Фактор роста

Глава 6 The great American dream derby

За некоторое время до разговора двух еврейских джентльменов в клубе «Никербокер», военное ведомство США озаботилось проблемой недостаточной популярности армии среди призывного контингента и в качестве одной из мер заказало новые агитационные плакаты. Издатель кроме неожиданно мирной концепции «На войну, как на пикник!» и высокой детализации предложил очень заманчивую цену, но с гарантией отличной полиграфии. Разумеется, сыграли роль и личные дружеские отношения между владельцем издательства и чиновником военного департамента. В итоге американской армией было закуплено два варианта агитационного плаката по 10 тысяч экземпляров каждого. Предполагалось, что такого количества на ближайшие несколько лет вполне достаточно.

Но плакаты стали просто исчезать. Вероятно их кто-то воровал из закрытых учреждений и с охраняемых территорий военных баз. Конечно, пропажу десятка плакатов никто бы не заметил, только вот менее чем через неделю их не осталось ни одного из полутора тысяч. Следующая партия пропала практически в первую же ночь. Висеть агитация осталась лишь там, где всю ночь дежурили офицеры.

Не известно каких эпических масштабов могло бы достичь расследование, не попади эти плакаты на стол бригадного генерала Джонсона Джонсона младшего. Рано поседевший крепкий мужчина лет сорока не моргая смотрел на капитана Роджерса, заставляя последнего непроизвольно втягивать голову в плечи.

— Так вы утверждаете, что понятия не имеете куда пропадают эти чёртовы плакаты, капитан?

— Совершенно верно, сэр.

— Капитан, вы идиот!

— Не могу знать, сэр!

— Это не вопрос! Вы идиот! У вас есть жена?

— Есть, сэр.

— Когда вы её видели последний раз?

— Сегодня утром… сэ-э-р.

— А теперь, капитан, представьте, что вы не видели женщину месяц, — генерал, не особо заботясь о сохранности помещения пришпилил оба плаката к стене, — и скажите мне, что вы видите⁈

— Плакаты, сэр.

— А на плакатах, что я вас спрашиваю⁈ — зарычал младший дважды Джонсон.

Капитан посмотрел на левый плакат. Моргнул. Посмотрел на правый и снова моргнув на левый. В глазах капитана как будто зажглись маленькие факелы, взгляд наконец-то стал осмысленным и в какой-то мере даже хищным. Офицер неосознанно втянул живот и расправит плечи.

— Вижу до вас начало доходить.

— Я ещё не совсем понимаю, кажется, сэр…

— Господи! Капитан, это же очевидно! Их воруют сами солдаты!

Роджерс поражённый проницательностью генерала кажется даже не заметил, как Джонсон чуть ли не за шкирку вытащил его из кабинета.

Девушка слева, жгучая брюнетка с чуть вьющимися волосами, немного ниже плеч, со стройной, но отнюдь не мальчишечьей фигурой, подчёркиваемой к тому же осиной талией, напоминала Вивьен Ли в её знаменитой роли Скарлетт О'Хара. Такие же чувственные губы, огромные зелёные глаза и прямой чуть вздёрнутый носик. Тем не менее высокие скулы, другой разрез глаз, брови и прочие трудно уловимые мелочи делали красивое личико, пожалуй, несколько более агрессивным и легко отличимым от великой актрисы.

Одета девушка была в какой-то пляжный вариант униформы военного лётчика. Обтягивающие кожаные шорты светло-коричневого цвета, такая же светлая, лётная куртка, одетая прямо на майку и распахнутая так, что было совершенно ясно, с такой идеальной грудью некоторые предметы дамской экипировки бравой лётчице совершенно не нужны. Довершали образ, лихо заломленная, фуражка с кокардой ВВС Америки и очками-консервами, да тяжёлые армейские ботинки, необычайно высокие со шнуровкой до середины икр.

Для самых тугих, ещё не понявших в какой род войск нужно вступить, чтобы встретить таких красоток, на плакате, за спиной девушки, на фоне пальм и океана, был изображён удивительно красивый истребитель, не иначе подсмотренный где-то прототип, результат американского инженерного гения.

Девушка справа, одетая в сине-белую парадную форму офицера корпуса морской пехоты, ослепительная, голубоглазая блондинка. Волосы, цвета спелой пшеницы, до, обтянутой белой юбкой, аккуратной попы, высокая налитая грудь, которую не смог скрыть даже офицерский китель, пухлые губки бантиком и обманчиво наивный взгляд юной девушки из-под пушистых ресничек. Красотка стояла в окружение цветущей вишни, на фоне, легко узнаваемой, конической формы горы с заснеженной вершиной и казалось в её широко распахнутых глазах застыла робкая просьба. «Помоги мне увидеть мир! Вступи в корпус морской пехоты США!», — расшифровывала невысказанную мечту девушки броская надпись.

Мастер-сержант Уильям Уолш оторвался от разглядывания девушек, и умиротворённая улыбка озарила его изборождённое мелкими морщинками валлийское лицо, наконец-то он твёрдо определился кто из красоток займёт его сердце, то есть конечно, будет висеть на стене над его койкой. Правда, генерал обещал Уильяму, что лично оторвёт ему ноги и руки, поменяет их местами и отправит служить на Аляску, белых медведей кормить, если с плакатами что-нибудь случится, а связываться с «Пройдохой» Джонсоном дурных нет.

С другой стороны, это же не последний плакат в стране. Сержант Уолш перестал рассматривать свои ногти, поднял глаза и заговорщицки подмигнул блондинке. Дело было даже не в том, что у морской пехотинки, которую уже успели наречь Бабеттой, грудь была минимум в двое больше, просто выглядела она, как девушка с соседнего двора, простая и понятная, пусть и очень красивая. А вот лётчица, сразу видно, птица другого полёта, не нашего брата подруга. С ней пусть умники, окончившие колледж носятся. К тому же закадычный друг, клялся и божился, что один его приятель родственник того, кто знает точно, девушку рисовали с натуры и она действительно служит где-то на Тихоокеанском побережье. Уильям этим россказням, конечно, не верил ни на дайм. Ну, а вдруг⁈

В общем, донельзя довольный собой мастер-сержант плюхнулся в кресло начальника, сожалея только об одном, о невозможности прямо сейчас раскурить кубинскую сигару, лежащую у него в кармане.

По старой армейской традиции, строго наказали несколько подвернувшихся под руку непричастных рядовых. Похвалили военного чиновника, имевшего чутьё заказать так понравившуюся солдатам агитацию. Оставшиеся плакаты было велено развесить где только можно и заказать ещё, увеличив количество сюжетов с двух хотя бы до восьми, а тираж тысяч до ста, благо цена вопроса была сущие центы. Никому в военном ведомстве и в голову не пришло, что прекрасные в полиграфическом плане плакаты издатель напечатал по себестоимости и даже немного в убыток себе.

Возможно, новая агитация так и осталась бы частью сугубо армейской субкультуры США, не продай один находчивый капрал «Бабетту» занимающуюся физкультурой репортёру «Чикаго Трибюн» аж за три доллара. Через неделю, главным образом из-за фотографии, статью перепечатали ещё несколько газет. Ещё через семь дней с гневной передовицей, осуждающей «ужасающий разврат в армии», вышла «Вашингтон пост», также не забывшая поместить фотографию плаката.

