Геном хищника. Книга пятая

Глава 22

Вот никогда раньше особо не верил во фразу, что пуля дура, а штык молодец. А поглядишь ты, на ура зашло. Я с усилием достал штык и протёр его о рубашку санитара. Мда, даже не испачкал её, насколько она уже была грязная. Как, собственно, и пол со стенами.

Коридор, а, скорее всего, и вся больница, выглядел мрачным. Стены, предположительно, бывшие белыми в момент открытия больницы, позеленели. Бледно-зелёный свет, трещины на штукатурке — всё выглядело так, будто самым больным в здании, было само здание. Плюс следы крови на полу и стенах. Не просто пятна от свежих брызг, а уже какая-то новая форма жизни в виде кровавой плесени. Будто поливали не один раз и делали это не один раз, совершенно забыв про уборку.

Я пригляделся к бурым пятнам и передёрнул плечами. Б-рр, хрень какая-то и с ощущением, что пятна смотрят на меня в ответ. Отростки странной плесени подрагивали, будто пытались до меня дотянуться. Но нет. Показалось, просто лёгкий ветерок прошёлся по коридору, взбаломутив этих микробов-переростков.

Коридор тянулся метров на шесть, дальше арка и развилка. Рядом со мной было всего две двери. Толстые, возможно, дубовые, усиленные железными полосками. На тюремные камеры это не тянуло, а вот на палаты вполне. Вместо замка с ручкой присутствовал тяжёлый засов, а на уровне глаз — стальная задвижка.

Я приоткрыл её немножко, в очередной раз зажав нос пальцами, и смог разглядеть несколько чумазых тел, жмущихся к дальней стене. Это были фрики в стадии: ломка ещё не началась, но действие гнили уже закончилось. Скрытные, подозрительные и осторожные — на открывшуюся щель косились и скалились, но к двери пока никто не метнулся.

— Вот и сидите там, — пробурчал я, быстро осмотрев карманы санитара.

Нашёл связку ключей, немного налички и маленький мешочек, в котором нашлись геномы песчаного каймана. Потом отодвинул засов и затолкал тело санитара в камеру. Тут же её захлопнув перед фриками. Они как-то чересчур разволновались и начали шуметь. Кто-то особо громкий завыл так, будто ему в толкучке отдавили что-то болезненное.

Я пропустил «Ауру страха» прямо через дверь, и стало потише. Зато завыли в палате напротив и не просто завыли — кто-то со всей дури в неё врезался, выбив не только пыль, но и несколько щепок. По доске пробежала трещина, и даже лампочка мигнула над головой.

В глубине коридора послышался возмущённый крик:

— Быча! Угомони их там! Задрали, дайте поспать уже!

— Забей, — послышался второй голос. — У Бычи тренировка небось. Щас он сам их всех позабивает, они и заткнутся.

Первый голос промычал что-то неразборчивое, и раздался дружный смех уже с участием нового персонажа. Итого, как минимум трое. Один почти спит, что хорошо, и трое на дежурстве в одной комнате прямо по курсу, что хуже, но тоже решаемо. А наш санитар-боксёр, значит, героические поединки здесь устраивал, используя бедолаг-мутантов для битья. Я посмотрел на трещину — недостаточно ещё хороша, чтобы выбраться. Зато если подтянуть засов, то со следующим ударом он легко слетит.

Придумано — сделано, главное, чтобы незнакомый мутант, явно недовольный условиями содержания, выскочил, когда меня уже не будет рядом. А ещё лучше найти способ активировать его недовольство по команде в нужный момент. Но как это сделать без каких-либо спецсредств я не знал. Лишь запомнил довольно сильную ауру, подсвеченную чуйкой даже через дверь. Глядишь, и получится удалённо «Кондрашку» на него напустить.

Пошёл дальше. Только штык перекинул в левую руку, чтобы «Перо» проще было активировать. Вышел из коридора, оказавшись на развилке. Налево пойдёшь — комнаты персонала найдёшь, направо пойдёшь и, судя по табличке, попадёшь в целое отделение для оказания первичной «помощи».

