Фарги Падающая звезда

Глава 3. Киота

Рано утром на следующий день мы с Кристофом погрузили свои вещи в «Демона Пучин». «Бродяга Баган» остался греться на солнечном пляже Рокнара, поскольку при всей своей мощи был совершенно безобиден. Его хозяин напрочь отвергал всё, что стреляет. Зато «Демон Пучин» был заново вооружён полным набором стволов с легендарного катера-убийцы «Грум», самого совершенного космического истребителя, созданного в районе Объединения Галактики за последнюю тысячу лет. Я не собиралась сражаться с вражескими эскадрильями, но так мне было спокойнее. Кристоф, предпочитающий всем видам оружия тяжёлый меч, со вздохом взглянул на свой новенький катер и вошёл в салон «Демона».

Я давала последние указания Кристине, хотя она и сама прекрасно знала, как нужно обращаться с двухлетним ребенком. Она терпеливо и внимательно выслушала то, что слышала уже несколько раз, и снова заверила меня, что всё будет в порядке. Она могла мне этого и не говорить. Одного взгляда на неё и Лина было достаточно, чтоб поверить, что Алик остается в надёжных и заботливых руках. А я опять не понимала, как могла когда-то улетать в дальние рейды, оставляя на кого-то своих маленьких сыновей. Теперь я чувствовала себя настоящей преступницей, и старалась не представлять себе Алика, спокойно спящего в кроватке, забранной лёгкой сеткой, чтоб не убредал ночью из дома, и не думать о том, как он проснётся и обнаружит, что его родители улетели.

Наконец все слова были сказаны и мы попрощались. Я закрыла люк, и, пройдя через салон, села за пилотский пульт. Кристоф посмотрел на часы и сел на койку.

— К полудню будем на месте? — поинтересовался он.

— Наверно, — кивнула я, хотя могла сказать время полёта с точностью до минуты. И вдруг, неожиданно для себя спросила: — Я очень плохая мать?

— Не знаю, — буркнул он. — Спросишь у Алика лет через пятнадцать. Или, пока не поздно, узнай у Лина. Он тебе скажет.

Я знала, что он может сказать, и потому немного успокоилась и положила руки на штурвал. Через полчаса мы покинули систему Фомальгаута.

Я почти автоматически составила программу полёта и запустила её в действие. На сей раз меня не радовала возможность попрактиковаться в астронавигации и накоротке пообщаться с бортовым компьютером в условиях открытого космоса. Щелчок кнопки — и «Демон пучин» легко и элегантно перескочил световой рубеж. Больше от меня ничего не зависело.

— Боже, какой кошмар… — пробормотала я. — Лететь ещё несколько часов.

— Я беру ребенка и тюленя, — произнёс за моей спиной Кристоф. Я обернулась. Он сидел на кушетке, надувшись и скрестив руки на груди. — Я имею в виду раздел имущества после развода, — с серьёзным видом пояснил он. — У меня только один ребенок, а у тебя есть ещё два, да к ним пара внуков. Поэтому самого маленького я беру себе. И тюленя. Я его воспитаю, и он будет таскать нам с Аликом рыбу из моря. Рыба полезна для здоровья, а здоровье — это главное. Остальное приложится. Дом, пляж, джунгли, катер, авиетку, яхту, ворчуна Хого, эту вредную псину и неограниченный кредит в банке можешь оставить себе.

— Может, не будем торопиться с разводом? — предложила я. — Пока тюлень не вырос и не научился ловить рыбу.

— Но наша семейная жизнь уже погибла и погребена под грудой черепков.

— Из чего такой мрачный вывод?

— Несколько часов вдвоём со мной, без собаки, ребёнка, змея, телевизора и возможности смыться в соседнюю комнату под видом починки рубашек…

— Твоих рубашек, которые на тебе горят, и способны сожрать любой неограниченный кредит.

— Глупости… Они, конечно, дорого стоят и быстро рвутся, зато в них нет ни миллиграмма синтетики. Так вот, если несколько часов со мной и без всего этого для тебя кошмар, то всё кончено. К тому же, когда ты последний раз меня целовала?

