Фарги Падающая звезда

Глава 32. Последняя битва

То, что сверху казалось маленьким конусом, снизу выглядело как огромная гора, вершина которой терялась в чёрных клубах несущихся в небе туч. Даже «Демон Пучин» со своей универсальной защитой, которой не страшен даже жар звёзд, не удержался на крыле и, едва мы перелетели через стену каменного кольца, камнем рухнул вниз. К счастью, сработала аварийная система, и катер, пролетев сквозь бушующий грозовой ад, мягко плюхнулся на песок.

Здесь было на удивление тихо. Катер стоял на идеально гладкой песчаной поверхности, развернувшись носом к квадратной арке, состоящей из двух грубо отёсанных, массивных колонн и толстой плиты, возложенной на них. Вход, который она ограничивала, был завален валунами, небрежно обработанными резцом и давно уже потрескавшимися от времени, перепадов температуры и подземных толчков.

Кристоф, отстегнув ремень безопасности, поднялся с амортизационного кресла и, подойдя ко мне, окинул взглядом экраны внешнего наблюдения. Вокруг не было ничего интересного. Только песок, каменная стена позади, гора с аркой впереди и тучи наверху.

— Что будем делать? — спросил он, недоверчиво прислушиваясь к тишине, царившей как внутри катера, так и снаружи.

— Стрелять, — ответила я и нацелила лазерную установку прямо на заложенный проход.

— Не боишься, что здесь тоже действует правило противодействия равного воздействию?

— Лазерный удар защита выдержит.

Я осторожно сдвинула выключатель, и из жерла смонтированной на крыше катера пушки вырвался белый луч. Сфокусировавшись, он протянулся в сторону каменной кладки и коснулся её. Ничего не произошло, только пористый чёрный минерал начал испаряться. Продолжая свою работу, я очень скоро сделала довольно широкий проход высотой в человеческий рост, выключила лазер и посмотрела на приборы.

— За бортом всё нормально. Выходим?

— Выходим, — кивнул Кристоф, опуская контактную мину в мою сумку и передавая её мне. Вид у него был довольно мрачный.

Честно говоря, я ждала нападения или чего-нибудь подобного, когда мы выйдем из катера, но ничего не случилось. Даже под ногами у нас был не зыбун, а обычный песок. Мы приблизились к отверстию под аркой и заглянули внутрь. Сперва там было темно. Кристоф яростно замотал головой,

— Это не может быть так просто!

— Ты что-то видишь? — спросила я.

— Круглый зал, — ответил Кристоф, вглядываясь в темноту. — По периметру квадратные колонны, а у дальней стены что-то… похожее на саркофаг.

— Да, действительно, как-то слишком уж просто, — пробормотала я, заглянув в пещеру. И тут я увидела слабые красноватые искорки, заплясавшие на полу. Они волнами растекались от порога пещеры, заполняя собой большой круг. Потом они вспыхнули ярче, сливаясь в необычные знаки, которые разгорались всё ярче, вызывали резь в глазах и освещали кровавым светом чёрную пещеру с колоннами, уходящими вверх, и со странным сооружением у дальней стены.

Я с недоумением смотрела на руны враждебной магии, заполнившие весь пол пещеры, а потом взглянула на Кристофа. Он стоял, прижавшись спиной к опорной колонне, и тяжело дышал.

— Что с тобой? — забеспокоилась я.

— Я не могу на них смотреть. Если я войду туда… Я всё равно не доберусь до саркофага.

— Я не чувствую особой опасности, — заметила я, озабоченно глядя на лившийся из пролома, ярко-алый, ослепительный свет. — Но рисковать тоже не хочу. Воспользуемся катером?

Кристоф покачал головой и указал мне назад. Обернувшись, я увидела, что мой «Демон Пучин» заключён в мерцающий алый купол. Он был в полном порядке, но подойти к нему было невозможно.

— Попробуем связаться с автопилотом, — предложила я.

Кристоф покрутил свой радиобраслет и снова покачал головой.

— Бесполезно… Не работает.

— Тогда придётся идти, — я поправила ремень сумки и взялась за края пролома, но Кристоф остановил меня.

Достав эфес Экскалибура, он разложил его, а потом воткнул перед собой в песок. Поняв, что он собирается делать, я отступила. Из эфеса сверху выдвинулся маленький, испускающий золотой свет крест. Опустившись на колени, сложив перед грудью ладони и опустив голову, Кристоф начал тихо шептать слова древних молитв, которые привёз с собой из крестовых походов много столетии назад.

Я вслушивалась в них, но смысл латыни ускользал от меня, зато я ясно ощущала прохладную упругую силу, исходящую от меча с крестом на эфесе. Я видела мягкое голубоватое свечение, окутывающее Кристофа, и слышала нудный и свирепый гул, нарастающий внутри горы. Слабая вибрация пробежала по камням, и всё вокруг содрогнулось. Воздух сгустился от злобного напряжения, и это напряжение нарастало, угрожая сокрушительным взрывом. И в тот момент, когда последняя вспышка уже казалась неизбежной, Кристоф рывком поднялся на ноги, взявшись за эфес, вырвал меч из песка и, резко развернувшись, направил его острие внутрь пещеры, словно делая стремительный выпад. С острия Экскалибура сорвался голубой луч и покатился вперёд, превращаясь в прохладно мерцающий шар. Этот шар упал на раскалённые руны, они полыхнули пламенем, от них повалил удушливый бурый дым и послышалось шипение, похожее на завывание голодных духов. Они погасли, а шар покатился дальше. Он двигался к саркофагу, постепенно угасая и уменьшаясь в размерах, но за ним оставалась чистая полоса каменного пола.

Покосившись на Кристофа, я увидела, что он стоит, впившись взглядом в шар. В его лице не было ни кровинки, словно он передавал свою энергию этому шару. Судорожно сжатые кулаки побелели от напряжения. Наконец шар докатился до саркофага и, ударившись об него, рассыпался голубыми искрами.

— Пора, — хрипло произнёс Кристоф. Мне показалось, что Экскалибур вдруг стал слишком тяжёл для него.

— Я пойду одна, — проговорила я.

— Нет! — он взглянул на меня исподлобья, и шагнул на чёрную дорожку внутри пещеры.

Я поторопилась за ним. Мы шли медленно. Кристоф прикрывался рукой от слепящего сияния огненных рун. Мне они не казались такими уж невыносимо яркими, но, может быть, я обладала какой-то врождённой защитой от этого вида магии.

Неожиданно сзади раздался неприятный чавкающий звук и, обернувшись, я увидела, как сомкнулись края пролома, заращивая прожжённую лазером дыру. Мы были в ловушке. Руны по обеим сторонам дорожки вспыхнули ещё ярче, и пол пещеры покачнулся, словно кто-то пытался скинуть нас на эти раскалённые знаки. Я не удержала равновесие и упала на колени, но следующий толчок был таким сильным, что, кувырнувшись, я покатилась прямо по горящим рунам, которые вдруг оказались везде вокруг меня. Я летела в пустоту, видя спереди, по бокам, внизу и вверху эти кружащиеся переплетения линий. Они были за моей спиной, они даже пронизывали воздух, который я вдыхала, они заполнили меня, и я вспыхнула ослепительным факелом, летящим в бездну.