Я удивился наличию указателей на стенах и сразу же повернул направо. Табличка была старая, на ней проглядывалась блёклая надпись: «Тихие палаты», поверх которой свежей краской написали: «Инициация». Стены и пол мало отличались от виденного в первом коридоре. Хотя выглядели посвежее, бордовые пятна сюда не добрались, трещин на стенах, как и битых плиток на полу не было. Наоборот, присутствовали следы недавнего ремонта. Сомневаюсь, что это «Искатели», скорее захват здания совпал с плановыми работами в Хардервайке. Палат было несколько: сдвоенные близко расположенные двери, потом длинный перерыв и снова пара проёмов.

Двери были обычными, без усилений и без засовов, просто ручка и замочная скважина. Плюс табличка с номером от одного и до примерно двенадцати, что почти соответствовало количеству найденных у санитара ключей. Я тихонько, чтобы не звенеть, вынул связку однотипных ключей с нацарапанными на них номерами и знаками. Как раз двенадцать с буквой «П» и разными цифрами, и ещё три отличающихся: «С» — возможно, склад; «К» — кабинет, кладовка или кухня; «Б» — без особых догадок. Может, кабинет главврача, то есть босса. Вряд ли же баня…

Я оказался перед «палатой» номер четыре, быстро подобрал нужный ключ и открыл дверь. Проскользнул внутрь, скорее, из любопытства и проверки теории маркировки ключей, нежели в расчёте найти что-то ценное. Внутри оказалась типовая палата на шесть коек. Только сами койки не типовые, они больше напоминали пыточные приспособления. Так чтобы руки-ноги приковать в разных конфигурациях: можно просто в фиксированную лёжку, а можно растянуть за руки и за ноги, как на дыбе.

Все койки были заняты, но растянутый был только один. Судя по силуэту, видимому в полумраке, самый крупный. И, кажется, его таким способом пытались сделать ещё больше, провоцируя рост мышц. У остальных пока просто — спеленали, зафиксировав в неподвижном состоянии, и подсоединили капельницы с мутным раствором, по цвету похожем на разбавленный сахарный сироп. То есть на растворенные в воде кристаллы гнили.

Все подопытные были без сознания. В основном мужчины среднего возраста, но попадались и женщины. Скорее всего, бывшие фермеры, согнанные с окраин Пограничья. Выглядели они все плохо: бледные лица, покрытые пятнами и язвами. Жуткие проплешины, на облезающих головах. Волосы выпадали прямо на глазах. Промелькнуло ощущение, что я в парикмахерскую попал к концу рабочего дня и без уборщицы, настолько пол был ими завален.

М-да, будущих сектантов было уже не спасти. Думаю, ещё пара-тройка капельниц и у «Искателей» появится новый отряд карателей.

Или не появится…

Я выскользнул в коридор и в конце отделения нашёл небольшой склад с медикаментами. Внутри стояло несколько стеклянных шкафов. В одном нашлись только контейнеры с гнилью, а два других были заполнены тем, что здесь применяли до прихода «Искателей». Баночки, коробочки с бумажными этикетками и довольно подробным описанием: сразу и совершенно непонятное название, и человеческое от чего и в каких дозах принимать. Плюс состав действующих средств в виде геномов. Я нашёл транквилизаторы, нейролептики и обычное снотворное.

Прихватил всего побольше и вернулся в палату, добавив в каждую капельницу сверхприличную дозу снотворного. И быстро, пока никто не начал всерьёз искать Бычу или обновлять капельницы (в некоторых уже на донышке было) пробежал по всем палатам. Не нашёл ни одного, кого можно было бы спасти, так пусть хоть не мучаются уже. Найденную гниль упаковал в мусорный мешок и подкинул его к тем, что не успел вынести Быча.

Собирался уже идти дальше, как услышал шум со стороны главного входа. Мне до него совсем чуть-чуть осталось, сразу за отделением открывался большой холл с лестничной площадкой по моей стороне и, предположительно, ресепшена с другой. Хлопнула дверь, послышались чёткие, уверенные шаги, а к ним навстречу торопливое шарканье санитаров-охранников.

