Миротворец II. Дипломатия Мечей

Глава 3

— Всё пройдёт гладко, — произнёс я, глядя на Софию.

Она стояла рядом, собранная и спокойная. В строгом сером платье, где была закрыта даже шея. На первый взгляд — эталон женской уверенности в себе. Но я видел, что она нервничала. Может, не так сильно как перед встречей с Непчичем или дебатами, но тоже — вполне себе.

— Да… — она чуть нахмурилась, смотря перед собой. — Наверное…

Было уже утро.

Нам предстояла важная встреча. Караджичи хотели вживую встретиться с Софией и Непчичем. Чтобы проработать план по борьбе с Кнежевичем и, заодно, решить внутриполитические вопросы.

Короче говоря — заранее выбить для себя побольше привилегий в Иллирии будущего. И ни мне, ни Софии, ни Серебрякову это не было выгодно. Потому что, по словам того же Серебрякова, Караджичи заинтересованы в убийстве Анте, а потом и Софии.

Что для меня было неприемлемо. И не только из-за печати «Кровавой Цепи».

Открылись двери администрации. В прихожую торжественно вошли несколько аристократов, среди которых я узнал графа Караджича. За ними — гвардейцы. Все при параде, разодетые с иголочки.

Кроме графа Караджича, явились также и члены нескольких малых кланов, которые пришли на помощь Софии. Они тоже желали выразить свою лояльность и отметиться перед телекамерами. Заранее отобранные журналисты, как раз, снимали нас со всех сторон.

Конечно, особенно символично было бы провести такую встречу во дворце Зринских, который недавно взяли под контроль люди Непчича. Но его ещё не проверили на безопасность как следует, поэтому, пока что, обходились встречей на «нашей территории» — в администрации.

Рядом с Софией стоял Анте. Невыспавшийся, что было видно по мешкам под глазами, замаскированным лёгким макияжем. Но на вид — довольно решительный. Смотрел прямо. Плечи были расправлены. Только брови чуть спущены вниз, будто он хмурился. Он был мало похож на тюфяка, с которым я разговаривал ночью.

И это одновременно радовало — потому что он, вероятно, больше не прогнётся под давлением своего дяди. А с другой стороны — увеличивало риски того, что он выйдет из-под контроля.

Моего контроля.

Неподалёку от него, в паре шагов, стоял угрюмый Непчич. После его буйства мы с ним больше не встречались. Да и в целом — он притих. Но это могло ничего не значить.

Кто знал, что у него на уме?

Караджич и главы малых кланов подошли к нам. Они раскланялись с Софией, поздоровались с Непчичем. Словом — стороны оказали друг другу все необходимые знаки внимания. Затем с натянутыми улыбками пожали руки перед фотоаппаратами и, наконец, пошли наверх, в зал совещаний. Чтобы поговорить за закрытыми дверями.

И когда мы поднимались, я услышал рядом с собой незнакомый, но хорошо поставленный, чуть бархатистый голос:

— Господин Добрынин?

Я обернулся и встретился с синеглазым молодым мужчиной. Гладко выбрит, в первоклассном костюме, светловолосый и уверенный в себе. Типичный «красавчик» из женских драм. Вот только… взгляд… он мне не нравился.

Хищный. Но не такой, чтобы на этого человека можно было положиться в схватке, если вы на одной стороне. Скорее такой, что он без зазрения совести подставит тебя под удар, если ему будет выгодно.

Я навидался таких людей и в прошлой жизни, и в этой. Поэтому сразу раскусил его. Они умели очаровывать собственной неотразимостью, но шли по головам. Поэтому я сразу же отметил про себя, что с ним надо держать ухо востро.

— Верно, — кивнул я. — Виктор Добрынин.

— Александр Демидов, — представился он и улыбнулся. Широкой и, конечно же, белоснежной улыбкой, затем протянул руку для рукопожатия. Я пожал её.