Разразился скандал, результатом которого стало совместное заявление секретаря департамента воздушных сил и секретаря департамента флота[11], вынужденных отстаивать честь мундира. По их данным за прошедший месяц количество пришедших на вербовочные пункты с желанием служить в ВВС выросло на 56 %, в морской пехоте на 121 %.

Благотворительные общественные организации Америки разделились на два лагеря.

— На костёр! — кричали со страниц газет блюстители нравственности.

— Гитлер близко! — апеллировали к нации патриоты.

Впрочем, как всякий скандал и этот утих бы сам собой через несколько недель, или быть может месяцев, не произойди совершенно случайно и одновременно два события. На юге страны старейшая газета Техаса «The Galveston County Daily News» напечатала небольшую заметку о жительнице штата, как две капли воды, похожую на девушку с фривольной агитационной картинки. Фото прилагалось. На другом конце страны, в городе Портленд штат Орегон с 1850 года выходила газета «The Oregonian», являющейся одной из крупнейших на Тихоокеанском северо-западе. Она также напечатала заметку о красивой девушке словно сошедшей со скандального военного плаката. Фото прилагалось.

Так уж получилось, что аристократическому Югу досталась утончённая брюнетка-лётчица. Более развитому в промышленном плане и более демократичному в нравах Северу смешливая блондинка из корпуса морской пехоты.

Тему, чудесным образом обретших жизнь, рисунков неожиданно дружно подхватили крупнейшие издания страны. Общенациональная радиовещательная сеть «Mutual Broadcasting System»[12], как будто готовясь заранее, в прайм-тайм выдала двухчасовую передачу, пригласив в студию звезду бейсбола Лу Герига[13], нескольких высокопоставленных генералов и деятелей искусства. Эта передача и запустила цепочку событий в последствие названую «The great American dream derby»[14].

Началось всё, даже можно сказать, скромно. Небольшое турне по своему штату, больницы, приюты, школы, долгие до зевоты речи и опущенные долу глазки. Чинные разговоры чинных джентльменов в маленьких городках Орегона и Техаса. Обязательная в таких случаях необременительная благотворительность и «отеческое» пощипывание по румяным щёчкам. Одним словом, скукота и благолепие.

А потом кое-кто зажёг. Выступая перед пилотами бомбардировочной авиации, проходящими углубленную подготовку на недавно созданной воздушной базе Эллингтон-Филд[15] в Хьюстоне, брюнетка заявила, что один пилот стоит пяти морпехов и она Жанна-Мария Дюпэн, плоть от плоти Старого Юга, разобьется в лепёшку, но соберет деньги на новый бомбардировщик для бравых сынов Техаса. И чтобы никто не подумал, что это просто красивые слова. Первым делом от себя лично она жертвует тысячу долларов, а во-вторых, готова, немедленно не сходя с места выставить на аукцион своё платье, конечно при условии, что ей дадут лётный комбинезон переодеться.

Зал, где кроме сотен пилотов, находился истеблишмент Техаса и военное руководство штата взорвался овацией. Губернатор штата Уилберт Ли «Пеппи» О'Дэниел, бормоча под нос, что-то наверняка одобрительное, пожертвовал три тысячи и красноречиво посмотрел на остальных чиновников.

В итоге частные пожертвования составили 17 460 долларов, платье принесло 2950 долларов. Шляпка, перчатки и туфли вместе 930 долларов. Вошедшие в раж пилоты кричали, что готовы выкупить и остальное, но встретили полное непонимание со стороны командования.

Вездесущие репортёры быстрее ветра донесли слова мисс Дюпэн до жителей Орегона. Орегон ответил сплочённо и решительно. Провёл благотворительный аукцион, где было собрано почти 25 000 долларов на нужды корпуса морской пехоты. Офицеры 1-й бригады морской пехоты с базы «Кэмп-Пендлтон», увы своих морпехов у орегонцев не нашлось, предложили лётчикам по-простому разобраться, кто настоящий мужик, а кто прячется за женскую юбку. А Бабетта напрямую заявила бравшему у неё интервью репортёру, что неженке Жаннетте, наверное, напекло голову южное солнце, раз она говорит такую чушь.

За Орегоном и Техасом соответственно наступила очередь штатов Вашингтон и Нью-Мексико. Небогатый относительно Техаса Нью-Мексико поднатужился и утёр нос нефтяникам, выдав в фонд постройки самолёта почти 30 000 долларов. В это же время, но значительно севернее, на благотворительном балу Сиэтла, Бабетта заявила, что она девушка бедная и тысячи долларов у неё нет. Зато она будет танцевать с каждым, кто пожертвует фонду морпехов не менее 50 долларов. И поужинает с тем, кто внесёт максимальную сумму. Нужно ли говорить, что девушка в специально пошитом на неё стилизованном под униформу платье, была чудо как хороша и её идея имела оглушительный успех. Пожалуй, она даже немного перехитрила саму себя. Многие обремененные узами брака джентльмены жертвовали ровно пол сотни, что бы не дай бог дражайшая половина не подумала чего такого.

Айдахо — Аризона. Монтана — Невада. Дерби набирает обороты, благотворительные взносы растут. Девушки и не думают прекращать осыпать друг друга колкостями на грани приличия, впрочем, это только добавляет им популярности. Настенный помесячный календарь с их фото, напечатанный пятидесятитысячным тиражом, раскупается за сутки и это учитывая, что Средний Запад самая малонаселённая часть страны. Полицейские Чикаго конфискуют большую партию игральных карт с весьма фривольными рисунками, изображающими сексуальные приключения Бабетты, Жанетты и морских пехотинцев США. «Chicago Tribune» даёт об инциденте маленькую заметку и удесятеряет свои розничные продажи. Страну захлёстывает печатная продукция с изображением девушек, разной художественной ценности и весьма посредственного качества. На общем фоне ещё сильнее выделяется продукция издательства «Стингер».

Миннесота — Миссури. Благотворительные взносы переваливают ошеломляющую отметку в 50 000 долларов в каждом штате. Бабетта и Жанетта подписывают контракт с киностудией «Metro-Goldwyn-Mayer». Американский боксёр-профессионал Джо Луис[16] по прозвищу «Коричневый бомбардировщик» вызывает на бой любого, кто усомнится в доблести американских пилотов, будь то морпех или хоть сам дьявол. Жанна-Мария Дюпэн из семьи бывших плантаторов предлагает мистеру Луису вместе поужинать, заявляя — чёрные деньги также важны. Юг на миг замирает, опешив, но сразу выдыхает. Это же не просто нигер, это Коричневый Бомбардировщик. Если чёрные деньги могут спасти белых парней в далёкой Европе, значит взять их богоугодное дело. Сам Джо под многочисленные вспышки магния передаёт мисс Дюпэн чек на 3 000 долларов.

Надрать КБ задницу вызывается Томми Фарр[17], ушедший из бокса в 40-м, но решивший поквитаться за спорное поражение 37-го года.