Не знаю, когда всё это прекратилось. Я лежала в темноте, на гладкой вогнутой поверхности. Вокруг меня был идеально отполированный камень. Чуть приподнявшись и осмотревшись по сторонам, я увидела, что нахожусь внутри каменного яйца, стенки которого были холодными. Я достала Налорант и попыталась отбить хоть кусочек от этой стенки, но металлический эфес отскакивал от неё, не оставляя даже царапины. Я попыталась воспользоваться лучевым клинком, но луч уходил сквозь камень, не повреждая его. Уже без всякой надежды, я достала бластер, но от него было ещё меньше проку, поскольку лазерные стрелы отскакивали от стен, грозя срикошетить в меня.

Убрав оружие, я села на пол и задумалась. Этого я никак не могла ожидать. Я была жива, цела и здорова. Я была в ясном рассудке и помнила всё, что мне надлежало помнить. И я сидела в ловушке, из которой не было выхода. У меня не было противника, с которым можно было сразиться. У меня не было вообще ничего, кроме этого тихого непроницаемого кокона.

Я сидела, осматриваясь по сторонам, пытаясь найти хоть трещинку. Ведь как-то я попала внутрь. Я надеялась определить, откуда берётся свет, ведь я вижу всё вокруг. Но ничего не было, только эти гладкие чёрные стены. И пустота между ними.

Я пыталась понять, что произошло, какой природы может быть эта ловушка, но не могла придумать ничего путного. Мои размышления уводили меня, бог знает, в какие дебри, я искала какие-то аналогии с тем, что когда-либо чувствовала, или с тем, что когда-либо, слышала или читала. Может, где-то когда-то упоминалось что-то похожее и как из этого похожего выбраться. Но всё было напрасно, а время шло.

Я уже лежала на спине и мрачно смотрела на круглый купол над собой, я устала думать, и мне было всё равно. Почти. Где-то внутри меня медленно нарастал гнев. Гнев на эту ловушку и гнев на себя, на свое бездействие. Я думала о Фарги, отдавшем жизнь, чтоб уничтожить врага Человечества, я думала о его товарищах, оставшихся за каменной стеной втроём против целых полчищ кровожадных чудовищ. О Кристофе, выплеснувшем столько жизненной энергии, чтоб проложить дорогу к нашей общей цели. Один уже мёртв, ещё четверо на волосок от гибели. А я лежу тут в тишине и размышляю!

Я не заметила, как в моей руке оказался эфес, но я медленно и зло колотила им по каменному полу, вкладывая в каждый удар свою ярость, свой гнев и свое желание добраться до цели, ради которой мои друзья жертвуют своими жизнями.

Очередной удар откликнулся негромким треском. Вскочив, я увидела, как по камню от моих ног разбегаются чёрные змейки трещин.

Упав на колени, я начала бить эфесом по полу, и трещин становилось всё больше, они рассекали гладкую поверхность камня, куски которого проваливались вниз. Я не знала куда. Мне важно было выбраться из ловушки. И вскоре оболочка яйца проломилась, и я снова полетела в темноту.

Потом в темноте вспыхнул оранжевый язычок пламени. Он приближался ко мне, пока не превратился в костёр, разведённый у моих ног. Сухие сучья горели с тихим треском, распространяя вокруг волны тепла. Я придвинула к огню исцарапанные, покрытые тёмным загаром ноги и разложила на коленях старинную карту. В рыжеватом свете я видела чёрную стрелку, указывающую как раз на ту пещеру, где находилась. Значит, моя цель была близка. Я почти добралась до Потаённого сокровища, и ни ядовитые джунгли Мейтара, ни пули головорезов дона Резора, ни копья и стрелы дикарей не смогли меня остановить. Моя одежда превратилась в лохмотья, моё тело покрыто ранами и синяками. Но это стоило того. Я у цели. Уже завтра я смогу навсегда забыть, что такое нищета и голод. Я смогу купить себе дворец и ездить на дорогом автомобиле. Я смогу купить себе флаер и даже космический корабль. И я смогу выкупить из тюрьмы Седрика. К чёрту дворец! Мы купим звездолёт и улетим вдвоём с этой чёртовой планеты. Есть же места, где жизнь не так паршива!

Я рывком встала и подошла к круглому камню, похожему на тот, что был изображён в углу карты. Прямо над ним был нарисован круг с звёздчатым разрывом внутри. Я никогда не видела такого, но при одном взгляде на него мне стало не по себе. Мне показалось, что я забыла что-то… Что-то важное. Какое-то время я смотрела на этот знак, а потом вспомнила о Седрике. Каждый день в имперской тюрьме укорачивает его жизнь. К тому же люди дона Резора идут за мной по пятам. Решив, что нужно поторопиться, я положила руку на камень. Он не поддался. Я приложила столько силы, сколько могла, но он оставался неподвижным. Издав злобное рычание, я вернулась к костру и открыла свой вещевой мешок. Там осталось лишь несколько кусков древесного хлеба, осколок зеркала и охотничий нож. Достав его, я повесила мешок за спину и вернулась к камню. Поддевая его лезвием, я всё время невольно возвращалась взглядом к странному знаку на стене. Но потом камень дрогнул, лезвие за что-то зацепилось, это что-то звякнуло, и тут же сбоку образовался неширокий проход. Сняв с пояса фонарь, я включила его и проскользнула в узкую трещину.

Передо мной были ступени, ведущие вниз. Я шла по ним, но перед моими глазами навязчиво мелькал этот странный дырявый круг. Я никак не могла отделаться от него. Лестница закончилась, и я вошла в высокий коридор. На мгновение я замерла, глядя на его блестящие стены. Это было золото. Весь коридор, его стены, пол, потолок, всё было покрыто толстыми фигурными пластинами из чистого золота. Только этого хватило бы, чтоб купить половину Мейтар-холла. Затаив дыхание, я двинулась дальше. Я знала, что мне не унести всё это. Мне нужно только Потаённое Сокровище. Только оно. А остальное я оставлю здесь.

Странный знак снова замаячил перед моим мысленным взором. Он словно пытался напомнить о чём-то. О чём-то, чего я на самом деле не знала и не могла знать. Я вошла в высокий зал. Проводя вокруг себя широким лучом фонаря, я видела груды золотых монет, ларцы с драгоценными камнями, чеканную посуду, украшенную самоцветами, нити жемчуга, бриллиантовые ожерелья, свисающие из кувшинов, связки перстней и браслетов на широких блюдах. «Мне нужно только Потаённое Сокровище, — шептала я про себя, глядя по сторонам, — и не для себя, для Седрика! Только для него».

И тут Потаённое Сокровище вспыхнуло в темноте. Я увидела огромный радужный кристалл, поймавший и умноживший свет моего фонаря. Фантастический алмаз стоял на золотой треноге посреди зала, отбрасывая искристые лучи на бесценные сокровища, заполнившие помещение. «Для Седрика!» — повторила я себе и протянула к нему руку.

