Эхо Танорга

Прода 24.05

От того, что он покинул Вегу и даже не попытался забрать меня, на душе остался осадок со вкусом пепла. Обида точила коготки о лёгкие.

— Мирослава, ну а что ты хотела? Он операцию провёл? Провёл. Дальше его работа сосредоточена на Танорге. Он тебе в любви клялся? Нет. Более того, Ален с самого начала обозначил, что ты ему нужна исключительно как специалист по «Эху». Тебя забрали роботы СПТ. Не так, как вы договаривались с Аленом, конечно, но в целом же ты осталась в безопасности. Цела и невредима. Что ты ещё хочешь? Чтобы Ален в такой момент тратил время на то, чтобы разыскивать тебя среди всей этой массы людей? Вега — твой родной дом, между прочим. Поживёшь, не развалишься, а Ален выйдет на связь тогда, когда сможет, — строго отчитывала саму себя.

Не знаю почему, но после напряжения целого дня хотелось разрыдаться совсем как ребёнок. Да, вроде бы всё закончилось хорошо. Судя по тому, как народ сам повалил в палаточный городок на проверку и очистку от «амброзии», весть об изъятии наркотиков облетела уже весь спутник. Но на душе было как-то погано.

Я обогнула покоцанное здание и здоровенную дырень в асфальте, думая о том, что же здесь творилось за те дни, которые я прожила на Танорге. Гражданская война — не меньше. Воняло гарью. То тут, то там встречались перевёрнутые утилизаторы отходов, какие-то металлические куски скамеек и декоративных заборов. Редкие прохожие пугливо прятались по тёмным закоулкам, фонари с противным электрическим жужжанием мигали… Вега, конечно, и раньше выглядела далеко не как планета, но сейчас это было что-то с чем-то.

Заморосил мелкий, но колючий дождик. Пришлось ускорить шаг. Какой-то шустрый парень пронёсся мимо на электросамокате, и меня до пояса окатило грязью. Разумеется, он не стал останавливаться и извиняться, как это сделала в своё время Бекки. Вспомнились слова Алена про низшие слои общества. Повтори он их сейчас, я бы даже возмущаться не стала. После четырёх дней на планете я вдруг остро стала чувствовать эту тонкую, практически невидимую вещь — социальную грань или уровень культуры, называйте как угодно. Дело ведь не только в деньгах и дороговизне предметов, которыми человек себя окружает, дело в том, как он ведёт себя в повседневной жизни. Как думает. Как разговаривает. Что делает. Бекки хотела отнести мои вещи в химчистку и довезла меня до офиса СПТ. Там меня выслушали, хотя, по большому счету, лично я налогов не платила, а следовательно, полиция могла этого и не делать. Танорг и Вега — один Мир, который населяют одни и те же люди, но мы разделены гораздо бо́льшим, чем космические лифты. Мы разделены культурной пропастью.

«Не хочу жить здесь. Хочу жить на Танорге», — подумала я, впервые поймав себя на том, что не испытываю ни капли зависти к таноржцам. Лишь безграничное уважение. Они отстроили своё общество. Они прописали правила.

Да, есть квоты. Да, обидно, что мы с Ником в них не вписались с рождения, но ведь это наши родители нарушили правила — завели детей, когда не могли себе этого позволить. При желании мы могли бы всей семьей переехать на Вегу, Тур-Рин или ещё куда-нибудь… Они бы могли постараться дать мне образование, как я выцарапала шанс на него для Никиты, работая гейм-проводником. Просто они выбрали свой путь.

Внезапно ужасно захотелось услышать голос брата. Набрала его номер — тишина.

Видимо, в Полицейской Академии много учёбы. Сейчас я была как никогда рада строгим правилам заведения и тому, что Никита выбрал для себя этот путь вместо архитектурного. У учащихся на время занятий наверняка ещё и отбирают коммуникаторы.

Пока я размышляла о Нике, ноги сами собой завернули на улицу, где находился наш дом.

Точнее, должен был находиться. Темно так, что даже с подсветкой коммуникатора ничего толком не видно.

