Эхо Танорга

Прода 1.05

Глава 24. Идеальная

Мирослава

Я проснулась от того, что кто-то берёт меня на руки. Вкусный мужской парфюм пощекотал сознание.

— М-м-м… Ален, ты что делаешь?

— Переношу тебя. Почему ты вообще здесь легла? Есть же спальня.

— Я не знала, какую можно использовать.

Одеяло скользнуло по ногам, прохладный воздух коснулся кожи на бёдрах, и яркой пробуждающей вспышкой ударила мысль, что из одежды на мне лишь короткая футболка и обыкновенные хлопковые трусики. Не самый приличный вид, чтобы мужчина носил на руках.

— Погоди! Не надо, я сама дойду!

Я вскочила, но одеяло предательски спеленало щиколотки. Я пошатнулась — и меня поймали. Я так и замерла, чувствуя на себе горячие руки Алена и впитывая это неземное ощущение всем телом. Так тепло и уютно… так хорошо.

Так надёжно.

Мы замерли в полутьме гостиной, которую пронизывали оранжевые настенные ночники. Я рассматривала уставшее лицо комиссара, углубившиеся складки вокруг рта и вертикальную морщинку между бровей.

Что с ним случилось, пока я спала? Такое ощущение, что он постарел на несколько лет…

— А это что такое?

Мужчина нахмурился ещё сильнее, хотя казалось — куда уж больше, а я не сразу поняла, о чём он говорит.

— Ах это… — Я аккуратно вытянула руку, о которой уже и забыла. — Кровь неаккуратно взяли, когда тест на наркотики делали.

— Это был робот?! — внезапно резко спросил Ален.

— Робот, — подтвердила, растерянно глядя на то, как затрепетали мужские ноздри и заострились черты красивого лица.

Комиссар выругался сквозь зубы так, как, я думала, ругаются только вегианцы, и рванул к нише около окна. Через несколько секунд в его руках обнаружились аптечка и дорогостоящий спрей от гематом. Никогда не пользовалась такими средствами. Антибиотики, антисептики, бинты — да, это важно и нужно, а средства «для красоты» — нет. Пустая трата денег.

— Ал, не надо. Скоро же ведь само заживёт.

— Нет, надо!

Резкость и стремительность движений Алена пугали. Впервые я видела его таким. Нет, конечно же, в «Эхо» он тоже был молниеносным, энергичным, чётким, но я не чувствовала злости — лишь голую технику, — а тут…

— Садись на диван, я обработаю. Завтра и следа не останется.

— Это всего лишь синяк.

Договорить, что не стоит ради такой мелочи открывать новый спрей, не получилось. Комиссар Легран внезапно резко обнял меня за талию, крутанул и с силой дёрнул на себя — и вот мы уже оба сидим на диване: он снизу, я, широко разведя колени, поверх него.

Полностью игнорируя двусмысленную позу, Ален зафиксировал мою руку, прищурившись, рассмотрел неудачное место забора крови, а затем медленно принялся распылять спрей. Слой за слоем. А я так и сидела всё это время, ощущая его дыхание на чувствительной коже локтя и мускулистые ноги под собой.

Наверное, надо было испугаться.

Наверное, надо было вырвать руку и возмутиться, что он обрабатывает травму без моего согласия.

Наверное…

— Ал, что случилось? — тихо спросила я.

Тёмный взгляд наконец-то оторвался от рассматривания густой розовой пены на сгибе локтя. Золотые искры блеснули на дне глаз комиссара словно угли догорающего костра. Зрачки были расширены так, будто он обкололся опиатами.

— Это я виноват. Я! — внезапно выкрикнул он с такой горячностью, что сердце болезненно защемило. — Я провалил задание, понимаешь?! Я должен был найти наркокартель, вычислить верхушку айсберга, но я не справился!

Его руки сжались в кулаки, словно он хотел бы что-то разбить, выплеснуть скопившийся гнев наружу, но не мог.

— Ал, мы не боги и не можем всё предотвратить…

Я хотела объяснить, что неправильно брать всю ответственность за события планетарного масштаба на себя, но слова застряли в горле. Видеть его в таком состоянии… Это было ново.

