Эхо Танорга

4.03 глава 7

В голове сама собой всплыла фраза отца: «Балбесничать, как слюнявый подросток, и играть в компьютерные игры, как все эти идиоты». Определённо, это был выстрел в космос, он в принципе негативно относится к киберсфере, но что, если кто-то так пошутил среди коллег по наркоконтролю? Что, если Елисей Варфоломеевич прав и у нас есть крысы? В конце концов, за семь лет Системная Полиция не смогла найти на эту банду и зацепки, так что крыша среди копов очень дажеможет быть.

«Ну и что, что может? — фыркнула всегда деловая и собранная часть меня. — Что этот коп сделает? Максимум — предупредит верхушку айсберга, что их ищут, но они не тупые, и так это сами понимают. Кто именно ищет — неизвестно. Благодаря анонимности «Эха», Рейнджер ничем не отличается от того же Славы, который играет уже десяток лет. На текущий момент Рейнджер — обычный игрок, и всё. Иди лучше работай».

К этому моменту я подошёл к последнему замку в киберотдел и приложил ладонь к биосканеру. Датчик горел жёлтым. Компьютер задумался, повторно считывая отпечаток и прогоняя через базу данных системной полиции. С зеркальной глади дверного полотна на меня смотрел темноволосый мужчина двадцати пяти лет с чуть раскосыми глазами и классической для Танорга короткой стрижкой.

Я машинально провёл рукой по затылку, ощущая под пальцами мягкий ёжик. Я врал себе, когда говорил, что с отцом нас роднит лишь цвет глаз. Всё детство у меня были очень длинные и густые волосы, мама даже как-то раз сломала расчёску. Большинство цваргов предпочитает отращивать шевелюру по лопатки. Не то чтобы это расовая традиция, но почему-то мужчины это любят, и да, волосы у цваргов существенно гуще, чем у людей. Свои я отстриг в двадцать один вместе с перелётом на Танорг — то ли назло отцу, то ли чтобы лишний раз себе доказать, что я полноценный человек.

Датчик мигнул зелёным. Я прошёл в основную часть зала ОБКП, кивнул Платону и нескольким новым знакомым и направился к игровой комнате. Параллельно поклацал по экрану коммуникатора и открыл окно форума «Эха Танорга», раздумывая, что написать Бешеной. В первое наше знакомство она намекала на личную встречу, и, в общем-то, это мне было на руку. В реальности я могу хотя бы почувствовать, врут мне или нет, а если это обставить как свидание, есть шанс получить куда больше информации…

Коммуникатор мигнул входящим личным сообщением от…

«Йо, Рейнджер! Как насчёт свиданки?»

В окошке отправителя возникла картинка сексапильной красноволосой женщины с пухлыми губами. Я усмехнулся. Только подумал о чём-то, как космос сразу прислал возможность. Куда бы пригласить Бешеную? Что-то подсказывает, что такие эксцентричные дамочки в картинные галереи не ходят, а гольф засмеют.

«В иллюзион на ночной сеанс или сразу в отель?» — быстро написал ответ.

«Тпру-у-у, притормози коней, красавчик. Я просто так на свиданки в реале не бегаю. Докажи, что ты не ламер. Приходи на карту сложности ужас-квеста, и если трофей возьмём, то я твоя».

Я усмехнулся. «Ламерами» на сленге игроков назывались новички, которые претендовали на высокий уровень мастерства, но таковым не обладали. Конечно, выучить игру за неделю я не успел, да что там, хорошо, если хотя бы пятую часть усвоил, но что касается физподготовки, с этим был полный порядок. Спасибо многочисленным секциям в детстве и подготовительным курсам Системной Полиции, я быстро влился в «Эхо Танорга». Ну а что касается правил, Бешеная мне поможет, верно? В её же интересах, чтобы трофей мы взяли…

«Хорошо», — набрал ответ и закрыл дверь игровой комнаты изнутри, как рекомендовал делать Платон. Не то чтобы у меня была паранойя, но, как говорится, бережёного космос бережёт. Понятия не имею, что известно коллегам из наркоотдела и есть ли среди них крыса.

«Жду тебя в Проклятых Катакомбах через пять минут. Не забудь закупиться свитками — столько, сколько утащишь».

Глава 7. Сервер с повышенной чувствительностью боли

Мирослава

Жить в однокомнатной квартире с девятнадцатилетним братом и ни разу не увидеть его за целую неделю — знаю, умею, практикую.

С момента, как Дарий стребовал с меня взнос за спортзал, время понеслось так быстро, что я только и успевала спать да работать. Просыпалась, принимала душ, чистила зубы и неслась в зал, чтобы хоть чуть-чуть потренировать тело с нужной гравитацией и равномерно распределить нагрузку на мышцы. Затем бежала домой, выполняла заказы на трофеи, одновременно с этим делала мелкие дела по дому: однажды вывезла картон, когда накопилось прилично, несколько раз заказывала еду, временами готовила что-то несложное, а иногда разогревала фастфуд. Два раза сходила в банк снять немного наличных и, конечно же, не менее получаса на ночь занималась самомассажем, чтобы мышцы успели восстановиться к утру.

Заказов на обучение новичков после Рейнджера больше не брала — таких хороших денег не предлагали, и выходило, что доставать трофеи со сложных карт быстрее и финансово выгоднее, чем учить какого-нибудь избалованного мажора с Танорга правильно держать копьё в руках и метать топор. И, конечно же, всё это я делала, старательно избегая Торнадо, который существенно осложнял жизнь, основательно вбив себе в голову мысль, что я девушка. Я отследила, что чаще всего он бывает на серверах «Эха» в первую половину дня, и поэтому сместила свои посещения на вечер.