Под ногами хрустел пластик вперемешку с металлом и фанерой: столы, стулья, корпуса стареньких роботов, порванная одежда, бытовой мусор — всё смешалось в единую грязную, бесформенную и бесполезную кучу. В темноте вырисовывались контуры огромных панельных плит и куски арматуры. Битые стёкла, какие-то невнятные провода, которые уже даже не искрили от дождя, фрагменты мебели, обломки контейнеров, дверца чьего-то сейфа, привод закрытия входной двери… Свет коммуникатора падал на одно, на второе, и я тщетно пыталась понять, что это и зачем здесь лежит. Минут пять я бродила по огромной свалке, прежде чем до меня медленно, но верно стало доходить очевидное: моего дома больше нет. Взорвалась здесь самодельная граната или перекинулся пожар — неизвестно. Известно лишь то, что теперь у меня нет даже места, где я могу переночевать.

— Но как же так? Я что теперь, бездомная? — пробормотала, всё ещё не в силах поверить в случившееся.

Навалилось тяжеленное ощущение нереальности, будто я в каком-то плохом сне, в котором ходишь-ходишь, но не чувствуешь ног. Даже «Эхо» и то ощущалось реальнее, чем мои поиски дома.

Если ещё десять минут назад я грустила о том, что после трёхкомнатной квартиры Алена со свежим ремонтом придётся возвращаться в свою крошечную однушку-студию, то сейчас я бы отдала всё на свете, чтобы у меня получилось в неё вернуться. Слёзы подступили где-то к горлу, заломило переносицу, защипало глаза. В этой квартире были все мои с Ником вещи, идиотское вырвиглазное кресло и холодильник с заедающей ручкой… Как же теперь быть? Что делать?

И в тот момент, когда я думала, что хуже быть уже не может, позади раздался мужской басовитый голос:

— А вот и ты, Мирослава. Долго же я тебя ждал.

Я мгновенно обернулась и уставилась в темноту на совершенно незнакомую фигуру:

— Кто вы? Откуда вы знаете меня?

Мужчина приблизился в зону света от коммуникатора, но я всё ещё не могла понять, кто это. Приземистый, средней весовой категории — не худой и не грузный, одет в невзрачную одежду — впрочем, так одеваются почти все вегианцы, — тяжелая нижняя челюсть, крупный нос, а глаза нездорово блестят.

— Давай сюда то, что я тебе дал, и разойдёмся с миром, — пробасил незнакомец.

— Простите, я не понимаю, о чём вы. У меня ничего нет.

Я отступила. Паника подкатила к горлу. Таких ситуаций со мной ещё не случалось.

— Есть-есть. — Он криво усмехнулся и шагнул. В руке мелькнуло что-то металлическое. — Давай, гони сюда.

— Вы меня с кем-то путаете.

— Мирослава Рябинина, я тебя ни с кем не путаю, — фыркнул он и наставил на меня «агонию». Сердце ухнуло в желудок.

— Что вы хотите?!

Наверное, надо было бежать от этого сумасшедшего, но вот незадача. Теперь, когда выяснилось, что у него не какой-то нож, бластер и прочая ерунда, а целая «агония», бежать было нерационально. Одна из пуль точно в меня попадёт. Даже пытаться — бессмысленно.

— Ты что, совсем меня не помнишь? — Лицо типа исказила неприятная гримаса. — Вот же дрянь! Я за тобой бегал по всему спутнику, искал четверо суток напролет, с ног сбился, а ты меня даже не запомнила?! Да я еле-еле извернулся, чтобы подслушать твоё имя и выяснить, где ты живёшь!

И тут память наконец-то заработала… Урод, который в толпе ударил под рёбра.

— Так вы за ампулой?

— Ну наконец-то! Где она?! — обрадованно рявкнул незнакомец, подходя впритык.

— Я её выбросила… в утилизатор… — пробормотала, разводя руками. — Нет её больше.

— Что-о-о? — Мужчина схватился свободной рукой за волосы. — Это был мой допинг? Овца! Знаешь, сколько я за него заплатил?! Да я в «Эхо» без него кирасу не подниму. Ты тупая идиотка!

— Если там только допинг, то…

«...Я знаю, где достать ещё», — хотела сказать я, имея в виду «Кибертитанов», но незнакомец на последних словах ткнул дулами «агонии» в живот. Возможно, он и не рассчитывал стрелять, это я поняла по тому, как вытянулось у него лицо, когда сильнейшей волной меня отбросило на обломки позади.