Чёрный круг со звездой внутри вспыхнул перед моими глазами. Я увидела другую пещеру, круглую, опоясанную рядом квадратных колонн. И чёрный саркофаг вдали. Мне нужно было идти туда. Я не знала зачем, но ощущение, что именно в этом состоит мой долг, было ярким. Я попыталась отогнать это наваждение, вспомнить о Седрике, но его образ вдруг показался мне каким-то неживым и расплывчатым. А на его месте возник другой человек, красивый смуглый мужчина с длинными чёрными волосами. Его тёмные глаза смотрели мне в душу. Я узнавала и не узнавала его. Я уже догадывалась, что это мой друг и он погиб. Он взывает ко мне, но ожидает не мести. Потом всё исчезло. Я снова стояла в зале, протянув руку к мерцающему алмазу. Но всё стало другим. Груды пыльных сокровищ больше не вызывали моего восторга, а алмаз был всего лишь большим кристаллом. Единственное, что ещё удерживало меня, это был Седрик. Я знала, что исполнив свой долг, я обреку его на долгую и мучительную смерть. Я опустилась на колени и сняла с плеча мешок. Стоило ли лезть под пули и брести через болота, чтоб вот так просто отказаться от всего? И предать Седрика. И уйти бог весть куда за непонятным знаком. Может, я просто сошла с ума? Взять алмаз и бежать отсюда. А завтра я буду в городе и…

В мешке не было ничего, кроме нескольких сухарей и осколка, которым я поранила руку. Чертыхнувшись, я вытряхнула всё содержимое на пол и увидела длинный тёмный предмет, покатившийся по рассыпанным монетам. Я взяла его в руки. Это был Налорант. Я вспомнила всё и оглянулась, думая, что же зашвырнуло меня в этот мир. Положив палец на выключатель в виде крылатого льва, я ещё успела подумать о том, что Седрик теперь умрёт. Белый луч отразился в алмазе и рассыпался целым снопом радужных бликов, которые, закружившись вокруг, увлекли меня в странный сияющий водоворот.

Небо вспыхнуло над моей головой. Огромная бездонная чаша чистейшей и светозарной лазури распахнулась от горизонта до горизонта, занимая собой половину мира. А второй половиной были невысокие зелёные от кудрявых деревьев горы, голубая с блёстками лента реки между ними и широкий луг, усыпанный большими яркими цветами, источающий странный и чарующий аромат. Я подхватила подол длинной льняной юбки и побежала по жёлтой тропинке, вьющейся через луг. Где-то высоко в небесах звенел жаворонок, а я впервые за долгие-долгие недели почувствовала, как непонятная боль отпускает мою душу.

Я пересекла луг и оказалась на высоком берегу, где рос старинный дуб, а под ним сидел седой старик в белых одеждах. Его глаза были мудрыми и добрыми, как раз такими, какими должны быть глаза мудреца, о котором я слышала ещё в детстве от своей бабушки.

— Что привело тебя ко мне, Сун Лин? — спросил он, улыбаясь и оглаживая свою длинную бороду.

— Ты знаешь моё имя? — удивилась я, садясь рядом с ним на траву.

— Я знал, что ты родилась, что ты живёшь и что ты придёшь, потому что именно тебя предназначили небеса занять моё место.

— Нет, — покачала головой я. — Это не то, зачем я пришла. Я слышала, что ты умеешь избавлять людей от боли и страданий. Я надеюсь, что ты поможешь мне.

— Что ж, с этого мы и начнем, — кивнул он. — Что стряслось с тобой?

— Я испытываю боль и раскаяние по поводу смерти одного человека. Его имя Седрик. Я постоянно думаю о нём, но я никогда не видела его. Я даже не знаю, кто он. Мне кажется, что я страдаю безвинно. Ты поможешь мне?

— Конечно. Я помогу тебе избавиться от этого страдания и от всех страданий. Я научу тебя жить спокойно и счастливо, чтоб ты учила этому других.

— Нет, — я снова покачала головой. — Ты не понял меня. Мне нужно избавиться только от этого. Я же не виновата в смерти этого Седрика. Но если я буду в чём-то повинна, то я не хочу уходить от ответственности.

— Всё не так просто, — улыбнулся старик. — Ты говоришь, что ты не виновата в его смерти, но так ли это? Человек живёт не один раз. Его жизни протекают в разных временах и пространствах. Быть может, где-то ты и провинилась, и твоя провинность стоила кому-то жизни. Но значит ли это, что ты должна страдать? Разве эта ответственность за какие-то старые и далёкие грехи не сковывает тебя? Разве ноша, пригибающая тебя к земле, не мешает тебе смотреть в небо? Я научу тебя подлинной свободе. Ничто и никогда не заставит тебя отвести глаз от небес, и сияющие тайны нефритового ларца откроются перед тобой.

— Сияющие тайны нефритового ларца… — повторила я задумчиво. — Но ведь это тайна бессмертия, так? Это тайна вечной жизни и всеведения. И я могу достичь этого?

— Ты можешь, — кивнул он. — Ты очистишь разум от суетных чувств и поднимешься к небесам. Я давно ждал тебя, чтоб передать тебе своё знание. Я знаю, что ты обратишь его во благо.

— Конечно, — пообещала я. — И что мне нужно сделать, чтоб постичь это знание?

— Тебе нужно научиться изгонять из своего разума и из своей души всё, что способно встревожить и смутить твою душу. Она должна быть чистой и гладкой, как поверхность озера в безветренный день. Попробуй. Посмотри в эти безмятежные небеса, и пусть дух твой будет так же чист и ясен.

Я послушно взглянула вверх и почувствовала, как сердце моё окончательно избавляется от боли и тревоги. Священная голубизна вливалась через глаза в мою душу.

— Думаешь ли ты о Седрике? — тихо спросил меня старик.

— Кто такой Седрик? — прошептала я, глядя в небо.

— Что ты чувствуешь?

— Покой.

— Какие воспоминания вызывает в тебе это сияние?

Я долго молчала, прислушиваясь к гулким и одиноким отзвукам, носящимся в моей душе. Мысли ускользали от меня, а образы были расплывчаты и неясны. Но вот что-то мелькнуло перед моим мысленным взором, и я увидела.

— Это кони, — шепнула я. — Два чудесных белых коня с лебедиными крыльями. Они мчатся навстречу друг другу, и ветер развивает их гривы… Где я видела это?

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, будто это было так важно.

— Не дай суете отвлечь тебя, — строго проговорил мой учитель. — Духи Тьмы будут отвлекать тебя, тревожить и смущать, но ты должна противопоставить им своё спокойствие и незамутнённость рассудка.

Я снова посмотрела в небо, но его голубизна больше не казалась мне ясной и чистой. Я думала о крылатых конях и вслед за этим увидела незнакомого мужчину с белыми волосами и большими голубыми глазами, одетого в голубую кольчугу.

— Я знаю его… — пробормотала я. — Это воин…

— Воин не может познать истину, — поучительно заметил старик. — Воин должен знать ярость, а ярость — это муть на дне души.

Белокурый незнакомец пристально смотрел на меня, и вдруг рядом с ним появился ещё один, смуглый и черноволосый, с глазами, похожими на ночное небо, усыпанное звёздами. Взгляд его был ещё более твёрд и требователен.

— У каждого своя истина, — тихо произнесла я, поднимаясь с травы. — Тот, кто считает, что ярость — это муть на дне души, не знал ярости. Это ветер, сметающий с земли всякую нечисть. Это пламя, очищающее мир от скверны, мир, в который затем приходят те, кто учит смотреть в голубое небо. Мне пора, учитель. Я уже знаю то, что мне надлежит знать, а остальное… не для меня.

— Ты отказываешься от вечности, — печально сказал старик.

— Зачем мне вечность? Всё проходит… Я не хочу, чтоб вечность прошла мимо меня. Лучше я пойду сквозь неё.

