Фактор роста

Глава 12 Авиация и информация Часть 2. Проблемы и перспективы

— Вашими молитвами, Александр Сергеевич.

— …

Смушкевич, вероятно, неосознанно встал и опёрся кулаком левой руки о стол.

— Нет.

— …

— Нет!

— …

— Александр Сергеевич, это категорически неприемлемо!

— …

— Ну и что, что всегда делали? Это порочная практика и больше мы так делать не будем.

— …

— Александр Сергеевич, я вам, наверное, в сотый раз повторяю! Не полностью боеготовые самолёты части не примут!

— …

— Да, именно так. Ни каких гарантийных писем, ни каких сборочных бригад на аэродромах. И прекратите давить на представителей военприёмки, им даны самые строжайшие указания. Если впоследствии будет установлено, что брак можно было выявить при приёмке самолёта на заводе, виновный пойдёт под трибунал.

— …

— Да, Александр Сергеевич, именно так.

— …

— План — это ваша забота. Не справляетесь — планируйте меньше. Потом ваши премии отольются моим лётчикам кровью.

— …

— Да Я как начальник Главного управления ВВС вижу этот вопрос только так.

— …

— Жалуйтесь хоть Шахурину, хоть кому хотите!

— …

— Да. Да. И знаете, Александр Сергеевич, идея у меня для вас есть, рацпредложение, так сказать. Вот у вас заводы, которые моторы, комплектующие, что там ещё, колеса делают, так пусть они всё это сразу свозят на ближайшие аэродромы. Мы вам эти кучи деталей засчитаем, как нормальные самолёты, сможете по плану отчитаться, а уж потом как-нибудь, ваши сборщики приедут и прям под открытым небом всё нам склепают.

— …

— Да⁈ А по мне отличный план. И это вы мне голову морочите.

— …

— Нет!

— …

— Товарищ Яковлев, не надо меня пугать! Если дойдёт до ЦК вы сами об этом пожалеете.

— …

— Вы, правда так думаете? Между прочим, как раз, Самойлов, которого вы все терпеть не можете, уговорил меня не выносить мусор из избы. А иначе половина ваших директоров уже бы следователям НКВД показания давали.

— …

— Как за что? А то вы не знаете, что каждый, я подчёркиваю, каждый директор пытался давить на представителя военной приёмки. Двоих своих мы под трибунал отдали, а ваших вот пожалели.

— …

— Да представьте себе. Так прямо и сказал — других у нас всё равно нет, и в ближайшее время не предвидеться. Только учтите, товарищ заместитель наркома, я не собираюсь перед товарищем Сталиным подставлять своё управление покрывая вас. Дойдёт до разбирательства все материалы будут предоставлены компетентным органам.

— …

— Нет я не хочу этого.

— …

— Конечно!

— …

— Вот и не вынуждайте меня. К конструктивному разговору я всегда готов. Понимаю ваши трудности, и готов помочь в силу своих возможностей.

— …

— Нет. Категорически нет! Александр Сергеевич, опять вы за своё! Хватит!

— …

— Хорошо. Как говорит Самойлов, проехали. Я могу прислать вам пилотов, которые помогут облетать самолёты.

— …

— Хорошо. Обдумайте. Я всегда готов пойти на встречу, если это не во вред боеготовности ВВС.

— …

— Да, ещё вот какой момент, Александр Сергеевич, хочу обратиться к вам, как к конструктору, раз уж случай подвернулся.

— …

— Самолёты, на которые нельзя установить радиостанцию, это не совсем то, что нужно нашей авиации. Прошу, как можно скорее, изменить конструкцию так, чтобы на Як можно было ставить связь. И хотя бы пятьдесят радиофицированных машин нам край как нужны к 1 июня.

— …

— Я всё понимаю. Я не требую, я прошу. Александр Сергеевич, позарез нужны Яки с рациями.

— …

— Для чего, я не могу сказать.

— …

— Да, даже вам.

— …

— Именно.

— …

— Хорошо. Тогда, завтра жду звонка. Я всегда готов к взаимовыгодному сотрудничеству.

— …

— До свидания, Александр Сергеевич. Всего хорошего.

Смушкевич положил трубку и вытер рукавом пот со лба.

— Фух, как будто в бою побывал, — генерал-лейтенант сел и с видимым удовольствием откинулся на спинку стула.

— По-моему, это и был бой. Я где-то слышал, в мирное время кабинетные баталии самые кровопролитные.

— Насчёт крови не знаю, а вот нервов мне товарищи производственники попортили немерено. Думаешь Яковлев мне первый раз звонил? Да и не он один такой.

— Ясно. Вот только я не понял, ВВС теперь самолёты по гарантийным письмам принимать не будут?

— Да. По крайней мере я на это надеюсь. И сделаю всё что в моих силах чтоб прекратить эту порочную практику.

— Ха. Теперь понятно, чего они так вскобенились. План то — тю-тю. Помахал ручкой. Странно другое. Почему они вас ещё не прибили, товарищ генерал-лейтенант авиации. Может не стоило так резко?

— Смотри, на данный момент все три новых истребителя, мягко говоря, очень сырые. Находятся в стадии доработки и по совокупности характеристик объективно уступают И-16 28-й серии.

— Так чего такая спешка? Может «Ишачки» побольше делать?

