Геном хищника. Книга пятая

Глава 10

— Ммм…

Я прикинул размер территории, где плавал арари. Потом вспомнил свои ощущения от масляной плёнки на мутной воде. И до кучи у меня перед глазами промелькнули наглые выдры, утащившие трофейную шкуру.

— Конечно, сходим, — кивнул я. — Только утро вечера мудренее.

С этим аргументом Оса спорить не стала. Наши вещи давно просохли, костерок ещё теплился. Хотя, мне кажется, никто из нас холода не испытывал. По сути, где каждый сидел, там тот и задремал. А между нами Шакрасик. Если вдруг про не луначу по ночам в поисках свежей крови — это враки, то он меня хотя бы предупредить сможет.

С этими мыслями я и отрубился. Проснулся рано, почувствовав рядом с собой чьё-то присутствие. Открыл глаза и уставился на «улыбающийся» цветок, каким-то чудом проросший через полполяны. Тихонько его срезал и ещё четверых тихоходов, которые почему-то подкрадывались только ко мне, хотя ноги Анны была ближе к границе. Перечень своих навыков она мне так и не предоставила.

Честно пыталась, просто, скорее всего, сама их не понимала или не знала. Биомонитор я ей всё-таки добуду, как в Хардервайке окажусь. Ну или у Клода в Хемстеде можно заказать, он подберёт что-нибудь подходящее. Удивительно, как она вообще узнала про рецепт генодиализа. Возможно, в очередной раз подслушала Феликса или в Диких землях подсказали, там в этом точно должны разбираться.

Помимо мастер-класса по скрытию генома от чужих чуек и сканеров, полезным оказался разговор про тот приём, которым она вырубила рептилию. То есть, объяснить она его не смогла. Феликс, после того как потерял двух лаборантов, называл это просто: «Прикосновение смерти». Когда это проявилось, подробностями он делиться с Осой нужным не посчитал, но к её клетке подходить перестали. По кривоватому описанию Осы, это было похоже на мою «Кондрашку» — схожие ощущения и механики запуска. Только направлять нужно было не на всего врага, а в конкретную зону.

Так что в теории «Аура страха», направленная прямо в сердце, гарантированно приведёт уже к полноценному «Кондратию». Конечно, если сердце у монстра одно. А то уже бывали прецеденты. И нужен был прямой контакт с поверхностью объекта. Неважно чешуя, панцирь или шкура, главное — достать и передать импульс. Пока сомнительно, что сработает с пулей, но нужно тестировать. Кроме цветов, тренироваться здесь было не на ком, поэтому я всё ещё тихонько покинул место ночёвки.

Только Анну сначала проверил. Она сжалась в комочек, став будто бы ещё меньше. Похоже, с теплообменом у неё я ошибся.

Не прикасаясь, осмотрел её рану на спине. Мазью уже не пахло, и даже следов не было — просто розовая полоска молодой кожи. Накинул на неё свою куртку и пошёл прогуляться у воды. Нарубил пару охапок высохших за ночь москитов, отнёс их на поляну, по новой запалив огонь. Оса до сих пор спала, периодически вздрагивала и что-то тихонько бормотала. Я отправил к ней шакрасика, он хоть и демон, но пока маленький вполне сойдёт за игрушку антистресс.

Оставил их и пошел бродить дальше. Посмотрел на воду, потом на редкие деревца. Потом снова на воду и принялся рубить всё, что могло стать хоть плохим, но плавательным средством. Какой бы уровень гипероксии у меня ни был, но в эту воду я полезу только в крайнем случае. Желательно, когда уже буду видеть вход в лабораторию Древних.

Когда рядом появилась Оса, я уже пилил шкуру арари, намериваясь обвязать ею собранный плот. Даже не плот, а что-то типа сапборда, который должен был выдержать двоих.

— Доброе утро, — сказала Анна и вытянула руку, показывая на область, где в первый раз объявился арари. — Там должен быть вход. Чувствуешь что-нибудь?

— Нет, — я покачал головой. — Утро, на удивление, спокойное. Пару москитов всего видел, и даже падальщики не всё растащили. Как ты?

