Фактор роста

Глава 18 Милосердие

Ночью сержант Жуков уснуть так и не смог, то переживая за оставленную во Львове роту, то вспоминая последнюю встречу с девушкой своей мечты, то пытаясь угадать, куда служба забросит его в этот раз. Поэтому не удивительно, что практически весь полёт Иван проспал.

Перечитал письмо от Мэй, потом от парней, понял, что они многое недоговаривают, и как-то незаметно задремал. Даже на внутреннее убранство лайнера внимание обратил вскользь, хотя перемещаться с таким комфортом, наверное, мало кто может себе позволить.

Но ведь и Командир не бездельничал, с кем-то интенсивно обменивался радиосообщениями, а в перерывах писал, по крайней мере, пока старший сержант Жуков не уснул на мягком кожаном диванчике.

— Где мы? — выбравшись из самолёта на твёрдую землю, полюбопытствовал Иван.

— Западная Белоруссия. В районе Белостока.

— Понятно. Думал, мы где-то в районе Мурманска приземлимся.

— Жук, ты негра вживую когда-нибудь видел?

— Негра? Настоящего?

— Ну нет искусственного, блин.

— Нет, не видел. Как-то не пришлось.

— Значит, скоро увидишь. Где-то тут нас мои негры ждать должны.

Не дождавшись от Ивана нужной реакции, Самойлов хмыкнул и перешёл на более серьёзный тон.

— Ладно, потом объясню. Пошли искать чумазеньких.

В общем с неграми пришлось повозиться. По всему было видно, что чёрным товарищам пришлось натерпеться, пока добирались сюда. Нашли их в каком-то полуразвалившемся сарае в непонятном статусе, то ли заключённых, то ли бездомных, чуть ли не под конвоем. Хорошо хоть лето, и какая-то сердобольная душа снабдила чёрненьких ватниками. Так что пришлось их сначала напоить и накормить. Благо не завшивели, кто-то догадался обрить негров налысо.

Здоровые парни с ушлыми рожами после обеда повеселели и быстренько перекидали мешки и ящики из самолёта в полуторку. На второй грузовик так же сноровисто погрузились сами и даже запели что-то своё африканское, отбивая ладонями ритм.

— Иван, давай ты за баранку, а наш шофёр в первой поедет. Им ещё машины назад перегонять, — распорядился Командир, скептически рассматривая заляпанный грязью грузовик.

— Понял.

— Ты как, навыков вождения не утратил?

— Обижаешь, Командир.

— Ну тогда рассказывай. Как оно инструктором быть?

— Знаешь, Командир, трудно, но чертовски интересно. И ещё переживаю за своих. Несколько часов прошло, а уже мысли: «Как там Урбо с ними?» Уж больно неспокойно на границе.

— Так и должно быть. Значит, как командир ты не безнадёжен.

— Вообще мы здорово прогрессировали. Вначале они мне такими увальнями деревенскими показались, что мама не горюй, половина ещё и русский через пень колода знает.

— Ну и как ты с ними?

— Да просто. Как нас гоняли, так и я их. Только мягше. Наши-то парни — ого-го! Кремень! А тут мальчишки, вчерашние хуторяне. Дали мне, значит, одного такого типа, горе луковое, вот я с ним намучился. Представляешь, Командир, он в первый же день умудрился…

Майор Самойлов слушал своего курсанта, задавал уточняющие вопросы, в нужных местах смеялся и думал, что в Иване Жукове он всё же не ошибся. Старший сержант с гордостью рассказывал о своих подопечных постоянно говоря «мы» вместо «я».

У Жукова был интеллект, необходимый для планирования операций, как сейчас выясняется, была и воля, необходимая для командования людьми и претворения своих планов в жизнь. Личная храбрость Ивана тоже сомнений не вызывала. Что ж, уже этих качеств вполне хватало, чтобы стать хорошим командиром в грядущей Войне.

Было ещё одно качество, отличающее просто очень хороших командиров от тех, кто способен переломить ход сражения и даже войны, — это способность в нужный момент посылать подчинённых на смерть. Решать кто умрёт сейчас, а кто ещё поживёт.

Послать другого человека на смерть много ума не надо. А отсутствие у посылающего совести делает такое решение ещё проще. Только в совокупности с остальными качествами, присущими талантливому полководцу, безжалостность оборачивается милосердием, позволяя сохранить максимально возможное число жизней как бойцов, так и мирного населения. Но узнать, обладает ли таким качеством Иван Жуков, можно было только на войне, да и то далеко не сразу. Старшему сержанту ещё предстоит немало повоевать, чтоб стало понятно, чего он стоит.

Впрочем, Виктор не торопился, после Победы начнётся новая война, подлая и не объявленная, но от этого не менее жестокая и принципиальная. На Жука у майора Самойлова были свои далеко идущие планы.

— Значит, слушай меня сюда. И запоминай. Сейчас послать тебя на курсы младших лейтенантов или пробить звание в виде исключения у меня времени нет. Но обязанности у тебя будут командирские, — Самойлов хмыкнул. — Моим произволом, так сказать. А младлея, думаю, получишь через пару недель после начала войны, если не облажаешься.

«Младший лейтенант — это правильно, — отметил про себя Иван, немного сам себе удивившись тому, что новость воспринял без особых эмоций». Ещё полгода назад скажи Жукову, что быть ему в скорости средним командиром, наверное, в пляс бы пустился.

