Фактор роста

Глава 3 Госприемка по Жуковски

— Придётся, товарищ лейтенант, акт составлять.

— А? Какой акт? Зачем?

Иван отделился от группы людей, стоящих у платформы с крайним автомобилем и буквально в два скачка оказался в кабине полуторки.

— Так, товарищ лейтенант, из десяти машин, что мы прошли у трёх не хватает фар у одной дворников. И это мы ещё их не осматривали.

Лейтенант, немного поражённый словами старшего сержанта, он то на фары внимания вообще не обратил, задумался. Все эти разбирательства, акты, ему совсем не хотелось этим заниматься.

— Слезайте, сержант, скажут ещё, что это мы всё сломали. А товарищу майору я потом доложу.

Жук без споров спрыгнул из кабины прямо на перрон.

— Давайте отойдём, товарищ лейтенант.

— Зачем?

— Надо.

Такой убойный аргумент, разумеется, не мог не подействовать.

— Так, чего стоим уши греем, — повернулся Жук к шоферам, — проверить автомобили на наличие бензина, масла и заряда аккумулятора. Посмотрите есть ли зипы, ремкомплекты и повреждения. Конопатый, первые два. Пуговкин, следующие два. Руслан, следующие. Емеля, тебя это тоже касается не ухмыляйся, твои два замыкающие.

Ну чё стоим, кого ждём? Время пошло. Бегом!

Убедившись, что парни занялись делом, Жук повернулся к лейтенанту.

— Василий, ты чего под трибунал хочешь?

— Я? — от резкого перехода на ты и от самого тона Фомин немного опешил, — не хочу.

— Тогда чего спрашиваешь какой акт? Павлычев спросит, где фары, что скажешь? Сам побежишь в магазин покупать? Ладно фары, я вот сейчас попробовал первый грузовик завести, не смог. Ладно если там бензина нет, а если поломка. Чуйка мне подсказывает из десяти машин у одной что-то да обязательно будет.

— Так мы причём, прислали такую.

— Аха, так железнодорожники и признают свою вину. Сейчас надо найти комполка и дать ему акт неисправностей, пусть кто-нибудь из вокзального начальства подписывает. В крайнем случае выгрузить машины, но в часть не перегонять.

— Согласен с тобой, Иван, но тогда давай так сделаем. Будем машины проверять и параллельно записывать выявленные неисправности. А то, что я щас доложу? Про три фары? Только, я ведь водить умею, у дяди «эмка» служебная", а вот чинить не очень.

— Дефекты, которые при осмотре можно выявить я найду.

— Да я и не сомневаюсь. Глазастый ты, Жуков.

— Тогда уж Жук. Позывной такой на курсах был, привык.

— Жук так Жук. И с призывниками, смотрю, умеешь разговаривать, вон они тебя как слушаются. Со мной вечно пререкаются. Симаков этот ещё, что я не вижу что ли, мне поддакивает, улыбается, а их подзуживает.

— Согласен говно человек. Но думаю, с Симаковым вопрос мы решим. А можно вопрос, товарищ лейтенант?

— Давай уж когда без посторонних на ты, раз начал. Василий — значит Василий. Спрашивай Жук.

— А ты где служишь, в мотострелковом полку или в автобатальоне?

— Ни там ни там. 32-й отдельный батальон связи.

— Связист значит. Василий, не обижайся, но почему на разгрузку эшелона тебя прислали? И водители, я спрашивал, все не опытные, с бора, как говорится, что себе не гоже.

— Тут ты, Жук прав только от части. Вон смотри, и Павлычев и комдив полковник Пушкин и даже старший батальонный комиссар Чепига Дмитрий Георгиевич у танков стоят. Видишь, как руками машут не иначе с железнодорожным начальством ругаются. Танки они брат поважнее грузовиков то будут. Согласен?

— Согласен, но автотранспорт же тоже важен. А тут прислали пацанов без опыта.

— А это второй вопрос. Это как раз мотострелкам повезло, в городе расквартированы будут. А остальная дивизия? Вот и строят сейчас в окрестностях Львова казармы и полигоны. И люди, и техника практически круглосуточно вкалывают. Говорят, завтра три эшелона с личным составом придут, полегче будет.