Иллинойс — Арканзас. Взносы стабилизировались на уровне 60 000 со штата. Обе девушки нашли время сняться в короткометражных фильмах для армии и даже получить за это по какой-то медальке. Бум календарей и плакатов идёт на спад. Теперь у всех на лацканах одежды значки, а в руках флажки. Цвет ВВС небесно-голубой. Самый популярный девиз: «Бомберы Америки — весь мир под нами!» Флажки морпехов ярко-синие с красной каймой. Девиз: «Со всех сторон глобуса!» На обоих побережьях военная полиция неоднократно разнимает массовые побоища с участием морских пехотинцев и военнослужащих ВВС.

Пенсильвания — Флорида. Пикировка между Бабеттой и Жанеттой только набирает обороты. Ни та ни другая не упускают случая язвительно прокомментировать любой промах своей визави. Вернее даже будет сказать, шпильки сыпятся по любому поводу. Одежда, предпочтения в искусстве и спорте, даже выбранная в качестве ланча еда.

— Мисс Дюпэн кушает каменных креветок, фуля-гра и другие деликатесности, что ж это её право. А я простая девчонка из Орегона. Я предпочту съесть гамбургер и запить его Колой. Кстати, самый вкусный гамбургер в своей жизни я ела однажды в Калифорнии в придорожном ресторанчике Макдоналдс, — делится со своими почитателями в одном из интервью Бабетта.

«С Пепси всегда попадаешь в цель!»[18] — незамедлительно отвечает Жанетта, снявшись в короткометражном юмористическом ролике, где она в форме пилота бомбардировщика закидывает приставучего воздыхателя, в котором зритель без труда опознаёт Адольфа Гитлера, бутылками с газировкой.

Власти штатов не отстают в своём стремление выделиться и удивить. Во Флориде на военно-морской базе Мейпорт, расположенной недалеко от Джэксонвилла, Жанна-Мария в торжественной обстановке разбивает шампанское о борт, только что получившего собственное имя, 95-футового катера береговой охраны. А Бабетта становится почётной слушательницей курса истории современного искусства в одном из старейших высших учебных заведений страны, пенсильванском университете, основанном самим Бенджамином Франклином в далёком 1751-ом году.

Складывается впечатление, что все магазины страны от Нью-Йоркского Gimbel's до последней лавки на мексиканской границе торгуют исключительно солдатиками и моделями военной техники. Выходит настольная игра «Тотал Вархаммер», о героическом противостоянии бравых американских парней армии монстров Инферно. Только что созданная общественная организация «Матери против войны!», собрав под петицией более миллиона подписей, требует от Конгресса остановить милитаризацию нации. Дерби выходит на атлантическую прямую.

Род Айленд — Мэриленд. Малютка Роди и Земля Мэри. Лучшие отели. Модные рестораны. Изысканное общество. Молодые и богатые поклонники, с которыми так приятно и легко флиртовать. Весна. Май. Время, просто созданное для любви и радости. Но девушки спешат в Нью-Йорк, как ночные мотыльки на керосиновую лампу, забытую на летней веранде. Принцип простой — один штат, один город, один благотворительный вечер.

Появляются овсяные хлопья «Бабетта» и средство для роста волос «Бомбардир каштановый». Торговцы едой, бытовой химией, одеждой и лекарствами, все спешат конвертировать чужую популярность в свою прибыль. Среди богемы и студентов становится модным выходить в общество в сине-красном или в светло-синем костюме. Семнадцать штатов принимают законы, так или иначе связанные с «дерби мечты».

И наконец США демонстрируют всему миру своё неоспоримое техническое превосходство организовав в режиме реального времени первый в мире тройной радиомост между городами Провиденс, Балтимор и Нью-Йорк. Сказать, что публика была в восторге ничего не сказать. Сейчас не 1900-й год, звонком из Бостона в Эл-Эй никого не удивишь. Но вот так небрежно сказать: «Привет, Гарри! Как жена? Как бизнес?» А потом на аналогичный вопрос Гарри, ответить с ленцой в голосе: «Вот купил ещё один кадиллак, на этот раз тёмно вишнёвый. Прилетай на уик-энд, сам увидишь!» — и что бы тебя услышало всё Восточное побережье. За это никаких денег не жалко. В пределах разумного, разумеется.

Живущие, что в Род Айленде, что в Мэриленде люди отнюдь не бедные, но минимальная цена входного билета в сто полновесных долларов отпугнула многих. Теперь уроженцы штатов с удивлением видят, что их хорошо если треть от общего числа собравшихся. Зато в глазах рябит от важных шишек, съехавшихся со всех уголков страны. Тут все, от конгрессменов и спортивных звёзд до адмиралов и боссов мафии. Два комментатора сидящие в студии Нью-Йорка и по одному в Балтиморе и Провиденсе, берут интервью у самых щедрых, рассказывают смешные истории и подначивают друг друга. Всё проходит легко и непринуждённо. Постоянно озвучиваются собранные суммы. Ни один штат не хочет закончить эту гонку вторым. Апофеозом становится совместное исполнение гимна, к которому присоединяются сотни тысяч радиослушателей.

— Чёрт подери, Барт, кажется, мы вляпались в политику, — прикрыв рукой микрофон, тихонечко говорит один радиоведущий другому.

— Нет, Саймон. Это уже не политика. Это… это история.

Страх, анонимность, коррупция вот три кита на которых держится любая организованная преступность. На её стороне выбор времени и места совершения преступления, на её стороне лучшее техническое оснащение и вооружение в любой конкретный момент акции. Простой обыватель не имеет никакой возможности в одиночку противостоять организации и должен всецело полагаться на государственные органы. Как следствие высокий уровень коррупции в государстве вызывает у членов преступной организации гипертрофированное чувство собственной значимости и безнаказанности. Выпячивается принадлежность к преступному сообществу, компонента страха становится важнее анонимности. Делает ли это бойцов мафии способными противостоять нападению хорошо слаженного и оснащённого армейского подразделения? Отнюдь.

Гуарино Моретти также известный в определённых кругах, как Вилли Мур, являлся правой рукой Фрэнка Костелло, босса семьи Лучано. Сейчас он поднимался в номер мисс Дюпэн убеждая себя, что находится в «Плазе» исключительно по делу. Мисс Дюпэн? А что мисс Дюпэн? Горячая южанка просто приятный бонус.

Человек семьи, присматривающий за игорным бизнесом в Луизиане, сообщил интересные сведения. Оказалось, пока бескорыстная овечка, по которой сходят с ума недоумки по обе стороны Большого каньона, щебечет про благотворительность, её агент во всю стрижет купоны. Хочешь, чтобы куколка стала заядлой любительницей игровых автоматов? Нет проблем, только договоримся о цене. Упомянуть твоё заведение в интервью с репортёром? Нет ничего проще, доставай кошелёк. И это в Луизиане, когда девушка ещё не была знаменитой.

А ведь так можно рекламировать что угодно, — размышлял сеньор Моретти, — отели и рестораны, закусочные и парикмахерские, даже прачечные. А недавно подаренные девушкам шикарные автомобили! Не пришлось ли мистеру Форду ещё и приплатить за свой подарок? — пришла в голову мафиози внезапная догадка. В конце концов раз такое дело, разве будет не справедливо если такая шикарная идея достанется его боссу Фрэнку, а горячая южная цыпочка ему лично?

