Генерал дракон моей сестры

Глава 54

Он сгреб мою рубашку в кулак и потянул вперед. Еще немного, и наши губы соприкоснулись бы в поцелуе, но я отклонилась, пытаясь сражаться с этим соблазном.

— Я ненавижу ее, — хриплым голосом прошептал Гессен, глядя на ткань в своем кулаке. — Почему ей можно ласкать твое тело, а мне нет?

Он тяжело дышал, глядя на свой кулак.

— Почему она может прикасаться к нему, а я нет?

Он отпустил рубашку, а я нервным жестом расправила ее на своей груди, тяжело дыша.

Его палец медленно спустился к моей шее, к пульсу, который бился, как пойманная птица.

— Я ревную даже твои сны. Я видел, как ты спишь… Слышал твои стоны… Даже если в этих снах я, я все равно ревную, — выдохнул он.

Я задрожала. Не от страха. Он угадал. Он всё знал. И это было страшнее любого удара.

— Не говори этого… — выдохнула я, голос дрожал, как пламя на ветру. — Пожалуйста… Не сейчас… Мы же договорились, что один поцелуй и всё…

Но моё тело уже предало меня. Грудь вздымалась. Кожа горела. Между бёдер пульсировала та самая пустота, которую только он мог заполнить — даже если это убьёт нас обоих.

Я стиснула зубы, сжала кулаки, пытаясь выдавить из себя приказ:

— Уходи… — прошептала я, но это прозвучало как мольба.

Я сжала ткань ночной рубашки на груди, будто могла прикрыть не тело — а стыд, что разливался по венам.

— Уходи! — уже громче, сквозь слёзы, сквозь боль, сквозь желание, которое я не просила, но которое пожрало мою душу. — Пожалуйста!

Я закрыла глаза, еще крепче сжимая ворот рубашки. Мой голос дрожал, но я стиснула зубы, чтобы бороться с этим искушением.

Он не послушал.

Его пальцы впились в мой подбородок — не грубо, но неотвратимо, как приговор. Он заставил меня смотреть в его глаза. В те самые — змеиные, древние, полные безумия и поклонения.

— Скажи мне это в глаза, — хрипло приказал он. — Скажи, что не хочешь меня. Скажи, что я для тебя — чужой. Скажи… Скажи так, чтобы я поверил…

Я открыла рот.

— Уходи, — прошептала я, чувствуя в голосе мольбу. — Пожалуйста… Я прошу тебя… Не надо…

Слово застряло в горле, будто язык отказался предать душу.

— Пожалуйста… Вспомни про клятвы… Про честь мундира… — выдохнула я, и в этот миг его пальцы дёрнули завязку на моей рубашке. Ткань распахнулась, обнажив плечо, по которому тут же скользнули мои пальцы.