А что? Какое-никакое, а уже начальство. Тут тебе и уважение, и денежное довольствие совсем другое. И тяготы службы другие, только уже в обратную сторону. Уже не пешочком на плацу или, скажем, в походе, а на лошадке или даже на автомобиле. Да и после службы хоть в родной деревне, а хоть и в городе уважаемый человек. Такого и на должность пригласить не зазорно в колхоз, а можно и на фабрику в той же Рязани, да хоть и в самой Москве. А можно учиться пойти на агронома или скажем учителя. Все дороги открыты. И это если не рассматривать карьеру военного.

Но это полгода назад, а сейчас Ивану все эти резоны до лампочки, просто лычки старшего сержанта он уже перерос. Насмотревшись в дивизии за это время на самых разных командиров, Жук вполне обоснованно считал, что если роту он не потянет, то со взводом, скорее всего, справится не хуже вчерашних курсантов, получивших звание лейтенанта. Ладно ещё те, кто уже год отслужил, пообтёрся, стал немного кумекать, что и как в армии работает. А те, кто выпустился буквально пару недель назад!

Взять хотя бы их 32-й мотопехотный. Три выпускника Смоленского пехотного училища в звании лейтенантов прибыли к ним 14 июня, то есть за день до отъезда Жукова. И майор Павлычев поставил их взводными, а что делать, больше-то некого. С другой стороны, может и напрасно он так думает, чему-то же их два года учили.

— Жук, не спи! Уже петлицы с кубарями примеряешь?

— Было бы неплохо. А то некоторые без году неделя в армии, а гонору как у маршала. Не дело делаешь, а только и знаешь, что козыряешь.

— Ну, кубари дело наживное, а вот что я тебе гарантирую, так это геморрой на оба полушария головного мозга. Задание у тебя и само по себе не из лёгких будет, а уж учитывая сопутствующие обстоятельства. Но я в тебя верю, Жук. Так что смотри, не подведи.

— А что за задание, Командир, так ты ничего и не рассказал ещё.

— Ха-ха. Зачем тебя заранее пугать. А так хоть выспался без кошмаров.

— Меня теперь кошмарами не испугаешь, у меня в роте боец Иван Моцола был.

— Да ты шо⁈ Сам Моцола Львовский?

— Всё бы тебе, Командир, шутить. Не львовский он. Родом откуда-то с Карпат. Внешне вылитый крымский татарин. А если по характеру судить, то какая-то дикая помесь еврея с цыганом.

— И чего же натворил Моцола Карпатский?

— Да он и не вылезал практически из историй. Неуёмная у человека фантазия и тяга приключений на свою пятую точку находить. Но славу ему принесла овца, которую он к штабу корпуса приволок.

— Так. Я весь внимания, давай жги.

— Есть у нас, то есть теперь уже у них, взводный, лейтенант Индаридзе. Кажется, Шалва его зовут, ну да это неважно. В общем, как-то слово за слово зашёл разговор за шашлык. Товарищ лейтенант, значит, говорит, нет тут баранов, а значит, и шашлык нельзя нормальный приготовить. А Моцола возьми и возрази. Как нет⁈ Да я могу его вам хоть сюда к штабу привезти, если не барана, то овечку точно.

Шалва смеётся: «Ты если ещё и найдёшь в округе тех, кто отару держит, кто тебя на КПП с овцой пропустит».

Моцола говорит: «А спорим?»

«Только, — просит, — дайте мне два дня, завтра то инструктор наш, сами знаете, какой он зверь, запланировал учения по химзащите».

— Инструктор зверь, это он про тебя, что ли? — спросил Самойлов.

— Ну да. Тот ещё оболтус, воспользовался тем, что меня в этот момент в очередной раз чекистам помогать послали. Я говорю — страха совсем в его бестолковой тыкве нету.

— Я уже, похоже, знаю, что дальше будет. Но продолжай.

— Ну не все такие умные. В общем поспорили они. Лейтенант караульным наказал все машины тщательнейшим образом обыскивать. Кстати, у одного шофёра изъяли спирта 20 литров, дёрнула его нелёгкая именно в этот день его вывозить.

В общем, с утра наш Моцола с двумя молодыми бойцами, все в противогазах, в касках, в плащ-палатках наглухо застёгнутых, на мотоцикле выезжает из гаража. Все, конечно, от смеха полегли. Особенно когда он говорить с караульными пытался, потом не выдержал, сорвал противогаз. Говорят, видок ещё тот был: глаза выпученные, волосы мокрыми патлами.

Шалва ржёт: «Дурачок, сними противогаз не видит же Жук». Ну, то есть я.

«Хрен вам, — отвечает Моцола, — знаю я вас, сниму, а он щас где-нибудь засел с биноклем и наблюдает. Потерплю, за то в увольнительную завтра пойду».

Даже тащ майор, комполка наш, вышел посмотреть. Посмеялся. «Красноармейцу Моцоле, — говорит, — это тока на пользу».

Вот, значит, проехал он несколько раз так туда-сюда, караульные уже привыкли и зубоскалить даже прекратили. А какой смысл третий раз над одним и тем же ржать? Приказали человеку вот он и исполняет. Спасибо Матке Боске, что мы в роту к старшему сержанту Жукову не попали.