— Вчера… — припомнила я. — Вечером.

Он взглянул на часы.

— Прошло десять часов, из которых только шесть ты спала, хотя и это не является уважительной причиной для подобного поведения. Когда ты последний раз говорила, что я самый красивый мужчина в мире?

— Ладно, не капризничай… — не выдержала я и, наконец, улыбнулась.

— Тебе нравится, когда я капризничаю, — заметил он. — Тебя это умиляет. Ну-ка, иди сюда, — Кристоф немного подвинулся, хотя это было не обязательно, и похлопал ладонью по мягкому розовому покрывалу. — Садись и расскажи мне о Киоте.

— Ты же там бывал, — я поднялась.

— Три шага ко мне, — предостерегающе поднял руку он. — И ни шага больше. Ненавижу, когда ты мечешься по салону как тигр в клетке. Очень хочется выпустить тебя на волю. Боюсь, что однажды забудусь…

Я рассмеялась и, присев рядом с ним, тут же очутилась в нежных объятиях.

— Я тебя обожаю… — шепнул он, поцеловав меня в щеку, и тут же продолжил в полный голос. — Но это так, к слову… Конечно, я там бывал. Но знаешь ли, Киота — очень большая планета, наверно, даже больше Земли. Я бывал там в джунглях, в пустыне, в довольно мрачном городе, где по ночам опасно ходить в одиночку. Три места и три совершенно разных мира, словно находящихся в разных звёздных системах. Ни по одному из них нельзя судить о Киоте в целом. Наверняка там есть и другие места, не похожие на эти. И сама Киота представляет собой что-то кроме обиталища гадов и хищников с различным количеством конечностей. Мне интересно знать, что представляет собой Киота, если взглянуть на неё из космоса. Или с точки зрения гуманной и просвещённой Земли.

— Ехидничаешь? — усмехнулась я.

— Над просвещённостью, — улыбнулся он. — Но перед гуманизмом преклоняюсь. Итак?..

— Киота действительно очень большая планета, — начала я. — Её диаметр… Впрочем, тебя такие вещи не интересуют, как прочие мелочи, интересные только детям. Тебя интересует история Киоты, её география и население…

— Справедливо, — кивнул он.

— Вообще-то, я и сама не знаю многого. Честно говоря, Киота никогда особо меня не интересовала. Она мне казалась слишком чуждой. Если мы залетали туда, меня никогда не тянуло выбраться за пределы зоны юрисдикции Земли, и когда мне всё-таки пришлось это сделать, я была очень рада вернуться обратно. Это большая, светлая планета, где преобладают голубой, золотисто-жёлтый и зелёный цвета. Там сравнительно мягкий климат и богатая флора и фауна, изучая которую иногда действительно думаешь, что все эти животные и растения прибыли с разных планет. Наверно дело в том, что Киота представляет собой планету, покрытую огромным Океаном с множеством островов различной величины, разбросанных по его поверхности. Часть из них настолько удалена от остальных, что на них стало возможным появление уникальных экосистем. На Киоте сформировались две расы: киотиты и ферги. Киотиты предположительно — более древняя раса. Они очень необычны с нашей точки зрения. У них большие яйцевидные головы, огромные тёмные глаза и очень гибкие конечности с множеством суставов, отчего иногда кажется, что они вообще не имеют костей.

— Их конечности похожи на змей, — кивнул Кристоф. — А кости чем-то напоминают наши позвоночники.

— Ты всё знаешь.

— Я их видел, но заниматься изучением их прошлого мне было некогда. Впрочем, мне известно, что они появились в экваториальной зоне и основали империю, которая зиждилась на магии жрецов и жестокости войск. Я даже немного разобрался в этой магии, когда мы проводили раскопки в одном из мёртвых городов Эзры. Но я ничего не знаю о фергах. Это те хрупкие ангелы с голубой кожей?