Я почувствовала странное прикосновение на своём бедре и, сунув руку в карман юбки, нащупала там длинный продолговатый предмет, который оказался эфесом старинного меча. Сдвинув выключатель, я выпустила лучевой клинок и поднесла его к глазам. Река белого огня хлынула в мои глаза и в мою душу. Она подхватила меня и понесла куда-то, мягко покачивая на волнах, но, не успокаивая, а наполняя моё тело давно забытой энергией. Я уснула и проснулась совсем иной. Я лежала на мягкой траве, а вокруг меня вздымали к небесам свои кроны огромные красноствольные деревья. В нескольких шагах от меня бродили прекрасные белые олени с рогами, изогнутыми как лиры. В тени с мягким рычанием катались в любовной игре лев и львица с орлиными крыльями и раздвоенными хвостами.

Я снова была молода. Я была той, кем начала свой путь. Я была там, где могла побывать только во сне. Я была Лорной на планете Бер, и моя давно угасшая звезда Гара дарила мне свой свет, самый тёплый, самый ясный и самый животворящий свет во Вселенной.

— Лорна… — услышала я голос, который должна была забыть ещё тысячелетия назад.

Обернувшись, я увидела его рядом, таким, каким он был когда-то, молодым, прекрасным, в косматой куртке из шкуры красного волка. Его длинные волосы, украшенные тонкими косичками, блестели на солнце, а глаза смеялись.

— Ламбэр? — прошептала я. — Это ты?

— Я, любовь моя.

— Но ты же погиб… Так давно.

— Я погиб, как и наш мир. Посмотри вокруг, что ты видишь?

— Это Бер?

— Это Исток, — кивнул он с улыбкой. — Мы не погибли. Мы просто вернулись к своему Истоку. Навсегда.

— Мы?

— Да. Я, наш благородный друг Айгэр, твой и мой сводный брат Айрон, наш король Лаурон, твоя мать Ронна, наши приятели элтуги. Мы все здесь. И нам не хватало тебя.

— Это рай? — поинтересовалась я, пытаясь скрыть тревогу за усмешкой.

— Это параллельный мир. Вероятностная Вселенная, где нам был дан шанс, и мы воспользовались им. Все, но ты осталась там. Одна.

— И вот я здесь… — я поднялась и посмотрела вокруг. Слёзы радости наворачивались мне на глаза. Мой мир, о котором я так сожалела, был спасён. Мои братья и сёстры были живы и счастливы. Я вернулась домой, к своему Истоку…

— Идём. Нас ждут, — Ламбэр протянул мне руку.

Но я покачала головой.

— Прости меня, — прошептала я. — Я хочу остаться с вами, но не могу. Я вижу, что у вас здесь всё хорошо, а моё место там, где кому-то плохо. Мои друзья далеко отсюда ждут моей помощи. Я не могу обмануть их надежды.

— Жаль, — опустил он голову. — Я не могу удерживать тебя. Но больше мы не увидимся. Лишь раз за тысячи и тысячи эр наши миры соприкасаются. Чуда больше не произойдёт. Мы теряем тебя навсегда.

— А я теряю вас. Но я должна вернуться назад.

— Иди… Но будь осторожна. Волны мрака клубятся за пределами нашего мира. Тебе нелегко будет найти путь. Ты можешь заблудиться во временах и пространствах и потерять свой облик и свою память. Ты можешь стать совсем другой и утратить связь со Светом. Ты погибнешь в неведении, и ничто уже не напомнит о тебе твоим друзьям.

— Всё не так, — улыбнулась я. — У меня есть путеводная звезда, и она горит в моей душе. Она зажжена от лучей Гары и никогда не подведёт меня.

— Посмотрим, — усмехнулся Ламбэр и, прищурившись, взглянул на меня. — У тебя внутри есть не только это. Будь осторожна. Ты не можешь быть сильнее себя.

Он повернулся и ушёл под сень деревьев. Свет начал меркнуть, и вскоре всё вокруг снова погрузилось в непроницаемую тьму.

Меня разбудил громкий стук в дверь. Вздрогнув, я повернулась под грубым покрывалом и поспешно сунула руку в щель между стеной и ложем. Мои пальцы нащупали рукоятку длинного кинжала, и я, достав его из тайника, замерла, со страхом прислушиваясь к грохоту яростных ударов в толстую деревянную плиту, обитую жестью. Первой моей мыслью было, что они всё-таки решились избавиться от меня, но потом злобно стиснула зубы. Я не сдамся так просто! А если мне удастся ускользнуть через потайной ход, я попорчу им ещё немало крови.

Бесшумно соскользнув с ложа, я метнулась к каменному алтарю и, упав на колени, сорвала с него чётки святой Аоры, потом наклонилась и нашла за алтарем ржавый рычаг. Потянув за него, я с ужасом поняла, что механизм заело. Какой неосторожностью для меня было не проверять его хотя бы время от времени!

— Принцесса Аора! — раздался из-за двери знакомый голос.

Это был Хум, и в первый момент я решила, что он предал меня, но потом поняла, что совсем обезумела от страха. Если меня предаст Хум, то, значит, даже моя святая навсегда отвернулась от меня.

Подойдя на цыпочках к двери, я встала рядом, прижавшись к стене и оправляя свое полумонашеское одеяние.

— Что случилось, мой добрый друг? — спросила я, и удары тут же стихли.

— Радостные известия, моя госпожа. Откройте, и я расскажу вам.

Я положила руку на засов, но тут же снова убрала её.

— Говори, я слышу тебя.

— Но… — начал было он, но потом смирился. — Хорошо, моя госпожа. Волей земных и небесных богов ваш отец и наш любимый король Сконос скончался только что от удара…

— От удара? — перебила я.

— Так мы объявим вашим добрым подданным. На деле он просто хватил лишку и пустился в пляс с какой-то потаскушкой, но сами знаете каково было его здоровье. Он вдруг побагровел и, рухнув на пол, начал задыхаться. А придворного лекаря рядом с ним не оказалось.

— Ещё бы! — воскликнула я, поспешно отодвигая один засов за другим. — Сколько золота из храмовых подвалов перетекло в его сундуки!

Я отодвинула последний засов, и тут же дверь распахнулась, и в мою келью ввалилось с десяток вооруженных людей с факелами. Испуганно шарахнувшись в угол, я прикрылась кинжалом и чётками, но вскоре мои глаза привыкли к яркому свету, и я стала узнавать лица тех немногих, кто не предал меня в это тревожное время. Впереди всех стоял мой молочный брат Хум и улыбался во весь рот. Затем я заметила алые шарфы, повязанные на левом локте у всех мужчин, и алую кровь на клинках их сабель.

— Преданные вашему высочеству войска заняли дворец и все стратегически важные объекты города. Какое-то время мы опасались волнений среди горожан, но они, похоже, поддерживают нашу новую королеву Аору.

— Они просто устали от короля Сконоса и ещё больше от королевы Авдии, — я отложила кинжал и чётки и одним рывком сорвала с себя чёрный балахон, обнажая тонкую серебряную кольчугу, подаренную мне Старым Магом, которую, почти не снимала в течение последних нескольких лет. Тут же из толпы выступил Лаум, ординарец моего покойного брата и надел на меня золотой панцирь Наследника. Все присутствующие опустились на одно колено и склонили головы.

— Наше время пришло! — восторженно провозгласил юный сын маршала Визла. — Наконец-то прекратится позор и страдания нашей родины. С новой королевой!

