Миротворец II. Дипломатия Мечей

Глава 25

— ВИКТОР! ВИКТОР! — я услышал приглушённые крики, словно через толщу воды.

Отвечать не хотелось.

Да я и не отвечал.

Там, где я был, мне было хорошо. Спокойно. Ничего не отвлекало, ничего не мешало просто быть. Никакой суеты и проблем.

Может, это и есть настоящая смерть?

Та самая, которой я избежал в прошлый раз?

— ВИКТОР, ПРИДИ В СЕБЯ, ПОЖАЛУЙСТА!

Какой надоедливый звук…

Но что-то ёкнуло.

Надо было ответить. Хотя бы для того, чтобы тот, кто звал меня, так не убивался.

Я потянулся вниманием к этому крику. Вокруг было темно. Я сам завис в этом пространстве, но, по ощущениям, у меня было что-то вроде тела, рук и ног. Но без уверенности, что это именно они.

Я двинулся на источник крика. Медленно, будто проходя через вязкое желе.

— Виктор? — голос звучал тише, осторожнее, и слышал я его лучше.

Впереди появился свет. Лёгкий, красноватый. К нему и надо было двигаться.

Но я упёрся. Что-то на моём пути было плотнее, чем субстанция, сквозь которую я шёл. Я протянул руку и надавил, проверяя… она чуть поддалась, натягиваясь как мембрана.

Остаётся только преодолеть.

Я надавил сильнее и двинулся вперёд, ощущая как сопротивление нарастает. Мембрана натягивалась, тормозя и шаг, и сдавливая руку, и постоянно норовя оттолкнуть меня назад. С каждым шагом становилось всё сложнее.

Но через усилие я смог прорвать её и выйти в пространство красного света…

Я открыл глаза и тут же сощурился, от идущего спереди красного света. Это была Фью. Её глаза, как фонари.

— Виктор! — София тут же подскочила ко мне, хватая под плечо. — Ты слышишь меня⁈ Виктор⁈ Виктор⁈ — она заглянула мне в глаза.

А я… с трудом понимал, что вообще происходит.

Однако, я стоял.

Видел. Слышал. Живой.

Правда, из носа обильно стекала кровь. В ушах стоял звон. А глаза видели нечётко.

— Не дёргай его, София, — произнёс мягкий, бархатный голос, который я уже когда-то слышал.

Я медленно повернул на него голову.

Князь Адриан Зринский устало ухмыльнулся, когда мы встретились глазами. Он стоял, выпрямившись, но по нему было видно, что даётся это нелегко. Однако князь не может показывать слабость. Рядом, опираясь на стену, стояли его сыновья, хотя глядя на них казалось, что они вот-вот рухнут. Анте лежал на полу.

Но главное.

Что у нас получилось.

— Я много пропустил? — произнёс я. Мой голос был хриплым.

— Нет, — замотала головой София и обернулась на отца, словно боясь, что он исчезнет. Я увидел на её лице ещё влажные дорожки слёз. — Мы только-только все пришли в себя. Кроме Анте. Но он жив. Он будет в порядке.

Я скосил на того взгляд. Лежал неподвижно, но его грудь чуть-чуть поднималась и опускалась. Нормально. Переживёт.

— Думаю, у вас есть, что мне рассказать, — произнёс Адриан. Он тоже взглянул на Анте, на дочь, на меня. — Например, почему один талантливый иностранец находится в усыпальнице нашего рода вместе с моей дочерью.

— Согласен, отец. Мне тоже очень интересно, кто позволил им сюда заходить! — неожиданно агрессивно рявкнул старший сын князя. — А ещё: что вообще происходит и что с нами случилось⁈

— Спокойнее, Михаил, — сразу же осадил его князь Адриан. — Идём разбираться, — после чего он, медленно, чуть шатаясь, сделал шаг к выходу.

София посмотрела на него с тревогой.

— Помоги ему. Я справлюсь, — произнёс я. София быстро взглянула на меня, отпустила и бегом подскочила к отцу, поддерживая его.

— Ну-ну, София, я ещё не совсем разваливаюсь, — улыбнулся он и мягко отстранил дочь.

— Отец, тебе не стоит…

— Надеюсь, встречать нас будет парад? — засмеялся Адриан.

София ничего не ответила. Только поджала губы и отвернулась, красная от стыда.