К сожалению, несмотря на ранний в час, в номере мисс Дюпэн уже были посторонние. Репортёришка видимо узнал Вилли Мура и поспешил откланяться. А вот три молодых человека держались независимо и даже дерзко. Джон Кеннеди представился один из молокососов. Да и хрен с тобой, — подумал Вилли вспоминая, что где-то слышал эту фамилию. Можно было бы задать всем троим взбучку, но голова была занята совсем другим. К тому же на его весьма двусмысленные намёки мисс Дюпэн отреагировала весьма спокойно если не сказать благосклонно.

— Решите этот вопрос с моим агентом, мистер Моретти. А пока, нет. Я связана контрактом.

— Я перекупил контракт Фрэнка Синатры за один доллар, детка, — рассмеялся он ей в лицо.

— Мой агент жуткий скряга, мистер Моретти, он сдерёт с вас не меньше двух. Но пока этого не случилось, не забывайте, я связана контрактом.

Что ж, чёрт с вами, с трудом сдерживая бешенство, решил Вилли Мур. Терять лицо, затевая драку с этим ухмыляющимся Кеннеди и его подпевалами хлыщами было бы глупо, по этой же причине не стоило и пытаться облапать самодовольную девку. Моретти не любил ждать и получив от Жанны-Марии номер телефона, не теряя времени позвонил агенту мисс Дюпэн прямо из номера отеля.

Утром Вилли Мур уже совершил главную ошибку в своей жизни, приняв решение при недостатке информации, а в телефонном разговоре совершил ещё две. Вторая заключалась в том, что, желая напугать собеседника Вилли представился. Третья, согласился подождать сутки и встретиться с агентом мисс Дюпэн в ресторане «Плазы» за ужином. Впрочем, вторая, третья и все последующие ошибки, если они и были, только ускорили развязку ни на что принципиально не повлияв.

— Давай, Джонни, плесни себе побольше. Не стесняйся, — Фрэнк Костелло двинул бутылку хорошего виски в сторону, сидящего напротив крепкого мужчины, — выпей и расскажи ещё раз как всё было. Знаю, тебе не приятно об этом вспоминать. Но мы все хотим услышать это именно от тебя.

— Ух! Хорошее пойло, мистер Костелло. Я готов. Разве я не понимаю? — Джонни Кавани, бывший боксёр, исполняющий в доме Костелло обязанности привратника, непроизвольно скосил глаза на подмокший бумажный пакет, который так никто и не решился убрать из комнаты.

— Пресвятая Дева, — Кавани приложил нательный крестик к губам, шепча просьбу уберечь его от злых духов.

— Выпей ещё и начинай, Джонни, видишь сколько занятых людей тут собралось.

— Простите, мистер Костелло. Ух! Простите.

Кавани чуть расслабился и даже позволил себе немного удобнее устроиться на краешке кресла.

— Он пришёл с севера. То есть приехал. То есть сначала мы услышали громкий треск мотоцикла. Я только успел подумать, какого чёрта, простите мистер Костелло, кто-то ездит без глушителя, а он остановился напротив наших дверей и не глуша двигатель поманил меня рукой.

— Опиши мотоциклиста и мотоцикл, — вмешался в разговор, один из доверенных капо семьи, Энтони Карфано.

— Это был Харлей. Такой здоровый, знаете, какие они делают для армии? Зелёный и без номеров. Мужчина худощавый, по-моему, не высокий, но точно не скажу, он ведь сидел. Лица я не разглядел, он был в шлеме и очках. Одет в тёмные брюки и куртку, кажется тёмно-коричневую или чёрную. Не помню, простите, мистер Костелло.

— Ничего страшного, Джонни, это не твоя вина. Продолжай.

— Я подошёл и прокричал, что ему нужно. Он протянул мне пакет. Прокричал в ответ: «Это для Фрэнка Костелло». «Что это?» «Голова Вилли Моретти!»

В комнате, как будто повеяло стужей и мужчины, как один потянулись к своим оберегам, шепча короткие молитвы.

— Я не сразу понял, про что он говорит. Открыл пакет… достал… достал это. Потом… потом у меня всё поплыло перед глазами и меня вырвало прямо на мостовую. Когда парни ко мне подбежали, мотоцикл уже скрылся за поворотом. Простите меня, мистер Костелло.

— Хорошо, Джонни, тут нет твоей вины. Можешь взять всю бутылку, считай, что сегодня у тебя выходной. И позови капитана.

— А…

— Иди, иди. Отдыхай. В доме три десятка вооружённых парней и столько же во дворе. Сегодня ты мне больше не понадобишься.

— Ясно, мистер Костелло. Спасибо, мистер Костелло.

Дождавшись, когда за привратником закроется дверь, глава семьи обратился ко второму присутствующему в комнате капо:

— Майк, достань бутылку из бара и плесни всем. Думаю, нам это не помешает. Капитан О'Нил, заходите. Налить вам?

— Не откажусь, мистер Костелло, — вошедший в комнату чуть полноватый офицер полиции поочерёдно кивнул всем присутствующим. Патрик О'Нил был одним из самых смышлёных детективов Нью-Йорка и сотрудничал с семьёй Лучано ещё со времён сухого закона.

— Присаживайтесь, капитан, и расскажите, что вам удалось узнать к этому моменту. С самого начала, пусть эти джентльмены, — небрежный жест в сторону своих капореджиме, — тоже послушают.

— Хорошо, мистер Костелло. Я постараюсь изложить факты, как они есть, не смягчая и не драматизируя. Общая картина мне ясна, хотя вопросов возникает чуть ли не больше, чем ответов.

— Рассказывай, как тебе удобно, Патрик.

— Итак. Без сомнения против вас провели хорошо спланированную военную операцию. Это не федералы, не национальная гвардия или какое-то другое регулярное подразделение армии США. Тем не менее. По характеру воздействия это безусловно военная операция.

Капитан откинулся на спинку кресла и замолчал довольный произведённым эффектом.

— Тихо, все! Патрик, объясни нормально. Где ты нахватался таких слов.

— Я привлёк эксперта, мистер Костелло, офицера с большим боевым опытом. Майор Псаки. Гондурас, Сальвадор, Никарагуа. В прошлом году он вернулся из Китая и сейчас готовится посетить Европу.

— Мы поняли. Продолжай.

— Первое, они вывели из строя телефонную станцию. Второе, устроили пожар на электростанции. В итоге весь район остался без света и телефонной связи. Зато у полиции и пожарных дел было ваше головы. За ночь мы поймали несколько банд грабителей. Но далеко не всех. В полицию подано несколько десятков заявлений, грабежи, кражи со взломом, изнасилования.

— Святая Дева, телефон, электростанция! Они что не охраняются?

— В обоих случаях сторожа услышали шум, пошли посмотреть и были чем-то оглушены. Потом им вкололи снотворное и связали. Как выяснилось устроить взрыв на таком объекте, как подстанция электростанции легче легко. Просто раньше это никому не приходило в голову. Скажите мне, зачем нормальному гангстеру что-то взрывать, если это что-то не банк, — невесело пошутил капитал О'Нил.

