Фактор роста

Глава 2 Проблемы коммуникации в формирующейся дивизии

Командир 32-го мотострелкового полка майор Михаил Петрович Павлычев рассматривал стоящего перед ним старшего сержанта и размышлял о потенциальных плюсах и минусах, что принесёт ему решение Генштаба направить в полк «инструктора по боевому слаживанию».

Первый минус то, что сержант направлен в их подразделение в командировку. Кому может понравиться, что в части служит человек, который тебе в полной мере не подчиняется? Ясное дело, никому. Непонятно почему бы его просто не перевести в 4 МК. Дальше минус в том, что инициативы начальства всегда опасны своей непредсказуемостью. А это инициатива самого Жукова Георгия Константиновича и если сержант, кстати тоже Жуков, не справится, то кого он в этом обвинит? Скажет не помогли, не захотели, не обеспечили. Кто не обеспечил? А майор Павлычев конечно же.

И последнее, совершенно непонятно, что за человек этот старший сержант Иван Жуков. Вместо личного дела коротенькая справка. А новоявленный инструктор, между прочим, не успев представится уже какую-то бучу устроил на КПП. Начала майор не видел, но судя по тому, что всё закончилось мирно, рукопожатием со старлеем Сидоровым, можно особо не волноваться и подождать, что скажет сам Игнат Борисыч. Это минусы.

А главный плюс, что сержант имеется, так сказать по факту. В полку, как и во всей дивизии дикий некомплект личного состава, так что работа для сержанта на ближайшие два-три месяца точно найдётся. Второе, в той самой, короткой справочке говорится, что пришёл Жуков на курсы повышения квалификации три месяца назад младшим сержантом, а выпустился уже старшим. Навесили пару треугольников на петлицы для солидности? Наверняка не без этого. Но тем же тоже перед Георгием Константиновичем в случае провала ответ держать придётся. Так что просто так не навесят, пошлют лучших. Вообще сержант производит хорошее впечатление. А в людях разбираться майор умеет, должность обязывает. Сколько их, самых разных, за годы службы через него прошло? И ни сосчитать, ни упомнить.

Старший сержант Жуков майору определённо нравился, сразу бросались в глаза его уверенность и спокойствие. Лицо худое, но не измождённое, развитые мышцы, короткий ёжик необычно ярко-рыжих волос и кожа лица обветренная и того легко узнаваемого чуть красноватого оттенка, бывающего от постоянного пребывания под открытым небом. Вывод напрашивался сам собой, сержант хорошо питался и много занимался физическим трудом.

А ещё проскальзывала в мимике сержанта тщательно подавляемая улыбка, такое чуть мечтательное выражение обретённой свободы. Майору не раз приходилось наблюдать, как у вчерашних выпускников военных училищ, почувствовавших себя настоящими командирами, клинило мозги от пьянящего чувства свободы. И к каким последствиям это иногда приводило. Сержант, судя по всему, ещё недавно зажатый в тесные рамки учебной программы, испытывал сейчас нечто подобное, но весьма хорошо со своими эмоциями справлялся. И это тоже нравилось майору.

Даже сейчас, стоя вытянувшись по стойке смирно, Иван Жуков, казалось, отдыхает и изо всех сил сдерживает желание улыбнуться.

Через неделю майор будет знать старшего сержанта как облупленного, а вот куда направить энергию этого улыбчивого рыжего парня сейчас, Павлычев решить никак не мог. Не были укомплектованы ни то, что стрелковые батальоны его полка, водители и трактористы во всей 32-й ТД в настоящее время были на вес золота.

Размышления майора прервал телефонный звонок, дежурный сообщил, что на станцию пришёл очередной эшелон с личным составом и техникой.

— Жуков, а ты полуторку водить умеешь?

— Умею, товарищ майор.

Не робкое «немного умею», не самонадеянное «чего там уметь то», а краткое «умею» уверенного в своих словах человека. Уточняющий вопрос Павлычев задавать не хотел, он вырвался как-то сам собой.

— Хорошо умеешь?

— Хорошо. Я знаком с конструкцией грузовика, товарищ майор. Могу найти причины типовых неисправностей и произвести текущий ремонт автомобиля.

«Ишь ты. Знаком. Могу. Ну хорошо коли так.»