— Давай, Жук, жги дальше, не жалей меня, — откровенно наслаждаясь рассказом, ухмыльнулся Самойлов.

— Ну а чё дальше-то рассказывать. Вечером, когда уже стало смеркаться, мотоцикл с тремя бойцами подъехал к самому штабу, ну и Моцола вызвал лейтенанта во двор. А когда Шалва вышел и говорит ему: «Принимайте товар, товарищ лейтенант».

«Где? Какой товар?»

«А вот же, — а сам лыбится и снимает с третьего бойца, который в люльке сидит, каску, противогаз». Думаю, понятно в общем, кого Шалва в люльке обнаружил.

— Да уж, презанятная история. Многое я бы отдал, чтоб увидеть лицо лейтенанта Индаридзе в тот момент. И что, не наказали твоего Моцолу?

— Наказали, но без трибунала, за пределы дивизии это не вышло. Хозяин овцы приезжал, жаловался. Его майор Павлычев спросил: «Сможешь вора опознать?»

«Нет, он же в противогазе приезжал».

«А номер мотоцикла запомнил?»

«Тоже нет, тот заляпан грязью был».

«Ну вот, понимаешь, что в суде ты ничего не добьёшься? А раз понимаешь, давай мы тебе стройматериалами компенсируем?»

На том и договорились. А в качестве дополнительного наказания этим любителям спорить разрешили шашлык приготовить, но не попробовать. А мне вот кусочек достался, хоть и холодный. Могу подтвердить лейтенант Индаридзе мастерски мясо готовит.

— Хорошая история. А боец смекалистый, если не забуду, надо на него посмотреть, где только время взять непонятно.

— Йопт, — прервав беседу, синхронно воскликнули мужчины, подскочив на особо глубоком ухабе.

— Надеюсь, наши негры в кузове сильно не покалечатся, — потирая локоть, заметил Самойлов.

— Ни чё, пусть привыкают. А откуда они, Командир?

— Из Алабамы.

— И как я сам не догадался, — съязвил Жук, не уверенный, что сможет найти эту африканскую страну на карте.

— А чё ты хотел. Каков вопрос, таков и ответ.

— Йопт, — синхронно.

— Да ёшкин кот, неужели трудно взять несколько машин щебёнки и засыпать хотя бы самые большие ямы.

— Да это участок такой, похоже, трактора дорогу раздолбали. Сейчас получше будет.

— И почему я не удивлён. Ладно, хватит лирики. Начну с предыстории, чтоб ты понимал, в какой, хм… ситуации тебе предстоит работать.

— Командир, а может, мне это, отпуск взять и махнуть куда-нибудь на Волгу на рыбалку?

— Тоже вариант. Вот война кончится, выбью тебе путёвку, да не на Волгу, а куда-нибудь на море. Карловы Вары или нет, там, вроде, море отсутствует. Лучше в Ниццу, это во Франции, на берегу Средиземного моря. Устроит тебя такой вариант?

— Ну а что, я человек не гордый. Командир сказал в Ниццу, значит в Ниццу.

— Вот и договорились. Значит, поехали. Во-первых, служить ты будешь в авиации.

— Класс. Это мне теперича кожаный реглан положен и фуражка красивая.

Но майор Самойлов шутку не поддержал, и старшему сержанту Жукову хватило ума мгновенно заткнуться и осознать, что сейчас время слушать, а не юморить.

— В 1-м отдельном радиолокационном дивизионе Главного управления ВВС РККА. Структурно дивизион подчиняется Информационному центру ГУ ВВС. Это недавно созданная структура, командовать которой доверили мне. Задачи Центра — сбор и обработка информации с последующей передачей высшему руководству страны и армии. Задачи дивизиона несколько локальней — отслеживать воздушную обстановку в радиусе действия установки и давать целеуказания для частей ВВС.

— Что-то типа поста ВНОС выходит?

— Верно. Суть именно такая. Только немного другие масштабы. Радиолокатор гарантированно замечает истребитель за 180 километров. А при оптимальных погодных условиях групповую цель может засечь и за 220 километров. Плюс может мгновенно связаться с аэродромами и даже наводить истребители во время полёта, если у тех есть нормальные рации.

— Мощно.

— Именно. Предполагаю, дивизион усилит эффективность 9-й, 10-й и 11-й САД минимум вдвое-втрое.

— Ещё бы, куда враг ни сунется, а мы уже, хопа, тута.

— Теперь о дивизионе и о том, с чем непосредственно тебе придётся иметь дело. Я не планировал, что всё оно выльется в такую форму, в какую в итоге вылилось, но, как говорится, мы предполагаем, а бог располагает. Ещё неделю назад никакого отдельного дивизиона не было, была группа конструкторов, которая на подмосковном аэродроме тестировала новую радиолокационную станцию, даже, вернее будет сказать, радиолокационную систему, потому как там и радиостанция мощная, и ещё кой-какие хитрые приборчики. Я назвал её ФРС, фронтовая радиолокационная система. Фронтовая, значит, мобильная и автономная.