— Уже сейчас И-16 проигрывают «Мессершмиттам» в главном — в скорости. И возможности модернизации «ишака» практически исчерпаны. Нужен новый планер и новые моторы. В общем через годик у нас будут нормальные самолёты, не уступающие немецким.

— А если нам не дадут этого года?

— Верно мыслишь. Если дадут. А если нет — будет драться на том, что есть. А то, что сейчас есть в плане надёжности полный швах. Понимаешь теперь почему я так категоричен в плане качества.

— Да что уж не понять. Считаешь немец к нам всё-таки полезет?

— Полезет то он в любом случае полезет. Вопрос когда. Я думаю, где-то процентов восемьдесят, что этим летом.

— До лета осталось чуть больше двух месяцев.

— Верно.

— Значит у меня всего два месяца.

— Скорее, три. Погоди, я же не рассказал ещё ничего.

— Да согласен я на всё, Яков. Раз такие дела кругом творятся, я тебя не брошу. Чай не из-за ерунды позвал.

— Верно, не из-за ерунды.

— Вот и рассказывай. Что ты меня, как красну девицу тут обхаживаешь. Я тут, как подумаю, что чуть без ног не остался, так кровь сама бурлить начинает. Считай заново родился, дела хочу, такого — Гривец потряс выставленными перед собой кулаками, — понимаешь?

— Хорошо. Есть у меня для тебя дело, товарищ полковник. Такое, что и третью звезду будет на грудь повесить не грех если справишься.

— Рассказывай.

Мужчины непроизвольно наклонились к столу, сверля друг друга взглядом.

— Со дня на день при ГУ ВВС будет создано «Статистическое бюро оценки авиационных происшествий».

— Статистическое бюро? Это что за зверь такой?

— Хорошее название, да? Сразу зевать охота.

— Есть немного. Сразу представляются такие серые тётки в очках, перекладывающие с места на место пыльные папки с бумагами.

— Почему серые-то?

— Ну откуда я знаю. Почему-то. Может быть потому, что в пыли все. Архивы, библиотека они же все там такие… пыльные.

— Ясно. Ну в общем на такую реакцию это и рассчитано, статбюро это ширма. На самом деле это информационный центр, который должен стать в будущем мозгом всей системы ПВО страны.

— Эка вы хватили, товарищ генерал.

— Нет, стратегические решения, конечно, прерогатива Москвы. Ну, то есть, Кремля, Генерального штаба и немножко ГУ ВВС. Но этот ИЦ будет получать информацию, обрабатывать её и выдавать справку высшему руководству. И не забывай, Центр — только вершина айсберга. Мы замахнулись, ни много ни мало, на создание единой системы контроля воздушного пространства на всём западном направлении.

— Так разве это возможно!

— Работы, конечно, на годы, но начинать нужно сейчас. И мы уже начали. Смотри, как это должно работать в теории. На всём протяжении границы посты ВНОС, оборудованные, в том числе, станциями радиолокационного обнаружения летящих целей.

— Самолётов.

— И не только.

— А чего ещё то? Планеры?

— Представь себе реактивный снаряд метров десяти в длину, несущий тонну взрывчатки и способный лететь на дальность в сотни километров.

— Так нет же таких.

— Сейчас нет. А лет через десять? Говорю тебе, то, что мы начали создавать — это на годы, скорее даже на десятилетия.

— Вон оно что, а я уже размечтался.

— Мечтаешь ты правильно. ЭРэСов ещё таких нет. А вот радиолокационная станция нового поколения уже на подходе. И она на голову выше станций семейства «Рус». Сейчас на западных окраинах города монтируют комплекс, который за семьдесят километров будет выдавать местоположение, высоту, направление и скорость цели.

— Семьдесят километров это 10 минут лёта.

— Это же только начало, опытный образец. Да и представь, что таких станций хотя бы с десяток от западной границы до Москвы. Скажем засекла самолёт смоленская станция выдала примерный курс, время подлёта. У нас уже ястребки взлетели, вошли враги в нашу зону, уточняются координаты и всё, ни один враг не проскочит.

— Звучит как сказка.

— Не сказка, а социализм. Представляешь этими локаторами пять институтов занималось, да ещё разбросанные по всей стране. Харьков, Ленинград, Горький. Одни делали для артиллерии, вторые для авиации, третьи вообще не пойми для кого. Нужно говорить, что у тех одно не выходило, а у этих другое? В итоге все топтались на месте, не доведя ни одного радиолокатора до рабочего состояния. Ну так товарищ Сталин вызвал этих учёных и строго спросил: «Что ж это вы, сукины дети, как лебедь рак и щука из той басни. А ну-ка впряглись все разом и дали Родине радиолокатор!» Приказал создать координационный центр, что бы все знали у кого, что выходит, а у кого, где затык. Удачные решения сообща перенимали, а над проблемами думали.

— Так это, конечно, правильно. Пять голов то завсегда лучше, чем одна. Не даром говорят: «Гуртом и батьку бить легче».

— Вот и мы вдарим только сунься. Отвлеклись. На все ВНОСы радиолокаторов всё равно не хватит. Дай то бог, по одному на округ. Ещё важнее оснастить посты надёжной связью с ближайшими аэродромами.

— Так, где ж её взять, связь эту? Сам, Яков, знаешь и телефонов, и раций в армии острая нехватка. А ещё сложнее спеца найти, который этим всем пользоваться умеет.