— Сейчас на вокзал приехал состав с нашей техникой, там должны быть двенадцать автомобилей для полка. А водителей свободных у меня сейчас столько нет. Поможешь?

— Конечно. Только бы переодеться во что-то старое, товарищ майор. Я ж пока машины проверять буду — перепачкаюсь.

— Так ты что, выходит по-настоящему разбираешься? Учился где?

— Нет. Просто у нас за отделением была закреплена полуторка, мы её сами обслуживали. Ну и изучали конечно. Автотранспорт такое же оружие, как пулемёт или снайперская винтовка. Важнее, как говорил наш Командир, только лопата и сапоги.

Старший сержант всё-таки не сдержался и заулыбался, да так заразительно, что Михаил Петрович не сдержавшись улыбнулся в ответ.

— Хорошо, потом это обсудим. Сейчас иди на первый этаж, в левом крыле крайняя дверь справа. Найдёшь старшину Байрамова, скажешь я приказал выдать тебе ремонтный комбинезон.

— И обувь хоть самую разбитую, товарищ майор.

— Смотрю тебе палец в рот не клади. Ладно и обувь. Пять минут на переодевание потом найдёшь во дворе полуторку. Кабина чуть светлее и доска из заднего борта выломана.

— Понял. Разрешите идти?

— Иди.

«Ну и жук» от чего-то улыбаясь, подумал майор, когда дверь за старшим сержантам закрылась.

На первом этаже Иван неожиданно встретил полное непонимание со стороны старшины Байрамова. Упёртый пожилой таджик наотрез отказался выдавать Жукову какие-либо комбинезоны, мотивируя свой отказ их отсутствием на складе. После скоротечной, но ожесточённой словесной баталии стороны всё же смогли прийти к компромиссу. Иван получил ещё крепкие галифе неопределённого цвета и телогрейку без пуговиц. В качестве обуви Иван получил державшиеся на честном слове ботинки на пару размеров больше.

— Не нравится — не бери. Вещевое довольствие прибудет хорошо если в конце недели, — пояснил старшина недовольному Ивану.

Обувь вызывала большие сомнения и прочностью, и размером, а вот штаны казались достаточно плотными, да и телогрейку можно было перехватить ремнём, поэтому Жуков решил всё-таки переодеться.

— Товарищ старшина, как вас величать то?

— Юсуп.

— А по батюшке?

— Отца звали Оразгелды. Давай не юли. Говори, что ещё желаешь спросить? А хочешь уважение показать говори Юсуп-ака, — старшина хоть и пытался хмуриться, но было заметно, что он доволен вопросами Ивана.

— Хорошо. Могу я на время оставить свои вещи у вас Юсуп-ака? Вернусь с вокзала и надеюсь уже смогу забрать их.

— Оставляй, чего уж.

Без лишнего стеснения Жук переодел галифе, снял шинель и достал из вещевого мешка наплечную кобуру с ремнями. Под пристальным взглядом Байрамова, не торопясь закрепил, переложил пистолет и, наконец, накинул сверху ватник.

— Ну как, Юсуп-ака? Не заметно?

— Что же это у тебя, как у шпиона какого, ремешки эти.

— Не у шпиона, товарищ старшина, а для шпиона. Советская власть тут ещё не прочно закрепилась, вот и будет для всяких врагов и вредителей сюрприз. Да и если честно я себя без оружия как голый чувствую.

Юсуп Оразгелдыевич Байрамов в молодости очищал Красный Туркестан от басмачьих банд поэтому вредителей и всяких других врагов советской власти ненавидел со всем пролетарским (а сын чабана самый что ни на есть пролетарий) пылом. К тому же, получив в ночном переполохе, устроенном одной из таких банд, саблей по плечу, людей, никогда не расстающихся с оружием, наоборот, крепко уважал.

— А нук сержант, как ты говоришь зовут тебя, постой тут недолго.

— Иван Жуков, можно Жук.

— Вот и стой Жук, не уходи.

Кладовщика не было буквально пару минут, Иван успел лишь немного помахать руками, поприседать да пару раз подпрыгнуть привыкая к новой одежде.

— На примерь, — в руках старшина держал крепкие на вид хоть и явно не новые кирзовые сапоги.

— Как влитые Юсуп-ака, — проверяя как держатся ножны засапожника на новой обувке, улыбнулся старшине Иван.