— Да. Ферги — это более поздняя раса, появившаяся на северных островах. Их способности сильно уступали экстрасенсорным возможностям киотитов, да к тому же к моменту встречи двух рас ферги были почти дикими. Киотиты поработили фергов и начали их эксплуатировать. Те, будучи от природы очень свободолюбивыми, сопротивлялись. И знаешь, это длилось чертовски долго. Тысячи лет. Мы на Земле привыкли к стремительному ходу истории. Наши войны, революции, завоевания, освобождения проходили очень быстро. А на Киоте много веков у власти находилась династия Фаресов, коварных и патологически жестоких тиранов. А им противостояло повстанческое войско фергов, Небесные всадники. Они сумели сделать то, что никак не получалось у киотитов: они приручили небольших летающих драконов и благодаря этому имели повышенную мобильность. Лёгкие и ловкие воины-лучники на драконах могли поспорить с тяжёлыми меченосцами киотитов, но всё же у них было недостаточно сил, чтоб свергнуть Фаресов. А те, время от времени ловили и жестоко убивали повстанцев, но полностью уничтожить движение фергов не могли, потому что Небесные всадники с лёгкостью преодолевали водные преграды и прятались на отдалённых островах, а киотитам приходилось искать их на своих кораблях.

— И всё же что-то интересное в их истории было? — спросил он, и я заметила в его тоне обиду профессионального историка.

— О, конечно! Для нас, технократов с глобальным мышлением всё это довольно скучно, но для того, кто любит копаться в древних интригах, заговорах, переворотах, восстаниях и тому подобном, там непочатый край работы. А беллетрист вообще нашёл бы золотую жилу, если б взялся писать на этом материале историко-приключенческий роман. Там даже придумывать ничего не надо.

— Ладно, я сам на досуге пороюсь в этих мелочах, — кивнул он. — А ты лучше расскажи, чем всё-таки закончилась эта длинная сказка.

— Довольно жуткая сказка, — заметила я. — Фаресы, как выяснилось позже, страдали целым букетом психических заболеваний. Они были подозрительны, коварны и склонны к садизму. Если учесть, что их правление затянулось на тысячелетия…

— Но всему плохому однажды приходит конец, — перебил он меня. — Это закон истории, что же сгубило этих киотских Калигул?

— Как всегда, вторжение Космоса. Всё всегда кончается этим. Подули с небес космические ветры и занесли на Киоту звездолёты, лазерное и импульсное оружие, средства связи, сверхпрочные материалы. И всем этим воспользовались ферги. Они, как менее одарённая раса, оказались более подготовленными к восприятию чудес техники. А киотиты, привыкшие опираться на магию, которая их прежде не подводила, потерпели поражение. Фаресы были свергнуты, жрецы отстранены и взяты фергами под контроль. А потом ещё вдруг выяснилось, что суши на планете даже слишком много для двух не слишком многочисленных рас. К тому же оказалось, что на других планетах представители различных рас мирно сосуществуют и даже при этом процветают. Короче, ферги оказались незлыми ребятами и после непродолжительного периода террора против киотитов решили их простить. Конгресс Киоты сформирован из фергов и киотитов на равных условиях, и они уже давно живут дружно. К тому же, они сдают в аренду различным планетам, организациям, корпорациям и частным лицам ненужные им острова, и этой арендной платы им хватает на безбедное существование всего местного населения.

— Всё это выглядит хорошо, — заметил Кристоф. — Только не понятно, почему ты так неодобрительно к ним относишься. Рокнар живёт на такие же арендные платежи, которые вносят богатые инопланетяне, и мы с тобой в их числе. Однако Киота тебе нравится гораздо меньше, чем Рокнар.

