Эхо Танорга

Прода 17.05

Люди тут же притихли, семья с детьми отступила в сторону, поспешно пряча выводок за спиной, кто-то затравленно оглянулся, и даже самые громкие замолкли. За металлическими дверями гул и шум, наоборот, возрастали, послышались первые удары. Ален невозмутимо достал коммуникатор и скомандовал:

— Руслан, готово. Запускаем операцию. У нас осталось два часа восемь минут. — А затем уже мне: — Слав, надо поспешить.

Я кивнула, всё ещё поражённая преображением Ала.

Глава 29. «Амброзия»

Ален Легран

Стоило начать работать в оперативке, как во мне что-то изменилось. Оно всегда менялось, но в этот раз я почувствовал очень чётко, когда на смену галантному, образованному и аристократичному наследнику рода Легран, которого годами дрессировали на всевозможных курсах этикета, пришёл чёткий, сухой и действующий исключительно в интересах следствия комиссар Легран, офицер Системной Полиции Танорга. Тот Легран, которого хотел получить отец, в жизни бы не осмелился обнять и тем более поцеловать девушку на людях.

«Фу, какое плебейство», «Это же унижает достоинство женщины», «Ален, следи за руками и не позорь меня», — сказал бы Пьер Легран, если бы увидел такое. А если бы снимки попали в газету… у-у-у, там и неделя наказания последовала бы как минимум. Однако комиссар Ален Легран никогда не страдал избытками самокопания «а как это будет смотреться со стороны?». Комиссар Легран однажды спокойно спал на картонке на улице с бумажным стаканчиком для подаяний. Что такое поцелуй на людях? Ерунда. Ко всему, когда у тебя сносит крышу от конкретной девушки и это хочется делать ежесекундно, тут даже угрызений совести не возникает. Скорее, не хочется останавливаться.

Мирослава в который раз доказала, что она идеальна. Все четыре камеры до блокиратора дверей она успешно прикрывала, чтобы у операторов службы безопасности даже мысли не возникло отправить в коридор Д-63 проверку. И саму просьбу поняла без слов. Как и в «Эхо Танорга», она действовала, практически читая мои мысли. Ведь похожим образом мы проходили опасные участки, кишащие монстрами. Я поймал себя на мысли, что так легко согласился на участие Мирославы в операции, потому что уже знал, что она справится.

Потому что она уже справлялась неоднократно.

Потому что мы справлялись.

А после закрытия дверей Мирослава собранно кивнула и рванула к лайнеру. В бронежилете, да. На той же скорости, с которой бегают офицеры СПТ, не медленнее.

Дальше — больше. Она стала помогать бойцам обшаривать каюты лайнера, первой нашла холодильники с ампулами нелегального, но популярного для Веги допинга, которые я сам планировал проверить. Она была везде и одновременно нигде. Не мешала, не отсвечивала, удивительным образом читала мысли, а если и не понимала каких-то специализированных и принятых внутри СПТ команд, то просто была тенью.

Минуты утекали сквозь пальцы как солнечный ветер.

Час сорок. Мы проверили все очевидные жидкости на борту: бутылки с водой, ампулы для инъекций, лекарства в аптечках.

Час двадцать. На всякий случай проверены система жизнеобеспечения, холодильные камеры и камеры хранения продуктов. Воздух, вода-конденсат и запасные галлоны воды на экстренный случай.

Остался ровно час. Бойцы проверили все технические отсеки, убедившись, что нигде нет контрабанды, перелопатили личные вещи пассажиров. От накатывающего отчаяния я отдал приказ лаборантам взять образцы топлива. Один из них мягко возразил, что если бы наркотик перевозили в топливе, то в организмах погибших людей нашлись бы особые соединения… Но я всё равно настоял всё перепроверить.

Ни-че-го.

Оставалось полчаса.

— Комиссар Легран, — робкий голос одного из лаборантов. Все трое — как с фабрики андроидов, идентичные до байта. — Мы уже всё перепроверили. Все ампулы для инъекций, все жидкости — съедобные и не очень. Скоро тест-реагенты закончатся. Наркотика нигде нет.

Мы стояли в небольшом помещении лайнера, рассчитанном исключительно на экипаж. Я бросил коммуникатор. К одной из линий был подключён программист.

— Платон, что скажешь? — хмуро бросил, ставя его на громкую связь. — Мы могли ошибиться?

— Исключено, — донеслось с той стороны динамика. — Я перепроверил траектории двух других кораблей, которые могли теоретически перевозить «амброзию» и по плану встают сегодня в ворота Д-63/8. Это точно не они. Да и класс на это же указывает. Один — крошечная частная яхта, второй — ещё меньших размеров технический корабль для ремонта транспортников. Оба настолько маленькие, что любая проверка тут же вскрыла бы наркотик. Если бы я перевозил его, то только на этом лайнере. Опять же, народу много, можно затесаться среди толпы в случае дополнительных проверок.

— Слышали? — Я посмотрел на лаборантов, и те уныло кивнули. Один из них всё же решился:

— Но, комиссар, лайнер чист. Может, вы ошиблись с воротами? Не Д-63/8, а какие-то другие? Мы всё проверили.

— Значит, перепроверяйте заново! — не выдержал я. — Марш за работу!

Парни вздрогнули и поспешно выбежали вон. Надеюсь, за новыми образцами. В этот момент Руслан — негласный главный в группе быстрого реагирования — зашёл в каюту.

— Что там? — устало спросил, делая круг по комнате. Так лучше думалось.