— Кхм, ты, старшой, как на войну собираешься.

— Не одобряете, товарищ старшина?

— Одобряю, почему не одобряю. Просто интересно откуда ты такой резвый взялся. Ирбис в шкуре джейрана.

— Потом расскажу. Хорошо, Юсуп-ака? Сейчас бежать надо, приказ.

— Раз приказ беги. За вещи не беспокойся у меня в сохранности будут.

Искать полуторку со светлой кабиной долго не пришлось. Выйдя во двор, Иван сразу уткнулся в сдающий задом грузовик, как раз с недостающей доской заднего борта.

Обойдя машину сбоку, Иван постучал по дверце привлекая внимание водителя.

— Чего тебе? — нейтрально, но с нотками превосходства раздалось из кабины.

— Здорова, браток. Это ты шоферов на ЖД вокзал повезёшь?

— Я. А ты шофёр?

— Да.

— Вот здорово! А то мы зашиваемся тут просто. Ты к нам в 32-й автобатальон?

— Пока не знаю. Тебя как зовут-то, браток?

— Емеля.

— А меня Ваня, можно просто Жук. Я тогда, Емеля, покемарю у тебя в кузове, а то только что с поезда.

— Да без проблем. Залазь.

Жуков не заставил себя повторять дважды и мигом очутился в кузове. Изнутри машина была неухоженная и Иван решил, что если ему придётся разъезжать на ней постоянно, обязательно поговорить с водителем Емелей. Газ-АА всё-таки не печка, ухода требует и бережного обращения.

Устроившись поудобней в правом углу кузова, Жук поплотнее запахнул ватник, натянул фуражку и подумал, что как ни крути, а служить хорошо, не успел устать и опять можно отдыхать. Понятно, что такая лафа продлится не долго и нужно пользоваться моментом. Иван прикрыл глаза и с Мэй под ручку весь в орденах и нашивках за ранения перенёсся в родное село.

— Опять Емелькин тарантас! — раздалось совсем рядом с автомобилем, возвращая старшего сержанта в реальность. Иван поморщился, но глаза решил не открывать, цепляясь за обрывки своего мысленного визита в Болошнёво.

По тому с каким трудом парни залезли в кузов Жуку стало ясно, что с физподготовкой у них было совсем ах. Четыре человека, один из которых, без сомнения лидер, громогласный и нагловатый с прокуренным голосом, сразу же поинтересовался у Ивана, что он тут забыл. Но Жук уже из любопытства решил притвориться спящим и посмотреть, вернее послушать, что будет дальше.

Поверил этот, которого Иван про себя сразу окрестил Хорьком, или скорее просто счёл бойца в засаленной телогрейки и поношенных штанах не заслуживающим внимание, так или иначе, но его оставили в покое. Из разговоров вновь прибывших Ивану стало понятно, что трое обычные новобранцы, а вот четвёртый строит из себя невесть что. На ум сразу приходил персонаж из его юности, Яшка Рябой, даже говорил этот Хорёк с той же интонацией и ужимками, строил из себя тёртого, много повидавшего в жизни кадра.

Природные наглость и трусость, да подсмотренная у какого-то мелкого уголовника манера речи сразу бросились в глаза Ивану, не понятно было только почему остальные трое ведут себя как малолетние телки. Яшка Рябой верховодил в компании пацанов минимум на пять лет младше себя, а тут практически ровесники. Тем не менее не только сносили тупые до безобразия насмешки, притворно хихикая и поддакивая, но с готовностью набрасывались на того, кого в этот момент оскорблял Хорёк. А хуже всего компания позволяла проходиться так и по отношению к командиру, какому-то лейтенанту, судя по всему, обычно назначаемому над ними старшим. Вот и сейчас, дёргаясь как на иголках, от чего постоянно поскрипывала лавка, Хорёк всё ждал, когда появится Студентик, Василёк, наш Поэтишко.

Жук прекрасно понимал, что такая анархия от того, что дивизия только начала формироваться. Неделя, максимум две и такое головотяпство закончится. Часовые Яники перестанут ворон на посту ловить, такие вот Хорьки получат укорот и зарекутся коллектив разлагать. Да и лейтенант или научится подчинённых на место ставить или переведут на должность не связанную с непосредственным командованием людьми.