— Знаю. Работаем. Радиостанции в приоритетном порядке будут поступать в авиацию западных округов. Люди обсчитывают возможность поставить сеть ретрансляторов. В общем, сам знаю, задача сложная. Но если её не делать, она сама собой всё равно не рассосётся. Начнём с самых опасных направлений, а там сколько успеем.

— Не хотел бы я оказаться на твоём месте, Яков.

— Да⁈ Погоди, ты ещё пожалеешь, что на своё согласился.

— Так я уже жалею, — улыбнулся Грицевец.

— Этап второй. Информация со всех постов ВНОС обобщается в авиадивизии и отправляется в «Информационный Центр». Для этого в каждую дивизию будет напрямую направлен человек от управления. Вернее, не только с ВНОСов, а вообще все разведданные по обстановке. Прилетел допустим бомбардировщик с задания, так доклад командира о том, что видели в полёте дублируется в ИЦ.

— А сможет этот инфоцентр, всё-таки правильней звучит чем «статбюро», согласись, столько информации принять и обработать?

— Планируется создать пункты связи в каждом округе на западной границе. Грубо говоря сообщение из 9-й САД идёт в Минск, а из Минска в Москву. Сообщения с пометкой «Молния» будут отправляться напрямую в Москву. У нас уже выделено помещение, сейчас идёт процесс оборудования мощного узла связи. Только операторов будет несколько десятков в одной шестичасовой смене. Так же будут созданы оперативный отдел и отдел стратегического анализа. Планов громадьё, так сказать.

— Это уж верно.

— С большим трудом командование на местах осознаёт, что это делается для блага всей авиации. А есть такие, кто откровенно боится за свои должности.

«Ещё бы им не бояться, — про себя усмехнулся полковник Грицевец, — Не известно, что он там про противника докладывать будет, а уж про все твои недоработки и "залёты» точно. В страшном сне такого не присниться, глаза и уши Москвы у тебя в дивизии на постоянной основе.

А ведь, кроме того, человек, докладывающий начальству всегда может свои акценты расставить. Легче лёгкого представить двух примерно равных командиров одного безответственным разгильдяем, а второго чуть ли не героем стойко преодолевающем трудности. Тут не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять начальника ИЦ будут бояться и ненавидеть все лётчики, начиная от комэсков и выше".

— Яков, я, конечно, не отказываюсь раз согласился, но меня же сожрут и не подавятся, наплевав на мой авторитет и все прошлые заслуги.

— Кто сожрёт? Ты про что? — Смушкевич с удивлением увидел, как напряглось лицо боевого лётчика.

— Ты же знаешь, я простой истребитель…

— А! Так ты подумал, что я хочу тебя начальником информационного центра назначит! Нет, товарищ полковник, вы мне нужны, как командир боевого соединения.

— Ну слава богу, а то я уж было подумал. А кто, кстати, будет руководить и реорганизацией всей структуры ВНОСов вообще и этим центром в частности? Уж больно задача неподъемная. Жигареву или там Рычагову вроде бы не по чину. Да и в опале я так понимаю Павел Васильевич.

— Есть у меня человек. В скромных чинах, за то одарённый доверием на самом верху. Так я ж тебе сказал уже: «Сам у него всё спросишь».

— У кого у него?

— Или меня телефон отвлёк?

Полковник пожал плечами и чуть развёл руки в стороны, как бы говоря — бывает, дело житейское.

— Так вот, начальником ИЦ назначен майор Самойлов. Назначен не мною и даже не наркомом… Понимаешь?

— Погоди, Яков. Так это не однофамилец? Яковлев терпеть не может именно того Самойлова, который будучи зелёным ротным на Халкин-Голе нас тактике воздушного боя учил?

— Верно, тот самый.

— И он простой майор?

— Майор. А вот простой ли? Сейчас, давай, я всё-таки объясню зачем я тебя пригласил, а потом немного расскажу про «простого майора».

— Хорошо.

— Как ты понимаешь на информацию, которая будет поступать с границы нужно как-то реагировать. И лучше это будет что-то более существенное, чем просто очередной приказ, переданный из Центра.

— Так.

— Решено создать авиационное соединение, своего рода воздушный резерв Генерального штаба, который можно будет направить на самые важные участки фронта. Такая, знаешь, — Смушкевич потряс кулаком, — увесистая гирька, брошенная на чашу весов и способная переломить ход сражения в нашу пользу.

— Так, а что по штатам?

— Корпус. Три полка истребителей, полк штурмовиков, полк бомбардировщиков и эскадрилья высотных истребителей.

— Просто САД[45] переросток какой-то. А чего за зверь такой высотный истребитель?

— Вип-100 — высотный истребитель Петлякова. Но пока этим голову себе не забивай. Просто не знали куда приткнуть эту эскадрилью, да и самолёты ещё не готовы. Ударные самолёты ты тоже пока не получишь. Твоя задача минимум за три месяца подготовить три полка истребителей. Один — ЯКи, второй — МиГи, третий — ЛаГГи. И не просто подготовить, а сделать из них, если так можно выразиться, истребителей истребителей.

— То есть создать авиагруппу асов как тогда в Монголии?

— Нет. Где ты столько асов возьмёшь?