— Потом может и полегче, а вот завтра будет жарко.

— Товарищ, старший сержант! Тут царапина на двери!

— Руслан, чё ты орёшь как оглашенный. Тебе не в армию надо, а муллой с этих минаретов ихних молитвы кричать с таким голосом. Закончишь осмотр, доложишь.

Немудрёная в общем-то шутка почему-то очень развеселила Пуговкина.

— А-ха-ха. Мулла! Ой не могу. Мулла помолись Аллаху, может он тебе царапину уберёт.

— Заткнись, Пуговица! А то сейчас…

— Отставить разговоры! У вас уже есть по два наряда. Ещё захотели?

Погрустневшие бойцы в миг попрятались за машинами, совершенно не желая возражать старшему сержанту.

— Вот, Жук, как у тебя выходит? Без году пять минут тебя знают, а уже по струнке ходят. И главное видно же, что уважают. А я всё добром пытаюсь с ними и всё без толку.

— Во-первых, без этого Симакова сейчас всем проще будет. А во-вторых, их же не давно только призвали, страшно им. Сейчас им нужен кто-то вроде отца, строгий, но справедливый. Ведь как солдат думает, если командир строгий, то значит уверен в себе, значит и о них грешных позаботиться сможет. А если добрый, то в себе не уверен, то сам в нижних чинах поддержку ищет. А уж если какой баламут в подразделение, то вообще беда.

— Интересный ты парень, товарищ Жуков, столько всего знаешь. И говоришь чудно как, нижние чины.

— Так мне самому про это Степан Ерофеич рассказал, а он на свою первую войну в 1905 году попал, когда русский царь с японцами на Дальнем Востоке схватился. Офицер.

— Так ему же сейчас лет шестьдесят не меньше.

— Не меньше, рассмеялся Иван, — но в рукопашке пятерым, таким как я, накостыляет. А вообще его дело же сейчас не бегать и стрелять, а молодёжь учить. Он меня, а я уже этих гавриков, что сейчас по машинам попрятались.

— Преемственность значит. Ну что будем считать поговорили. Пойдёмте акт писать, товарищ старший сержант.

— Пойдёмте, товарищ лейтенант.

И они пошли.

Как оказалось хоть и не далеко, но на долго. Для начала выяснили, что бензина в бензобаках прибывших полуторок практически нет и послали Емелю привезти горючее. Так же выяснилось, что на десять грузовиков имеется один комплект ЗИП, зато у двух автомобилей отсутствуют приводы генератора. Ну и по мелочи, визуальный осмотр показал, что кроме фар, дворников и царапины недоставало одного зеркала. В общем могло быть и хуже.

Дождались Емелю, залили топливо и по одной перегнали грузовики с ж/д платформ на перрон. Благо Жук без проблем менял недостающие детали с одного движка на другой. Ну всё, сейчас поедим в часть, решил Фомин.

— Ну всё, товарищ лейтенант, с поезда съехали, теперь можно и нормально посмотреть, что за автотранспорт нам достался.

Лейтенант Фомин мысленно чертыхнулся и просто кивнул.

— Много времени займёт?

— Часа два точно.

— Тогда так, Емеля бери молодых, и пусть они пока на твоей машине практикуются. Сел тронулся, сделал круг по привокзальной площади, остановился, передал следующему. Ты в это время рядом в кабине будешь подсказывать если что. И через каждые полчаса пусть кто-то сюда подходит, мало ли.

— А вы, товарищ лейтенант?

— А я тут, Пуговкин. Чего не понятного?

— Всё понятно, товарищ лейтенант!

Судя по горящем глазам парней идею хоть немного потренироваться в вождении, они восприняли с восторгом.

Примерно через час Фомин присел на какой-то ящик и посмотрел на свои руки в грязных разводах. Вроде бы и не делал ничего, только помогал, но извазюкался знатно. Сержант подошёл к проверке со всей серьёзностью и не останавливался даже перед тем, чтобы частично разбирать некоторые узлы. Понятно теперь почему одет он был как оборванец. Вот и сейчас лежит под автомобилем № 7 и похоже чем-то недоволен.

