Фактор роста

Эпилог К циклу

Вероятно, первая половина 60-х годов. Возможно, подземный уровень под зданием Арсенала. Кремль. Москва.

Кабинет был большим и отделан деревянными панелями светлых тонов. Солидно, функционально, но без ненужной роскоши. Если бы не отсутствие окон, экраны на стенах и несколько телефонных аппаратов с гербами вместо номеронабирателей можно было бы подумать, что тут работает директор крупного завода или, скажем, 1-й секретарь горкома небольшого провинциального города. Были и другие отличия, но с умом вписанные в интерьер в глаза они не бросались.

Хозяин кабинета сидел, откинувшись на спинку кресла с закрытыми глазами. Можно было бы подумать, что человек отдыхает если б не ритмичное постукивание зажатым в руке карандашом по столешнице. Трудно было определить и возраст мужчины. Сетка мелких морщин вокруг глаз и заметная седина делали его явно старше своих лет, а подтянутая фигура, тонкая линия губ и волевой подбородок указывали на то, что человеку, всё же, скорее, ближе к сорока чем к шестидесяти.

Телефонный звонок раздался как всегда неожиданно. Стоящий чуть в стороне зелёный аппарат отличался противным дребезжанием и устаревшим дизайном. Наверное, хозяин кабинета давно попросил бы его заменить, но этот телефон просыпался крайне редко, прямой номер знали очень и очень немногие. Те пару десятков человек, которых он с известной долей условности мог назвать друзьями. Настоящих друзей его должность не предполагала. Впрочем, Война и тут сделала парочку исключений.

— Командир! Включи второй канал!

Дистанционный пульт от телевизора лежал рядом. Функций конечно было маловато. Кнопки «Вкл.» «Выкл.» и три канала, два общесоюзных и один местный, работающий на Москву и область. Даже регулятора громкости не было.

Вопросы и удивление следовало оставить на потом, если Барс решил позвонить значит считает дело особо важным. Самойлов поочерёдно нажал на две кнопки ещё пару секунд пришлось подождать пока разогревается сделанный по спецзаказу кинескоп с диагональю шестьдесят семь сантиметров.

Шла с каждым годом набирающая всё большую популярность передача «Ищу тебя!» и на экране показывали её бессменного соведущего народного артиста Михаила Жарова.

— … Петровна Буркова, по первому мужу Жукова, ищет любую информацию о своём сыне Иване Жукове. Последнее известное место службы 64-я стрелковая дивизия 44-го стрелкового корпуса. Возможно, в поисках Ивана Жукова поможет фотография, которую Иван прислал в единственном письме, написанном родным уже после начала войны. К сожалению, конверт с номером полевой почты был утерян, как и многие другие документы семьи Жуковых, во время эвакуации.

Камера проехалась по трём пёстро одетым разновозрастным женщинам, судя по лицам и цвету волос родственницам, стоящих рядом. Вероятно, это были мать Ивана Жукова с дочкой и внучкой. А следующим кадром во весь экран показали фотографию девушки.

Майор Самойлов непроизвольно улыбнулся с экрана на него смотрела его Лин Мэй. Совсем юная и прекрасная, как цветок лотоса. Сколько им с Юи тогда было? Кажется по шестнадцать. А ему самому? За воспоминаниями он пропустил окончание речи Михаила Жарова. Да в принципе это было уже и не важно. Главное он услышал. У Ивана Жукова нашлась семья и они его ищут.

Хозяин кабинета нажал несколько кнопок на скрытом фальшивой панелью пульте, включая режим максимального противодействия прослушиванию телефонной линии и самого кабинета. Многие намекали ему, что бояться прослушки под зданием Арсенала, это явный признак паранойи. Но он считал себя слишком старым и ленивым чтобы менять укоренившиеся привычки.

— Андрей, ты ещё тут?

— Конечно, Командир. Посмотрел?

— Да.

— Что скажешь?

— Ты заметил, как они были одеты?

— Нормально вроде. Ярковато правда.

— Думаю, это всё с чужого плеча. Очень уж не соответствуют вещи друг другу. Думаю, они нуждаются.

— Может быть ты и прав, Командир. Вполне может быть.

— Что ещё она рассказала?