— Несомненно, прекратится, — усмехнулась я, снова берясь за кинжал. — А теперь, где моя мачеха?

— Авдия пыталась бежать из города, но ей перекрыли все пути, — ответил Хум. — Со своей личной гвардией она заперлась в Северной башне. Если ваше высочество пожелает…

— Нет! — воскликнула я и, улыбнувшись, поднесла стальной клинок к своим глазам. — Я очень хотела бы поджечь сейчас башню, но это будет для неё чересчур легкой смертью. Достаньте мне её живой. А её шайку можете перерезать. А лучше, развесьте вдоль дороги. Наши добрые подданные будут в восторге.

— Слушаюсь, моя госпожа, — с усмешкой поклонился Хум.

— Что остальные прихлебатели?

— Мы успели перехватить почти всех. Лишь единицы сумели выскользнуть из города, но я уже отрядил за ними погоню. Все министры и высшие чиновники администрации вашего батюшки арестованы.

— А Велладс? — спросила я, чувствуя, как замирает сердце.

— Он даже не пытался скрыться. Когда за ним явились, он сказал, что родился в этом городе, пел в этом городе и умереть хочет в этом городе. Довольно смелые слова для такого мерзавца.

— Он всегда славился своей наглостью, — заметила я, чувствуя, как пылает моё лицо. Мне самой было стыдно из-за того, что это ничтожество, придворный певец, распутник и любимейший фаворит короля и трёх королев казался мне наградой куда большей, чем корона. В этом было что-то унизительное, но я уже давно поняла, что бороться с этой безумной страстью бесполезно. Зато теперь можно было, наконец, разобраться, чего же я от него хочу.

— Осмелюсь сказать, моя госпожа, — тихо проговорил Хум, — что казнь Велладса сейчас крайне нежелательна. Кто-то должен петь для народа в день вашей коронации.

Я была готова расцеловать его за эти слова, но вместо этого изобразила недовольство и с видимой неохотой произнесла:

— Я обдумаю твой совет, Хум. А сейчас идём! Я хочу говорить с моей армией и с моим народом! Для всех нас этой ночью начинается новая жизнь. Может, сперва она кому-то и не понравится, но потом вы все будете счастливы.

— Да здравствует королева Аора! — завопили они, а я отвернулась, пряча улыбку.

Впрочем, я не думала о будущем народа и государства. Я думала о Велладсе, красивом негодяе в вызывающем огненном костюме. Я с трепетом вспомнила его порочную улыбку и озорные глаза. Что ж, господин певец, посмотрим, удержитесь ли вы при четвёртой королеве.

Велладс с усмешкой смотрел на меня, Но вдруг я заметила, как постепенно искажаются и расплываются его черты, и на его месте я увидела совсем другого мужчину, высокого и широкоплечего, в красном наряде с алым плащом за спиной. На его чёрных волосах красовался странный убор в виде головы хищной птицы. Он был королём…

Я мотнула головой, отгоняя наваждение. Но на месте исчезнувшего короля появился вдруг молодой гибкий красавец в красном трико и расшитой золотом куртке. Он был чем-то похож на Велладса, но это был не Велладс. Этот смуглый черноволосый шут излучал чувственность и коварство, но его глаза были холодны и свирепы. А потом он вдруг как-то неуловимо изменился, и я увидела уже другого человека, похожего на красного паяца, но гораздо старше, прекраснее и сильнее. Он спокойно и требовательно смотрел на меня.

— Где мой меч? — прошептала я, не в силах отвести взгляда от его глаз.

Кто-то сунул мне какой-то меч, но я отмахнулась и бросилась к ложу. Расшвыривая тряпки, я искала что-то, сама не понимая что. И, наконец, нашла. Странный эфес сам скатился мне в руки. На глазах у изумлённых придворных, я подняла его и сдвинула маленького льва со сложенными орлиными крыльями. Белый свет залил всё вокруг, и я опять понеслась куда-то в бесконечном водовороте чужих времён, пространств и судеб.

Белый свет заливал небольшой уютный отсек звездолёта, где я стояла у окна, глядя на звёзды, ярко горящие в темноте космоса. Мне было легко и спокойно. Я устала, но все испытания остались позади, и о них наконец-то можно было забыть. Всё это было в далёком-далёком прошлом. И Киота, и Огненный Глаз, и Пустыня, и Луарвиг. Мы победили и остались живы. И это было главное. Тихая нежная музыка заполняла всё вокруг, и мне хотелось закружиться в танце. И, в конце концов, почему нет? Всё закончилось. Теперь можно дать отдохнуть и себе, и своей душе.

Услышав шаги, я поспешно обернулась и увидела, как он вошёл.

— Я поставил на автопилот, — произнёс он голосом похожим на флейту и, подойдя ко мне, обнял за плечи. — У нас есть целых два дня. И две ночи… Что ты об этом думаешь?

Я с улыбкой смотрела на него, и моё сердце пело от счастья.

— Я думаю, что это просто чудесно!

Он наклонился и поцеловал меня в губы, а потом, обняв крепче, принялся целовать мою шею. Я закрыла глаза, но в следующий момент отстранилась и покачала головой.

— Знаешь, пожалуй, не стоит…

— Ладно, — покладисто согласился он. — Не стоит, так не стоит.

Он отошёл и присел в кресло, взял со стола бутылку и наполнил бокалы шампанским. Потом поднял свой и посмотрел на меня сквозь хрусталь и вино.

— Мне кажется, у тебя проблемы. И очень серьёзные.

— Возможно, — пожала плечами я. — Иногда они ещё называются принципами.

— Ты думаешь о Крисе? Но его уже нет. И когда он ещё вернётся, не известно. Ты думаешь о нём и не даёшь себе жить.

— Откуда ты знаешь, что есть моя жизнь?

— Я чувствую, — улыбнулся он. — Я знаю это. Ты уходишь от того, что уже давно было в твоей душе. От того, чего ты давно, страстно и тайно даже от себя желала. Я физически ощущаю твою любовь. И я хочу, что б ты ощутила мою, — его взгляд стал печальным, и он поставил бокал на стол. — Понимаешь, я слишком долго вынужден был скрывать свою любовь, чтоб не причинить горя своим близким. Это очень трудно и больно. Я устал от этого. Я хочу отдохнуть от этой страшной тайны. Я хочу проявлять любовь, я хочу говорить о ней, я хочу выражать её. И я люблю тебя… Разве ты меня не любишь?

— Люблю… — прошептала я. — Давно, наверно, с самой первой встречи. Но это было где-то там, в глубине моей души. Но я никогда не хотела, чтоб мой муж занял твоё место, а ты — его.

— Я тоже этого не хотел. Но так вышло, — вздохнул он. — Что мы будем делать теперь? Терзаться, каяться, мучить себя и друг друга? Или примем это как должное и осознаем, что жизнь продолжается?

— Ты слишком торопишься.

— Я люблю, — пожал плечами он. — Этим всё сказано.

— Наверно.

Я отвернулась к окну, глядя на звезды. Бесконечный круговорот времён, пространств и судеб закончился. Или должен закончиться сейчас. Мне было немного грустно расставаться с этой иллюзией, но это была всего лишь иллюзия. Я помнила, когда на самом деле закончилась реальность, и что было придумано им, тем, кто сидел позади меня.

— Ты любишь меня? — тихо спросил он.