Товарищ Сталин сразу понял, какой потенциал у такой системы, и дал добро укомплектовать её по самому высшему разряду. Американская техника, в основном тяжёлые пятитонные грузовики, и высококвалифицированные водители и автотехники. Понятно, что все дивизионы мы так оснащать не сможем, но твоему 1-му повезло. На шасси грузовиков посадили всё, от самого радиолокатора до ремлетучки и автокрана. Своя автоцистерна с топливом и свой электрогенератор. Цени.

— Ценю.

— Дальше. Я планировал отправить их в Молдавию, провести, так сказать, полевые испытания в реальной боевой обстановке. Думаю, на румынском фронте будет всё ж поспокойнее, чем там, куда мы едем.

— Так как они тут очутились?

— Раздолбайство, несогласованность и дурная инициатива. Под Орлом группу ждала техника, выделенная для прикрытия. Две 40-мм зенитных пушки «Бофорс», так же на автомобильном шасси, и семь бронетранспортёров M2A1 «Скаут» с 12,7-мм пулемётами.

Знал бы ты, какого труда мне стоило выцарапать бэтээры у американских вояк. Повезло только, что их 1-я бронетанковая дивизия вскорости должна была получить более продвинутую модификацию М3.

— Семь броневиков! Охренеть!

— «Скаут» это тебе не БА-6. Скорее грузовик с видимостью брони, одним пулемётом 12,7-мм и одним 7,62-мм. И, кстати, без крыши.

— Командир, четырнадцать пулемётов — это же моща! А наш броневик, по сути, то же грузовик, обшитый тонкой бронёй. Пушка сорокопятка, конечно, хорошо, но нам же не с танками воевать. А пехоту причесать, крупнокалиберный пулемёт ещё и поэффективнее будет.

— Наверно, ты и прав в плане причёсывания пехоты. Надо мне быстренько спуститься с облаков на землю, а то последнее время одна авиация в голове. Но истребители истребителями, а тебе, прежде всего, нужно будет опасаться моторизованных передовых отрядов немцев. Один-два средних танка, штук пять лёгких, пехота на бронетранспортёрах и мотоциклисты — такая, ведущая разведку или просто вырвавшаяся вперёд, группа вам вполне по зубам.

— 40-мм пушки?

— Именно. Шведские «Бофорсы» в своём классе лучшие пушки в мире.

— Думал, они американские.

— Американцы купили лицензию, но, насколько я знаю, ещё не наладили выпуск готовых изделий. Если быть совсем точным, наши пушки изготовлены фирмой «Крайслер» в Канаде и посажены на автомобильные шасси в Америке. К сожалению, к каждому орудию всего по два запасных ствола. Одной из твоих задач будет надрочить зенитчиков стрелять по наземным целям, прежде всего, танкам. Разрешаю расстрелять по одному стволу.

— Я же не умею.

— Твоё дело проконтролировать. Думаю, они сами разберутся. Дело не хитрое — прямой наводкой очередью в танк попасть. Но нужно, чтоб делали это быстро, не паниковали и экономили ресурс ствола, то есть пусть учатся пулять короткими очередями.

— Ясно. Принял.

— Так вот. Возвращаемся к нашим баранам. Когда командование Орловского округа увидело, какие игрушки пришли из-за границы для наших радиолокаторщиков, чуть слюной не захлебнулось и, понятное дело, захотело эти игрушки к своим загребущим ручонкам прибрать. Но наши доблестные учёные, закалённые в бесчисленных научных диспутах, себя в обиду не дали. Тогда хитрые военные придумали обходной план. Атака во фланг, так сказать. Если не получилось присвоить игрушки отдельно, давайте заберём их вместе с учёными. Сказано — сделано. И в Орловском округе появляется ещё одна рота ВНОС.

— А…

— Даже не спрашивай про структуру и всякую подобную хрень. Думаю, не прошло бы и недели, как технику бы отобрали, а подразделение расформировали. Позарились товарищи на импортные грузовички да броневички, вот и подсуетились. Доктор физико-математических наук Ивлев, он, по сути, главный конструктор КБ, разработавшего лучший радиолокатор страны. Ему надо полковника присваивать, по меньшей мере, а ему — херакс — капитана. Кушайте, не обляпайтесь. Тома и Лена — разработчики и спецы высочайшей квалификации, а им вместо военинженера присваивают воентехника 2 ранга. Хорошо, не сержантов. Ну а чё, зачем оператору командирская должность?

И теперь, плять, разработчики одной из важнейших компонент обороноспособности страны мало того, что застряли в армии, так они ещё застряли на границе с государством, которое вот-вот обрушит на нас всю мощь своих моторизованных армий. Одним словом, писец и лысые котята.

Ах, да. Почему они здесь, а не в ПВО славного города Орла? Да? Ну так и в авиации полно ушлых жучар, которые на ходу подмётки рвут. Вот и первый заместитель начальника ГУ ВВС РККА генерал-лейтенант авиации Жигарев из таких. Нафига, говорит, ОВО аж цельный новейший радиолокатор? Давайте его вместе с остальным хабаром нам, управлению ВВС, а уж мы прикрепим взвод новобранцев в качестве охраны и сунем его в самое пекло, то есть на Белостокский выступ. Ферштейн?

— Нихт ферштейн, — автоматически на немецком ответил Жуков, на самом деле еле успевавший следить за перипетиями и трансформациями радиолокационной станции.

— Естественно. Я и сам с трудом что-то понимаю в этом гребаном зоопарке.