— А из кого тогда набирать пилотов? Не курсантов же?

— На курсантов нет времени, получишь крепких середнячков, с уклоном в дисциплину. Слышал такую поговорку: «Порядок бьёт мастерство?»

— Нет, но смысл понятен.

— Зря улыбаешься. Первое, нужно освоить наведение по радиолокатору. Вернее, данные с радиолокатора лётчики будут получать по радио. Знаю, что сейчас скажешь. Раций не хватает, да и теми, которые есть совершенно невозможно пользоваться. Поэтому-то пока всего три полка. Каждый самолёт будет радиофицирован.

— Прям каждый?

— Ну командиры звеньев точно получат передатчики, остальные приёмники. С рациями большие проблемы у Яков, возможно один полк будет летать на чём-то другом. Посмотрим, что Яковлев сможет сделать.

— Так.

— Второе. Полк должен воевать, как одно целое. Главное — взаимодействие в бою. Поэтому и даю тебе лётчиков, которых уже не нужно учить летать. Львиная доля времени отработка взаимодействия. Пара — звено — несколько звеньев — эскадрилья и полк целиком.

— Дак. Не летают так обычно.

— Три месяца! Что хочешь делай, нарабатывайте приёмы боя, учитесь пользоваться рациями. Самойлова вон спросишь, может он за три года ещё чего придумал. Ты же всех в авиации знаешь, собери головастых, пусть на земле разрабатываю типовые схемы, а потом будешь отрабатывать их в воздухе. Годные сразу в дело.

— Так-то оно так. Это же считай всё с ноля нужно придумать. Ты же сам прекрасно знаешь, Яков, просто эскадрилью сбить уже сколько времени надо.

— А кому сейчас легко? Как любит говорить наш друг майор: «Ты в авиацию пошёл пайку жрать и красивый реглан носить?»

— Жёстко. А сам он зачем пошёл?

— А ты сам спроси, но имей в виду у Самойлова в отличие от нас с тобой Звезда всего одна, а вот тяжёлых ранений уже два. Да и не это главное, поработаешь хотя бы пару дней рядом с ним, поймёшь он уже воюет, двадцать четыре часа в сутки без праздников и выходных.

— А он вообще нормальный? — подполковник легонько постучал себя указательным пальцем по виску.

— Вот я и говорю, пообщаешься и сам мне скажешь.

— Так.

— Третье и, пожалуй, самое сложное. В теории ты должен создать корпус быстрого развёртывания.

— Так. Поясняй.

— Допустим, предстоит наступление на варшавском направлении. Твои соколы летят на местный аэродром, а за ними на транспортниках летят техники, оружейники, медики, штаб и так далее. Понятно, что дислоцированная там часть предоставит материально-техническую базу, но возможно даже какое-то количество боеприпасов и топлива можно будет привезти с собой. Всё это просчитать и спланировать предстоит, разумеется, тебе. Как и структуру транспортной составляющей корпуса. Один это будет полк на весь корпус или приписанные к полкам эскадрильи транспортников, будешь пробовать пока не найдёшь оптимальный вариант.

В идеале вылетев утром с подмосковного аэродрома вечером вы уже должны воевать под Варшавой. Для примера. Полк штурмовиков подавляет ПВО района, бомберы утюжат переправу, истребители гарантируют чистое небо в районе операции и отход. Если задание выполнено на следующее утро корпус летит на новый аэродром. Или домой в зависимости от обстановки.

— Товарищ генерал-лейтенант, это же не дивизия, это скорее воздушная армия. Может быть, стоит кого-то из командующих авиацией округов назначить?

— Что страшно, товарищ полковник?

— Так не за себя. Дело провалить боюсь.

— Боишься это хорошо, значит не дурак. Не дрейфь ни один ты будешь. Сам товарищ Сталин держит это дело на личном контроле. У тебя будет приоритет в обеспечении, в лётчиках. В общем полная свобода действий. Опять же Самойлов поможет.

— Опять Самойлов! Яков, если ты сейчас скажешь, что он ещё и лётчик ас не поверю.

— Не скажу. Скажу, что он поможет тебе наладить тренировочный процесс. У майора богатейший опыт в этом деле.

— Ну не знаю. Вам, товарищ генерал, конечно, виднее, но сдаётся мне не потянет Самойлов такую махину. Надорвёт пупок. Он же, по-моему, и молоденький ещё совсем. А тут и центр этот на нём, и радиофикация думаю на нём будет и с комдивами ему придётся договариваться как-то. Уверен они идею наблюдателя из Москвы в штыки примут. А тут ещё мне помогать.

— Мы с тобой тоже, вроде, не старики.

— Факт. Но и не дети уже.

— А Самойлов значит дитё? Ладно. Слышал, наверное, о том, как я с Рычаговым схлестнулся?

— Ну говорят… разное.

— И что говорят?

— Я и говорю, разное. Кто говорит, Смушкевич с ротой автоматчиков на подмосковный аэродром приехал и там под стволами заставил всё дивизионное начальство капониры копать. Другие говорят в кабинете Сталина Рычагову морду набил.

— Ты смотри какой Смушкевич злодей и самодур, прям страшно по ночам по подворотням ходить.

— Так по ночам надо дома спать, в крайнем случае у молодой соседки.

— Где бы ещё соседку найти с отдельной жилплощадью.

