Громов. Хозяин теней. 6 [СИ]

Глава 15

В тонком писке Птахи слышалось возмущение, но никак не страх. И этого хватило, чтобы Призрак рванул вперёд. И Тьма внутри меня возмущённо зашипела, требуя свободы.

Не здесь.

Я бегом бросился из библиотеки. И не я один. Что-то громыхнуло, падая. Выругался Демидов. Но я не слышал.

Их не слышал.

— Вы это серьёзно? — они стояли у лестницы, Татьяна и некромант, вцепившийся в свою трость. Он держал её на весу, то ли готовясь защищаться от моей сестры, то ли нападать.

Шувалов был выше.

Массивней.

И рядом с ним Татьяна казалась ещё более хрупкой, чем обычно. Вот только смотрела она спокойно, насмешливо даже.

— Я обязана оставить свой дом. Семью. И поехать с вами в какое-то ваше поместье? Потому что вам нужно и удобно⁈ — голос её тоже звучал на диво ровно. Разве что Татьяна позволила себе нотки недоумения.

Я выдохнул.

Что бы там ни грохало, сестру это не задело.

— Я заплачу, — Шувалов заставил себя опустить трость. — И уверяю, ваша репутация не пострадает. Оформим договор. Скажем… учительницей этикета.

— Тань? — я появился рядом, придержав Призрака за шкирку.

Некроманта окутывало тёмное облако силы, но теней оно не столько отпугивало, сколько манило. И Призрак, вытянув шею, всё же ухватил клювом краешек, выдрал и проглотил.

— Мря! — произнёс он, заставив Шувалова повернуться к нам.

Полное мря.

Тьма вокруг Шувалова сгустилась. Давить пытается, что ли?

— Отец!

Димка запыхался. И Орлов с ним. И Демидов. Метелька тут же… могучая кучка, чтоб её.

— Дмитрий, будь добр, собирайся. Мы покидаем город. Татьяна Ивановна, сколько времени вам понадобится на сборы.

— Нисколько. Я никуда не поеду.

— Это не обсуждается.

— Он всегда такой тугой? — поинтересовался я у Димки шёпотом. А ответил Орлов:

— Все некроманты упёртые.

— Молодые люди. Рад был встрече. И Татьяна Ивановна. Подумайте хорошенько. Я предлагаю достойную работу и защиту, а не…

Птаха, севшая на плечо Татьяне, фыркнула. А Призрак заворчал, утробно и низко. Он встал, растопырив лапы, выгнув спину. Крылья развернулись этакими парусами. Поднялись дыбом перья.

В общем, солидный вид. Только Шувалова не впечатлило.

— Это вот… — он махнул рукой. — Это место не для вас. И если вас так волнует, то вашего брата я тоже готов забрать. В роду Шуваловых ему найдётся достойное место.

— Хрена с два, — я ответил за себя сам, хотя Татьяна уже открыла было рот. — И она никуда не поедет. Если не хочет.

— Молодой человек…

Тьма забурлила, потянулась ко мне, и матюкнулся за спиной Орлов, но не отступил. Зато я почувствовал, как разгорается его пламя.

И запах камня стал сильнее.

Так, не хватало тут схватку одарённых устроить. Дом, между прочим, мне нравится.

— Что тут происходит⁈ — нервный голос Николя заставил тьму пошатнуться.

— Николай Степанович, — Шувалов точно не привык отступать, но целителю ответил коротким кивком. — Рад, что вы здесь и надеюсь на вашу помощь. Объясните девушке, что ей…

— Это моя невеста, — тёмная сила некроманта Николая Степановича ничуть не испугала, он от неё просто отмахнулся.

— Извините, не знал. Но сути дела это не меняет. Мой род нуждается…

Может, конечно, мы бы и договорились.

До чего-нибудь точно бы договорились, но Птаха опять встрепенулась и засвистела, ей ответил коротким рыком Призрак. А уже потом раздалось полное возмущения:

— Н-на! Т-та!

И меня просто сдвинули в сторону. Спокойно и так, уверенно, что ли. А перед некромантом появился Тимоха. С карандашом в руке. И вторым, который он сунул за ухо. С пятнами угля на пальцах и Бучей, что устроилась на широком его плече и теперь на нём подпрыгивала.

— Это что за…

Облако силы вокруг Шувалова резко выросло, а после и плотнее сделалось. И это облако потянулось к Тимохе. Причём, готов поклясться, произошло это само собой.

— Назад! — заорал Шувалов, теряя остатки самообладания. Я видел, как кровь отхлынула от его лица, и губы резко посерели. И сам он поспешил толкнуть Тимоху в грудь тростью, да только скалу проще сдвинуть. А Тимоха трость перехватил.