— Нормально, — Анна сладко потянулась, будто всю ночь проспала на мягкой кровати, а не закорючкой возле остывшего костра. — Считай, что у меня ремиссия. Я живу в трёх стадиях: рабочая до определённого момента, потом чистка и снова рабочая.

— А третья?

— Эту я не люблю, — усмехнулась Оса. — Я после чистки будто впадаю в спячку. Сначала накатывает слабость, потом нападает жор. Мы, кстати, завтракать, что будем?

— Странно.

— Что странно?

— Ну, — протянул я усмехнувшись. — Стадия у тебя вроде рабочая, но, видимо, жор на тебя нападает всегда. Сухпаёк закончился, свежее мясо тоже. Есть что-то типа протеинового коктейля.

— А не свежее? Ты же говорил, что падальщики не всё забрали? — вполне серьёзным тоном спросила Анна, но быстро сдалась, не выдержав моего нахмурившегося лица. — Да шучу я, давай свой коктейль.

Фух, отлегло. Я ведь на секунду действительно представил, как мы с падальщиками за провизию дерёмся. Но нет, а шутки это хорошо. Жаль, что мы мало общались на Земле, и очень хорошо, что Феликс так и не смог её сломать. Возможно, все эти попытки пошутить, не что иное, как защитная реакция. Но она всё-равно молодец.

— И ещё раз спасибо, я уже не помню, когда последний раз чувствовала себя в безопасности, чтобы выспаться, — сказала Анна, потрепав шакрасика между ушей. — И тебе спасибо!

Пока Оса собиралась, я припрятал наши винтовки под защитой голодных цветочков. На водной прогулке от «десятки» толк только в роли весла будет. А в подводной — уже в роли якоря.

Якорь мне не нужен, а что-то типа весла я соорудил из длинного, кривого деревца. Забрал шакрасика на плечо, иначе он отказывался идти с нами на воду. И мы стартанули — в тесноте, да не в обиде. Анна впереди, в роли штурмана, а я — и капитан, и боцман, и матрос, и гребец в одном флаконе.

Чуйка расслабленно молчала, Оса не охотник, так что приходилось ориентироваться только на шакрасика. Под нами промелькнула пара мелких теней, и что-то прошлось по веслу, чуть не вырвав его у меня из рук. Но в остальном первые пять метров мы прошли спокойно. Самодельный сап держался на воде лучше, чем управлялся.

Оса раскинула руки, словно она на «Титанике». И будто накаркала, потому что мы сразу же врезались во что-то под водой. Меня шатнуло вперёд, я приобнял её, уткнувшись в рюкзак. И тут же чертыхнулся на шакрасика, решившего по моей голове перескочить на Анну. Мелкий зашипел, а то, во что мы врезались, выдало порцию пузырей. Масляная плёнка вздулась, но сразу не лопнула. Натянулась до предела, будто кто-то там мыльный пузырь выдувает из-под воды. Причём не очень умело, пузырики, наконец, начали лопаться, и в воздухе запахло тиной.

— Замри, — прошептал я на ухо Анне и отступил, доставая из-за спины «пятёрку».

Прицелился в круги, пошедшие от пузырей, но там уже никого не было. Я подхватил весло, поймав его на краю сапа, и погреб дальше, оттолкнувшись от дна. Метров десять мы ещё протолкались таким макаром, а потом дно ушло совсем. Скорость снизилась, но уже минут через десять Оса попросила остановиться. Снова раскинула руки и закрыла глаза, запрокинув лицо.

— Мы на месте, — прошептала девушка. — Вход под нами. Осталось только его открыть. Дай мне минутку…

Она повернулась сначала в одну сторону, потом в другую. Вертелась так, будто её тело — это стрелка компаса. Нащупала что-то видимое только ей и наклонила голову. Теперь будто бы прислушиваясь.

— Туда, — одна рука опустилась, а вторая указала на маленький островок, больше похожий на большую кочку.