Грицевец демонстративно потёр рукавом Звёзды, намекая на то, что такие геройские парни как они уж точно найдут.

— Ладно. Посмеялись и хватит. Рассказать, как дело было?

— Слушаю, — реагируя на тон генерал-лейтенанта мигом собрался полковник.

— Самойлов через наркомат Госконтроля устроил проверку ВВС Западного округа.

— Через Госконтроль⁈ Как?

— Майор не афиширует, но я так полагаю, он давно знаком со Львом Захаровичем Мехлисом.

— Мехлис, это же — полковник покрутил поднятой кистью, как бы вкручивая указательный палец в потолок, — величина.

— Во-во. Слушай, товарищ полковник, про простого майора. Он шельмец не просто с проверкой приехал к Копцу, он целый цирк устроил. Возглавлял комиссию заслуженный шахтёр, фамилию сейчас не вспомню, главное, дядька идейный, но в самолётах ни черта не разбирающийся. Ему и играть ничего не надо было ходил, восхищался мощью нашей авиации.

— Так.

— Экономисты были, всякие бухгалтеры, ткачихи да колхозницы. Так сказать, чтоб доблестные Сталинские соколы отчитались перед народом. Но больше всех, как мне потом рассказали, там народ веселил один кадр, чисто шут гороховый. То в столовой опрокинул на себя тарелку с борщом, сам поскользнулся на этом борще и всех перепугал воплями о том, что руку сломал. Пришлось в мед пункт его вести.

— Так понимаю, руку он не сломал.

— Так его растак, правильно понимаешь. Не сломал. Потом так напился с соколиками нашими, что заснул прямо в штабе 33-го истребительного авиаполка. И в довершение всего чуть самолёт не сжёг, опрокинув ведро краски в огонь.

— Боюсь даже предположить…

— А ты не бойся. Правильно, Самойлов это был. Проверил, как в полку медицина поставлена, как секретность соблюдают, как в случае пожара действовать будут. Только это всё мелочи. Главное, пока над ним весь округ ржал, бухгалтера — серые мышки знай потихонечку своё рыли. И такого нарыли. ВВС округа топливо получило? Получило. Боевая подготовка всю зиму велась слабо? Слабо. Где остатки? Радиофикации авиации обходится народному хозяйству в миллионы рублей ежегодно? Обходиться. Рациями пользуетесь? Нет. Почему? Эскадрилья И-15 числится? Числиться. Оклад комэск получает? Получает. Самолёты боеготовы? Да? А почему взлететь не могут? И так далее, копеечка к копеечке всё посчитали.

— Это же выходит вредительство?

— Верно. Выходит так. Правильно Виктор говорит — твоё дело, товарищ начальник Главного Управления, обеспечивать ВВС ресурсами, ругаться с производственниками и постоянно держать в страхе своих замов и всех, кто под руку подвернётся. Ты уже не лётчик, а администратор. Едрит твою в душу! К чему я это. Слишком быстро многие из нас вверх взлетели. Того же Ивана Ивановича Копца возьми, за шесть лет от старлея до генерала. Вот и не понимает он силу бумажки. И ты не понимаешь! Всё! Никаких боевых вылетов, ты теперь типа корпусного завхоза, так и уясни, — Смушкевич начал горячиться, как будто продолжал начатый с кем-то ранее спор.

— Опасный человек, выходит майор.

— Слушай дальше с кем тебе бок о бок работать придется. Он уже в Москву направлялся с результатами проверки. Но тут наши пути пересеклись. По старому знакомству и как генерал-инспектору, дал он мне почитать, что там его бухгалтеры насчитали.

Генерал-лейтенант сделал паузу собираясь с мыслями.

— В общем трибунал он вёз в Москву. Рычагову и Копцу если б дело решили не раскручивать и ещё десятку человек если бы ЦК захотел процесс. Решать нужно было быстро, и я предложил прям сейчас найти аэродром и проверить ту часть, которая там стоит в деле. Я решил, если его данные не подтвердятся, то и грош цена бумажкам этим со всей их бухгалтерской арифметикой.

— А если подтвердятся?

— А тогда значит спасать надо ВВС Красной Армии. Даже ценой снятия Рычагова, Копца и, возможно, кого-то ещё.

— Дела, — Грицевец протянул папиросу Смушкевичу, закурил сам и мужчины несколько минут курили не проронив не слова.

— То, что Самойлов хитрый и скользкий, как змей я думаю ты понял?

— Трудно не понять. Так понимаю, досталось и Штерну, и Петру Ивановичу Пумпуру.

— Досталось всем. Теперь слушай по поводу того, как Самойлов личный состав воспитывает.

— Так.

— Официально он начальник школы по переподготовки сержантов. Повышение квалификации чего-то там такого. Но даже на этом уровне про школу нигде особенно не болтают.

— А не официально?

— Не знаю. Думаю, там могут готовить кадры для Берии или Голикова. Или ещё для кого-то.

— Для кого? Коминтерн? Что-то ты не договариваешь, Яков Владимирович.

— Может и Коминтерн, может для всех сразу. Но есть у меня версия…

— Яков, давай уж говори, хорош кота за яйца тянуть.

— Возможно, там готовят кадры для Партии.

— Как это?

— Например, через наркомат Госконтроля или Комиссию партийного контроля. Как противовес, на случай если в органах или армии ещё остались недобитые троцкисты.