И сразу же Зацепил его систему Связей. От Демидова во все стороны разошлись энергетические нити. Самые яркие — к графу Караджичу. Не удивительно, но важно. Они были не просто знакомы, а теснейшим образом связаны. Так, как бывают связаны люди, которые постоянно сотрудничают друг с другом. По крайней мере, Демидов сосредоточился на Караджиче очень плотно. А ещё… довольно яркие Связи вели к Софии и Анте, которые сейчас шли впереди всей нашей группы. София обменивалась с Караджичем фразами, а Анте шёл молча.

Демидовы… это один из княжеских кланов Российской Империи. Очень влиятельный. Но прямо сейчас я не помнил, какое место мог занимать в нём Александр.

— Будем знакомы, — ответил я Демидову, как только он представился.

Он кивнул и заговорил далее, но уже на русском:

— Посол вкратце рассказывал мне о Ваших успехах. Должен признать: очень впечатляет. В таком возрасте уже стать советником молодой княжны — это достижение. Особенно в такое непросто время. Я очень рад, что между нашими народами крепнет связь. Не только на уровне внешнеполитических, но и на уровне личных контактов.

— Всё зависит от людей. Где личный контакт — там и политический.

— Безусловно, — кивнул он снова. — Очень точная мысль. Со связи между людьми начинается всё великое.

Мы тем временем подходили к дверям зала совещаний.

Но Демидов опередлённо не просто так начал этот разговор. Легко и быстро. Как первое касание в долгой игре.

Обозначил свою фамилию, которую я знал. Затем дал позитивную оценку моим действиям в Иллирии и подчеркнул ценность связей.

Закинул крючок, так сказать. Непринуждённо и легко.

Осталось только понять, что ему тут нужно?

Когда мы входили, я успокоил виденье Связей, чтобы они не мельтешили в этой толпе, пока не начнутся переговоры. Но… вместо исчезновения энергетических нитей, я едва не зашипел.

Мои глаза обожгло. Будто внутри них разлилась горячая вода.

Я зажмурился, стал быстро протирать глаза. Но ничего не помогало. Жжение шло изнутри.

Благо, я заходил в числе последних и смог чуть отойти в сторону, отвернувшись от всех. Сейчас нельзя было показывать никаких странностей и, тем более, слабости или чудаковатости. Это могло сыграть против Анте и Софии.

Но это жжение не желало проходить! Наоборот, оно только нарастало. Да так, что хотелось срочно закапать в глаза капель или хотя бы простой воды, чтобы облегчить боль.

— С Вами всё в порядке, господин Добрынин? — из-за спины послышался голос Демидова.

Зараза… Меньше всего мне было нужно его внимание!

— Да, в глаз что-то попало, — бросил я и, по памяти, двинулся к ближайшей уборной. Благо, что была она в паре шагов. До непосредственного начала переговоров было ещё минут пять. Всё равно пока рассядутся, пока дождутся ещё нескольких человек — офицеров Непчича.

Вот только моё отсутствие заметят! Не критично, но лишнее. С другой стороны, больше вариантов не было. Либо я что-то сделаю с обезумевшими глазами, либо они будут слезиться все переговоры.

Я ворвался в уборную и стал быстро промывать глаза с помощью холодной воды.

Не помогало ни капли. Но вскоре жжение достигло пика и пошло на спад. Плавно, но быстро.

Фу-у-уф…

Это было облегчение, которое невозможно описать словами. Как всегда, когда мощная боль отступает.

Я быстро взглянул в зеркало. На слезящиеся глаза… и они были другими. В радужке моих светло-голубых глаз пульсировали алые прожилки. Точно такие же, как у той сферы, что влетела в меня.

Твою ж…

НЕЛЬЗЯ, ЧТОБЫ КТО-ТО ЭТО УВИДЕЛ!

Перед любыми переговорами проводятся проверки одарённых, чтобы исключить воздействие участников переговоров друг на друга! Единственное допущение — это уже имеющиеся магические печати или другие «внедрённые» структуры. По типу нашей с Софией «Кровавой Цепи»! Но их сразу же вносят в список исключений.