— Я бы не смогла жить на Киоте постоянно… — передернула плечами я. — Рокнар сдаёт свои территории в аренду и даже продаёт их, но при всей лояльности Рокнарского правительства, не признающего даже приговоры других планет, оно строго следит за порядком и соблюдением законности на всей планете. Там приятно жить, не так ли? Мы не боимся спать с открытыми дверями или оставлять ребенка на террасе с его игрушками. Конгресс Киоты более интересуется своими прибылями. Именно поэтому там так опасно жить. Любая преступная организация может арендовать остров на Киоте, и никто не посмеет сунуться на его территорию, что бы они там не вытворяли. По закону Конгресс может прервать договор аренды, если станет известно, что на острове творится что-то, что не соответствует нормам Межпланетного Права, но зачем это делать, если можно поставить арендатора в известность о том, что Конгрессу кое-что известно, и рассчитывать на то, что те заплатят больше, чем положено? Я не знаю, как это назвать, взятками со стороны арендаторов или шантажом со стороны Конгресса, но это всё повседневная действительность Киоты.

— И ферги, заседающие в Конгрессе, смотрят на это сквозь пальцы?

— Ты же историк, — покачала головой я. — И прекрасно знаешь, что борцы за свободу далеко не всегда остаются героями после победы. Ферги и раньше не были ангелами. Они не так жестоки, как киотиты, но коварству научились у своих противников давно. А теперь и ферги, и киотиты идут в одной упряжке и дружно затыкают смельчаков, время от времени выступающих против коррупции в Конгрессе. А смельчаки эти точно так же бывают и киотитами, и фергами.

— Хорошо, — кивнул Кристоф, но лицо его было озабоченным.-Конгресс превратил Киоту в рассадник преступности и ничего не делает, чтоб предотвратить деятельность всяких негодяев. А куда смотрит Объединение Галактики?

— Приятно, что ты всё-таки признаёшь за нами право и даже обязанность за этим смотреть. Твоё презрение к официальным властям меня всегда поражало… Впрочем, — печально улыбнулась я, — уже не за нами, так как я давно не член Высшего Совета, а за ними, но это уже не так важно. Объединение Галактики делает всё, что возможно, но дело осложняется тем, что Киота не член Объединения. Она входит в него всего лишь как наблюдатель, и на неё не распространяются порядки, которые действуют на других планетах нашего района Галактики, как например, на Рокнаре. И на Киоте официально нет отделения Звёздной Инспекции. Конечно, в зонах юрисдикций планет-членов Объединения есть группы инспекторов, которые собирают информацию, но за пределами зон их полномочия заканчиваются. И потому Киота — это сфера деятельности разведывательного отдела ЗИ. Всеми правдами и неправдами, нередко с риском для жизни, разведчики Инспекции добывают доказательства деятельности на Киоте преступных организаций и передают их своему руководству. И уже после этого Звёздная Инспекция представляет доклад Ассамблее Объединения или Высшему Совету Космоплавания, а те, действуя через дипломатический корпус, а иногда и прибегая к санкциям, заставляют Конгресс либо выдворить преступников с Киоты, либо даже позволить Звёздной Инспекции провести официальные операции по захвату на территории планеты. Но это очень сложный и долгий путь, к тому же, опасный для разведчиков.

— Ты всё это знаешь, как член Совета? И не бывший, поскольку тебя никто не исключал оттуда. Ты тоже принимала такие решения в отношении Киоты?

— Да, случалось, но редко. Впрочем, члены Совета, как правило, не знали, откуда Инспекция берёт материалы для своего доклада. Я всё это знаю потому, что однажды оказалась втянутой в одну авантюру, и мне пришлось принимать участие в крупномасштабной операции Инспекции. Всё от начала до конца, от непроверенных настораживающих фактов до операции по захвату произошло на моих глазах и иногда с моим скромным участием.

— Что это была за операция?

— Биороботы-убийцы корпорации «Сингроботинкорпорейшн». Инспекции удалось выявить все подпольные лаборатории и добиться, чтоб Конгресс запретил финансирование легальных отделений и объявил деятельность Корпорации незаконной.

— Тем не менее, теперь подпольное филиалы «Сингроботинкорпорейшн» раскиданы по всем планетам, — вздохнул Кристоф. — Я сам на каждом шагу спотыкаюсь о них. А последний филиал на Рокнаре и вовсе прикрыли с нашей помощью. И сколько их ещё?