Секунда, другая — и надо мной открылось тёмное небо с серебристыми нитями космических лифтов. Голова закружилась, стало тяжело дышать.

«Это самая глупая и ироничная смерть, которая только могла произойти», — подумала я, закрывая глаза и из последних сил нащупывая коммуникатор на руке.

Звонок Нику — не берёт.

Звонок Алену — «абонент не в сети».

Глава 32. Крыса

Ален Легран

— Отлично, Ален, отлично! Я тобой очень горжусь, — произнёс шеф, стоило только зайти в его офис.

Хотя точнее будет сказать «заползти». Зрение только-только вернулось, и я всё ещё болезненно жмурился на свет, а потому взял из шлюпа шлем с затемняющим забралом для пилота.

— Что же у вас так ярко-то, — пробормотал я, стягивая головной убор.

— Это у тебя сотрясение мозга, наверное, — отмахнулся шеф. — Ничего, к доку пройдёшься, он тебя живо на ноги поставит. Итак, давай рассказывай, как ловить крысу будем?

Я шумно вздохнул. К этому моменту времени уже сформировалось подозрение, кто из коллег наркоотдела сливал информацию синдикату, но верить в это не хотелось… Да и тошно было вот так озвучивать догадки. Вдруг я всё-таки ошибся? Пускай сам наступит в капкан.

— Шеф, скажите, я правильно понимаю, что, кроме Платона, никто так и не был в курсе, что я все эти месяцы работал в «Эхо» под прикрытием?

— Разумеется. Легенду я сохранил. Всё это время ты помогал ОБКП с мелкими задачками, но и «рубился в игрушки», — с готовностью кивнул Елисей Варфоломеевич и криво усмехнулся. — Ты не представляешь, сколько жалоб я услышал на тему того, что мои любимчики отправляются на курорт.

— Тогда устройте утечку информации. Пускай в ближайшие минуты всем станет известно, что я… хм-м-м… слишком много времени проводил вне офиса. Киберы должны синхронно пожаловаться на то, что я не выполнял их просьб, постоянно убегал из офиса раньше, прося прикрыть, а кто-то вскользь пускай скажет, что настраивал мне учётку для «Эха Танорга» по личной просьбе.

— Зачем?! — изумился шеф.

— Затем, что тот, кто реально передавал данные «Богам», сейчас будет искать любую возможность спихнуть ответственность. Тот, кто придёт закапывать меня, и будет крысой.

— Разумно. — Елисей Варфоломеевич нахмурился, что-то прикидывая в уме, а потом уточнил:

— А если никто не придёт?

Я пожал плечами.

— Тогда вам остаётся только думать, что крыса — это я.

Шеф бросил на меня пронзительный взгляд, который я выдержал, несмотря на нарастающую головную боль, и покачал головой.

— Ален, ну ты даёшь. Почему-то я не удивлён, что у тебя самая высокая раскрываемость преступлений в отделе. С твоим-то подходом!

Что я тут мог сказать…

— Не забудьте упомянуть, что вы схватили Гелена и Зелоса.

— А мы их схватили?

— Понятия не имею. Учётки в «Эхо» анонимны, и сложно сопоставить, тут только если арестованные сами признаются, какие у них персонажи. Но это ведь и не суть важно. Наша задача — заставить крысу нервничать и сделать опрометчивый шаг.

— Хорошо, — ответил Елисей Варфоломеевич и тут же нахмурился, стоило мне попытаться подняться с кресла. — Стоп, Ал, ты куда?

— Так всё решили же. Мне надо к доку и позвонить. Шеф, очень нужно, простите…

— Нет-нет, посидишь ещё пока здесь, без дока не развалишься за полчаса. Тебя в СПТ никто не видел, надевай шлем обратно, сойдёшь за обычного бойца из группы реагирования. Как раз пока тебя нет, у нашей крысы только больше желания будет тебя подсидеть. Психологический аспект, Ален, сам понимаешь.

— Но, шеф…

— Возражения не принимаются. Шлем надевай.

Дорогие мои, прошу не нервничать, хорошо? В моих книгах всегда очень напряжённо, но всегда хэппи энды, вы же это помните?)