Генерал дракон моей сестры

Глава 70

— Как мне теперь смотреть Витте в глаза? — прошептала я, чувствуя, как вместо жара приходит холод осознания. Осознания глубины предательства.

— Я готов взять всю вину на себя, — послышался хриплый голос, а моему телу скользнули губы.

Я понимала, что эти слова ничуть не утешают мою совесть. Я ведь сама хотела этого, сама мечтала, сама мучилась, задыхалась этой мыслью, сама горела этим желанием. И теперь наступило утро. Холодное утро, когда внутри снова появился тот самый жгучий стыд, разрушающий мою душу.

— Пора, — прошептала я, понимая, что у меня нет рубашки, чтобы надеть.

Я встала и бросила ее в камин, видя, как огонь пожирает тонкую ткань.

Укутав меня в свой мундир, Гессен вынес меня на балкон. Я глубоко, до боли внутри вдохнула запах морозного утра.

Он мягко приземлился на балкон, спуская меня с рук. Я посмотрела в покрытое изморозью окно, видя, что сестра еще спит и вздохнула.

Жаркие губы оставили поцелуй на моем плече, а я отдала мундир, скользнув в теплую комнату прямо к комоду. Стараясь не дышать, я выдвинула ящик и схватила первую попавшуюся сорочку и быстро натянула ее на себя, мягким движением задвигая шкаф обратно.

Немного постояв возле камина, я чувствовала, что сегодня ночью душа треснула на две части. Мучительный приступ угрызений совести заставил меня нервно закрыть глаза.

Я вздохнула и поплелась на кровать, ложась на самый край, словно не заслуживаю большего.

Разбудили нас примерно в десять. Привезли свадебное платье.

И началась знакомая канитель с примерками, доработками, беготней.

Но на этот раз я была рада всей этой суете. Рада, что мы не остались с сестрой наедине, и теперь мне не придется прятать взгляд. Я быстро находила себе заделье, словно избегая ее. То проверить зал, то выбрать закуски, то проверить список гостей. У меня был предлог, чтобы избежать встреч, и я им пользовалась.

К вечеру у меня так болела голова, что я едва могла ею поворачивать.

— Проверили? — спросила я уставшим голосом.

— Да, — кивнул Хорас. — Всех гостей я проверил. Все отозвались.

Я покивала, направляясь в комнату сестры. Сестра выглядела не лучше. Ее сегодня просто загоняли примеркой.

— Мне кажется, что я до сих пор стою на пуфике с поднятыми руками и меряют платье… — простонала Витта.

— А мне кажется, что я стою над душой слуг, считая столовые приборы, — сглотнула я. — И проверяю оттенок цветов в вазах. И расставляю свет так, чтобы арка была освещена. И командую магами, которые …

Я не договорила, и зевнула, чувствуя, как меня погружает в сон.

Утром я проснулась от того, что мне привезли новое платье. Которое я, кстати, не заказывала. Его привезли в десять утра, доставая из коробки как драгоценность. Оно было мятным, сверкающим, нежным. К нему прилагался роскошный гарнитур и туфли, вышитые так, что если я немного сдвину юбку, все гости уйдут слепыми.

— Ничего себе! — восхитилась Витта, пока служанки застегивали на мне платье. — Ты выглядишь, как королева!

Я сглотнула, глядя на сияние драгоценностей.

— Я уверена, что все просто умрут от зависти! — послышался голос Витты. — Подумают, что ты чья-то любовница!

От ее слов я дернулась, а Витта хихикнула и тут же прижала к себе Хораса, почесывая его под подбородком.

“Она догадывается? Что-то заподозрила? Или просто пошутила в точку?”, - пронеслись мысли, сбиваясь в комок страха и паники.

— Зато теперь никто не скажет, что ты — сумасшедшая! — заметила Витта. — Сумасшедше красивая — да!

— Госпожа! Вам пора! — послышался голос, а меня отпустили с миром, и мое место на пуфике заняла Витта. Я смотрела на искрящееся платье, на роскошный шлейф, на безупречный фасон, но в груди давило чувство лжи. Она верит в счастье, а я отнимаю его… И ведь я ничего не могу поделать… Дракон не отпускает… Что она скажет, если вдруг застукает нас? Сколько это будет продолжаться?

Я попыталась представить лицо Витты, когда она открывает дверь и видит предательство. Неужели я буду кричать эту глупую фразу: “Это не то, что ты подумала!”, пытаясь прикрыться одеялом.

Время шло, котенок бесился с обрезком кружева, катаясь по полу и хватая его обеими лапами, чтобы засунуть в рот. Счастливый, беззаботный…

Не выдержав, я встала и вышла в коридор. Слуги суетились, а я терпеть не могла эту суету. Я хотела найти Хораса, чтобы уточнить, у кого список гостей…

— Где дворецкий? — спросила я, видя как мимо меня метеором проносится служанка с платьем для бабушки.

— Не знаю, миледи! Я видела его в последний раз в коридоре, возле дальней комнаты… — на бегу ответила служанка, неся нарядное бабушкино платье в сторону ее покоев.

Я направилась к дальней комнате, которая была самой холодной и самой пустой. Бабушка использовала ее для наказания, чтобы мы “подумали над своим поведением”. Мы часами просиживали в этой комнате, пока я не сломала стул и не сумела разжечь огонь, чтобы согреться. После этого комнату перестали использовать для наказания и оставили как есть, в надежде, что однажды до нее дойдут руки. А пока что в нее сваливали ненужный хлам для праздников, используя как кладовку.