Не знаю, что она там увидела. Я пока видел только двухметровый участок суши, заросший высокой травой. В центре торчала витиеватая коряга, возможно, когда-то давно бывшая деревом. Таким же кривым, как все остальные здесь. У неё только цвет отличался — серая с фиолетовым отливом и гладкая, давно потерявшая кору.

— Сто пудов туда, — воодушевилась Оса, когда мы начали сближаться с островком.

Она же первая на него и спрыгнула, даже не дождавшись, когда нос сапа вклинится в заросли. Оса выхватила меч и начала выкашивать дорогу к коряге. И когда я закрепил плотик и присоединился, Оса уже старательно что-то вынюхивала в сухих корнях.

— Помоги сдвинуть, — попросила девушка, взявшись за один край.

Сдвинуть удалось только сантиметров на пятнадцать. Дальше всё застряло намертво, и в принципе древесина оказалась неестественно тяжёлой. Я попробовал перерубить, но только руку отбил. С трёх ударов даже зарубки не появилось.

— Это какое-то неправильное дерево, — запыхавшись сказал я, хлопнув себя по затылку. — И появляется какая-то неправильная мошкара… Не, — я посмотрел на прибитое насекомое, размазанное по ладони, — нормальная, обычный слепень. Практически как дома.

— Надо копать, — Оса не оценила моего энтузиазма. — Сколько здесь уже эти старпёры не живут? Не отвечай, это риторический вопрос.

— А что мы вообще ищем?

— Это тоже риторический вопрос, — фыркнула Анна и припала к земле, вырезая траву целыми пластами.

Я услышал металлическое клацанье, меч Осы обиженно цокнул по чему-то не менее крепкому.

— Нашла, — чуть ли не хрюкнула от удовольствия Оса. — Давай ты, а то у меня расход сил на рывки слишком большой.

Она отступила в сторону, пропуская меня к центру коряги и довольно большой квадратной ямке. В основании квадратной, в глубине вся геометрия была нарушена и в первую очередь, потому что там виднелся инородный для болота предмет. Там был рычаг! Прямоугольный короб, частично засыпанный землёй, а из него торчала короткая ручка. Такая же грязная и скользкая на вид.

Прежде чем тянуть или толкать, я полностью разгрёб всю канавку и протёр ручку. Проступил серый металл Древних, на котором помимо разводов нашлась и гравировка. Я признал общие с браслетами мотивы и прежде чем применять грубую силу, облапал всё в поисках сенсорных кнопок. Фиг там, если они и были, то функционал свой давно растеряли.

Схватился за ручку и потянул.

Хер там плавал, а вместе с ним и выдры воровки, и арари и прочие обитатели подводного мира.

— Отойди-ка, — я отпихнул шакрасика, сующего свой нос в яму.

Попытка номер два — тоже мимо. Попытка пнуть — вообще закончилась ничем, я только поскользнулся и чуть не рухнул на корягу. А на третьей попытке я вспомнил, что у меня есть ученический браслет. Активировал его и аккуратно положил руку на рычаг.

Что-то получилось. Браслет растянулся, от общего контура отделились тонкие ленточки и потянулись к рычагу, обхватив его, как когда-то пистолетную рукоятку. В складках орнамента появились искорки и начали мигать, будто невидимая система подбирала код. Когда мерцание закончилось, я ощутил лёгкий толчок в ладонь. Рычаг будто бы призывал к тому, чтобы его подтолкнули.

Дело пошло.

Где-то на целых два миллиметра. Потом раздался хруст, будто в механизме застряла песчинка, и всё застопорилось.

— Давно здесь уже эти старпёры не живут, — процедил я сквозь зубы, напрягая руку для активации «Крепкой кости».

Костяшки побелели, хотя ученический браслет их не усилил. Я надавил. Ещё надавил. Упёрся поустойчивее ногами, пробуксовывая на траве. И активировал «Спринт», толкнув так, будто от этого моя жизнь зависит.