— Как себя, — усмехнулась я и, обернувшись, с нежностью взглянула на него. — Ну, хватит, голубчик. Поиграл и будет. Подай мне мой меч и убирайся на место.

Он удивлённо поднял брови.

— Ты что-то сказала?

— О, да! Но, по-видимому, ещё не достаточно. Я узнала тебя. Ты очень ловок. Ты можешь принять любой облик, и ты знаешь, как задеть самые чувствительные струны моей души. Ты знаешь, как трудно мне бросить в беде друга, как я люблю размышлять над сущностью проблемы, не давая воли эмоциям, как я стремлюсь к покою и сокровенным знаниям, как тоскую по своей погибшей родине и давно покинувшим меня друзьям. Ты знаешь, что и в моей душе есть червоточинки, что мне не чужда ревность, зависть и жажда мести. И ты верно уловил в моей душе сожаление о том, что невозможно.

— Вернее сказать, твоё сожаление о том, что Фарги не влюбился в тебя без памяти, а у тебя не хватило смелости и силы чувства, чтоб сделать шаг ему навстречу, — усмехнулся он. — А ведь тогда всё было возможно. Он был свободен, и ты могла бы избавить его от той печальной любви к жене Джона. А ты… ты не хотела предать своего мужа, которого всё равно бросила через несколько лет. Именно об этом ты и сожалеешь.

— Умница, — усмехнулась я. — Всё разложил по полочкам. А теперь делай, что тебе говорят.

— Он был чертовски прав, утверждая, что у каждого есть свой демон. Но ты ему не верила.

— Теперь верю. Мой меч! — приказала я, протягивая руку.

— Бери… — скучающим тоном произнёс он, вкладывая эфес Налоранта в мою ладонь. — Я пошёл на жёрдочку… — но, проходя мимо меня, он остановился и шепнул мне на ухо: — Будь осторожна. Я не хочу быть бездомным бесом…

Я усмехнулась. И всё-таки этот прохвост не так уж плох…

Я повернулась и тут же отшатнулась назад. Я стояла в тёмном узком закутке, и прямо передо мной вспыхнула огненная стена. Там, за стеной я видела круглый зал и чёрный саркофаг. Теперь уже ничто не могло замутить мой разум. Я знала, что должна добраться до этого каменного ящика и уничтожить его содержимое. Но для этого мне нужно было пройти сквозь огненную стену. Она обжигала меня жаром, но я чувствовала, что стоит мне только решиться, и я преодолею эту преграду. Какое-то время я смотрела на прозрачную оранжевую пелену, а потом набралась духу и сунула сквозь неё руку. Безумная боль заставила меня отскочить назад. С воплем я трясла тем, что только что было моей рукой, я смотреть не могла на этот обугленный обрубок. Из моих глаз текли слёзы, я кусала губы, но я знала, что мне нужно попасть в зал. Или умереть. У меня не было другого выхода.

Успокоившись и стиснув зубы, я взглянула на чёрное сооружение в нескольких шагах от меня и, глубоко вдохнув, зажмурилась и бросилась вперёд. Огненная волна накатила и охватила меня. Я вспыхнула и упала на пол, пытаясь сбить пламя, но теряя от боли сознание, чувствуя, как моя плоть обугливается и тает, и голые кости падают на холодный каменный пол. Я уже ничего не видела, кроме кровавой пелены, которая затем потемнела и пропала вместе со всем окружающим миром.

Я очнулась, лёжа на ледяном каменном полу. Моё тело затекло, но было цело. С трудом приподнявшись, я увидела в нескольких метрах перед собой чёрный саркофаг. Он был рядом, а я была жива и невредима. Руны на полу погасли, и скудный серый свет теперь исходил только от мерцающего столба, возвышавшегося над ящиком по другую сторону от него. Он вздрагивал и изгибался, словно смерч над гладью океана. Подозрительно посмотрев на него, я поднялась на ноги, со стоном разгибая затёкшие суставы, а потом побрела к саркофагу. Я должна была, наконец, закончить это проклятое дело.

С трудом дойдя до массивного чёрного ящика, я оперлась о его угол, прикидывая, хватит ли у меня сил сдвинуть плиту, служившую крышкой. Это было сомнительно. Мне казалось, что я сейчас и деревянной доски не подниму. Осталось одно: воспользоваться лучевым клинком, однако, если повторится тот же эффект, что и с каменным яйцом, внутри которого я побывала несколько жизней назад, то надежды добраться до мумии останется немного. Если только поможет чудо.

Потянувшись за Налорантом, я чуть повернула голову в сторону и заметила, что позади меня что-то светится. Обернувшись, я увидела Фарги. Призрак в белом комбинезоне стоял в нескольких шагах от меня. Он излучал чистейший хрустальный свет, но его глаза были печальны. Заметив, что я смотрю на него, он улыбнулся.

— К сожалению, слишком поздно… — произнёс он. — Уже рассвет, и мне пора возвращаться домой. Я вернусь когда-нибудь… И надеюсь, что застану здесь, в этом мире хотя бы тебя.

— Хотя бы меня? — переспросила я.

— Мне опять не повезло, — горько усмехнулся он. — Они опять ушли раньше меня. А я так надеялся оставить этих мальчиков после себя.

— Они погибли? — прошептала я. Мои ноги подкашивались. Хоть я и предполагала, что им не выдержать натиска сотни кадавров, весть была ужасна.

— Да, — вздохнул он. — Но, с другой стороны, я смогу быть с ними там какое-то время. Я старался никогда не оставлять их в одиночестве в опасной или сложной ситуации.

— Я опоздала, — пробормотала я. — Если б я не возилась так долго со своим подсознанием…

— Не вини себя. Это была моя ошибка. Я упустил из виду, что тело демона должно быть уничтожено. И я несу ответственность за провал и гибель ребят.

— Ты их никуда не посылал, — возразила я. — Они сами сюда пошли.

— Это я воспитал их так, что они не могли не пойти. Впрочем, как раз об их воспитании я и не сожалею. Возвращайся. Голыми руками тебе не разрушить саркофаг, тем более что здесь — не всё. Часть мощей демона захоронена в катакомбах под Жертвенной площадью. Вы не могли этого знать, а я не мог вам сообщить.

— Значит, всё зря…

— Ничто в этом мире не бывает зря. Никогда не знаешь, что и как отзовётся. Иди. Это последнее, что я могу сделать для тебя.

Он протянул руку к выходу, и вокруг его пальцев начало скапливаться серебристое сияние, а потом с них сорвался шар голубого огня и, промчавшись по залу, врезался в каменную кладку, разнеся её в осколки. Когда пыль осела, я увидела в проломе бледный свет занимающегося утра.

— Прощай, бергара, — произнёс Фарги. — Я знаю, что тебе будет нелегко сейчас, но помни, что всё в этой жизни можно пережить. Даже это… К тому же, у тебя есть ради кого жить. У тебя есть сын.

Он поднял руку в прощальном жесте и заколебался, постепенно исчезая.

— У меня есть сын? — растерянно пробормотала я. — При чём здесь это?