Мрачный боец отрывисто сообщил:

— Всё под контролем, насколько это возможно. Пассажиры лайнера возмутились, несколько людей полезли в драку, пришлось уложить поспать. Дети и женщины воют, что находятся второй час в запертом помещении. Грозятся через суд требовать возврата стоимости билетов у космокомпании…

— К счастью, нас это не касается. По существу что-то есть? Как там заблокированная дверь?

Я бросил взгляд на часы. Осталось двадцать три минуты.

— По существу… Заблокированная дверь держится. Её таранят из общего холла. Боги явно накачали мужчин «амброзией» и что-то внушили, но космопорт строили на славу, так что гм-м-м… остаток времени так называемые Боги нам не угрожают.

— А кто угрожает?

— Те, кто был в коридоре Д-63, — честно ответил Руслан. — Мы сразу спеленали самых буйных, но… Я, честно говоря, даже не знаю, кто из них под наркотой, а кто нет. Лидеры повстанцев мастерски сыграли на ненависти населения к таноржцам. Люди устали, измотаны, им страшно, а по голоканалам непрерывно транслируется неприкрытая агрессия.

— Ясно, — хмуро бросил я. — Но вы продержите коридор под контролем ещё двадцать минут?

— Думаю, да, — кивнул Руслан и замялся. — Но не больше. Как только Танорг активирует роботов… — Он неожиданно бросил взгляд на Мирославу и замялся.

Я понял его без слов. «Начнётся мясорубка». Это естественно. Роботам хотя и будет отдан приказ не убивать людей и возвращать власть наиболее щадящими методами, прольются реки крови. Люди превращаются в гиен, когда речь идёт о толпе. Помножить на жаждущих власти лидеров, которые накачали часть населения наркотой и мастерски провентилировали мозги…

Хотелось рвать и метать. От злости я саданул кулаком по столешнице, на которой лежала полная развёртка лайнера. Да где же эти проклятые наркотики?! Какого глубокого космоса мы не можем найти то, что, очевидно, лежит на поверхности?! Неужели операция провалена?

Руслан молча вышел, оставив меня и Мирославу наедине.

Двадцать минут.

Женские руки обвили меня за талию. Слава прижалась грудью к моей спине и молчала. Честно говоря, я был благодарен ей даже за это. Потому что меньше всего бы смог выдержать, если бы она сейчас бросилась меня утешать словно налажавшего мальчишку.

Неполную минуту мы стояли в абсолютной тишине.

— Ты уверен, что наркотик попадает в организм в жидкой форме? — внезапно спросила она.

— Да. По крайней мере, об этом свидетельствуют заключения экспертов.

— М-м-м… и все жидкости на борту проверены?

— Да.

Она вновь помолчала, а затем добавила:

— А может ли быть такое, что сам наркотик перевозится в твёрдом виде, но его едят с водой?

— Что? Слав, это звучит… — начал я и осёкся.

Это звучало гениально.

Я резко развернулся и посмотрел на Мирославу, которая морщила носик и задумчиво глядела на ту же развёртку, что и я.

— Я просто подумала, что «амброзия» может быть порошком. Так в «Эхо» в лавке покупаются перемолотые в крошку сушёные травы, а затем, когда нужен эликсир, он разводится водой из любого ближайшего ручья. — Она подняла на меня растерянный взгляд и пробормотала: — Что, глупость сказала, да?

Я поднёс коммуникатор к лицу и рявкнул:

— Платон, ты слышал? Ты можешь сообщить все места, где на лайнере есть порошки?

— Да, разумеется, — отозвался программист, а ещё через тридцать секунд перечислил:

— Порошков много разных, все в общем доступе в техническом отделе и лежат в контейнерах как чистящие средства. Есть стиральные, для вещей, для пола, мебели, дезинфицирующие… Целые шкафы.

Я набрал в лёгкие воздуха, чтобы дать команду перепроверять все порошки — если повезёт, успеем найти — как Мирослава вдруг с горящими глазами перехватила мою кисть и отрицательно покачала головой.

— Нет, Ал, «амброзия» не там.

— Почему?

— Потому что доступ общий… Персонал мог случайно помыть пол «амброзией»… слишком большой риск. Нет, я думаю, надо искать в личных вещах пассажиров. — И в коммуникатор добавила: — Платон, скажи, есть ли на лайнере пассажиры, которые везут что-то в больших масштабах, имитируя частный бизнес?

— Есть, — тут же отозвался программист. — Но порошков среди этих предметов нет. Я уже посмотрел.

***

Мирослава

— По большому счёту, это и не только порошок может быть, а что-то похожее, — внезапно выдал Ален. — Игрушки, набитые ватой, или синтетические одеяла. Любой наполнитель, который можно растолочь в крошку и залить водой… Платон, быстро передай мне список вещей всех пассажиров.

— Да, разумеется, перекидываю… Но я не нашёл ничего подозрительного.

Время не просто бежало, оно неслось. Казалось, всё занимает секунды: вот мы обсуждаем порошки, вот Ален делает предположение, что это и не совсем порошок может быть, а вот передо мной повисла огромная проекция с гигантским списком вещей всех-всех пассажиров лайнера. А времени уже осталось не более пятнадцати минут.

Ощущение, что мы близки к разгадке перевозки таинственного наркотика, буквально скреблось и зудело на кончиках пальцев. Я была уверена, что «амброзию» перевозят в чём-то очевидном. Просто мы этого не замечаем. И никакие это не мягкие игрушки и не синтетические одеяла… Что-то проще. В разы проще, ибо подсаживают же людей ещё и незаметно на эту дрянь. Это должно быть что-то обыденное…Дорогие мои, ну что, вы догадались, в чём наркотик перевозится?