— Ты не понимаешь. — Он резко мотнул головой. — Если бы я нашёл этот швархов картель! Я подвёл всех! И теперь, когда решение уже принято, когда АУТ отправят роботов на зачистку спутника, этого не исправить. Я уничтожил Вегу.

— Уничтожил? Не много ли ты на себя берёшь? — Я попыталась образумить, но меня полоснул взгляд, полный мучительного чувства вины и отчаяния.

— Это из-за меня люди гибнут! Я не справился с заданием, не смог найти картель! Это я виноват!

— Не говори так, Ален. — Я положила руку на его грудь. Мужское сердце мощно колотилось в ладонь, буквально содрогаясь каждый миг. — Ты сделал всё что мог. Но иногда даже сильные люди бессильны. Это не делает тебя виновным.

Я понимала, что мне самой гигантски повезло оказаться на Танорге здесь и сейчас, и швархи-знает-что творится на Веге в данную секунду, но всё это не добавило бы спокойствия Алену. Мы — граждане — всего лишь обычные люди. Плохие и хорошие… Разные. Мы можем поддаваться панике и рефлексии, но всё будет хорошо лишь до тех пор, пока такие люди, как комиссар Легран, находятся на страже закона, пока такие, как Ален, нас защищают. И первая и самая важная миссия — успокоить этого умного и сильного мужчину, вернуть в рабочее русло.

Тёмно-карий мутный расфокусированный взгляд встретился с моим, в нём плескались боль и отчаяние.

— Ты не можешь контролировать всё, Ален. И это не значит, что ты должен винить себя. Ты выполнил свою работу хорошо…

— Мирослава, ты вообще слышишь, что говоришь?! Я не выполнил свою работу хорошо! Я сделал её отвратительно! Там, — он мотнул головой куда-то вверх и уже орал, — прямо сейчас гибнут люди! А через трое суток их будет колоссально много!

— Ал…

— Десятки тысяч трупов! И всё из-за того, что я за несколько месяцев так и не смог найти эту швархову нитку к уродам!

— Ален!

— Что?!

Наши лица замерли друг напротив друга. В его глазах пылала ненависть к себе, он рвано и тяжело дышал, ноздри дрожали, а красивый рот исказил кривой оскал. Всё его существо было обращено в ярость, разъедающую внутренности кислотой. Ещё немного — и его порвёт от этих эмоций на клочки.

Мои слова, как метеоритная пыль, не могли пробить защитный купол разума полицейского. Они не имели значения. Рассеивались ещё на подлёте.

— Швархи тебя побери, Ален! — прошептала я, чувствуя, как по телу разливается беспомощность.

Я не хотела спать с ним.

Я не хотела влюбляться…

Я не хотела разбивать своё глупое сердце…

Наверняка у него была масса женщин и будет ещё больше. Наверняка, когда всё закончится… если закончится, он обо мне даже не вспомнит. Я ведь его заинтересовала не как девушка, а как гейм-проводник.

Вселенная!

Да если бы я накануне не прилетела на Танорг, он бы даже обо мне и не вспомнил.

Если бы я не прилетела на Танорг, меня бы уже могло и не быть в живых…

Напряжение росло с каждой секундой. Воздух густел, как перед грозой. Наше дыхание смешивалось, а между губами оставались считанные сантиметры. Я смотрела на Алена, чувствуя ягодицами его бёдра и вдыхая головокружительный аромат. Такой мужской. Такой утончённый и одновременно дикий. Никогда и близко не была психологом. Что делать, когда слова не работают? В мгновение решимости я наклонилась вперёд, давая губам соприкоснуться.

Удар молнией — не меньше.

В первый миг он замер, будто не веря в происходящее, а затем ответил — резко, стремительно, словно от этого зависела его жизнь. Он обрушился на меня как мощнейший ураган. Его губы были жёсткими и требовательными, в этом поцелуе не было ни нежности, ни заботы — только ярость, стремительно выплеснувшаяся наружу. Ладони мгновенно забрались под футболку и обхватили чувствительную грудь.