— Много, — кивнула я. — Производство биороботов — дело доходное. Пока есть спрос, будет и предложение. Кстати, настоящих филиалов этой зловредной корпорации осталось не так уж много. Ведь основные её заправилы отдыхают в Пиркфордской колонии или забыли о наживе, радуясь жизни благодаря переделанной психики. Остались немногие, кто ускользнул от инспекции, но им не по силам воссоздать то, что было. Да и продукция у них, ты же видел! Ниже среднего. И многие кустари выдают себя за филиалы «Сингроботинкорпорейшн», потому что это сразу переводит их в разряд высококлассных и дорогих мастеров. Но все эти филиалы и самозванцы выявляются Инспекцией уже на первых же месяцах работы. Так что мы тогда поработали не зря.

— Да, вы молодцы, — пробормотал Кристоф, глядя на тёмные экраны лобовых окон. — Теперь я начинаю понимать, что творится на этой странной планете, где достаточно проплыть несколько миль, чтоб перебраться с одной планеты на другую. И зла там очень много. Дело даже не в этом чёртовом Конгрессе. Вернее, с Конгрессом, по-видимому, справляется Инспекция. Но там есть ещё кое-что. Как на всякой планете с хорошо развитой магией, там есть аномальные зоны. Если есть колдуны, то должны быть и источники их силы. Долины злых духов, ущелья свирепых богов…

— Ты имеешь в виду Пустыню Огненного Глаза?

— Ты знаешь о ней?

— Это закрытая зона недалеко от зоны юрисдикции Земли. Я знаю, что Конгресс запретил посещать её. У тех, кто там бывал, развивалась какая-то неприятная болезнь.

— Похидермия, — кивнул Кристоф. — Мерзкая вещь. Я видел. Но она только сопутствует главному. Огненный Глаз — это Глаз Тьмы. Он как бы открытый источник Зла. Наверно, именно из-за него на Киоте тысячелетиями лилась кровь, и даже Космические Ветры не смогли смести с её лица всю нечисть. Наверно, уровень Зла там не понизился. Оно просто приобрело иные формы…

— Возможно…

— Фарги и занимался Огненным Глазом.

— Ты думаешь, в этом причина его гибели?

— Мы летим туда, чтоб выяснить это. Но можешь мне поверить, что убить его было очень непросто.

— А Огненный Глаз?

— Можно ли его уничтожить? Конечно, как Храм Мурба на Хионе, взорвав саму планету. Но Хиона была необитаема, а Киота — густо населена.

— И ничего нельзя сделать?

— Можно. Собрать группу хорошо обученных, проверенных и способных к самопожертвованию магов и экстрасенсов. Они создали бы локализующий щит вокруг Пустыни и полностью освободили бы поверхность планеты от его влияния. Правда, нет никакой гарантии, что Глаз не стал бы искать выходов под киотской корой в слое магмы. Но всё же, это шанс.

— Это была идея Фарги?

— Он тебе рассказывал?

— Нет, мы были слишком заняты роботами.

— Так он помогал вам тогда? Впрочем, очень похоже на него. Да, это была его идея, но тогда она была неосуществима. Чтоб создать такую группу, нужно было бы официально признать существование Огненного Глаза и его отношение к Воплощенному Злу. Ни Киота, ни даже Объединение на это бы не пошли. Именно по этой причине я и ехидничаю по поводу Просвещённости Земли.

— Да, — вздохнула я. — Похоже, ты прав. Но ведь на то и существуем мы, чтоб делать то, на что не способны другие.

— Ты обожаешь спасать планеты, — усмехнулся Кристоф. — Это твоё хобби.

— И твоё тоже, — улыбнулась я.

Но улыбок хватило ненадолго. Я знала, что умер Фарги, и не во Вселенной, а в моей душе образовался провал объёмом в тысячи кубических парсеков.