А если я явлюсь вот так? Что я им скажу?

«Нет-нет, господа, никакой активной энергии! А то что у меня глаза пульсируют красным светом — так это ничего, просто последствия недосыпа!»

Я криво усмехнулся. Умылся. И… замешкался. Надо было убрать таки это виденье Связей, но внутри заковырялось сомнение — а если обожжёт вновь? Проторчу здесь до самого начала встречи?

Нет. Но если эти красные прожилки связаны с виденьем, то их надо убрать.

Рискну.

Я деактивировал виденье Связей, готовый к новому приступу жжения. Но… обошлось. И пульсации в глазах тоже исчезли.

Отлично. Можно возвращаться… Но тут мне закралась идея. А что, если всё проще?

Я быстро вытащил телефон. Включил запись видео и пробудил виденье Связей, снимая на камеру своё лицо, потом его же, но через зеркало.

И да, на видео не оказалось никаких красных пульсаций. Они были видны исключительно через Виденье Связей.

Это обнадёживало. Значит, можно использовать на людях.

Я успел войти в зал совещаний за полминуты до начала переговоров. Стал последним, кто пришёл. Из-за чего получил несколько изучающих взглядов, со стороны Караджичей и глав мелких кланов.

Непчич тоже настороженно зыркнул, будто подозревал в чём-то.

София взглянула на меня с беспокойством. Без моего присутствия ей явно было не по себе. Но я ободрил её коротким кивком и лёгкой улыбкой.

Демидов сидел рядом с Караджичем и я заметил его лукавый прищур, нацеленный на меня. Интересно, скажет что-нибудь?

Нет… этот не скажет. Пока что не в его интересах создавать неудобства. Если бы он задал вопрос, то подпортил нашу возможную коммуникацию.

Я занял своё место, слева от Софии. И вскоре начались переговоры.

— Первая тема нашей встречи — это подавление бунта графа Кнежевича, — объявил воевода Непчич, который председательствовал на переговорах. — Он признан изменником, заочно лишён всех титулов, наград и полномочий.

Я краем зрения сосредоточился на Анте. Но он оставался невозмутим.

Непчич продолжал:

— Бунт предателя Кнежевича должен быть подавлен силами армии, гарнизона Загреба и лояльных государству кланов, — воевода медленно прошёлся взглядом по всем сидящим за столом аристократам, с противоположной от нас стороны. — Разумеется, с достойным вознаграждением за верность.

Граф Караджич кивнул и спросил:

— Мы все понимаем, к чему идёт. Поэтому я буду предельно откровенен. Клан Кнежевичей обманул доверие княжеского престола и должен быть лишён графского титула, а также восьмидесяти процентов земель и всех военно-промышленных активов. Они предали род Зринских, который одарил их великими благами. Эту несправедливость нужно искоренить. Таково предложение клана Караджичей.

Анте молчал. Хотя я заметил, как сжались его челюсти.

Ничего не говори. Любое лишнее слово в этом зале только сыграет против тебя, парень.

— Поддерживаю, — сказал глава одного из малых кланов. Тут же стали поддакивать и остальные. Поразительное единодушие. Я бы не удивился, если бы узнал, что Караджич уже поделил с ними все материальные активы клана Кнежевичей.

— Делить клан Кнежевичей — преждевременно, — прозвучал холодный голос Софии. — Пока бунт не подавлен, мы не можем распоряжаться его активами. Потому что они могут пострадать. Тогда сторона, которая заинтересована в их получении, недополучит.

Главы некоторых малых кланов закивали.

Наша стратегия переговоров, которую мы с Софией и Анте проработали заранее, вступила в действие. Заранее отвадить Караджичей от любых гарантий на имущество клана Кнежевичей. Чтобы не усилить их сверх меры.