— Почему? Мы же туда едем. И не в роту ВНОС, а в отдельный дивизион. Значит, ситуация под контролем?

— Ну вот смотри. Статус отдельного дивизиона я успел пробить, и то только потому, что так планировалось изначально. Согласие на это дал сам товарищ Сталин. Группа укомплектована техникой на отлично. Личным составом, это нужно смотреть на месте, но в лучшем случае удовлетворительно. Командир, вроде, нормальный у них, но это скорее случайность. И я так понял командование округа его немного под себя подмяло. Опыта у него маловато с начальством разговаривать. Да и в специфике работы РЛС он не в зуб ногой. Впрочем, пока таких спецов всего несколько человек на всю страну.

Я навёл справки. Капитан Аркадий Иванович Фомин приударил за дочкой одного из работников горкома Орла. А девице, то ли не понравились, то ли, наоборот, очень уж понравились его ухаживания, но парня при первой же возможности сбагрили подальше от предмета своей страсти, так сказать.

В дивизионе нет ни политработника, ни особиста. Даже штаба как такового нет. Представляешь? Нет операторов для РЛС и вычислительной машины. Должно быть минимум по трое, чтобы по 8 часов могли в круглосуточном режиме работать, вместо этого за пультом сидят сами конструкторы, которые, уверен, уже вымотались до предела. Я постараюсь их вытащить в Москву как можно скорее, но сколько это потребует времени я не знаю. Сегодня же заберу Ивлева, если он, конечно, не взбрыкнёт, пусть найдёт мне кандидатов на должности операторов. А вот девушки несколько дней на твоей ответственности.

— Ясно. А приказать капитану Ивлеву? — Жук на лету схватывал нюансы новой субординации.

— Не хотелось бы до этого доводить. Учёные, люди хрупкой нервной организации, с ними нужно стараться помягче, как с детьми.

— Понял. Учту.

— Дальше. Заграничная техника ломается нисколько не хуже нашей. А вот чинить её сложнее. Чумазенькие именно для этого с нами и едут. Если нас не обманули, то все они неплохие автомеханики. Как видишь, доставить в Союз спецов оказалось труднее, чем броневики.

— А почему так? У нас же работают иностранные инженеры, обычное дело.

— Одно дело нанять за деньги на работу. Совсем другое — найти человека, готового принимать участие в боевых действиях. Алабама — это не африканская страна, а один из соединённых штатов Америки. Негры там — люди второго сорта, но это ты и так знаешь. А история конкретно этих товарищей проста. Они все вместе работали в мастерской по ремонту и обслуживанию грузовиков. И была у них традиция в конце недели, хорошенько подзаправившись виски, чесать кулаки об других американских париев — ирландцев. Стенка на стенку, все довольны. Но вышла промашка, и вместо ирландцев они отметелили какую-то важную шишку из их муниципалитета, по-нашему, считай, горсовет. Светила им всем тюрьма и очень надолго. Но так как у нас в Америке есть несколько деловых партнёров, то судья Алабамы пошёл навстречу их просьбе, и автомеханикам сделали предложение, от которого горе-драчуны не смогли отказаться. Ты не думай, всё по-честному, парней предупредили, что пять лет в Союзе на самой настоящей войне. Не в пехоте, но в прифронтовой полосе. Потом свободны и даже получат некоторую сумму как подъёмные. Эти выбрали к нам, а, кажется, трое — тюрьму.

— То-то я смотрю, они как ушибленные.

— Правильно, везли как преступников. Ты с ними помягче, как…

— С детьми. Понял, Командир.

— Да. Но дрючь всех безжалостно. У тебя буквально последние часы утекают. И вот ещё что, пока не забыл. Несколько слов про твоих подопечных, лейтенантов Тамару Лапину и Елену Рузманову, и наконец-то перейдём конкретно к твоим обязанностям.

— Хорошо. Но знать, что вокруг творится, тоже необходимо.

Самойлов кивнул, радуясь, что перепаханный тракторами участок дороги остался позади, а Жук не забывает поглядывать в окно, контролируя свой сектор придорожного пространства.

— Про Елену Рузманову особо ничего говорить и не надо. Хорошая девушка. Симпатичная, общительная. Единственный минус — влюбчивая. В Алферьево командирам глазки строила, не удивлюсь если и здесь уже кого-то в оборот взяла. Но в общем не думаю, что у тебя с ней будут какие-то проблемы.

— А с Тамарой Лапиной значит могут быть?

— Понимаешь, Тома она посложнее в плане характера. Девочка безусловно умная, но с непростыми жизненными обстоятельствами. Несколько лет назад её отец, кстати, военный инженер, попал под следствие. Ему в какой-то мере повезло, наркомом внутренних дел стал товарищ Берия и основательно почистил органы от недобитых троцкистов и просто случайных людей. Выпустили и военинженера Лапина за отсутствием состава преступления.

Но, сам, думаю, понимаешь, за эти месяцы семья натерпелась. Тамару сразу же бросил жених, отвернулись друзья, в институте устроили бойкот. Чудом не выперли. Как я понял она ударилась в учёбу, а её научный руководитель, тот самый Виктор Иванович Ивлев, мало того оказался очень порядочным человеком, но и увидел в ней, так сказать, задатки будущего учёного.