И вместе с рычагом врезался в корягу. Сорвал к чертям аркадинским ту саму песчинку, или что там мешало. Либо стер её в пыль, либо протолкнул вместе с рычагом, вогнав его в край направляющей. В земле под ногами что-то хрустнуло и раздался глухой щелчок. Потом ещё один и ещё, громкость снизилась — щелчки будто бы убегали от нас. Сначала под островом, а потом и под водой. Последний, который удалось расслышать, донёсся со стороны предполагаемого входа.

И дальше тишина.

Я поднялся с земли и посмотрел на Анну.

— Сама обалдела, — она пожала плечами и повернулась в сторону входа. — Ждём, я слышу, как что-то щёлкает и вертится.

Я проследил за её взглядом. Разом заметил кучу теней под водой, несущихся в разные стороны. Было в них что-то такое, что можно было назвать одним словом — паника. Появились пузыри. Много. И лопнули они разом, снова наполнив воздух запахом тины. Но сейчас примешалось ещё что-то горюче-смазочное.

Одна тень метнулась к нам на островок. Резко из тени превратившись в лохматого чёртика. Капец, выдра дикая! Голова мелкая, клыков всего четыре, но размером, как вилы у погрузчика, который со дна всякую вкуснятину соскребает. Тело по-змеиному длинное и вертлявое, лапы короткие, но с мощными, как у кротов, когтями. Хвост я не успел разглядеть — вместо этого над ухом просвистел клинок Осы, и до меня долетела только передняя часть монстра. На него тут же бросился Пепел, но лишь разочарованно фыркнул. Добивать было уже некого.

Всё слишком быстро произошло, во мне даже геном не пошевелился. Зато в следующую секунду его, кажется, накрыло…

По воде пробежала рябь, задержавшись ровным двадцатиметровым кругом над местом, где должен быть вход в лабораторию. Плёнка на воде начала дрожать, из неё выскочили отдельные капли и начали скакать по ней, как мячики по стеклянной поверхности. Земля под ногами вздрогнула, теперь уже и я расслышал скрежет чего-то, что завертелось. И вдруг вся вода резко просела сантиметров на десять. А потом начала убывать, будто её кто-то откачивает.

Десять сантиметров, двадцать, тридцать… Метр. Появились спины новых подводных обитателей. Сразу три выдры ломанулись к нам на остров. Но этих уже я встретил выстрелами из «пятёрки». Глушитель, плюс «Аура тишины» и выдры, как заколдованные просто ушли под воду. Зато всплыла какая-то горбатая спина, на которой копошились змеи. Но эти, к счастью, поплыли в другую сторону.

Ещё метр. Показались рыбы. Но хоть эти нормальные, чем-то похожие на наших окуней. Ещё метр и нашлись три выдры, которых я буквально только что отправил на дно. Прикол бы в том, что их уже кто-то успел обглодать.

— Это ты хорошо придумала, нырять замучились бы, — я покосился на Анну, заворожённо (теперь уже с высокого берега) смотрящую на воду.

— Прикинь, сколько сюда никто не ходил со времён старпёров?

— Прикинь, сколько дождей выпало за это время, — вздохнул я, заметив, что вода перестала уходить, а дно ещё не показалось.

Его было видно. По крайней мере, те заросли, которые на нём росли. Сантиметров сорок ещё осталось, всё и так было мутным, так теперь ещё и монстрячие паникёры всю глину перебаламутили.

Но это так, мелочи жизни. Главное, что даже через всю эту грязь я уже видел ворота. Мог различить их контур. Остатки статуй, которые уже невозможно было опознать. Было только понятно, что это что-то четвероногое и безголовое. Видел орнамент из символов, вероятно, когда-то бывший вывеской. И видел ещё один кончик рычага, выступившего из воды на несколько сантиметров.

Картину портил только скелет альфа-арари. Свеженький, в основном беленький. А где не беленький, там облепленный чёрными лоснящимися пиявками. Можно было предположить, что это не вчерашний, но череп выступал из воды, и там как раз отсутствовала часть кости над глазом.

— Может, подождём, пока подсохнет? — спросила Оса. — Или наперегонки? Какой там у нас счёт? Ой! А вдруг там до сих пор кто-то живёт?