Вошедший прямо с ходу, без приветствия, спросил про готовность некоего объекта. То ли какого-то волшебника, то ли ящера, причём во множественном числе. Разговор шёл на английском, но с такими жуткими акцентами, будто там соревнование было, кто лучше слова исковеркает. Визард, лизард — в общем, точно какой-то «зад», которого очень ждали в подземельях, чтобы усилить давление на Крысоловов.

Я аккуратно высунулся из-за угла, скрываясь за горшком с довольно объёмным фикусом и бегло осмотрел вошедшего. Им оказался боец в форме «Красных». На вид ему было лет пятьдесят, но о возрасте говорила только стальная седина на висках.

В остальном он весь был какой-то стальной: грудь прикрывал лёгкий, короткий бронежилет, на руках браслеты Древних в активном состоянии, плюс стальные вставки в штанах вместо наколенников. Завершали образ ботинки — не армейские, а массивные «мартинсы» (судя по яркому шву) со стальными носками. На поясе у него с одной стороны висела кобура, из которой выпирал «Дезерт Игл», а с другой стороны — ножны с ножом-кастетом (чуть ли не с американским времён первой мировой, хотя судя по металлу — уже здешней репликой).

В общем, не человек, а ходячий трофей. Правда, опасный. Было заметно, что детины-санитары, будучи на голову выше, его побаивались и старались фильтровать свои аргументы, скрывая раздражение. Их было трое: один вытянулся за стойкой, и два мялись в коридоре, частично перекрывая мне обзор.

Один из санитаров начал спорить, ссылался на утверждённый график и давил, что время ещё не вышло. Зазвучала перепалка фамилиями, среди которых от «трофейного» точно прозвучала Райнер. И, похоже, его аргумент оказался весомее. Санитар почти сдался, уже совсем неуверенно попросил время хотя бы до утра, но получил всего два часа.

Когда «красный» ушёл, санитары переглянулись.

— Я не пойду, — первым молчание нарушил парень за стойкой. — У меня дежурство. Пусть Быча идёт. Где он, кстати?

— Хер его знает, — ответил тот, что пытался спорить с «красным». — Обдолбался, наверное, и опять полез дрючить кого-нибудь из обращённых баб. Да и заснул небось, урод херов.

— Кто бы говорил, — усмехнулся третий. — Мясо, оно и есть мясо. А на первых дозах ещё и на всё согласное. Так что пока волосы не выпали… Короче, бери удавки и пошли. Чем быстрее притащим, тем раньше партию продолжим. Мне ещё отыграться нужно.

Санитар потянулся, разминая плечи. И перегнувшись через стойку, достал оттуда плотный чёрный мешок и три пузырька с эликсирами (два с красной жидкостью, другой с коричневым). А его напарник ушёл, но практически сразу вернулся с четырьмя толстыми палками, на концах которых были стальные удавки. Что-то типа, как бездомных собак отлавливают, только покороче. Видимо, чтобы удобно было в тесных палатах пользоваться.

Они распределили снаряжение. Содержимое коричневого пузырька они тут же вылили на мешок, полностью пропитав его. А красные поделили пополам и тут же, чокнувшись и заржав, выпили залпом. Вместо обычного выдоха зарычали друг на друга. Напрягли бицухи и чуть ли не грудь в грудь друг на друга прыгнули. Я заметил, как на открытых участках (шея, щёки, руки) проступила чешуя. Типа зарядились ребятки. Порыкивая и продолжая себя подбадривать, санитары резко ломанулись к лестнице. Я даже прятаться не стал — у чуваков глаза сузились в красные точки, словно быки уже увидели свою красную тряпку и взбежали по лестнице на второй этаж.

Несмотря на акцент, я вроде бы всё понял, из того, что они говорили. Но задумываться об этом не стал. Не хотел лишний раз удивляться границам человеческого уродства. Просто решил для себя, что со второго этажа уже никто не спустится. Ни лизарды-визарды, которые не нужны мне в подземелье. Ни эти нелюди.

Когда услышал топот на втором этаже и отметил направление. Выскользнул из-за фикуса и, прячась в тенях, подкрался к стойке регистратуры. Поскрёб стойку и, когда над ней, появилась голова санитара, насадил её на штык. Как толстый кусок мяса с шампура протащил санитара, вынимая клинок, и оттолкнул уже мёртвое тело обратно на стул.