— Это главный конструктор? Капитан?

— Он.

— Ясно.

— Так вот. Тома. Девушка, я повторяю, во всех отношениях умная, но после всего пережитого у неё появилась своеобразная защитная реакция.

— Стерва?

— Не угадал. Глупенькая дурочка. «Ой, солдатики. Ой, маленькие самолетики», — спародировал голос лейтенанта Лапиной Командир.

— А может на самом деле не разбирается?

— Конечно, не разбирается. Ещё когда они базировались на аэродроме Алферьево, я как-то стал свидетелем интересного разговора. Радист у Томы спрашивал насчёт отметок, появившихся на локаторе. Так вот знаешь, что она ответила?

— И что?

— Это говорит: «Шестёрка МиГов летит с Первого[72] в Люберцы. Там на базе 34-го ИАПа создана школа по переподготовке пилотов на МиГи».

Оказывается, эти МиГи там постоянно летают, и она не поленилась навести справки. И ведь главное кто-то ей всё это рассказал. По-хорошему вздрючить бы надо товарищей пилотов за длинные языки, да время нет.

— Ага. Значит, в полной мере владеет методами сбора и анализа разведывательной информации, успешно применяет маскировку и на постоянной основе осуществляет контрразведывательные мероприятия.

— Ха-ха-ха. Вот ты загнул. Так Тамару, наверное, ещё никто не воспринимал. Но в целом ты прав, владеет, осуществляет и практикует. Именно это я и хотел сказать. Хорошая девочка, если завоевать её доверие.

— А у меня будет на это время, Командир?

— А вот это не факт. Главная твоя задача сколотить из новобранцев хотя бы подобие боеспособного подразделения.

— За пять дней?

— М-да. Хрен что выйдет. Научи чему успеешь. Стрелять в сторону врага. Падать при стрельбе. У тебя две пушки и броневики. Попробуй сделать упор на них. Я не исключаю возможность, что когда немцы поймут, насколько РЛС опасная штука, то они попробуют уничтожить вас с помощью десанта. Не думаю, что тех будет больше взвода, так что вы должны справиться.

Главное, чтобы не пострадала сама станция и вычислительная машина. Надеюсь, Ивлев и девушки к тому времени будут в Москве. Но если нет, они важнее даже машин. Их спасать нужно любой ценой. Так что вместе с комвзвода расставляй и проверяй караулы, я на тебя надеюсь.

Проведи интенсивы и с механиками и вообще со всеми. Пусть хотя бы научатся не путаться под ногами.

— Ясно.

— Ещё одной твоей обязанностью будет вовремя пнуть начальство, что пора делать ноги. Я прикажу знакомить дивизион с обстановкой на флангах Белостокского выступа. Тебя тоже будут знакомить.

— Командир, ты уверен, что будет настолько плохо?

— Посмотрим, сколько-то суток мы их удержим. Надеюсь. Не знаю на какую глубину они смогут вклиниться, но по линии Гродно — Волковыск — Брест они выступ точно срежут. Ну нет у нас сейчас на границе ничего, что сможет противостоять нескольким танковым дивизиям, ударившим из одной точки.

— А почему так вышло? Разве Москва не видит?

— Видит и делает что может. Ты же сам только что из мехкорпуса. Сам имеешь представление что он может, а что нет. На границе нам придётся разменять войска на время. Приграничные мехкорпуса сгорят все. А вот с какой эффективностью они запылают, этого никто сейчас не может знать. Но даже в случае самого благоприятного для нас развития событий немцы прорвутся за Барановичи.

Поэтому вам крайне важно не прозевать первый скачок к Барановичам. А второй скорее всего к Минску.

— Не хрена себе, это же пол Белоруссии.

— Вот поэтому про то, что я тебе говорю — молчи. Не сей панику. РЛС это глаза и уши авиации всего округа. А ты мои глаза и уши в дивизионе. И длинные руки. Потому как, такая хрень будет происходить от Балтики до Чёрного моря.

— Ясно.

— Ещё. Немцы обязательно начнут вас бомбить. Маскировка, если не хочешь сдохнуть, чтоб была на совесть. Заставь всех копать щели. Наиболее ценные машины окапывайте, по возможности, вообще, загоняй их под землю.

— Так, а меня послушают?

— Послушают. Указания я дам. Далее. В случае окружения, если технику придётся бросать, на тебе подрыв заложенного в РЛС заряда. Там в конструкции более десяти килограмм новейшей взрывчатки Ледина. Разнесёт машины на молекулы.

— От ничего себе информация. А если шальная пуля?

— Жук, ты ребёнок что ли такие вопросы задавать? Если… если, то взлетит всё к ядреной бабушке на небеса. Вот сделай так чтоб никаких шальных пуль не было. Грудью прикрой в конце то концов.

— Своей?

— Нет, Ваня, Рузмановской, у неё как минимум третий размер.

— А…

До Ивана дошёл смысл сказанного и он, ткнув ногой в педаль тормоза, затрясся от приступов хохота. Самойлов, чудом не ударившись лбом о стекло, несколько секунд смотрел на старшего сержанта, а потом не выдержал и тоже расхохотался.

— Хорош ржать как конь. Мало того чуть аварию не устроил, так ещё своему любимому Командиру чуть башку не разбил, — майор дал отмашку сидящим в первой машине бойцам, что всё нормально, — поехали уже, хватит зубы скалить.