— Даже не знаю, что и сказать.

— Когда мы были на аэродроме, кстати, называется Кузнечики, теперь до самой смерти помнить буду. Так вот, сам понимаешь, Пумпур очень быстро узнал, что я у него под носом хозяйничаю.

— Не сомневаюсь.

— На утро в Кузнечики целая делегация заявилась. Не буду снова их всех перечислять, поэтому, наверное, и приехали с такой задержкой, что к вечеру всех собрать не успели. Кроме чинов ВВС был там и один старший майор с подручными. В общем, серьёзно подготовились товарищи.

— Старший майор — это же ого-го какой уровень!

— Верно. Имя говорить не буду, но кажется он занимал должность начальника отдела Главного управления госбезопасности НКВД.

— А сейчас этот человек в НКГБ или в 3-м управление НКО?

— Сергей, вот оно тебе надо?

— Да не, это я к тому, что вечно у них чехарда с названиями.

— Не нашего это ума дело. Раз Партия решила значит правильно. Или ты не согласен?

— Согласен. Это я так, к слову пришлось.

— Так, ты меня слушать будешь?

— Слушаю. Извините, товарищ генерал-лейтенант.

— Ты давай мне тут обиды не строй. А лучше за языком следи. Сказал же по-человечески, корпус будет на контроле у Самого. Тут знаешь сколько лишних ушей уже крутится. Один комиссар чего стоит, которого Самойлов с собой привёз, въедливый, как клещ и любопытный, как тёща. Уже успел во все дырки нос сунуть со всеми подружиться.

— Комиссару положено, вроде, таким быть.

— Да не нравится он мне просто. Не знаю почему, ну вот не нравится и всё. Ладно, это всё лирика. Короче встретились мы прямо на лётной полосе. С их стороны, как я уже сказал, целая делегация. Рычагов, верхушка ВВС округа во главе с Пумпуром, Штерн с кем-то из замов, майор из Гб со своими и всяких калибром поменьше с десяток.

— Представительно.

— Верно. С нашей стороны: я, Самойлов, два его бойца и увязавшийся с нами дежурный по аэродрому. Смелый лейтенант… или глупый.

— Хм.

— Сначала Рычагов попытался со мной договориться. А когда не получилось решил арестовать.

— Не имел права.

— Имел не имел, сам знаешь, как это бывает. Прав у кого больше прав.

— Это да.

— Так вот, арестовать меня им не дал Самойлов со своими бойцами.

— Это как же так вышло, стесняюсь спросить?

— Есть у Виктора ещё одна присказка: «Добрым словом и пистолетом можно добиться больше, чем просто добрым словом».

— Пистолетом значит? Так-то, оно конечно так. Только вот не перед каждым пистолетом помахаешь.

— Верно. А если автоматом?

Полковник Грицевец несколько секунд помолчал, стараясь понять, это начальник так шутить или что. И в итоге не придумал ничего лучшего, как переспросить:

— Автоматом?

— Верно. Встали за спиной и достали оружие. Короткие такие автоматы для скрытого ношения. Самойлов потом сказал, экспериментальная партия.

— Они что, прям всерьёз?

— Всерьёз или не всерьёз, но два молодца, которые со старшим майором приехали, как шагнули ко мне, так и замерли на месте.

— Охренеть. Значит всерьёз. А если б чекисты не зассали? Они тоже не пальцем деланные.

— Не знаю, чем бы это кончилось. Виктор при мне своим приказал ни в коем случае огня не открывать, даже если их убивать начнут. Но главное же не это. Ты что не понимаешь? Это… он… им приказал не стрелять! Их сдерживали не петлицы со звёздами, не страх перед НКВД, а приказ Самойлова. Все и поверили потому, что автоматчики эти долбанные не блефовали. Они на самом деле готовы были бить на поражение по приказу майора. И все там присутствующие это прекрасно понимали. Похрен сразу становится какое у тебя звание и сколько подчинённых если ты стоишь на взлётке, а тебя в упор три ствола сверлят.

— Да уж. А чем кончилось то? Судя по тому, что я сейчас тут с тобой разговариваю, а не с Рычаговым, договорились как-то?

— Старший майор с Самойловым оказались хорошо знакомы. Ну и принял нашу сторону, ах вы тут с проверкой, ах согласовано с товарищем Мехлисом. А мне тут паникёры такие ужасы рассказывают. В общем не известно, чем бы дело кончилось, но пригласи нас с Виктором очень вовремя к самому Иосифу Виссарионовичу. Машина прям с аэродрома забрала.

— Прямо в Кремль?

— Да. В принципе нам повезло, что приехали к товарищу Сталину раньше остальных. Пока приглашенные съезжались Иосиф Виссарионович успел нас расспросить и даже просмотреть черновой план реорганизации ВВС.

— А кто был?

— Кто был? Да почитай все, кто так или иначе мог повлиять на нашу судьбу. Смотри. Во-первых, сам товарищ Сталин. От военных, член политбюро ЦК Ворошилов, нарком Тимошенко и начальник Генштаба Жуков. Госбезопасность — кандидат в члены политбюро ЦК товарищ Берия. От Партии — Председатель Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), член политбюро ЦК товарищ Андреев. Если можно так сказать, сторона обвинения — народный комиссар государственного контроля СССР, член оргбюро ЦК товарищ Мехлис; генерал-инспектор ВВС РККА, генерал-лейтенант Смушкевич; консультант Генерального штаба майор Самойлов. Э… ты чего улыбаешься то?