— Я и сейчас не понимаю! — вскочил со своего места экспрессивный Майкл «Курок» Коппола.

— Что бы выиграть время, — задумчиво проговорил Фрэнк Костелло, — и что бы им не мешали. Так понимаю всю ночь полиция занималась пожаром и гонялась за грабителями. Продолжай.

— Никто не видел сколько их было и как они входили в дом Моретти. Вероятно, парни просто не были готовы к такому. Их убивали как скот, никто не успел оказать даже малейшего сопротивления.

— А выстрелы? Разве никто не слышал выстрелы?

— Почти всех зарезали или воспользовались вот этим, — полицейский положил на стол короткую толстую стрелу.

— Это что?

— Арбалетный болт. Вещь не менее убойная чем пуля, но только нет звука выстрела. Из арбалета убили двух парней, дежуривших на улице.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — Костелло швырнул бокал в стену, — Проклятье! Ладно я спокоен. Майк, будь добр, подай мне другой стакан. Хоть кто-то выжил?

— В доме Моретти, двое. Кухарка, толстуха негритянка, она вообще всё проспала. Спящей вкололи ту же дрянь, что и сторожам, привести в чувство смогли только утром. Вторая певичка. Мистер Моретти подцепил её в кабаке, но покувыркавшись из спальни выставил, поэтому она накачивалась алкоголем с молодым Карло Балотелли. С её слов пили какое-то дешёвое вино и Карло к ней подкатывал. Потом кто-то постучался, но Карло, в общем то правильно, счёл что это не его дело. Может быть электрики или пожарные, они сидели со свечами, но из окна всё равно были видны отблески пожара на подстанции. В общем, когда в коридоре послышался шум, они подумали, что кто-то споткнулся и рассмеялись. Да к тому же, с её слов, Карло угостил девушку кокаином. Дальше открылась дверь зашли двое в масках, один наставил на Карло пистолет. Второй на певичку. Спросил, это кто. Карло ответил: «Просто шлюха». Карло вывели, её повернули спиной, не успела испугаться за свою честь, как в глазах потемнело. Очухалась то же утром, обколотая и связанная. А Карло нашли с перерезанным горлом там же в коридоре.

— Выходит, он ей жизнь спас?

— Возможно. В общем, сейчас там работает бригада криминалистов, собирает улики. Может быть что и нароют, но я бы сильно на это не рассчитывал. Ещё могу сказать, что Моретти скорее всего пытали. По всему дому вскрытые тайники. Бумаг и денег нет, но остались наркотики, оружие и ювелирные изделия. Что конкретно взяли я сказать, конечно, не могу.

— Дьявол. Ладно, деньги сейчас наименее важное. Да и не могло у него быть много наличных дома. Дальше.

— По дому Моретти в общих чертах всё. Мой эксперт считает, что работала очень хорошо подготовленная группа с опытом ведения боевых действий.

— Почему.

— Есть нюансы, если позволите я офицера потом к вам приведу или запишу его слова. Майор говорит, что это сразу видно, но трудно объяснить такому дилетанту как я. Да и сложно с ним спорить. Парни то были отчаянные, и в драке умелые и с какой стороны автомат держать знали.

— Просто никто не ожидал такого. Все делают бизнес, ни одна семья сейчас не воюет, — с вызовом глядя на полицейского, почти прокричал Энтони Карфано.

— Спокойно, Энтони. Думаю, капитан это и так знает. Продолжай, Патрик.

— По домам Тома Бара и Малыша Кадоре. Их расстреляли прямо с броневика, угнанного с военной базы. Если кому интересно, из пулемёта системы Браунинг пятидесятого калибра.

— Что⁈

— Давайте я закончу, господа. Броневик подъехал сначала к дому Тома потом Малыша. В каждое здание было сделано примерно по 500 выстрелов. Больше всего досталось спальням хозяев, но прошлись и по остальным комнатам. Есть выжившие и раненые. Майор, которого я привлёк как эксперта, отмечает молниеносность операции. Говорит боекомплект пулемёта 600 патронов. Вот скорее всего его и выпустили по дому Тома, пока ехали к Малышу перезарядились и второй боекомплект уже выпустили по его дому. Отъехали буквально за первый поворот и там броневик бросили. Патрульный его достаточно быстро нашёл, и даже догадался реквизировать подвернувшуюся машину, чтобы добраться до участка. Но всё равно, этого времени преступникам хватило что бы скрыться. Не забывайте телефонная связь в районе не работала.

— Проклятье. Хитрожопые сукины дети! Ну погодите мне, я до вас доберусь! Что, как в городе из пулемёта стреляли тоже никто не слышал⁈

— И слышали и видели. Практически все соседи дали показания. Только, уже после того, как мы и сами нашли этот броневик. Если интересно разведывательная машина М3. Один парень вместо того, чтобы спать обжимался со своей подружкой, так он видел, как трое из этого чёртового броневика вылезли и сели в чёртов чёрный автомобиль, кажется форд. Людей он не разглядел было темно и далековато. Может сказать, что одеты были во что-то тёмное и в касках. Молниеносность и дерзость. Они правильно рассчитали к броневику никто не сунется какое-то время. А потом уже поздно. Криминалисты работают, на если честно, я надеюсь только на случайное везение.

— Везение тоже не следует сбрасывать со счетов. Правильно я говорю, парни?

— Да, босс!

— На военную базу меня не пустили, сейчас там работают люди из военной полиции. Но нам удалось расспросить одного капрала. С его слов на базе сейчас уйма важных шишек. Орут, ищут виноватого. Вроде бы как, был приказ из штаба подготовиться к учениям. А в штабе ничего такого не приказывали. Майор говорит, был соучастник из офицеров и его скорее всего даже можно вычислить, но опять же, понадобится время. В общем, наша армия то же оказалась не готова к ограблению. Часовых вырубили, ударив по голове, остальным пустили в караулку сонный газ. Самое сложное, это загрузить в броневик боевые патроны, тут без купленного офицера не обойтись. Далее, когда угон вскрылся дежурный офицер позвонил и в полицию Нью-Йорка и своему начальству. И там и там всю серьезность ситуации не поняли. Военные подумали машину угнал какой-то перепивший солдат и обещали прислать человека только утром, а пока приказали организовать поиски пропажи своими силами. Полицейские города вообще долго не верили, что им звонят насчёт реального угона броневика. Думали пьяный названивает. В конечном итоге, тоже обещали прислать на базу офицера утром. Но утром броневик уже нашёлся, а в придачу семь трупов, не считая тех, кто был в доме Моретти. Вот так обстоят дела на данный момент, мистер Костелло.

— Хорошо, Патрик. Если что-то узнаешь, звони мне в любое время дня и ночи. И передай всем, за любые сведения о налётчиках я очень щедро заплачу. А это тебе, — хозяин кабинета протянул гостю толстую пачку 20-ти долларовых банкнот.

— Спасибо, мистер Костелло.

Полицейский чуточку заколебался, что конечно же не осталось незамеченным.

— Что-то хочешь сказать, Патрик?