О том, что я всё ещё живу с младшим братом, а не одна, могла судить лишь по художественно разбросанной по квартире одежде, шампуню, который Ник тратил на свою шевелюру даже больше, чем я, и ещё одной партии пирожков на столешнице. Выпечку, как я догадывалась, Ник вновь взял за «приятное общение» у Карины.

Наконец-то получилось заплатить за спортзал и отложить деньги на полноценное трёхразовое питание, а потому я завела будильник пораньше, чтобы застать Никиту дома и поговорить с ним серьёзно.

Тра-а…

Будильник успел издать одну ноту, и кто-то заботливо его тут же вырубил на моём запястье. После недели интенсивной работы тело адово болело, спать хотелось ужасно, но, увы, этого я себе позволить не могла. Как минимум я должна поговорить с Никитой о его поведении и важности учёбы, а уже потом могу поспать ещё пару часиков.

— Ни-и-к, погоди-и-и, — пробормотала я, стараясь побыстрее прийти в себя после четырёхчасового сна.

— Тс-с-с, спи, Мир, ещё очень рано, а мне на космический лифт до Танорга надо… Я, кстати, оставил тут тебе кусок пирога с капустой на завтрак. У знакомого днюха была, я попросил завернуть с собой. Как проснёшься — поешь как следует.

Собственно, именно эти слова, а также характерное громыхание со стороны входной двери и заставили меня резко распахнуть глаза и сесть в кровати.

— Ник, стой!

— Да спи…

— Не-е-ет, стой. Я тебя не видела целую неделю, мне надо поговорить.

— Я опоздаю на лифт.

— Они ходят каждые восемь минут.

— Мир, давай, может, завтра? — послышалось из-за перегородки, которая разделяла жилое пространство и прихожую, но я уже стремительно подскочила с кровати и прямо в чем была — пижамных шортах и футболке — пересекла единственную комнату и встала над вихрастой макушкой завязывающего шнурки брата.

— Нет, сегодня, Ник. Сейчас. Слушай, это не дело, что ты встречаешься с Кариной, и я не такая глупая, чтобы поверить, будто в твоей академии таноржец с архитектурного притащит домашний пирог на день рождения. Уж скорее бы он заказал пиццу с ананасами и мидиями на всех, чем…

— Хорошо, Мир. Как скажешь, я больше не буду приносить еду, — перебил Ник, перемещаясь ко второй ноге.

— Нет, я не хочу, чтобы ты общался с Кариной.

— Ладно, — как-то чересчур покладисто согласился брат, и тут у меня засосало под ложечкой, что происходит что-то из ряда вон. Обычно Ник отшучивался или огрызался, что он уже достаточно взрослый, но сейчас…

Широкоплечий братишка ловко крутанулся на пятке кроссовка и поднялся ко мне спиной.

— Мир, я тебя люблю, поговорим позднее.

— Сто-о-ой!

Он положил руку на сканер в прихожей, чтобы выйти из квартиры, но я, почуяв неладное, ловко юркнула под руку брата и встала между ним и дверью. Наверное, со стороны это смотрелось забавно — маленькая, невысокая и худенькая я пытаюсь остановить парня, который минимум вдвое крупнее в весе и выше на голову.

— Никуда ты…

Позади раздался мелодичный звон открывающейся двери. Я тихо ахнула, так и не договорив предложение. Лицо моего красавца Ника «поплыло». Огромный фиолетово-черный синяк сиял на скуле и под глазом, ближе к скуле он начал желтеть. Верхнее веко припухло так, что глаз открывался в лучшем случае наполовину. Нижняя губа оказалась порванной прямо по центру.

— Ни-и-ик… — выдохнула я потрясённо. — Где это ты так?

В то, что его приятели-таноржцы с архитектурного факультета могли так разукрасить, совершенно не верилось. Коренные таноржцы в моём понимании всегда были скорее «изнеженными интеллектуалами». Ладно бы Ник учился на изобретателя, там встречались ещё уникумы, которые и подраться могут, доказывая свою правоту, но брат выбрал архитектурный — это сфера дизайна и художников, где все ребята предпочитают мериться чем угодно — брендовыми шмотками, навороченными флаерами и гравибайками, девочками-моделями, — но точно не силой.

Никита тяжело вздохнул, словно на его плечи опустился весь груз Вселенной.

— Мир, слушай, можно без нотаций, а?..

— Где. Тебя. Так. Разукрасили?! — прорычала я, чувствуя, как кровь начинает кипеть.

Моего любимого братишку кто-то посмел обидеть!

— Да какая разница? Это неважно.

В смысле — неважно?!

Я так и хлопнула глазами, чувствуя ма-а-аленькую такую неувязочку.

— Ник, тебе череп могли прошибить, да здесь, скорее всего, сотрясение мозга! Тебе медицинское обследование требуется! Если это случилось на Танорге, то точно можно обратиться в полицию и потребовать компенсацию, если на Веге, то всё сложнее, но какого метеорита ты мне тут загоняешь…

Брат поморщился.

— Вот именно потому, что ты всегда так реагируешь, я и не хотел тебе ничего рассказывать.

— В смысле «не хотел»?! Тебе только девятнадцать лет! Ты ребёнок!

— Вот именно, Мирослав, девятнадцать мне уже есть! Перестань ко мне относиться как к младшему брату! Я взрослый!

— Совершеннолетие на Танорге официально наступает в двадцать один.

— Зашибись, а на Захране в восемнадцать, и что?

— То Захран! Вега — спутник Танорга.

— Спутник! Да! По сравнению с планетами здесь половина законов весьма условна! Это другой Мир.

— Никита…

— Мирослава!