— Да я вот в начале думал, сам замнаркома Яковлев — величина! Ого-го-го какая. А тут какой-то майоришка хоть и разведчик. Слышал краем уха товарищ Андреев мужик крутой и к врагам Советской власти безжалостный. Да и у Мехлиса репутация та ещё. Лаврентий Палыч то на их фоне куда мягче и интеллигентнее смотрится.

— Опять ты полковник не про то думаешь.

— Да не. Я про то, что в их присутствии и как зовут забудешь. Заволнуешься. Там и генералы, наверное, на вытяжку стоят и слово лишнего боятся сказать, чтоб чего лишнего не ляпнуть. Теперь думаю не сладит Яковлев с нашим майором ни в жизнь.

— Возможно ты и прав. Думаю, многие майора откровенно бояться.

— А как тут не бояться, если в любой момент его подручные могут стволом в рыло ткнуть.

— Ты палку то не перегибай. Но жути нагнать он мастер, что верно то верно. И про то, что генералы на приёме у товарища Сталина на вытяжку стоят, тоже, не всегда верно.

Я не успел сказать, ты лыбиться начал, Павел Васильевич Рычагов и Григорий Михайлович Штерн тоже там присутствовали. Самойлов, как лицо непосредственно возглавлявший комиссию, не жалея чёрной краски, обрисовал ситуацию в ВВС, как катастрофическую. Ясно, Рычагов и Штерн заявили, что это полная чушь. Сталин дал знак остальным не вмешиваться. Понятное дело, начали друг другу доказывать постепенно повышая тон. Вообще, конечно, забавно смотрелось, как майор из пехоты двух генералов-лётчиков фактами, как матюками обкладывал. Ты, наверное, не в курсе, но Самойлов, если не ошибаюсь, вот уже больше года мотается по авиа КБ и заводам. Всю кухню авиастроения изнутри знает, так сказать, как свои пять пальцев. К тому же майор талантливый тактик. Да и по опыту могу сказать, не так-то просто доводы Самойлова опровергнуть.

— Представляю.

— А когда Павел выдал, что-то типа — «Сталинская авиация самая могучая в мире», Самойлов не выдержал. «Нет — говорит, — у нас никакой авиации. Есть куча самолетиков, раскиданных по аэродромам. Без единого командования, без возможности сосредоточения на главных направлениях, полуслепые и полунемые без радиосвязи. И немцы, имея меньшее число самолётов, будут нас резать по частям. И никакой смелостью и отвагой пилотов это не изменить».

— Как нет⁈ Что он мелет⁈

— Вот! Все присутствующие примерно так и отреагировали. Только с матом. Иосиф Виссарионович с пол минуты послушал этот гвалт и вызвал Власика.

— Начальника своей охраны?

— Да. Представляешь, приказал посадить Самойлова на губу. Правда я думаю, он скорее спасал Виктора от разгневанных военных. Рычагов, казалось, готов был придушить майора прямо в кабинете товарища Сталина, а Штерн бы ему помог.

— Охотно верю.

— Когда страсти немного улеглись и я уже подумал, что оставят нас с майором крайними, Иосиф Виссарионович попросил высказаться Мехлиса. И дискуссия пошла по-новому. Лев Захарович интерпретировал факты с нашей точки зрения, а Ворошилов и Тимошенко защищали ВВС. Товарищ Андреев выступал в роли рефери.

— Так.

— Вот послушал их товарищ Сталин и говорит: «А что скажет товарищ Смушкевич?» А я же буквально час назад уже рассказал ему лично обо всех выявленных недостатках. Хоть и было горько осознавать, что против своих же товарищей свидетельствую, но авиация дороже, пришлось всё повторить. И про то, что полоса была обледенелая и наш самолёт в снег снесло. И про радиостанции, которые не распакованными на складе лежали. Про отсутствие командования. И главное, что после суток интенсивных полётов в строю осталось чуть больше половины самолётов от списочного состава дивизии. Понимаешь? Это ведь даже без соприкосновения с неприятелем. А если война? Если вражеские зенитки и истребители? Выходит, на бумаге допустим двести самолётов, а взлететь смогут сто. А если бы как мы и хотели учения двое суток продлились. Сколько бы осталось? Семьдесят? Пятьдесят? Так, чего-то я разгорячился.

— Ясное дело. Мне вот тоже слушать больно. Не знал, что дела настолько… сложно обстоят.

— В общем выперли нас всех. Сказали ЦК думать будет. Что надумали знаешь. Я здесь сижу. Самойлов тоже при деле, а некоторые товарищи до сих пор, как говно в проруби болтаются. То ли дадут назначение, то ли попрут из армии. Но с кадрами, сам знаешь, сейчас беда, думаю всех пристроят.

— Дела.

— Почему думаешь, я тебе всё это так подробно рассказываю?

«А в самом деле, почему?» — продублировал вопрос сам себе полковник, — «Впрочем, сейчас узнаю».

— Не совсем, товарищ генерал.