— Ты! — он произнёс это с упрёком и второй рукой просто смял тёмную кипящую силу. А потом уже сам, отвечая, толкнул Шувалова. И тот, отступив на шаг, к ступеням, нелепо взмахнул руками.

— Тима, нельзя! — охнула Татьяна, хватая Шувалова за рукав.

И затрещало.

Не рукав. Ткань мироздания.

Я уже понимал, что происходит.

— Ко мне! Рядом! — и вцепился одной рукой в братца, которому вздумалось вдруг миры рушить, другой, кажется, в рукав Орлова. — Не отходить. И…

Она граница миров стремительно расползалась. И первым делом трещина всосала черную силу Шувалова, чтобы во мгновенье ока расшириться вдвое.

Втрое.

— Что тут…

— Тань! Не отходи! На тебе Николай… и этот…

Пол под ногами чуть дрогнул, и по доскам побежал-полетел спеша освоить новое пространство седой мох, а за ним уже и седая трава. Пахнуло той стороной — стылым ветром, сухою землёй и ещё миром, напрочь чуждым человеку.

Этот мир распахнул пасть, вбирая людей и кусок лестницы, и сомкнул её, закрываясь за спиной.

Чтоб вас…

Ненавижу некромантов. Особенно некоторых.

— А… мы это где? — голос Орлова прозвучал несколько нервно.

— Помнишь, — я огляделся. — Ты спрашивал, что на той стороне. Вот теперь сам можешь поглядеть.

— Ага… — впервые, кажется, Орлов не нашёлся с ответом.

Вот ведь.

Мы стояли посередине степи. Справа расстилалось поле серой травы, по которому гулял ветер. Впрочем, как и слева, и спереди, и сзади. Где-то там, вдалеке, виднелась тёмная полоса то ли леса, то ли горизонта.

Припекало солнце, почему-то сегодня небольшое, красное, как спелое яблоко.

Приехали, мать же ж вашу. А главное, всей нашей тесной компанией во главе с грёбаным некромантом. При этом сам Шувалов держится неплохо. Бывал на той стороне?

Скорее всего.

Вон, силушку свою богатырскую прибрал и запихал под дорогой пиджачок, осознав, что тут ею давить не след, потому как могут и придавить. Татьяна лишь вздохнула и, наклонившись, подняла доску с торчащим из неё ржавым гвоздём.

— Кажется, лестницу придётся чинить, — произнесла она.

— Ага, — встрепенулся Орлов, в руке которого обнаружилась балясина. — Если что, я не нарочно, я чтоб не свалиться ухватился…

— С лестницей разберемся, — Шувалов-старший тряхнул головой и тросточку свою опустил, опёрся на рукоять этак, по-светски. — Думаю, эта задача вторична. Сначала нам нужно понять, как отсюда выбраться.

— Любопытное место, — Николай Степанович присел и пощупал траву. — Какая невероятная насыщенность! Выходит, правы те, кто утверждает, что при переносе материал изрядно теряет в свойствах, если даже эта…

— Николя, — мягко произнесла Татьяна.

— Ах, да… извините. Понимаю, что несколько не вовремя, однако это многое меняет и…

И сорвал-таки травинку, чтобы сунуть в карман пиджака.

Вот сразу увлечённого человека видать.

Я вздохнул и выпустил Тьму, которая, впрочем, разумно не стала показываться, но скользнула прямо в траву, растворившись в этом сизо-сером море.

— Знаете… а отец обещал, что, мол, в следующем году, летом, он возьмёт меня на ту сторону, — произнёс Орлов с немалой задумчивостью. — Я как раз достаточно подрасту для подобных… прогулок.

— Вернешься и обрадуешь, что ты уже достаточно подрос, — Демидов не удержался. И траву потрогал.

— Аккуратней, молодые люди. Постарайтесь не допустить порезов. Твари остро чуют кровь и… — Шувалов-старший окончательно взял себя в руки, огляделся снова. Внимательно так. Даже не хочу думать, что именно он увидел. — И силу. Кровь и силу. Поэтому, будьте добры сделать так, чтобы ваша сила оставалась внутри вас.

Он перевёл взгляд на Тимоху, который застыл, устремив задумчивый взгляд куда-то вдаль. Буча на его плече нервно переминала лапами, и теперь она походила на крупную кошку. Правда, несколько лысоватую, будто лишайную.

И четырёхглазую.

И с хвостом чрезмерно длинным.

Короче, очень странного вида кошку.

— Признаю, что вёл себя недостойно. И приношу вам, Татьяна Ивановна, свои глубочайшие искренние извинения…

Аристократ.

Поклонился. Ручку к сердцу прижал. Ножкой о траву шаркнул.

— И готов компенсировать причинённые неудобства, но… как понимаете… не здесь.