— Сторона, Ваше Высочество? — спокойно, как удав, спросил граф Караджич. — Вы предлагаете распределить активы Кнежевичей между лояльными кланами?

Хитрый старик. Будто он этого не понимал. Хотя сам же заявлял, что будет говорить откровенно.

Разыгрывал спектакль, в котором каждый зритель и так понимал, что к чему.

— Разумеется. Долг господина — вознаграждать за верную службу, — ничуть не смутилась София.

— Позвольте узнать, а кто готов распорядиться? Господин Анте? — Караджич перевёл на самого Анте пристальный взгляд. — Вы готовы распределить активы клана Кнежевичей между верными кланами?

Бил в самое уязвимое место. В Анте, который меньше всего хотел дербанить имущество клана своей матери.

Караджич насмехался, что ли? Пытался вывести Анте на эмоции?

— Такие решения вправе принимать только князь Адриан, — жёстко ответил Анте, сверля невозмутимого Караджича взглядом. — Как только он возвратится к нам, он и разделит активы предателя по-справедливости.

Караджич смотрел на него пару секунд. А потом кивнул.

Нет, граф не согласился с тем, что Адриан жив. Но решил не заострять внимание на том, что тот пропал. Это было бы лишним.

Пока что, правильно было склоняться к версии что Адриан просто пропал. Потому что именно эта версия больше всего оправдывала вмешательство Российской Империи и проведение расследования.

— Ваше Высочество, а мы можем заранее договориться о целях, которые не желательно подвергать угрозе? — послышался голос с дальнего конца стола. Он принадлежал пухлому аристократу из мелкого банского клана — Стефану Душану.

— Что Вы имеете в виду? — София взглянула на него, как хищная птица.

— У клана Кнежевичей достаточно весомая военная промышленность. Если бунт затянется, то она будет работать против нас. Но можно подвергать её угрозе? Ведь она — часть общеиллирийской обороны. Стоит ли нам заранее выбрать цели, которые нежелательно трогать?

Очень интересный вопрос.

И он касался не только «общеиллирийской обороны». А того, кому эта военная промышленность достанется. И кто будет иметь с неё деньги. Много денег.

Не надо было быть особенно изощрённым, чтобы понять, что на эту промышленность положил глаз именно Караджич. Но сам спросить о «выборочности целей» он не мог. Слишком опасно для его репутации. Поэтому за него спросил маловлиятельный мелкий бан, чья репутация стоила далеко не так дорого.

— Вы предлагаете беречь заводы наших противников, вместо того чтобы минимизировать ущерб для наших же бойцов? — ледяным голосом спросила София.

Бан Стефан стушевался.

— Ни в коем случае, Ваше Высочество. Я просто беспокоюсь за состояние иллирийской оборонной промышленности и хочу минимизировать ущерб.

— Если понадобится, мы сотрём в пыль каждый завод и каждый станок, — отчеканила София. — Но сбережём как можно больше наших людей. Это не обсуждается.

Человечно.

Но не прагматично.

Потому что уничтоженные станки, в будущем, могут обойтись гораздо большими жертвами среди людей, чем спасённые прямо сейчас. Это жестокая правда. Порой, вещи могут стоить дороже жизней. Потому что само их наличие, спасает ещё больше.

Но встревать я не стал. Пока всё шло относительно гладко.

— До этого не дойдёт, — мягко подметил Караджич. — Бунт Кнежевича будет подавлен гораздо раньше. Я надеюсь. Что может один, пусть и весьма сильный клан, против всей мощи Иллирии? Ничего. Мы раздавим Кнежевича за несколько дней. Возможно, он ещё одумается и сложит оружие сам.

Но внезапно раздался голос, который никто не ожидал услышать.

— Либо бунт затянется и другие кланы решат, что правительство в Загребе ослабло, — заговорил Александр Демидов. — Многие до сих пор не высказали свою поддержку центральной власти. Те же Франкопаны или Цельские, — он говорил чётко и твёрдо. — Бунт надо подавить. Силой. В ближайшие дни. А потом продемонстрировать всему миру, что такое сильная власть и почему бунт в Иллирии недопустим.