— Почему майор на равных разговаривает с генералами РККА и ВВС, да ещё в присутствие членов правительства, отвечающих за партийный и государственный контроль? Я по глазам видел товарища Сталина и товарища Берию Самойлов уважает, а вот товарищей Тимошенко, Рычагова и Штерна нет. И не боится. Субординацию не понимает? Так понимает. С тем же Андрей Андреевичем очень почтительно разговаривает. Берию и Жукова сильно уважает это сразу заметно. А вот с Рычаговым проскальзывает у него иногда этакое превосходство. Понимаешь почему?

— Нет.

— А так конвойный сержант смотрит на арестованного маршала. И сейчас верхушке РККА показали, будут брожения, да не дай бог в военное время, никто не будет процессы устраивать как в 37-м. Защита, газетчики, публичность. Ни чего этого не будет. Будут самойловские сержанты с короткими автоматами. И всё. А они приказ выполнят не раздумывая, в этом я уверен.

— Дела. А нам что же делать, Яков? — «Куда ты меня втравливаешь, товарищ начальник?»

— А ничего такого. Служить. Уверен Самойлов к нам временно. Знаешь, что он Иосифу Виссарионовичу предложил?

— Что?

— Вместе с лётчиками послать на аэродромы западных округов или его бойца, или человека из НКВД, чтоб значица комдивы прониклись.

— Ёжики горбатые! А что товарищ Сталин?

— А ему идея понравилась, он сейчас готов любыми средствами авиацию вытягивать из той ямы, в которой она сейчас. Так что в некоторых частях будут ещё люди Берии. А у самой границы Виктора. Но я так подозреваю он там свои диверсионные делишки заодно хочет обделывать.

«Не зря ли, я так рано из больницы выписался, — мелькнула у Грицевца здравая мысль, — забот для простого полковника, хоть коромыслом вычерпывай, а прибыток, только возможность попасть в казённый дом, хорошо если не на жальник».

— Виктор, при всех своих странностях и фанатизме, отменный боец и человек, в общем-то, не плохой. Но он в авиации человек временный. Нагнёт всех недовольных реформой ВВС, и помяни моё слово, получит новое назначение. А нам с тобой вместе ещё служить и служить. Генерал-майора получишь, как только корпус будет более-менее сформирован, это я тебе обещаю.

— Спасибо.

— Но это не всё. Если корпус себя проявит его развернут в армию. Да и вообще, максимум через год, как я тебе уже говорил, мы перейдём на структуру, при которой в одном округе будет одна полноценная воздушная армия с единым командованием. Понимаешь к чему я клоню?

"Кажется, понимаю, товарищ генерал-лейтенант. Так-то оно так. Сам ты, хоть и всего на пяток лет старше, на самых верхах. Кравченко и Денисов тоже генерал-лейтенанты. Один я из-за аварии в Болбасово застрял в полковниках. Хоть и отделался тогда переломом руки, а освобождение западных территорий пропустил.

Значит, опасаешься ты майора Самойлова поболее чем Рычагова раз сулишь мне в перспективе генерал-лейтенантские петлицы. А что? Лётчик я хороший, опыта боевого у меня не меньше, чем у других. Ничего противозаконного мне делать не предлагают, только ушки на макушке держать. Смушкевич прямой начальник, мне ему подчиняться и уставом велено. Выходит, тут и думать нечего".

Будто угадав мысли полковника генерал-лейтенант продолжил:

— Пора догонять, Сергей Иванович. И всё что для этого нужно — это только хорошо подготовить авиакорпус и не вляпаться в какую-нибудь авантюру.

«Под авантюрой Яков, конечно же, понимает не поддерживать Самойлова если он вдруг решиться выступить уже против самого Смушкевича».

— Ясно. Только вот один момент хочу для себя разъяснить. Корпус этот сформировать тут ведь можно не только генералом стать, а и в майоры скатиться случись что. Да и на воздушные армии наверняка поставят командующих ВВС округами.

— Во-первых. Корпус затея Самойлова, не выгорит, значит изначально план не годный был. Раз уж дважды Герой Советского Союза не справился. Во-вторых. Кого куда ставить решать не в последнюю очередь мне. Вот Денисов, например, командует в Закавказье. Так пьёт, собака! Какой из него командарм⁈ И, в-третьих. Своих должностей в ближайшее время лишатся ещё несколько генералов авиации. Пока, точно могу сказать только про генерал-майора Таюрского, зама Копца, который занял место начальника ВВС ЗОВО. Его снимут. Вообще Виктор в Минске не на шутку развернулся. Говорят сам Павлов жаловался Тимошенко на него. Теперь тебе всё ясно?

— Ясно! Мы с вами, товарищ генерал-лейтенант авиации, знакомы ещё с Мадрида. Вместе воевали в небе Халкин-Гола. Я вас не подведу, товарищ генерал-лейтенант! Можете на меня положиться.

— Вот и прекрасно, товарищ пока ещё только полковник. Только, сказал же, давай, Сергей, без всего этого официоза. Рад, что ты меня правильно понял. А сейчас, езжай к семье, машина у подъезда. Даю тебе два… нет, три часа. А потом за тобой заеду, поедем знакомиться с корпусом.

«Вот и побыл с семьёй до нового назначения» — вставая, с капелькой весёлой иронии усмехнулся, пока ещё полковник, чуть удивлённый тем, что ему не терпится увидеть этого чуть ли не полумифического майора Самойлова.