А то. Понимаю. Здесь что-то компенсировать сложно.

— И потому не могли бы мы продолжить нашу беседу в… более привычной обстановке.

В поднебесье мелькнула быстрая тень.

— Я бы с удовольствием, — степенно ответила Татьяна светским же тоном, — однако к сожалению совершенно не представляю, как в эту… более привычную обстановку вернуться. Савелий?

Вот чуть что, так сразу Савелий!

А между прочим, я тут в кои-то веки не при чём! Можно сказать, случайная жертва чужого произвола.

— Я тоже без понятия, — честно ответил. — Это всё Тимоха. Тимоха!

Тимофей обернулся.

Посмотрел на меня.

На Шувалова.

— Тимофей… Васильевич, — произнёс тот презадумчиво. — Громов…

— Бу, — сказал Тимоха и сделал некроманту козу. Тот перехватил руку, но очень осторожно. И спросил.

— Конфетку хочешь?

— Та?

В глазах Тимохи мелькнул интерес.

— Вот, — из кармана изящного пиджака появилась баночка с монпансье. — Держи. Молодые люди?

Предложение было весьма неожиданным, но отказываться никто не стал.

— Сладкое неплохо успокаивает нервы. Знаете, я полагал, что только нам дано поднимать мертвецов, а оказывается… — у Шувалова-старшего и чувство юмора прорезалось. Вот что значит благотворное влияние окружающей обстановки. — Верно я понимаю, что на помощь вашего брата рассчитывать не стоит?

— Он был контужен, — а вот Татьяна конфету не взяла. И на меня глянула с укоризной, мол, гадкий человек. И вообще детям не следует брать конфеты у малознакомых и крайне подозрительных типов.

— Сочувствую, — это было сказано спокойно и… искренне? Кажется. — В таком случае, смею заметить, у нас проблема.

И пауза театральная, чтоб все сполна осознали, что в заднице.

Ну да. Причём в глубокой. Но верю, что из любой задницы есть выход. Вопрос только куда идти.

— Если создать свой прорыв не получится, то нужно найти естественный, — Шувалов чихнул. — Извините… существует теория, что в целом география миров соотносится адекватно.

Ничего не понял, но слушаю.

Наверное, на физии отразилось, если Шувалов снизошёл до пояснения.

— Это значит, что одна верста там будет более-менее равна одной версте здесь. Возможно, чуть больше или меньше.

— И как это выяснили?

— Экспериментальным путём. Искали две полыньи, расположенные близко друг к другу. И замеряли расстояние между ними, что в нашем мире, что в кромешном.

— А как они тут находили, где вторая?

— Две исследовательских команды заходили одновременно и запускали силовые установки. Сила нашего мира создаёт уникальный поток, который вполне может быть зарегистрирован приборами. Что, собственно, и делалось. Кстати, эксперимент повторялся неоднократно, поскольку двойственные и тройственные полыньи явление не такое уж и редкое. Я имею в виду естественные, появившиеся вследствие истончения границы миров. Внешняя оболочка под давлением кромешного мира истирается, и полыньи на ней возникают… — Шувалов задумался на мгновенье, чего хватило Метельке.

— Как дырки! — радостно произнёс он. — Точно! У нас как-то моль в шкафу завелась! Рушники поела. Маменька достала, а там дырки! Махонькие и рядышком.

— Именно, — Шувалова, если и покоробило сравнение, то он проглотил.

— И думаете, что если образовалась одна полынья, то найдём и другую? — уточняю, потому что теория-то красивая, но и только.

Как-то не верится, что будет настолько просто.

— Есть ещё одна теория, — Шувалов перехватил трость, закинув на плечо, как булаву. — Которая утверждает, что частота прорывов в отдельно взятой области напрямую связана с концентрацией людей в этой области. Это в естественных условиях. То есть, чем больше собирается в одном месте людей, тем выше возможность прорыва.

— А мы… — я понял мысль. — Мы находимся в Петебурге, где людей полно…

— Именно. А кроме людей есть заводы, перерабатывающие ресурсы, артефактные мастерские, дарники. Всё это тоже оказывает своё влияние. Помнится, по последним отчётам Синода, в столице еженедельно закрывается с дюжину прорывов.

Ага.

И если так, то осталась сущая ерунда. Отыскать такой вот прорыв и выбраться.

— Но, — Орлов поскрёб макушку, которая в мире нынешнем гляделась несуразно яркою, будто на Никиту ведро оранжевой краски вылили, такой вот, ядрёно-неоновой. — А как мы узнаем, куда идти?

— А вот тут, — улыбающийся некромант вызвал нездоровое желание ткнуть в него чем-нибудь, к примеру, вилами. — Нам помогут ваши тени. Да, молодой человек?