Князь мгновенно это считал и нахмурился.

Он ещё не понимал, что происходит с его страной.

Когда мы вышли, Георгий всё ещё лежал на месте, где мы его оставили. Но он был жив. Заберём его позже.

А вот снаружи…

Бой уже почти прекратился. Вся территория дворца была под контролем бойцов Непчича и Караджичей. Только где-то в отдалении слышались выстрелы и редкие взрывы.

Но когда князь Адриан вышел, все люди вокруг остолбенели, смотря на него как на ожившего мертвеца. Впрочем, в их картине мира так и было.

Однако, шок продлился недолго.

— Ваше Величество? — растерянно, будто не веря своим глазам, спросил подбежавший к нам офицер. Его люди стояли вокруг, не понимая, что им делать. — Это… Вы?

Князь Адриан окинул площадь и возвышающийся неподалёку дворец с мрачным видом. Но эмоциям он не поддался. Он ответил офицеру:

— Назовитесь, — ледяным голосом потребовал он.

Офицера пробрало.

Он встрепенулся и тут же стал отбивать поклоны:

— Ваше Величество, старший лейтенант Брадич, командир штурмовой группы номер четыре! Докладываю: территория дворца взята под контроль! Приношу свои извинения и ожидаю приказов!

— То-то же… — Адриан обвёл взглядом всех собравшихся бойцов. Уставших. Потрёпанных. У некоторых были перевязаны руки, ноги. Один — с замотанной головой. Я увидел, как сжались челюсти Адриана от этого зрелища. — Так понимаю, мне нужно знать очень и очень многое, раз собственные подданные докладывают о взятии моего же дворца и не узнают меня в лицо.

Старший лейтенант Брадич стыдливо опустил голову.

А Адриан произнёс:

— Доложите, кто Вами командует.

— Воевода Непчич, Ваше Величество, — отчеканил Брадич.

Но рядом с ним тут же возник ещё один офицер, но из гвардии Караджичей. Он встрял со словами:

— Ваше Величество! Майор Новак, второе специальное подразделение гвардии клана Караджич! — его слова звучали чисто, чётко, без запинки или лишней эмоции. — Позвольте доложить, что войска графа Караджича готовы сопроводить Вас к графу Слободану Караджичу прямо сейчас!

— Непчич и Караджич, — Адриан тяжело вздохнул. Повисла недолгая тишина, после которой он широким шагом двинулся вперёд. Вся его слабость будто исчезла. — Старший лейтенант Брадич, обеспечьте безопасность моим сыновьям и тем, кто находится в гробнице. Доложите воеводе, что я желаю немедленно встретиться с ним, — он скосил взгляд на меня и Софию. — Моя дочь и господин Добрынин отправятся с нами. Сейчас же.

— Ваше Величество, позвольте доложить, — заговорил Брадич. — Высока вероятность боевых действий в области расположения воеводы Непчича. Связь со штабом нестабильна, а последний контакт был прерван.

— Что вы сделали с моей страной⁈ — в голосе Адриана полыхнула злость. Он резко обернулся на Софию. Она не подняла на него глаз. Затем он уставился на меня, как ястреб. Я не отвернулся. — Может, ты мне расскажешь⁈

— Всенепременно, Ваше Величество, — спокойно кивнул я.

— То-то, — он снова развернулся и… покачнулся, затем завалился на бок. Оба офицера тут же подхватили его под руки, София подбежала. Но Адриан почти сразу воспрял, пряча своё глубокое истощение за поднятым подбородком и гордым видом. — Не нужно. Идём туда, где спокойнее. Соберите весь командный состав, который сможете и установите связь с Непчичем. Это приказ.

— Зажарили ублюдков заживо, — прокряхтел Непчич, выбираясь по тайному ходу, который вёл в подземный штаб. Затем прокашлялся и вытер мокрый лоб, размазывая остатки тёмной сажи.

Вслед за ним выбирались его офицеры, которые уцелели после нападения французских диверсантов и люди Караджичей. Сам граф Слободан покинул штаб по другому выходу.

Непчич бросил назад злой взгляд.

— Половину моих командиров положили, сукины дети, — он сплюнул. — Надеюсь после смерти вы будете жариться не хуже.

Этих диверсантов было четверо. Они действовали быстро, профессионально, но слишком напористо. Время поджимало, они хотели нанести максимальный урон, поэтому не заметили, как практически по нотам сыграли план, который против них приготовил Непчич.