Первый три автомобиля Жук осматривал очень придирчиво и со всё нарастающем удивлением докладывал, что вроде всё в пределах нормы. Есть конечно недочёты, там болта нет, там прокладки и всё ужасно не отрегулировано, но это легко исправить и подогнать в реммастерских корпуса. Дальше проверка стала менее детальная и от того более быстрая.

И вот сейчас под кузовом седьмой машины Жук чего-то застопорился.

— Быстро убирайте машины отсюда! Начальство идёт! — усатый железнодорожник выскочивший как чёрт из табакерки пнул грузовик, под которым лежал Жук по переднему колесу.

— Ага, прям сейчас, уже бегу, — голова старшего сержанта высунулась из-под кузова, — начальство — это хорошо. Вот и спросим почему техника неисправная пришла. Чья-то халатность или саботаж?

Ушёл железнодорожник по-английски и чуть ли не быстрее чем пришёл.

Ждать начальство долго не пришлось.

— Почему машины до сих пор тут, товарищ лейтенант?

— Визуальный осмотр выявил большой некомплект. Я приказал старшему сержанту провести углубленную проверку. Вот акт несоответствия, товарищ полковник. Правда мы ещё не закончили.

— Так. Автомобиль № 1. Газ-АА. Номер кузова 557 854, номер двигателя мм 189 699. У автомобиля отсутствует комплект ЗиП. Так же на двигателе отсутствует одна свеча зажигания. Автомобиль № 2. Газ-АА. Номер кузова… так… номер двигателя… отсутствие ЗиПа, отсутствие привода генератора.

Командир 32-й ТД полковник Пушкин повернулся к остальным подошедшим:

— Что скажете, товарищи?

— Впечатляет, Ефим Григорьевич.

— А вы что скажете, товарищ Шахрай? — обратился полковник в ж/д начальству.

— А нет у нас времени товарищ Пушкин все грузы проверять. И вообще от меня то вы что хотите, я тут выгрузку обеспечиваю. Акт ваш давайте подпишу. Что там ремень грм, свеча?

— Есть что-то серьёзное, лейтенант?

— Старший сержант Жуков, доложите.

— Осмотрено семь автомашин, товарищ полковник. У седьмой мне задний мост не нравится.

— А ты вообще чьих будешь, сержант?

— Направлен в 32-й мотострелковый полк. Только сегодня прибыл, не успел получить назначение.

Павлычев шагнул вплотную к комдиву и в пол голоса проговорил:

— Это тот самый инструктор, ну помните, распоряжение из Москвы.

— От… Жуков значит, от… Любопытно… — также тихонько ответил Пушкин. И уже громко:

— Молодцы! Значит так, лейтенант. Закончишь с проверкой, найдёшь, — комдив кивнул в сторону, стоящего рядом железнодорожника, — вот, начальника станции Петра Касьяновича Шахрая. Он акт подпишет раз обещал.

— Минуточку, — к подписанию любых актов у Петра Касьяновича была стойкая антипатия, — а что там с мостом, может и нет ничего. Может ошибся сержант.

— Могу и ошибаться, — не стал спорить Жук, — на эстакаду надо и снять весь узел, тогда точно будем знать. А сейчас просто ощущение у меня, что он чуть-чуть ходит.

— Кажется ему. Да и не может мост двигаться, иначе весь кузов бы упал.

— А дай-ка мне ватник сержант, сам посмотрю, — неожиданно для всех попросил старший батальонный комиссар Чепига.

Простая просьба почему-то ввела старшего сержанта в некоторый ступор. Не решаясь или скорее не зная, как возразить, Жук в нерешительности застыл, положив руки на стягивающий фуфайку ремень.

— Давай не жмись сержант, — батальонный комиссар уже снял шинель, — не красну девицу чай отдаёшь. Да и одёжка твоя грязнее уже не станет.

Иван секунду помедлил и резко, одним движением, скинул ватник с плеч. Кто-то, кажется железнодорожный начальник, присвистнул. Со всех сторон раздалось чуть ироничное одобрительно-удивлённое:

— Ты смотри!

— Орёл, ёпт!

— В себя главное не пальни!

— Если пальну, товарищ полковник, то так мне и надо. Какой же я тогда солдат?