— А я чё? Я ни чё!

— Конечно. Ты ещё скажи: «Другие вон чё». Короче. Если всё будет нормально у тебя обязанности обычного замкомвзвода. Дрючить всех и тем самым крепить обороноспособность Родины. Но если дело дойдёт до окружения, ты моя страховка. Если поймёшь, что вас плотно обложили или в ближайшее время обложат, то взрываешь радиолокатор, взрываешь счётную машину, взрываешь всё остальное по возможности, конструкторов в количестве трёх штук запихиваешь в броневик и ударным кулаком на броне и ощетинившись 40-мм пушками на прорыв.

— А остальные?

— Остальные выбираются своими силами. Я перед кем сейчас распинаюсь, пытаясь втолковать, что эта ЛРС по значимости, минимум как пара-тройка авиадивизий. Ладно, вечером должны подтянуться командиры авиачастей округа. Послушаешь о чём разговор будет, думаю, проникнешься.

— Да разве я не понимаю.

— Думаю, не совсем. Дела у нашей авиации далеко не такие безоблачные, как об этом говорят с высоких трибун. Есть проблемы с аварийностью, с выучкой пилотов, с новыми машинами.

— Я слышал новые МиГи отличные истребители.

— Отличные говоришь, — майор повернул голову к Ивану, сразу придавив его взглядом, да так что Жуку захотелось втянуть голову в плечи.

Секунд Самойлов разглядывал старшего сержанта словно энтомолог бабочку, решая достаточно ли она редкая для его внимания.

— Хорошо. Тебе в этой каше вариться, слушай. МиГ, Як, ЛаГГ все они конструктивно превосходят И-16, поэтому переход к новым моделям неизбежен. Сейчас в авиации, можно сказать, произошёл качественный скачок. Не только истребители, но и бомбардировщики, и штурмовики заменяются новыми моделями. Но у этого процесса есть серьёзный минус. Сейчас МиГ-3, Як-3, ЛаГГ-3, Ил-2, Пе-2, Ер-2 и другие новинки очень сырые. Ещё не отработано ни производство, ни эксплуатация. Взять, упомянутый тобой МиГ, на данный момент…

— Засада⁈ — увидев на обочине, приказывающих остановиться первой машине, красноармейцев, Иван без раздумий потянулся к пистолету

— Жук, спокойно, для диверсантов, как-то они неправильно стоят, — тем не менее, майор также приготовил оружие к бою.

— Так бандеровцы в массе своей умом и не блещут, успел убедиться.

— Абсолютно с тобой согласен, тут хоть и поспокойнее, но бдительность терять нельзя. Ты с ТТ, — майор похлопал по пистолет-пулемёту, лежащему на коленях, — а мы — посерьёзней. Значит, страхующий.

— Принял, — Жук уже взял глазами на прицел старшего группы и плавно приоткрыл дверь кабины. Попутно отметил, что негры в кузове первой машины скрылись из вида, вероятно, кто-то успел сказать им чтобы легли на пол кузова. Хотя догадаться, кто такой догадливый было не трудно.

Сопровождающие Командира бойцы уже выбрались из машины и ненавязчиво взяли «проверяющих» в клещи.

«Бестолковая какая-то засада, — подумал Жук, у которого никак не получалась избавиться от мысли о нелепости происходящего».

Главный проверяющий стоял слева, вплотную к кабине первой полуторки, и не знал куда деть винтовку, явно ему мешающую проверять документы у шофёра. Остальные, частично закрытые от Ивана кузовом первой машины, так и остались справа от колонны, причём сбились в кучу и похоже были вообще не вооружены. А крайне неряшливая форма ещё больше усиливала общее неприятное впечатление.

«Приманка⁈ Как дадут сейчас сбоку с двух станкачей! — старший сержант судорожно зашарил глазами вдоль дороги, пытаясь вычислить огневые точки противника».

К всеобщему облегчению реальность оказалась куда прозаичнее. Пост был выставлен по приказанию самого коменданта 64-го УРа полковника Бердникова. И не нашлось во всём Белорусском округе для этого более подходящих кандидатов, чем доблестные бойцы 140-го строительного батальона майора Виноградова. Высокую честь оспаривала 16-я сапёрная рота, дислоцированная тут же в Снядово, но у сапёров вдруг оказались какие-то неотложные дела.

Так и вышло, что задачу майор Виноградов возложил на лучших из лучших — отделение младшего сержанта Николая Комодова.

А вся суета завертелась от того, что тренирующийся где-то на границе отряд осназа НКВД словил группу перебирающихся на нашу сторону диверсантов[73]. Вот и озаботилось начальство усилением патрулирования прилегающей к УРу территории и повышением бдительности личного состава.

При словах сержанта о каком-то мифическом осназе Жук посмотрел на Командира, но тот в ответ лишь усмехнулся. Что в общем-то и правильно, незачем Ивану лишняя информация.

В итоге минут через двадцать они выбрались. Почему так долго? Так минут пятнадцать ушло на то, чтобы бравые стройбатовцы успокоились после того, как один из негров, не выдержав ожидания, высунул свою блестящую голову из кузова. Чисто дети, пришли, понимаешь, в такую ажитацию, будто негров не видели никогда.