Посмотрев на выход из пещеры, я прислушивалась к странному завыванию, исходящему от серого столба за моей спиной, а потом увидела то, что должна была увидеть уже давно. На полу возле самого входа в зал лежал Кристоф. Экскалибур бледно мерцал голубыми рунами. Я смотрела на меч, вонзённый в грудь моего мужа, и чувствовала, как пол качается подо мной. В глазах у меня потемнело, а затем опять прояснилось. Я бросилась вперёд и упала на колени рядом с Кристофом. Я склонилась над ним, и заглянула в его безжизненные глаза, провела рукой по его лицу, уловив уже уходящее тепло жизни. Потом коснулась раны на груди. Посмотрев на свои пальцы, я увидела кровь.

Какое-то время я сидела молча, чувствуя пустоту в душе. За моей спиной что-то завывало, и, обернувшись, я увидела, что серый столб увеличился в размерах, а по его поверхности пробегает голубоватое мерцание. В его гуле мне слышалось что-то гневное и опасное.

И тут я поняла, что не уйду отсюда. Не один Фарги отдал жизнь за то, чтоб разделаться с Кусирата. Джон, Брай, Джерри и, наконец, Кристоф… Можно принести и ещё одну жертву, чтоб другие были не напрасны. Я не забыла о своём сыне, но я знала, что на свете есть люди, которые могут позаботиться о нём. А я должна исполнить свой долг. И я его исполню.

Да, я не могу сама уничтожить демона, но я облегчу задачу тому, кто придёт сюда позже. Светлые Боги не оставляют незавершёнными свои деяния. И если вслед за Сэнгром пришёл Фарги, значит, когда-нибудь здесь появится и третий. Пусть хоть его жертва увенчается победой над Злом.

Опустив руку в сумку, я нашла там контактную мину, которую закинул в мой катер Джерри, и потом передал мне Кристоф. Нащупав предохранитель, я сдвинула его и прикинула расстояние до саркофага. Я могу докинуть мину без труда, но взрыв испепелит здесь всё, и меня в том числе. Но, как сказал Брай, кто-то должен за это заплатить.

Серый столб позади саркофага вдруг вытянулся до потолка и, извиваясь, двинулся по кругу в мою сторону. Он перемещался быстро, и я поняла, что ещё мгновение, и он окажется на прямой линии между мной и саркофагом. Приподнявшись, я швырнула мину, и в тот же миг столб развернулся в прозрачную стену и прикрыл от меня саркофаг. Или меня от огненных клубов, взметнувшихся в другом конце зала? Я видела, как там разверзся ад, и поспешно упала на пол, закрывая глаза и ожидая, что сейчас на меня налетит огненный вихрь. Но ничего не происходило. Вслед за грохотом я услышала ужасный рёв и, подняв голову, увидела белёсое чудовище, бьющееся в багровом мареве плазмы. Демон корчился и извивался, и из его разверстой пасти вырывался низкий, режущий слух вой. Камень не выдержал жара и с шипением испарился, открыв огромное круглое отверстие в потолке. И тут же прозрачная стена, которая, как стенка аквариума, удерживала раскалённую стихию, сошлась вокруг меня и закружилась, всё более сжимаясь. Я оказалась в центре безумного мерцающего смерча, который поднял меня и швырнул в пролом.

Я мягко опустилась на песок и заворожёно смотрела, как смерч уносится вверх, туда, где бушует алое пятно Огненного Глаза.

— Лора! — услышала я и почувствовала, как кто-то упал рядом со мной и схватил меня за плечи.

Обернувшись, я увидела Кристофа. Ошалело глядя на него, я вдруг поняла, что сейчас ночь, а серый свет, который я приняла за свет встающего солнца, на самом деле льётся из прожекторов «Варана». Вокруг не было никаких скал и камней, только красноватые барханы, на которых стояли рядышком вездеход и мой катер. Потом я заметила рядом с собой Джерри, Джона и Брая. Их изодранные костюмы были покрыты кровью и грязью, но они были живы и, кажется, здоровы. Все четверо обеспокоенно смотрели на меня.

— Вы живы? — пробормотала я.

— Я надеюсь, ты не очень огорчена этим фактом? — поинтересовался мой муж.

— Боже… — простонала я, прижимаясь к нему. — Эта гадина, в конце концов, всё-таки одурачила меня.

— А ты её? — уточнил Брай.

Он поднял голову, и я заметила, как сверкнули его глаза. Взглянув в небо, я увидела над обломанным конусом гробницы багровое сияние злобного духа Кусирата и голубоватый смерч, пытавшийся разбить, разметать, сокрушить его.

— Пора сматываться, — пробормотал Джерри. — Это, конечно, интересный феномен, но смотреть на него лучше из вездехода.

— Лора, — проговорил Кристоф, поднимаясь и подхватывая меня под руки. — Мы можем оказаться между жерновами. Для них это место — всего лишь ристалище, а мы — муравьи под ногами. В укрытие!

Мне не хотелось уходить, и я не могла понять, как уходят они. Ведь это и была та самая битва, ради которой мы рисковали жизнями. Это была последняя битва Фарги, которую он мог выиграть, а мог и проиграть. И они уходили!

— Лора! — рявкнул Кристоф и поднял меня на руки.

Я вцепилась ему в плечи, продолжая смотреть в небо. Я видела, как голубые искры летят от смерча и как меркнет его сияние. Но я видела, и как постепенно бледнеет Огненный Глаз, как вспыхивают в нём нервные сполохи.

— Брай! — крикнул Джерри, остановившись возле «Варана».

— Пусти! — запротестовала я, брыкаясь, после чего Кристоф был вынужден поставить меня на песок. Я опустилась на колени и, не отрывая взгляда от битвы в небесах, зачерпывала ладонями песок и сжимала его в кулаках.

Брай стоял всё там же и смотрел вверх. И я поняла, что он видит не то, что другие. Я снова взглянула туда и различила в багровых всплесках уродливую фигуру демона. Он бился когтями, клешнями, рогами, хвостом с жалом на конце. Каждый его удар достигал цели и перекошенная от ярости морда скалилась несколькими рядами клыков. А в центре смерча мне виделась гибкая сильная фигура. Бесконечный завораживающий танец закручивал в тугой прозрачный столб мириады мерцающих частиц, звёзд, которые, слившись, смогли, наконец, дать свет. Горячее, дикое, неистовое кружение сметало всё на своём пути. Сверкающий зубчатый щит кромсал уродливое тело демона, безжалостно рассекал не успевающие затянуться раны.

Какое-то время их силы были равны, но потом я заметила, как начал гнуться и блекнуть смерч. Судорожно вздрагивал воин с зубчатым боевым щитом, и сам щит он теперь уже больше использовал, чтоб прикрыться от ударов. Оглушительный рокот разнёсся над Пустыней, и чудовище разинуло пасть в победном рёве. Воин остановился и, замерев на какой-то краткий миг, вдруг ослепительно вспыхнул. Смерч сконцентрировался в белый огненный кокон, похожий на веретено. Какое-то время он висел перед изумлённым демоном, а потом распахнулся и втянул чудовище внутрь себя.

— В вездеход! — заорала я, вскакивая на ноги, и тут увидела возле гробницы неподвижного Брая и бросилась к нему.

Наверху что-то вспыхнуло. Я взвилась в воздух за мгновение до взрыва. Сбив с ног чародея, я увлекла его под прикрытие массивного здания гробницы. Мы скатились к самому порогу. Кругом что-то сверкало, грохотало, словно мы оказались в самом центре вселенского фейерверка, а потом всё стихло.

Я подняла голову и увидела, как с неба падают алые и голубые блёстки и гаснут, не долетая до земли.