— Да. Знаю, что это не моего ума дело, просто майор Псаки высказал своё мнение и я с ним согласен. Поймите, мистер Костелло, я просто хочу помочь и ни в коем случае не лезу в ваши дела.

— Сегодня я готов выслушать кого угодно. Не бойся, Патрик говори прямо, как есть. Сегодня мы одна семья.

Зардевшийся от смущения и перспектив капитан, закашлялся, чтобы хоть немного замаскировать нахлынувшие эмоции.

— В общем, майор считает, что это было предупреждение, а не объявление войны. Никто не готовился воевать лично с Моретти или семьёй Костелло. Просто Вилли первым сунулся в давно расставленный капкан. И он захлопнулся, если будет уместно такое сравнение, рефлекторно.

— Объясни.

— Для диверсии на телефонной станции и поджога подстанции у нападавших было все давно готово. Это не организовать в один день. Скорее всего они могли поджечь разные электростанции в зависимости от того, где проживал объект нападения. Тем более за один день не провернуть операцию с броневиком. Угнать ещё куда не шло, но не с боезапасом. За сегодняшний день я многое услышал. Люди склоняются к тому, что Вилли зря полез к этой девчонке с плаката. Вот те, кто стоит за ней ждали чего-то подобного и как только появился Моретти они действовали по давно разработанному плану. Крайне агрессивно и быстро, как бы сразу давая понять, что не потерпят любые посягательства.

— Разве девчонка того стоит?

— Тут я ничего не могу сказать, мистер Костелло. Майор считает, что мотивом могут быть только деньги. Большие деньги… И организация. Ещё он сказал, что будь у него десяток смышленых парней и полгода на подготовку, он бы смог взять штурмом любой особняк Америки. Даже если бы его охраняли несколько десятков вооружённых автоматами бойцов. Простите, мистер Костелло, — капитан вспомнил, что дословно майор Псаки сказал «несколько десятков бандитов», но счёл совершенно излишнем говорить об этом.

— Хорошо, Патрик, ты нам очень помог. Когда всё это кончится мы с тобой ещё обсудим мою благодарность.

— Спасибо, мистер Костелло. Права не знаю, что и сказать, вы так добры ко мне.

Когда за капитаном О'Нилом закрылась дверь Энтони Карфано с ненавистью посмотрел ему вслед.

— Этот фараон слишком многое себе позволяет, босс!

— Пока он нам нужен.

— А потом?

— А потом ты решишь этот вопрос, Энтони, не беспокойся. Или кто-то из вас в самом деле думает, что я приму в семью легавого?

— Нет, босс! Конечно нет!

Фрэнк Костелло, выдержал паузу, дождался, когда все капо осознают, как неправы они были, допуская мысль, что их босс способен на такое чудовищное деяние — принятие в семью полицейского. Увидел склонённые головы и удовлетворённо хмыкнув взялся за телефон.

— Боб, что там делает Альберт?

— Целый день не слезает с телефона?

— Это хорошо. Спроси, у него уже есть, что нам рассказать?

— Прекрасно. Мы ждём.

Через несколько минут в комнату вошёл очередной гость. Или не совсем гость, если судить по тому с какой спокойной уверенностью он плюхнулся в кресло, набулькал себе полстакана скотча и незамедлительно его продегустировал.

— Недурственно, Фрэнк. Пока я пашу как лошадь вы тут накачиваетесь импортным пойлом, — рассмеялся человек ярко выраженной еврейской внешности.

— У тебя ещё есть силы шутить, Альберт?

— Устал. Ухо кажется сейчас отвалиться. Я не разговаривал, разве что только с Аляской. Потратил семьдесят тонн зелени и вернул долговых расписок ещё тысяч на сто, но кое-что я узнал.

— Почти двести штук по телефону, силён «Профессор», — рассмеялся «Курок» Майкл.

— Мы все устали, Ал. Что ты узнал?

— Я сегодня угрожал, подкупал, уговаривал. Выслушал тысячу «нет» и «не знаю». Я как тот человек из библии, забыл имя, который отделял зёрна от плевел. И клянусь Создателем я их нашёл. Расскажу, как смогу. И не спрашивайте какого труда мне это стоило.

— Альберт, ближе к делу. Никто и не сомневался, что эта задача по плечу только тебе.

— Да. Хорошо. Николь Оброски более известная, как Бабетта сотрудничает с агентством «Лунный свет». Жанна-Мария Дюпэн с «Первым Тихоокеанским Арт Агентством». Слава Создателю, что люди любят покер, и не умеют останавливаться, иначе хрен бы у меня получилось что-то узнать. В общем «Лунный свет» заключил долгосрочный контракт с сетью отелей «Хилтон». Теперь если в городе есть отель Конрада Хилтона Бабетта обязана остановиться только в нём. И не навязчиво нахваливать. «Лучший отель для американской девчонки. Простой и со всеми удобствами.» Как-то так.

— И сколько мистер Хилтон отвалил за такую рекламу?

— Мой информатор видел только черновик договора. По его словам, речь шла не о фиксированной сумме, а об определённом количестве акций.

— Продолжай.

— «Первое Тихоокеанское» заключило договор с «Де Бирс». Подробностей я узнать не смог, но человек, с которым общались наши люди, гарантирует сам факт заключения сделки в отношении мисс Дюпэн.

— «Де Бирс»⁈ А если он врёт?

— Он любит свою семью и ручается.

— Это же брюлики. Да босс?

— Заткнись Майкл. Дай подумать.

…

— «Де Бирс» это Оппенгеймер и Ротшильды. Это не просто деньги, это очень большие деньги. Это власть! Выходит, Вилли ухватил кусок, который не смог прожевать? Как думаешь, Ал, это может быть, что-то личное?

— Не думаю, хотя он там зацепил ещё и молодого Кеннеди. Я успел найти доказательства сделок только с «Хилтоном» и «Де Бирсом», но уверен, что есть ещё куча компаний обменявший казначейские билеты Америки или свои акции на лояльность Бабетты и Жаннеты. Почти уверен, что среди них Форд, Кола и Пепси. Вы удивитесь, но похоже, оба агентства так же предпринимали шаги для заключения сделок с компаниями, занимающимися судостроением.

— Чёртовы ублюдки! Ты прав, Ал. Я знал Патрика Кеннеди и знаю его сына Джозефа, это влиятельный человек умеющий делать деньги и давний друг Рузвельта, но сейчас он посол США в Британии и точно не успел бы всё организовать. Тогда кто?

— Агентства принадлежат разным трастовым фондам, но как мне удалось выяснить, трасты в свою очередь принадлежат швейцарскому акционерному обществу. Одному и тому же акционерному обществу! Акционеров или владельцев которого мне установить не удалось. Зато, удалось узнать, что типография, выпустившая первые плакаты с Бабеттой и Жанеттой принадлежит швейцарской компании «Стингер транснациональ компани». Одним из её владельцев является господин Лоуренс Штейнгардт, в настоящий момент посол США в большевистской России. Возможно, второй акционер имеет европейское происхождение.

— Немцы?

— Немцы, швейцарцы, русские кто угодно! Я не знаю. Чудо уже то, что я узнал столько. Кроме потраченных денег и долговых расписок, что само по себе мелочь, мне пришлось изо всех сил давить на своих замороженных людей в налоговом департаменте, в ФРС и даже в госдепе. Могу ответственно заявить, что в ближайшее время их раскроют и как источники информации они будут для нас потеряны.