Он сжал меня так крепко, что стало трудно дышать, но я не сопротивлялась. Наоборот, откинула голову назад, обнажая шею и давая больше места для жадно-скользящих поцелуев и пальцев. Разрешая ему утонуть в этом моменте и дать выход вихрю эмоций, что терзали разум. В моих движениях не было места для анализа и логики, только голые инстинкты: успокоить Алена. Стать громоотводом. Не дать разрушить себя изнутри. И удивительное дело: тогда — в «Эхо Танорга» — я боялась нежного и чуткого Рейнджера, сейчас — нет. Я чувствовала его всеми клетками тела и сгорала, словно кто-то заменил сердце на радиоактивный реактор.

В какой-то момент мужские руки надавили на мою спину, заставляя опуститься. Диван был узким, но комиссару явно было плевать на неудобства. Горячий язык глубоко проник в мой рот, словно готовя к тому, что сейчас будет, а в следующую секунду Ален заставил порывисто выдохнуть от чувства наполненности.

***

Ален Легран

Крыша сиганула вниз, когда вегианка меня поцеловала. В мозгу всё взорвалось, как будто кто-то дёрнул рубильник, — и перед глазами заплясали белые круги. Я думал, что рехнулся. Разумная часть меня отдавала отчёт, что эта девчонка виртуозно перевела клокочущую внутри злость в иное русло, но неразумная — сорвалась с цепи.

В тот миг, когда она низко застонала, я думал, что чокнусь от ощущений. Перегруз нервных окончаний. Короткое замыкание.

«Идеальная».

Это слово крутилось у меня в голове, когда тяжело дышащая Мирослава податливо прогнулась на треклятом диване. Всё было не так, как я планировал: не там, не вовремя, не с теми эмоциями… Но она была идеальной. Каким-то седьмым чувством ощущающей, что мне надо в этот момент. Второй половиной меня. Как в «Эхо», когда старые друзья становятся спиной к спине, чтобы защищать друг друга, ощущая каждое движение соратника — так и она чувствовала меня. Какая-то иная форма взаимопонимания!

Как же упоительно было дышать ею, такой разморённой со сна, мягкой и податливой, красивой и, как оказалось, страстной! Желанной, как оазис в пустыне, нужной, как кислород в вакууме, горячей, как лава в вулкане.

Резкий выдох — и её ноготочки впились в мою спину, меня эйфорией вынесло куда-то в космос.

Месяцы воздержания, навязчивые мысли о Славе, чувство вины и бушующая злость в крови смешались в гремучий взрывоопасный коктейль. «Не подходи — убьёт!» — было написано у меня на лбу. Но Слава отважно подошла.

Идеальная…

Я терялся в ней, в каждом движении, в каждом стоне, каждом вздохе. Тело пронзало электрическими разрядами, я наслаждался и умирал от невыносимой и неконтролируемой жажды обладать этой девушкой. Меня потряхивало от желания, каждый толчок рождал ещё большую потребность в Мирославе, вынося на более высокий новый виток напряжения. Слава крупно задрожала.

— Ал, я не предохраняюсь…

— Хорошо!

Я резко вышел и с ошеломительным пиком экстаза опалил абсолютно плоский живот. Каюсь, в этот момент у меня промелькнула мысль, что я хотел бы иметь детей от этой идеальной женщины, но, боюсь, три секунды до кульминации и общий апокалипсис в Мире — не совсем то время, когда стоит поднимать об этом разговор.

Она тяжело дышала, её кожа блестела от пота, а грудь часто-часто вздымалась. Она смотрела меня с лёгкой улыбкой, а я упёрся лбом в её лоб, пытаясь продлить секунды блаженства. Моя… кто бы мог подумать, такая понимающая, чувствительная и по-настоящему чувствующая. Виртуозно трансформировавшая все мои эмоции. Моя вторая половинка. Где же ты была до сих пор?

Дорогие мои, майские праздники начинаются, а с ними и вкусные скидки. Не пропустите)