— Он…

— Он победил, — произнесла я.

Радости я не чувствовала. Я слишком хорошо помнила слова Айрона о том, что пожертвовав жизнью, кудесник нередко жертвует и своим бессмертным духом. Фарги больше не было. Его не было нигде, ни здесь, ни там, дома…

— Он вернётся? — спросил Брай, глядя на меня.

— Да, — солгала я и, поднявшись на ноги, пошла к вездеходу.

Волшебный разноцветный дождь сыпался с неба, создавая ощущение прекрасной и грустной детской сказки. Нам навстречу вышел Джерри. Не взглянув на меня, он по привычке накинулся на Брая.

— О чём ты думаешь, чёрт тебя подери! Жить надоело?

— Извини… — пробормотал Брай, проходя мимо него.

Джерри какое-то время смотрел ему вслед, а потом проговорил:

— Да ладно…

Мы поднялись в салон вездехода. Джон уже сидел за компьютером.

— Это был не ядерный взрыв. Это аннигиляция, хотя не ясно, как она была произведена.

— Что тут неясного… — проворчал Брай. — Положительная сила и отрицательная сила. Материя и антиматерия.

— Сразу чувствуется инженерный подход, — хмыкнул Джон. Он какое-то время смотрел на экран, а потом произнёс: — Вот теперь точно сматываемся. Весь остров Солберн ходуном ходит.

Джерри остановился рядом и посмотрел на приборы, но в этот момент вездеход сильно тряхнуло, и он накренился так, что мы с трудом удержались на ногах.

— Не хватайтесь за рычаги и не опирайтесь на пульты, — попросил Джерри, пробираясь к пилотскому креслу. Подбежав за ним к лобовому окну, я увидела, как высокий бархан прямо по курсу вдруг начал осыпаться внутрь. На месте его вершины образовалась воронка, в которую стекал песок, и вскоре она превратилась в быстро расширявшийся провал.

— О, дьявол! — прорычал Джерри, но его рык потонул в раскате грома. На чёрном ночном небе засверкали красные молнии и, спустя мгновение их заслонила пелена песка, поднятого вокруг нас ураганным ветром.

Джерри застучал по клавишам пульта и взялся левой рукой за штурвал. «Варан» дёрнулся назад, потом чуть вперёд и, подпрыгнув, развернулся. Взревели двигатели, и он понёсся в темноте по рассыпающимся барханам.

— Впереди трещина, — заметил Джон.

— Проскочим, — пробормотал Джерри.

Вездеход снова тряхнуло, и что-то внизу заскрипело и лопнуло. Джерри поморщился.

— Почему мы не взлетаем? — спросила я.

— Горючего слишком мало. Попробуем добраться до побережья и выйти на воду.

— А если не выйдет?

— Ты ничего не забыла, а? — он раздражённо взглянул на меня.

— Что именно?

— Твой катер!

— Ах да, спасибо, — кивнула я и взяла микрофон с пульта.

Вызвав автопилот «Демона пучин», я дала ему разрешение на эвакуацию. Это означало, что он должен покинуть зону бедствия, выйти на орбиту и ждать дальнейших указаний. Это заняло у меня меньше минуты, но я уже успела понять, что Джерри категорически против моего вмешательства в его дела, и потому отошла назад.

Вездеход скакал, чуть прихрамывая на переднюю левую стойку. Это раздражало, к тому же очень неприятно было слышать звук, с которым тонны песка полировали его обшивку. Брай стоял напротив большой карты острова, которая сильно мигала, но по-прежнему реагировала на изменения, происходившие вокруг.

— Солберн опускается ниже уровня моря, — сообщил он, указав мне на чёрные полосы на побережье. — И к тому же раскалывается на несколько частей. Мы предполагали, что сейсмическая активность здесь может возрасти, но не до такой же степени!

— Ничего удивительного, — пожал плечами Джон. Он был спокоен как всегда. — Из системы региона выпал мощный феномен, который в течение тысячелетий влиял на всё вокруг. Баланс нарушен. Последствия практически непредсказуемы… Джерри, на расстоянии тысяча пятьсот метров разлом.

— Догадываюсь… — отозвался тот и неожиданно нос вездехода начал задираться вверх, и он пополз назад вместе с массой наваливающегося на него песка и скальных обломков. — О, нет…

В его голосе звучала досада, хотя по мне, можно было бы и немного испугаться или хотя бы встревожиться.

— Внимание! — официальным тоном произнёс он через репродукторы. — Всем занять места в креслах, пристегнуться и принять положение, обеспечивающее безопасность при взлёте. Готовность — пятнадцать секунд…

Двигатели надсадно взвыли, и я поспешно уселась в ближайшее кресло за одним из пультов. Ремни безопасности сами защёлкнулись, и кресло опрокинулось под каким-то невообразимым углом. Сперва я слегка удивилась, но затем вездеход рванулся вперёд, и я поняла, что от участи отбивной меня спасает только это необычное положение. Такие взлеты нужно производить в скафандре и в анабиозной камере!

Волна перегрузок быстро пошла на убыль, но не исчезла совсем. Режущая боль в ушах и ощущение дискомфорта напоминали путешествие в спортивном скоростном снаряде без защитного оборудования.

— Полегче нельзя? — услышала я голос Джона. — Или ты торопишься на свидание?

— Я люблю скорость, — откликнулся Джерри. — А ты?

— Я люблю кресло и телевизор. Но потерпеть могу. Однако, мы не одни.

— Лора, ты как?

Я вздохнула, пытаясь расправить легкие, которые, как мне казалось, превратились в сдутые баллоны, и ответила, стараясь не слишком задыхаться.

— Какой русский не любит быстрой езды!

— О’кей, ребята, — устало прошептали репродукторы. — Приношу извинения за доставленные неудобства, но горючего действительно мало. Если мы сохраним хороший разгон, то, может, сумеем выбраться из зоны бедствия и в том случае, если оно закончится.

Какое-то время было тихо, а, может, у меня было что-то со слухом. Затем притушённый свет снова вспыхнул, и моё кресло, приподнявшись, вернулось в исходное положение. Ремни, однако, по-прежнему прижимали меня к сидению.

— Пока ни вставайте, — произнёс Джерри уже своим голосом. — Мы вышли из зоны. Здесь вполне спокойно, но не исключена возможность аварийной посадки.

— Вставать? — переспросил Брай. — Ты с ума сошёл… После такого прогона лично я пересаживаюсь в инвалидную коляску.

— Я буду за тобой ухаживать, — пообещал Джерри. — Крис! Пока только тебя не слышно. Ты что, всем доволен?

— Что? — рассеянно отозвался Кристоф. — А, да… Всем. Просто меня потянуло на сентиментальные воспоминания о юности, когда у меня еще не было жены, которая следила бы за состоянием моего катера, и потому каждый взлёт был похож на этот. Шикарное ощущение…

— Люблю непритязательных мужчин, — усмехнулась я.

— Ладно, куда теперь? — поинтересовался Джон, снова разглядывая экраны приборов.

— Куда хотите, — отозвался Джерри. — В любой конец Галактики. Но учтите, что горючего хватит только до Нью-Скотта.

— Туда нельзя, — возразил Брай. — До острова Мертвецов дотянешь?

— А если нет, явишь чудо? — со смехом обернулся к нему Джерри.

— Следи за приборами, трепач, — усмехнулся Брай.