Будь это одна из кинолент про доблестную Красную Армию, которые сейчас так любят крутить в кинотеатрах, например «Истребители» или «Танкисты», то молодой командир обязательно попросил бы перевести и недотёпу Яника и трусоватого и от того наглого Хорька в своё подразделение. А к концу фильма Янек с Хорьком конечно же стали бы идеальными красноармейцами, героями и лучшими друзьями молодого командира.

Но это в кинофильме, а здесь и сейчас Жук постарается сделать всё возможное, чтобы эти гаврики плюс трое бесхребетных шофёров к нему в подразделение ни при каких обстоятельствах не попали. Иван ещё будучи комвзвода накрепко запомнил сколько проблем создают такие экземпляры. А вот время на них тратится больше, чем на остальных бойцов подразделения вместе взятых. Так что нет уж, нет уж, нам такого счастья не надо.

Внезапно в кузове автомобиля стало тихо, только успел хихикнуть один из шоферов, но на него сразу же шикнули. Иван насторожился, не нужно быть большого ума что бы догадаться, Хорёк решил, что пора подшутить над спящим. Обострённые чувства подсказали, вот он встал и наступил на половицу в середине кузова, чуть колыхнув потоки воздуха. Вот перенёс вес тела на левую ногу заставляя доску чуть прогнутся и на пределе восприятия затрещать. Жук еле сдержался что бы не поморщится от дыхания Хорька, шумного и несущего запахи пищи. Явственно, как будто глазами, Иван увидел скрученные пальцы у самого носа и чуть не зарычал от удовольствия. «Сначала ты работаешь на репутацию, потом репутация работает на тебя», — раздался в голове голос Макея.

Пальцы Хорька оказались в жёстком захвате, наверное, ещё раньше, чем Иван открыл глаза.

— Name? Rang? Teilnummer?[4] — не ожидая от самого себя выпалил Жук на немецком.

Действуя, скорее рефлекторно, чем осознанно, старший сержант специальной разведывательно-диверсионной бригады ГШ левой рукой заломил пальцы незадачливого шутника, заставляя бухнуться на колени, а правой ткнул стволом выхваченного ТТ в его левый глаз.

— Убью гнида! — габариты ствола позволяли при большом желании серьёзно повредить глазное яблоко, так что тыкал Жук аккуратно. Лишать хулигана зрения в его планы всё-таки не входило.

— А-а-а!!!

По характерному запаху Иван понял, что всё же перестарался с воспитательными мероприятиями. То ли Хорёк оказался ещё более трусоват чем казалось, то ли недавно плотно покушал.

— Да что ж за детский сад то такой, трусы на помочах, — Жуков оглядел сидящих, и выбрал выглядевшего наименее испуганным.

— Ты, Конопатый! Знаешь, где тут у нас санчасть?

— З-з-знаю.

— Не мямли! Ты красноармеец или баба. Проводишь этого засранца, скажете понос прихватил, и пулей назад. Пять минут, уедим без тебя побежишь на вокзал пешком. Задача ясна!

— Да.

— Так чего сидим, кого ждём? Быстро помогли Конопатому это выгрузить. И будем знакомиться, — Жук плотоядно оскалился, неосознанно подражая мимике Барса, — вы у меня сейчас надолго запомните, как над командиром смехуёчками смеяться.

Попугать как следует новобранцев Жуку не удалось. После того как Засранец в сопровождении Конопатого был отправлен в санчасть Иван посмотрел на оставшуюся парочку, жмущуюся от него к заднему борту полуторки и только вздохнул. Повысь сейчас на них голос так точно в обморок шандарахнутся.

И дело тут было, как подозревал Иван, не столько в том, что один старший сержант размахался перед вчерашними колхозниками пистолетом, а в том с какой скоростью и лёгкостью, практически походя, был низвергнут Засранец, бывший ещё пять минут назад для молодых парней в шинелях непререкаемым авторитетом.

— Давайте знакомится, товарищи красноармейцы. Старший сержант Иван Жуков. И бояться меня не следует. Когда меня не огорчают я человек редкостной душевной доброты и чуткости.