— Не Вам решать, как будет наводиться порядок в этой стране, — процедил Анте. Его взгляд будто пытался пробуравить Демидова насквозь.

— Разумеется, господин Анте, — спокойно ответил Демидов, ответив на его взгляд с полной непробиваемостью. — Но в чём Вы со мной не согласны?

— Мы не будем топить Иллирию в крови.

— Не Иллирию, а предателя. Для наглядности и чтобы отбить любые мысли о неповиновении Вашему родному клану.

— Его судьбу решит князь и только, — упорствовал Анте.

— Князя здесь нет, — сказал Демидов и тут же поправился: — Пока что. Но что есть, так это проблема. И её надо решать. Мирно это сделать уже не получится. Если затягивать даже на несколько дней, то жертв будет только больше. Необходимо сразу уничтожить всю группировку Кнежевича, чтобы не дать ему отступить в Словению или к французам.

— Граф Кнежевич никогда не продастся иностранцам! — вспыхнул Анте и ударил кулаком по столу.

А вот это было уже плохо.

Демидов чуть нахмурился и задал ему вопрос:

— Откуда у Вас такая уверенность?

— Он — сторонник… — и тут же Анте осекся. Потому что хотел сказать «независимой Иллирии». Что в рамках нашего разговора звучало бы крайне нехорошо.

— Вы не договорили, — подцепил его Демидов.

А он и не мог. Анте сам загнал себя в тупик. И выводить его оттуда пришлось мне!

— Граф Кнежевич обладает сомнительной репутацией в любой из соседних стран, — подметил я. — Его империалистические взгляды широко известны. Полагаю, господин Анте хотел сказать, что граф Кнежевич сторонник жёсткой внешней линии, что несовместимо сотрудничеством с такой державой, как Латинская Федерация. Они, как известно, давно пытались подчинить Иллирию. И Кнежевич всегда выступал против этого.

Анте посмотрел на меня. Хмуро. Даже чуть подавлено. Но смог выдавить из себя короткое:

— Да.

— Только ли в этом дело? — не унимался Демидов, смотря на Анте. — Вы — его племянник. Буквально вчера Вы были символом, вокруг которого он планировал объединить Иллирию под своим началом. А сейчас Вы сидите с нами за одним столом. Я понимаю — Вы разобрались в ситуации и прозрели… — последнее слово прозвучало с едва заметным ехидством, — но разве Вы, в глубине души, признали своего дядю предателем?

— Господин Демидов, — прозвучал голос Непчича. — Вы говорите с наследником княжества.

— Да, о нём, — не стал спорить Демидов. — Но если наследник так печётся о предателе, то у княжества могут начаться очень большие проблемы. Кто знает, к чему приведёт его правление, если оно вдруг начнётся? Не обернётся ли оно преследованием всех присутствующих, ради мести за своего родственника, с которым они так близки?

Вот… чтоб его…

Каждый сидящий в зале, задумался. Они стали бросать недоверчивые взгляды то на Анте, то на Софию, то на Непчича.

— Покиньте зал, господин Демидов, — угрожающим тоном произнёс Непчич. — Я удаляю Вас из переговорной.

— Протестую, — тут же отрезал Караджич и бросил на Непчича осуждающий взгляд. — Господин Демидов всё верно подметил. Я настаиваю, чтобы он остался.

— Уважаемые господа, — произнёс Демидов, поднимаясь с места. — Я не желаю сеять раздор. Но господин Анте… — он взглянул на Анте, который был ни жив, ни мёртв. — … ещё не решил, на чьей стороне находится. Разумно ли сидеть за одним столом с тем, кто может превратить страну в кровавое побоище, ради мести за любимого дядю? Может, как раз сейчас нам стоит пересмотреть его статус наследника?