Я подошла к ней, решив постучать на всякий случай. Мне никто не ответил, но я слышала, что в комнате кто-то есть.

Осторожно открыв дверь, я вошла и увидела Хораса, который стоял ко мне спиной. Его плечи вздрагивали, а голова была низко опущена.

— Хорас, — позвала я, видя, как он отвернулся от меня. — Хорас, ну ты чего?

— Все в порядке, мадам, — произнес дворецкий дрогнувшим голосом. — Не обращайте внимания.

Он украдкой вытер щеку и сделал глубокий вдох.

— Хорас, я понимаю, — сглотнула я, видя, что он плакал.

— Все в порядке, мадам, — произнес он. — Я сейчас же приступлю к своим обязанностям!

Я взяла его за руку и сжала ее, словно пытаясь успокоить. Он повернулся ко мне, а я увидела покрасневшие от слез глаза.

— Я не знаю, как вас утешить, — прошептала я. — Не знаю, как облегчить вашу боль. Но единственное, что я могу вам сказать — вы не один.

Он крепко сжал мою руку.

— Она назвала котенка в честь меня, — прошептал Хорас. — Разве я котенок? Разве я на него похож? Или что? Поиграла и выбросила?

— Я слышала, что вы с ней поругались из-за меня, — произнесла я, радуясь, что можно поговорить о чужой боли, а не о своей.

— Да, — сглотнул Хорас. — Я имел несчастье назвать вас сумасшедшей. Но я не знал вас. Я решил, что люди просто так говорить не станут… И… Я помню, однажды, после очередных смотрин, после которых не поступило ни одного предложения, я сказал Витте, что это — наш шанс. Что сумасшедшая сестра — это шанс быть вместе. Если ей не поступит предложений вообще никаких, то я смогу просить ее руки. Не как дворецкий, а как чародей. На что Витта спросила: “Ты не смеешь называть ее сумасшедшей! Ты ее совсем не знаешь!”. И мы поругались. Сильно… А теперь она, словно издеваясь, назвала кота моим именем.

— Может, потому что она зовет тебя во сне? — спросила я. — Может поэтому?

Хорас посмотрел на меня и вздохнул.

— Я не знаю, что у вас были за отношения, — продолжила я. — Но я знаю, что ты многое для нее значишь. Понимаю, это кажется еще больнее… Но, быть может, вы сможете хотя бы остаться друзьями?

Я сжала его руку. Больше ничего сказать не могла. У меня и своей-то боли — на десять жизней вперед.

— Вы правы, мадам, — кивнул Хорас и задумчиво повторил. — Хотя бы друзьями…

Я пожала его руку, а он вытер глаза и стал доставать какую-то ткань, чтобы отнести ее вниз.

Я осталась в пыльной комнате одна, глядя как за окном падают снежинки, присев в кресло, я смотрела на снегопад, пытаясь понять, как жить дальше…

Свадьба началась ровно в шесть, когда в зале яблоку негде было упасть. Бабушка вела Витту к алтарю. Лицо сестры было покрыто белоснежной вуалью. Платье сверкало, как свежевыпавший снег, вызывая восхищение гостей. Дамы даже рассматривали его в монокли, боясь пропустить малейшую деталь.

Я шла впереди нее, рассыпая лепестки белых роз из корзиночки, видя как возле красивого, украшенного цветами алтаря стоит генерал. В алой форме, с глазами, в которых уже нет человека. Только дракон. Только обещание: «Ты моя. Даже сегодня. Даже сейчас».

Лепестки цеплялись за пальцы, холодные, как её душа. Каждый шаг к алтарю — будто ступаешь на гвозди.

Я не упала. Не закричала. Рассыпала лепестки, механически, даже не задумываясь над тем, что делаю..

Но внутри — всё кричало ему: «Забери меня. Забери сейчас. Пусть рухнет мир. Я не выдержу этого зрелища».

“Просто невероятное убранство! Интересно, кто же это придумал!”, - шептались гости.

Я усмехнулась. Я надеялась хоть так искупить вину перед сестрой. Вину за грех, о котором она не знает. Поэтому я очень старалась.

Я посыпала лепестками пару, на мгновение встретившись глазами с генералом. На секунду его глаза стали нечеловеческими, драконьими, словно обещание, словно напоминание.

Я сглотнула и отошла в сторону, видя, как бабушка подводит сестру к алтарю.

Жрец что-то говорил, а меня мутило. Я улыбалась, но внутри была жгучая боль. Тайна, которая выжигала мою душу. Нет, я не завидовала сестре. Теперь нет. Мне было жаль ее. Жаль, что она проживет всю жизнь с тем, кто желает другую. Она будет чувствовать это. Но будет молчать.

— Да, — произнесла Витта, кивнув.

Я смотрела на алый мундир, на широкие плечи, вспоминая как мои руки скользили по его телу, как я целовала его грудь.

— А вы, господин генерал? Согласны ли взять в жены леди Виталию? — спросил жрец.

Тишина.

Весь зал затаил дыхание. И я — перестала дышать.

Потому что в этот миг генерал посмотрел не на невесту.

На меня.