Распрямился и сам теперь уже размял шею и плечи. Подошёл к входной двери и запер её на тяжёлый засов. Потом вскрыл небольшой распределительный щиток и дёрнул рубильник, погрузив больницу в темноту. На многих окнах ставни, особо много чего и так не горело, глядишь, снаружи сразу и не заметят…

На втором этаже послышались крики. Опять же, думаю, привычные для этого места. Правда, я ожидал что-то в духе: эй! какого чёрта? где свет и прочие возгласы матерного удивления. Мат был. И много. Но вот осмысленная часть между «факами» и «щитами» пробивалась исключительно в адрес неизвестного объекта.

Не удержу, сзади, слишком быстрый… и потом уже просто оторвавшееся «бежи…» с переходом в предсмертные хрипы. Когда я оказался на втором этаже, сразу же проталкивая перед собой «Ауру тишины», то в ней уже захлебнулся крик второго санитара. Я толком не успел даже разглядеть, что с ним произошло. Глаза быстро перестроились к ночному зрению, но помогло это слабо.

Бежала гора в виде человека, вжик и дальше бежит, но уже без головы. И только хлюп-хлюп по стене тяжёлые капли крови застучали. Куда голова делась, я так и не понял. Но на всякий случай метнул «Перо» под потолок, где вроде как колыхнулась темнота.

Биомонитор впился в руку, оттарабанив три коротких укола, три длинных и снова три коротких! Капец, это он так SOS, что ли, передаёт?

Удивляться было некогда. Обезглавленное тело, наконец, добежало до меня. Запас хода по инерции иссяк, и детина рухнул на пол. И вот теперь появилась голова! У него за спиной возник серый силуэт, и в когтистой лапе у него эта голова и была зажата. Как чёртов шар для боулинга — с когтями внутри глаз!

Всё-таки не волшебник, а ящер! Улучшенная версия фрика-ищейки, скрещенная с кайманом или какой-то другой рептилией. Длинное, худое тело — явно парень и на дыбе внизу полежал. Только ноги вроде не тронули, удлинив только руки и воткнув под ногти кривые десятисантиметровые лезвия. В текущей пропорции ноги казались укороченными и перекаченными. Мышцы бугрились, кожа в облипку, не одной капли жира или ещё чего, чтобы помешало ему убивать.

«Ящер» был босой, из одежды только штаны, порванные до размера шорт, а на шее болталось два «ожерелья» в виде удавок с обломанными палками. Где санитары потеряли мешок с пропиткой, которая явно должна была приглушить монстра, уже, видимо, не узнать никогда.

Монстр с шумом пробитого дросселя втянул в себя воздух, нос у него отсутствовал за ненадобностью. Либо сам отвалился, либо срезали для лучшей фильтрации нюха. Пасть, к счастью, была обычная — просто несколько зубов с чуть удлинёнными клыками. Скорее всего, даже не результат мутации, а плохая гигиена ещё при жизни. Глаза тоже особо ничем не выделялись, кроме самого факта, что выделялись. Век не было, моргать нечем.

Я понял, что я сам уже какое-то время не моргаю. То, что дышать перестал, этому даже не удивился. Просто застыл без движения, постепенно понимая, что монстр меня не видит. Точно чует — морда дышит и кривится, наклоняя голову в сторону. Но моя «Маскировка» ему пока не по зубам. По крайней мере, пока я без движения.

Но играть в темноте в гляделки, то ещё удовольствие. Я слышал, что монстр не один. Слышался хруст и чавканье дальше по коридору, где предположительно остался лежать второй санитар. И чуйка сигналила, что есть третий — в районе тех самых дальних комнат, с заколоченными окнами.

— Ну, понеслась…

Прошептал я и, активировав «Ауру ужаса», рванул в «спринт», огибая лежащее тело. Уже в рывке выхватил из-за спины кукри, и так и налетел на «ящера». В левой руке — штык, чтобы колоть, в правой — кукри, чтобы рубить. Так себе фехтование, конечно, но главное — настрой.