— Ну смотри, тебе виднее.

Командиры посмеялись и старший батальонный комиссар с лёгким сожалением посмотрев на штаны сержанта, накинул поверх гимнастёрки предложенный Иваном ватник. Перетянул сержантским же ремнём и со словами: «Мост говоришь», занырнул под машину.

С минуту Дмитрий Георгиевич возился под полуторкой, дёргая и пытаясь расшатать, что-то прикрытое от наблюдавших за ним колесом. А потом попросил спички или зажигалку — посветить. Впрочем, обошлись без огонька у товарища Шахрая оказался с собой фонарик. Ещё через пару минут старший батальонный комиссар похоже нашёл что искал и вылез.

— А ты, Жуков, комсомолец?

— Кандидат в члены партии, товарищ старший батальонный комиссар.

— О как! Молодец, глаз алмаз. В этом, как его там, кожухе кажется, трещина и такое впечатление, что болты самую малость ходят. Так что, вот так, товарищи.

В итоге товарищи посовещались и комдив решил: на самой медленной скорости перегнать грузовик № 7 в расположение 32-й ТД, а там уже произвести частичную разборку. Железнодорожное начальство со скрипом, но всё же пообещало акт о неисправностях подписать. А отогнать автомобиль лейтенант взялся сам. Хоть в конструкции полуторки он разбирался намного хуже Ивана, а вот водил всё же получше. Ответственность, опять же, не стоит на подчинённых перекладывать.

Когда Фомин вернулся на станцию автомобили уже были проверены, а личный состав их небольшой группы под чутким руководством старшего сержанта загружал одну из машин какими-то досками.

— Это что за дрова, Жук?

— Это? Так раз эшелон для нашей дивизии, значит и вся тара тоже наша.

— И зачем она нам?

— А вы городской, товарищ лейтенант?

— Да. Из Москвы.

— Ясно. Пиломатериалы, можно сказать, полезнейшая вещь в хозяйстве. Это, как вы правильно, тащ лейтенант, сказали, и дрова, и стройматериалы, и даже мебель в каком-то смысле. Вот тот же борт Емеле починить. А то позорит понимашли дивизию.

— А если кто запретит?

— Кто? Эшелон наш значит и тара наша, — по тому с какой интонацией это было сказано, Фомин понял, если потребуется, доски старший сержант будет защищать и с оружием в руках.

— Хорошо. Ещё какие новости есть?

— Да нет. Начальство всё в здание вокзала ушло ругаться. Да ЗИС-6 подозрительный проехал.

— Почему подозрительный?

— Да хрен его знает. Сам не пойму, показалось, что сидящий рядом с водителем посмотрел на меня нехорошо. Аж мурашки по спине.

— Мне дядя, а он как твой Ерофеич начал воевать в Империалистическую, говорил, что интуиции солдат должен доверять. Так что, приглядись к этому ЗИСу и я тоже буду ввиду иметь.

— Понял. Пожрать бы, товарищ лейтенант. И парни уже интересовались.

— Я узнавал в штабе, обещали привезти прямо сюда.

— А на чём, товарищ лейтенант? — влез в разговор конопатый красноармеец Костюк.

Фомин задумался, посмотрел на сержанта в надежде, что может быть у того есть ответ, но Жук в ответ только пожал плечами. Что он мог предложить только сегодня приехав в дивизию.

— Придётся мне возвратиться и обед самому привезти. А то знаю я этих штабных.

Бойцы согласно закивали головами, знали они этих штабных не хуже лейтенанта.

— Да вот ещё что. У меня бутерброды есть. Ниночка приготовила, невеста. Держи Жук поделите между собой.

— А вы, товарищ лейтенант?

— Я же в столовую еду. Неужели не найду там чем перекусить.

— Логично, товарищ лейтенант. Бойцы, шабаш! Обед!

Уехал Фомин, даже не догадываясь, что, поменяв три Ниночкиных бутерброда с колбасой и маслом на уважение подчинённых, совершил самую важную сделку в своей жизни.

Через несколько месяцев, делая выбор как поступить, один из четырёх вспомнит эти бутерброды и примет решение ценою в жизнь.