Ответом Жукову почему-то стала тишина. Может быть, товарищи красноармейцы хотели, но стеснялись спросить, какой человек старший сержант, когда его огорчают. Или задумались над вопросом как бы полаконичнее сформулировать свои душевные качества. Как бы то ни было, Ивану пришлось стимулировать красноречие собеседников ткнув пальцем в бойца, сидящего у противоположного борта.

— Ты!

— Красноармеец Владимир Пуговкин. 32-й гаубичный артиллерийский полк. Шофёр, но машины ещё нет.

— Понятно. Ты?

— Красноармеец Руслан Хаймзонов. 32-й отдельный зенитный арт дивизион. Шофёр, машину пока не дали.

— Ясно. Про Конопатого, что скажете?

— Тоже шофёр и тоже пока без транспорта. Он из мотострелкового полка, зовут Тарас Костюк.

— Засранец?

— Алексей Симаков. 32-й автотранспортный батальон, машина на ремонте.

— Вы значит безлошадные, а он на ремонте. Ясненько. Над лейтенантом смеётесь, оболтусы, не опытный он, добрый. Не дрючит вас как следует с утра до ночи и с ночи до утра. А сами вы? Смотрю опыт так и прёт из всех щелей. Особенно у некоторых. Сегодня он лейтенанта ругает, завтра комдива. А послезавтра кого? Советскую власть и лично товарища Сталина? А вы так же поддакивать будите? Может надо было не пистолетом в морду его пугнуть, а сдать куда следует? И вас заодно как пособников провокатора?

«Так, хорош их прессовать, кажется прониклись» — решил Жук, разглядывая совсем поникших бойцов.

— Ладно, оболтусы, будем считать, что урок вы усвоили. Объявляю по два наряда вне очереди и можете радоваться, что легко отделалась. По возвращению в свои части доложите командирам, и не вздумайте забыть, проверю.

Подозревая, что без автомобилей остались далеко не лучшие кадры, Жуков перешёл к вопросам более приземленным и поинтересовался, как у парней обстоят дела с вождением. И даже не удивился узнав, что трое имеют навыки вождения скорее теоретические. А вот практика минимальная, можно сказать были у себя в деревнях на подхвате у настоящих шоферов.

От души поржал над историей Засранца. Он оказывается водитель профессионал, возил большого городского начальника, но проштрафился. Начальник его в армию и укатал. Только вот в чём его вина, мнения сослуживцев не совпадали. По версии Пуговкина соблазнил Засранец жену начальника, а красноармеец Хаймзонов настаивал, не жену, а дочку. В общем то ли Симаков не помнил о чём врёт, то ли ему было скучно рассказывать одинаковые истории про свои «геройства».

— Хорошо, оболтусы, не переживайте, научиться ездить не трудно, помогу. Сегодня и попрактикуетесь, деваться вам всё равно некуда.

Иван хотел ещё погонять парней по знанию материальной части автомобиля, но его прервало появление Конопатого с молоденьким лейтенантом. Впрочем, старыми лейтенанты бывают редко, а парень был на первый взгляд вполне нормальный, довольно-таки рослый кареглазый брюнет. Правда подсадив Конопатого, лейтенант сунул голову в кузов и произнёс:

— Оцените товарищи:

Как вам?

— Мощно, товарищ лейтенант. А дальше?

— А дальше я, Пуговкин, ещё не сочинил.

Ну точно поэт, с ноткой некоторой белой зависти подумал про себя Жук.

— Товарищ лейтенант, разрешите представиться. Старший сержант Иван Жуков. Направлен комполка Павлычевым на железнодорожную станцию для помощи в разгрузке нашего эшелона.

— Да? Замечательно! А я Василий. То есть лейтенант Василий Фомин. Тогда вы тут за старшего, товарищ старший сержант, а я в кабину. Жаль Симаков заболел он хорошо машину водит.

— Товарищ лейтенант, секундочку!

— А, что?

— А вы сами видели, как он машину водить или слышали от кого?

— Ну, — задумался лейтенант, — сам не видел. Но все так говорят. У него, вроде, и грамота есть.

— Ясно. Спасибо, товарищ лейтенант.

— Раз вопросов больше нет, поехали. Павлычев злющий, наорал на меня из-за Симакова. Вечно говорит у этого ханурика то понос, то…

Закончить фразу лейтенант Василий Фомин не успел оборванный дружным ржачем в четыре глотки.

— Ай, ну вас. Поехали.