Генерал дракон моей сестры

Глава 64

Я лежала на спине, уставившись в потолок, где отблески камина рисовали дрожащие тени — как пальцы, тянущиеся ко мне в темноте. Каждая клетка моего тела помнила его прикосновение, возбуждающее, испепеляющее и такое желанное.

Помнила, как его дыхание обжигало шею.

Как его палец касался моего языка. Как его рука скользила под рубашкой — не грубо, нет… С обожанием. С болью. С осознанием, что это преступление.

И я… Я отдавалась этому преступлению. Даже сейчас, мысленно. Отдавалась со всей страстью. Стонала в его ладонь. Забывала имя сестры. Забывала честь. Забывала, кто я.

— Нет… — прошептала я, сжимая пальцы в кулаки.

Это «нет» прозвучало слишком громко, слишком отчаянно в ночной тишине.

Витта во сне шевельнулась, прижала котёнка к себе.

Я замерла.

Сердце трепалось внутри меня, как пойманная птица, понимая, что выбраться из клетки невозможно.

Душа напоминала разбитую вазу, из которой вытекает всё, что было ценным.

Я не вынесла этой ночной пытки.

Встала.

Босые ступни утонули в мягком ковре — тёплом и уютном, как весь этот дом.

Я, стараясь не шуметь, подошла к окну. Снег падал за стеклом, чистый, безгрешный.

А я… Я уже не чиста. Я — пепел на алтаре чужого счастья.

Пепел, который жаждет огня. Который зовёт огонь по имени.

Я выдохнула и закрыла глаза: «Гессен…»

Имя ударило в грудь, как удар кинжала.

Тело вспомнило всё.

Жар. Дрожь. Ту мучительную пустоту между бёдер, которую он один может заполнить.

Не просто касанием.

Своей страстью, желанием, безумием.

Я простонала и спрятала лицо в руках, пытаясь привести себя в чувство. Но я не могла. Это было так невыносимо, так больно осознавать, что только я могу разорвать этот порочный круг. Только я могу сказать твёрдое и решительное: «Нет!» лжи и обману.

Истерзанная душа плакала, стонала и просилась к нему.

Я подошла к двери, за которой притаился тихий коридор. Где-то там его комната. Его тень. Его крылья, расправленные в темноте.

Он ждёт. Я чувствовала это. Быть может, он в моей комнате? И мне стоит просто повернуть ручку и тихонько выйти. А потом вернуться, как ни в чём не бывало. Никто не заметит моего отсутствия.

«Может, просто поговорить? Не целоваться, не обниматься… Просто увидеть его и поговорить?» — нашептывал мне сам дьявол. Но я понимала, что «просто разговора» не будет. Будет страсть, преступление, наслаждение.

Моя рука потянулась к дверной ручке, словно тёмные силы подталкивали меня к преступлению.

Холодная бронза коснулась моих пальцев, а душа словно воскресла при мысли о том, что скоро я увижу его, почувствую его, прикоснусь к нему.

Пальцы сжали металл. Но я не решалась её повернуть.

Сердце замерло. Я боролась. Боролась сама с собой. Боролась так, что тело трясло от беззвучных рыданий, а по щекам катились слёзы.

Где-то вдалеке скрипнула доска — и я задохнулась, будто это был его шаг.

Если я открою дверь… Я не вернусь.

Не к себе. Не к чести. Не к сестре.

Я представила, как он возьмёт меня в темноте — без слов, без лжи, только руки, губы, боль и наслаждение. А что будет утром?

Представила, как завтра Витта проснётся одна. Или я уже вернусь и лягу рядом с ней, как ни в чём не бывало. Укрою её одеялом тело, которое будет хранить его поцелуи и прикосновения. Зароюсь в её подушку, чувствуя, как у меня до сих пор горят щёки от мысли, как же это было прекрасно.

И это… Это почти казалось справедливым.

Потому что я не могу больше так жить. Я не могу стоять рядом и не прикасаться.

Я не могу видеть его взгляд и не целовать. Я не могу быть рядом — и не принадлежать ему.

Слёзы упали на руку — горячие, предательские.

Я сжала зубы так, что в ушах зазвенело.

И…