— Ты всё правильно сделал, Альберт. Сейчас тот самый случай, когда нужно задействовать все возможности. Про Штейнгардта можешь объяснить взаимосвязь?

— Да. Самая важная находка ждала меня в Техасе. Я нанял всех детективов Техаса и Орегона. Всех! Двенадцать тысяч долларов за первые сутки, но оно того стоило. Каждый грёбаный цент!

— Ближе к делу, Ал. Праздник в твою честь мы устроим чуть позже.

— Да, Фрэнк, извини. Мисс Дюпэн перед тем, как подписать контракт с «Первым Тихоокеанским» отнесла договор в ближайшую юридическую контору. А адвокат на всякий случай сохранил копию. Ещё пять штук.

— Да чёрт с ними, с деньгами! Что там⁈

— Коротко, очень щедрое предложение для никому не известной девушки. Еженедельное содержание, бонусы за рекламные контракты. Бонусы за интервью газетам, участие в радиопередачах и за съёмки в кино. Гарантированная главная роль в одном полнометражном фильме.

— Не плохо, — присвистнул «Курок» Майкл.

— От неё требовалось отказаться от личной жизни на ближайшие пять лет. Точнее вообще в течение этого периода играть одну большую роль. Говорить, что скажут, есть что скажут, ехать туда куда скажут. Никаких помолвок или свадеб, аборт в случае беременности и никакого своего мнения. В случае расторжения контракта дикая неустойка. Через пять лет бонус в размере ста тысяч долларов.

— Сто тысяч не большие деньги. Мы же можем заплатить ей больше, босс. А какая неустойка, Ал?

— Не нужно меня перебивать, Майки. Неустойка миллион. Но я думаю, никто её живой не отпустит. Это первое. Второе и самое важное. Я же сказал щедрое предложение для никому не известной девушки. Ни-ко-му не из-вест-ной, — по слогам повторил Альберт Ульм, неофициальный мозговой центр семьи Лучано.

— Объясни? — Фрэнк Костелло подался вперёд, наваливаясь грудью на край стола.

— Самое важное в этом контракте то, что он подписан раньше, чем началась вся эта истерия. Даже раньше, чем «Стингер транснациональ компани» напечатала первые плакаты с девушками.

— Как так может быть? Кто-то видел плакаты до того, как их разослали по воинским частям?

— Или их нарисовали с двух конкретных, пока ещё никому не известных девушек.

— Думаешь за всем этим стоит всё-таки этот Штейнгардт?

— Он сейчас за океаном в России. Думаю, это кто-то из его друзей в правительстве и скорее всего этот кто-то многозвёздный генерал. Штейнгардт является племянником Сэмюэля Унтермайера, а тот большая шишка в еврейских сионистских кругах.

— Чёртовы ублюдки! Возможно, ты прав. Есть хоть зацепка, кто конкретно это может быть?

— Пока нет. Вообще тишина. Если искать только среди военных, то это могут быть человек пять из окружения президента. Или больше если это не военный.

— То есть прямо сейчас мы не знаем кто убил Моретти?

— Нет.

— Босс, давайте привезём сюда, того агента с кем Вилли договорился о встрече. Пока едем я его так обработаю, родная мама не узнает.

— Как тебе идея «Курка», Альберт?

— А вы уверенны, что появись наши парни в «Плазе» и через минуту из-за поворота не появится танк и не разнесёт этот дом по кирпичику?

Сидящие в комнате неосознанно потянулись к оружию, прислушиваясь к звукам, доносившимся с улицы.

— Ну ты хватил, танк.

— Думаю хватит и пары пулемётов, чтобы покрошить тех, кто на улице, а потом закинуть в окна взрывчатку.

— Что ты предлагаешь? Спустить всё на тормозах? На нас набросятся другие семьи.

— Уверен они тоже напуганы. Я предлагаю пока не трогать агента мисс Дюпэн, только и всего. И сосредоточиться на поисках исполнителей. Возможно, через них мы выйдем на человека в правительстве. А вот агент скорее всего ничего не знает и отвечает только за контракты.

— Чёрт бы тебя подрал, Альберт. Они скорее всего уже в Мексике.

— Или в Нью-Йорке, ждут нашей реакции. Ещё, Фрэнк, я думаю, тебе нужно обзвонить глав остальных семей. Объясни им, что это наша общая проблема.

— Эти шакалы только и ждут, как бы меня сожрать, хотя на словах все уже выразили сочувствие и готовность оказать любую помощь.

— Майкл, Энтони, Шон ваше мнение?

Сидящие в комнате капо переглянулись, что-то для себя решили и первым со своего места поднялся Майкл «Курок» Коппола.

— Надо привезти сюда агента. Никто не смеет сказать, что семья Костелло трусы! Если он ничего не знает мы просто отрежем ему голову. Как сказано в писание, око за око!

— И кому ты её отправишь? — первый раз за вечер заговорил, угрюмый детина со сломанным носом, ирландец по происхождению, Шон Мак'Каллен по прозвищу Весельчак.

Коппола резко замолчал и сбитый с толку посмотрел на босса, ожидая подсказки. Увы помощь к нему не пришла. Наоборот, Фрэнк Костелло кивнул, присоединяясь к вопросу своего капореджиме.

— Не знаю. Давайте этой девке отвезём, — не уверенно предложил «Курок», сам осознавая несерьезность такого предложения.

— Я как-то пил с одним шотландцем, долгое время жившим в Египте, — почти не разжимая губ решил поделиться с остальными Весельчак, — он про арабов смешно рассказывал. Вроде бы, третья их проблема, в том, что на перестрелку они с ножами приходят.

— Гы, идиоты. Погоди, а при чём тут арабы? Или ты думаешь это они? — удивился «Курок».

— Думаю, мы не арабы, — продолжая глядеть в стол проговорил Мак'Каллен.

Коппола хотел сказать что-то ещё, но дон Костелло резко вскинул руку заставляя его замолчать.

— Ясно, Шон. А ты, что скажешь, — обратился хозяин кабинета к третьему капо.

— Весельчак прав. Против броневиков, пулемётов и динамита «томпсоны» не играют. Пока этого хмыря и пальцем нельзя тронуть. Думаю время, которое мы потратим на поиски исполнителей и всех, кто за этим стоит, нужно использовать на закупку оружия. Армейского оружия. И пусть этот майор, как его там?

— Псаки.

— Вот. Он. Пусть обучит наших парней, как хвалился фараону. Вот тогда мы всех сможем подвесить за яйца. Думаю так, босс.

— Хорошо. Пока решаем следующее. Первое, агентов обеих девок и пальцем не трогать, даже не приближаться к ним на милю. Второе, поднимайте всех. Проституток, сутенеров, скупщиков краденого, игроков. Все должны знать, за любую информацию о налётчиках Фрэнк Костелло платит очень щедро. И не жалейте денег. Пусть люди знают, всё без обмана, и мы не скупимся. Третье, Энтони прямо сейчас найди капитана, пусть устроит нам встречу с этим майором. Майкл подумай, что нам нужно из оружия и как вообще нам усилить парней. Шон ты пока свободен, задание для тебя у меня будет завтра утром. Ну а я лично переговорю со всеми главами семей и с Синдикатом. Тогда, пока всё. Ал, останься, прикинем сколько было денег в доме Вилли.