— Да весёлого мало. Муж и два сына, братья Ивана, погибли. Во время эвакуации поезд попал под бомбёжку. Дочку ранило. Пока мотались по госпиталям, закинула их далеко на Урал без денег, без документов. Устроилась санитаркой. Похоронка на мужа пришла ещё в 42-м. В 45-м расписалась с Анатолием Бурковым. Тот тоже потерял семью в Белоруссии, а дочку надо было поднимать. Второй муж умер в 49-м. Инфаркт. На передачу прийти их уговорила внучка. Вроде им в школе доклад задали про родственников героев сделать. Ну вот бабушка и рассказала, что Иван то с самим Георгием Константиновичем фотографировался, много было и писем, и фотокарточек, да всё пропало. Уцелела вот одна чудом. Да, хочешь посмеяться?

— Давай.

— Они пригласили профессора, специалиста по китайскому языку. Так вот знаешь, что там твои ангелочки написали?

— Говори уж.

— Ха. Не в жизнь не догадаешься. «Глупый Маугли совсем не умеет целоваться». Профессор всё сомневался правильно ли перевёл. Но я-то знаю наших бестий.

— Да уж. В их стиле.

— Командир, так что ты решил?

— А что тут думать. Позвоню командующему округом и первому секретарю. Так, а они где живут то? Ты ведь так и не сказал.

— Разве? Где-то под Челябинском.

— Ну вот первому секретарю Челябинской области позвоню. У нас Жуков так-то дважды Герой. Вот пусть всё, что матери дважды Героя по статусу положено обеспечат. А то позор мужики за родину головы сложили, а они одежду с чужого плеча носят.

— Командир, я ж не про это спрашиваю. Мы скажем Ирландцу?

Майор Самойлов вздохнул и подумал, что абсолютно надёжных линий связи не бывает. Но иногда риск необходим и оправдан.

— Надо. Он ведь их тоже искал. Думает, что у него никого тут не осталось.

— А им скажем?

— Не знаю. Надо посмотреть. Если смогут молчать.

— А если он захочет увидеть мать?

— Риск слишком велик. Это исключено.

— Командир… есть у меня идейка одна…

— Говори.

— Сейчас на Кубе наши парни. И им наверняка будет приятна поддержка с родины.

— Продолжай.

— Ну такой культурный десант выслать. Артисты, спортсмены, Герои Соцтруда, родственники героев Советского Союза.

— Так-так.

— Ну а там культурная программа. Прогулки на яхтах по Карибскому морю. У него же есть яхта?

— Если нет, купит. И назовёт «Морской слон».

— Почему слон?

— Да это я так, не обращай внимание.

— Вот. Мало ли кто там кого в море встретит. Все яхты ни одно ЦРУ не отследит. К тому же можем послать в Гавану, скажем, новый крейсер, вот пусть они его и обхаживают.

— Надо обдумать. В любом случае этот вариант рабочий только в том случае если мы будем уверены что Бурковы, смогут молчать.

— Давай я сам к ним съезжу? Возьму корреспондента из какой-нибудь местной газеты и всё там своими глазами увижу.

— Сам? Андрей, ты ведь понимаешь какой вопрос у меня на языке вертится?

— Понимаю. Почему я не валяюсь в стельку пьяный как обычно?

— Верно, Барс.

— Так я уже больше недели не пью. Эти экспериментальные протезы Кобринского[112], это просто нечто. Я даже в туалет теперь сам хожу. Представляешь? Я же пил не потому, что мне нравилось, я же умереть хотел. А теперь! Ноги пристегнул, руку пристегнул и хоть под венец. Я даже подумываю принять твоё предложение.

— Это какое?

— Преподавать.

— Так это было пять лет назад. Но в принципе если мозги не пропил, то я буду только рад. Опыт у тебя уникальный.

— Так что, Командир, отпустишь меня к матери Ивана?

— Отпущу. Только сделаем немного по-другому.

— Слушаю.

— Возьмёшь роту наших курсантов и телевиденье. Не местное — союзное. Пусть сделают большой репортаж. Или даже цикл.

— Точно! Можно сделать отдельный выпуск «Ищу тебя!». Это же отлично, вот человек обратился и ему помогли. Можно даже Юи позвать. Она сейчас где? Как всегда, в Китае?

— Да. Разогнался. Легче кино про Жука снять чем оторвать Юи от её любимых внутриазиатских интриг?

— Не. В кино всё переврут и выйдет фигня.

— А ты возьми и сценарий напиши. А я уж, будь уверен, прослежу чтоб его взяли в работу.

— А и напишу! Книгу!

— О, как!

— Напишу. Только не про одного Жука, а про всю нашу «Первую специальную»! Я даже название уже придумал.

— И какое же?

— Рыжий Жук!