А ещё минут пять Командир, стараясь не сорваться на сержанта Комодова, объяснял строителям, как нужно устраивать проверку автотранспорта, чтобы при трёх винтовках (Жук серьёзно недооценил огневую мощь поста) иметь хоть какие-то шансы задержать нарушителей и при этом остаться в живых.

Не успели отъехать от Снядово, остановились. Приехали. Машины остановились примерно за полкилометра от края аэродрома и Командир, доставая бинокли, кивнул Ивану приглашая его за собой.

— На, глянь. Интересно, что скажешь, — майор протянул один из биноклей Жуку и сам припал к окулярам.

Как понял Иван глянуть нужно было на технику, стоявшую под прикрытием двух аэродромных строений. То есть это она от наблюдателя со стороны границы была прикрыта, а вот ему и Командиру, расположившимся на небольшом взгорке, вид открывался как на ладони.

Левое строение — длинный одноэтажный дом с завалинкой и низко расположенными окнами, покрашенный не позднее чем весной этого года, был расположен фасадом к границе, а задом к Ивану. Вероятно, это было административное здание, и Жук быстренько забросал его гранатами, воспользовавшись отсутствием ставень и внезапностью. Уже было посадил на чердак пулемётчика, чтобы расстрелять метателей гранат, но вовремя мысленно плюнул — не его это дело.

Правое строение, обращённое к старшему сержанту глухой без окон стеной грязно-серого цвета, было, скорее всего, складом или ангаром. Но его штурмовать Иван не стал, переведя взгляд на автомобили.

Даже частично, и не сказать, что очень тщательно, накрытая брезентом автотехника вызывала уважение. Габаритами, мощными, не до конца прикрытыми чехлами, рифлеными покрышками и даже парочкой хромированных, блестящих, видимых, наверное, всем снайперам и корректировщикам до Варшавы включительно, бамперов.

Отдельно в рядок стояли приземистые машины хоть и накрытые брезентом, но с характерными выступами, которые безошибочно указывали знающему человеку на то, что под чехлом находится пулемёт или мелкокалиберная пушка. Те самые американские броневики, о которых говорил Командир.

Иван для гарантии пересчитал их второй раз. Точно, все семь штук тут. Это они конечно зря. Четыре броневика нужно расставить по углам периметра, окопать и хорошенечко замаскировать. А остальные три держать наготове, как мобильный резерв. А тут, случись что, пока они до пулемётов доберутся, постреляют как куропаток.

Как, кстати, тех двух бойцов, что держаться за винтовки, смотрят на нас и ничего не предпринимают. Будь тут командиром старший сержант Жуков то к нехорошим людям уже мчался бы броневик, а лучше два, для задержания и выяснения намерений. Почему сразу к нехорошим? Так типы, проводящие без согласования рекогносцировку его части, по определению хорошими быть не могут. А эти стоят смотрят, только что в носу не ковыряются, нет бы начкара вызвать. Что ты вообще без оптики с полукилометра разглядишь, оболтус?

А это что у нас там? Красивый мощный грузовик. Иностранный и, если судить по габаритам и колёсам, грузоподъемностью поболее ЗИС-3 будет. Какие-то рогульки наверху кунга, слишком короткие для радиоантенн. Может ума хватило их снять, а это стойки? Здравая мысль. Ладно потом узнаю. Главное стоит этот красавец совсем не укрытый, хотя и в середине ряда, Иван его вон даже не сразу заметил.

А это что такое рыжее промелькнуло? Ну-ка назад! Наведёмся, сфокусируемся.

— Какая же она красивая, — невольно вырвалось у Ивана.

Вероятно, интонация с какой была сказана эта фраза, чем-то серьёзно насторожила майора. Самойлов оторвался от разглядывания аэродрома и задумчиво посмотрел на своего старшего сержанта, продолжающего что-то высматривать в бинокль.

Хотя, что он там усмотрел было и так ясно, рыжее пятнышко, если присмотреться и знать, что искать, видно было даже невооружённым глазом.

Командир едва заметно вздохнул, война умеет только калечить людские судьбы.

— Привязываться к объектам своей ответственности я бы тебе категорически не советовал.

Но вместо того, чтоб козырнуть и ответить: «Понял, не буду!» Иван неожиданно заартачился.

— Почему? Я считаю…

Закончить фразу старший сержант Жуков не смог, на него практически в упор смотрел уже не старший товарищ и строгий, но справедливый начальник учебных курсов, а боевой командир десятки раз сам водивший разведывательно-диверсионные группы за линию фронта. На Ивана вдруг повеяло сгоревшим порохом и тёплой чуть сладковатой кровью. Вспомнились, не до конца понятые сразу, слова Макея о том, что кто-то носит форму, кто-то служит, а Командир продолжает воевать.

Шерсть на загривке Жука зашевелилась, и сержант непроизвольно вытянулся по стойке смирно, гонявшему три месяца новобранцев волчонку одним взглядом напомнил о его месте в стае.

— Старший сержант Жуков, слушай боевой приказ! В случае окружения и возникновения непосредственной угрозы взятия в плен, если шансов прорваться не будет, я, майор Самойлов начальник Информационного Центра ГУ ВВС РККА, приказываю… капитана Ивлева, лейтенанта Лапину, лейтенанта Рузманову ликвидировать.