Подождав пока они останутся вдвоём Альберт Ульм вопросительно посмотрел на босса.

— Фрэнк, тебя действительно интересуют деньги Моретти?

— Постольку поскольку.

— Могу сказать, у него было от ста до трёхсот тысяч.

— О'Нил сказал из тайников исчезли все бумаги.

— Ясно. Думаю, кое-какой компромат у него был. Но точно могу сказать только про судью Мура. У Вилли были фотографии, где судья развлекается с юными мальчиками.

— Потом расскажешь, сейчас даже это не важно.

— Согласен.

— Как, по-твоему, это всё-таки предупреждение или объявление войны? И как поступят остальные семьи?

— У меня стойкое ощущение, что предупреждение. Это серьёзные люди, хотели бы тебя убить — убили бы. А тут, как будто говорят, придержите своих псов. И это предупреждение не лично нам, а всем. Уверен остальные сейчас думают не о том, как бы урвать кусок у Фрэнка Костелло, а как прикрыть свою задницу. Неизвестность страшнее всего. А когда убивают с такой лёгкостью и дерзостью. Сегодня убили Моретти, а кого завтра? Меня? Только идиот сейчас решит развязать войну. Да и мы настороже. Когда у тебя в доме было с пол сотни вооружённых парней?

— Тогда решаем так. Парни пусть делают, что я им сказал. Но выйти на тех, кто отдал приказ убить Вилли мы обязаны. Пусть это займёт год или пять лет. Пока они живы мы не можем чувствовать себя в безопасности. Нужно подобрать надёжного человека и послать его в Швейцарию. Нужно перестроить свою организацию так, чтобы в будущем мы могли отразить подобное нападение. Я присмотрю себе участок и построю дом, который при необходимости сможет выдержать обстрел из пушек. А майор Псаки обучит наших людей по лучшим военным стандартам. Кстати, о нём нужно собрать всю возможную информацию, и как можно скорее. Жаль потом и его и капитана О'Нила придётся убрать. Сейчас нам показали, как мы на самом деле слабы. Значит мы обязаны стать сильными. И тогда, клянусь головой Вилли, они горько пожалеют!

Две девушки, сидевшие напротив друг друга в шикарной студии, предоставленной совместно, первой коммерческой телесетью США Эн-би-си (National Broadcasting Company) и радиосетью Эм-би-эс (Mutual Broadcasting System), яростно обменивались колкостями и только присутствие ведущего да невысокий журнальный столик, ещё хоть как-то сдерживает их от рукопашной схватки. Казалось, стрёкот кинокамеры и голубоватые всполохи фотовспышек только подзадоривают красоток.

Первой не выдержала блондинка, ловко наклонившись к сопернице она вцепилась в рукав её блузки, совсем не заботясь о том, что фасон её платья с глубоким кливиджем[19] не приветствует такие выпады.

— Индюшка мокрая! — брюнетка, пользуясь предоставленной возможностью, схватила собеседницу за волосы и почти смогла приложить фэйсом об тэйбол.

— Ааа! Креветка дохлая! — блондинка из неудобного положения схватилась за кисти противницы и попыталась крутануть их в бок. Приём удался лишь от части, правый кулак брюнетки разжался, отпуская волосы, но лишь для того, чтобы через секунду рвануть так удачно подвернувшийся под руку край платья. Засверкали вспышки блицев и даже камера, будто бы, застрекотала ещё быстрее, стараясь поскорее запечатлеть приятную округлость, прикрытую лишь полупрозрачным кружевным бюстгальтером.

Дальше девичьи визги приобрели совсем нечеловеческую тональность, а сами девушки, вцепившись друг дружке в волосы покатились по полу демонстрируя четыре премиленьких стройных ножки.

— Кого ждём⁈ Растаскивайте! Уже сорок секунд кувыркаются, — прикрикнул на помощников ведущий.

Минут через пять девушки немного успокоились и воспользовавшись многочисленными булавками, даже смогли привести одежду в относительный порядок.

— Наши радиослушатели и телезрители думаю не поймут, если мы закончим эту передачу на такой волне. Мисс Бабетта, мисс Дюпэн давайте покажем нашей аудитории, что мы несмотря ни на что всё-таки одна команда, и делаем всё только на благо Америки.

— Ради Америки, ради наших парней я готова месяц питаться только гамбургерами и целовать всех морпехов, которые попадутся на моём пути, — сверкая глазами заявила Жанна-Мария, борясь с желанием показать Бабетте язык.

— Ах, так! Да ради Америки я готова поцеловаться с этим твоим громилой. Как там его? «Чёрный бомбовоз»? — казалось ещё чуть-чуть и булавки не сдержат рвущееся наружу праведное возмущение дочери Орегона.

— Джо Луис не громила, а великий боксёр! — мисс Дюпэн вскочила со своего места уперев руки в бока, — да я поцелую даже тебя!

— Меня! Да я!.., — девушка задохнулась от возмущения, — я поцелую тебя по-французски!

— Ах ты, коварная бестия! Техас не сдаётся! Я буду целовать тебя пока ты не запросишь пощады!

— Кто⁈ Я⁈ Никогда!

Как будто собираюсь драться, девушки бросились навстречу друг другу, острые ногти вцепились в податливую ткань платья, карминовыми волнами ударились губы, порождая слитный стон мужской части аудитории. Сбитая неловким движением одного из фотографов, звонко ударилась о паркет деталь осветительной лампы, порождая, метнувшееся к стенам, короткое эхо. Казалось, пространство студии заполнила, физически ощущаемая, животная чувственность, а время остановилось. Присутствующие задержали дыхание, боясь нарушить хрупкую прелесть момента…

— Стоп! Не верю! Не верю! Кармелитки из церкви Богоматери[20] лучше целуются. Перерыв!

— Ивэн! Сколько можно! Третий раз за сегодня. У меня уже губы опухли!

— Столько, сколько нужно! Ты зачем ей в правый рукав вцепилась. Сколько раз можно повторять. В левый, в левый! Левый держится на двух нитках, его и рви. Так, девочки собрались, у нас осталось менее суток. Десять минут, попили водички, поменяли реквизит, дали поработать гримёрам и покажите мне наконец то настоящую страсть. Завтра у нас самый важный день, отработали и со спокойной совестью поехали отдыхать в Калифорнию. Море, съемки, шампанское. Или я вас продам в рабство берберским пиратам.

— Ивэн! Чтоб ты провалился!

— Точно, Бет! Пошёл ты к чёрту!

— Будь моя воля, я бы порезала тебя на тысячу кусочков!

— А потом, Ивэн, мы скормили бы тебя крокодилам.

— Да! Крокодилам!

— Кстати, Бэт. Хочешь, познакомлю тебя с одним миллионером.

— Что за миллионер?

— Какой-то Джон Кеннеди. Молодой и не урод. Уверена, вы будете отлично смотреться вместе.