Один пятиранговый был убит, когда они пробивались внутрь. Рукопашная бойня в коридорах обошлась ценой более двадцати бойцов гарнизона и ещё стольких же гвардейцев Караджичей.

Но одну жизнь они забрали.

Ещё двое наёмников погибли, когда их заковали в «Ледяные Оковы» в самом штабе и пустили газ. «Оковы» выдержали не больше двух минут, поэтому пришлось подрывать. Трое лучших ледяных одарённых клана Караджичей, что были тогда со своим графом, пожертвовали своими жизнями ради этого.

Но никто не подозревал, что кое-кто из наёмников выжил.

Жерар. Так его звали.

Наполовину итальянец, на четверть из франкоязычных швейцарцев, на четверть — француз.

С шестнадцати лет он знал, что такое бой. А с возрастом научился чувствовать, что нужно делать, чтобы выжить и выполнить поставленную задачу.

Вот только сейчас этого чутья оказалось недостаточно. Слишком безумная затея была изначально — без одарённого стихии земли соваться в укреплённый, как бункер, подземный штаб. Они едва нашли его, захватив пленного офицера на улицах и вытащив из него воспоминания посещённых мест.

А потом пошли вниз. На неизвестную территорию. Вчетвером. Не имея ни малейшего представления о возможностях противника, рассчитывая лишь на то, что сил четырёх пятиранговых хватит чтобы добраться до вражеских командующих и убить их.

Увы.

Их ждали.

Их поймали.

Жерар едва успел выбраться из «Ледяных Оков» и укрыться в коридоре, когда рвануло.

Больно. Неприятно.

Подрыв газа его дезориентировал. Да так, что он едва успел проглотить исцеляющий кристалл, который только и сделал, что позволил ему встать на ноги. Но до полного исцеления было ещё очень далеко.

После взрыва Жерар почти не слышал. Видел всего одним глазом. Его рука была сломана, а половина тела превратилась в один сплошной ожог.

Тем не менее, он успел выбраться, убив по пути ещё двоих хорватских солдат. А на улице успел скрыться, ввалившись в покинутую гражданскими кофейню.

Единственным видящим глазом он косился на выбирающегося Непчича и думал, что ему делать.

Убить воеводу он ещё мог… попытаться. Но это будет стоить жизни. Без гарантии, что всё получится.

С другой стороны, его приказ звучал как «ликвидировать Непчича и Караджича». На обоих сил точно не хватит. Вместо бессмысленной гибели можно вернуться к своим и доложить о случившемся, а, заодно, сохранить свою жизнь пятирангового одарённого. По всем расчётам, это было самое верное решение из возможных.

Тут же его передёрнуло.

Он что, испугался?

Нет. Просто понял, что его жизнь важнее, чем пятнадцать-двадцать процентов на успех в ликвидации Непчича. Тем более, что командир Сен-Симон не подчёркивал, чтобы задачу выполняли любой ценой. Значит, смысл в выживании был бОльший, чем в героической, но пустой смерти.

Перевернувшись на бок, Жерар вытащил из кармана металлическую пластинку. Сжал её в руке и подал туда энергию. Он накрыл её собой, чтобы ни один отблеск не сверкнул в стекле. Пусть с улицы его не должно быть видно, стекло было затемнённым, но рисковать было глупо.

Пластинка разогрелась, а затем отдала в тело Жерара ответный импульс. Его проняло. Бросило в дрожь. В теле забурлила энергия, рассасываясь по всем ранам и стимулируя ускоренную регенерацию. На всякий случай он отбросил ставшую бесполезной пластинку. Затем, стиснув зубы от боли, вытянул сломанную руку с помощью здоровой.

В пластине были эталонные структуры на исцеление. Так что даже кости должны были срастись правильно… Но лучше, если рука будет в правильном положении.

Через несколько секунд всё закончилось. Одежду можно было выжимать от пота. Но тело более-менее дееспособно. Вот только Даром воспользоваться не получится ещё дней шесть. Так что Жерару оставалось только покинуть кофейню и переждать бурю. Когда французские войска займут город, он воссоединится с командиром.

Тот наверняка уже применил «Предрассветный Туман» и отступил на окраины, чтобы в решающий момент помочь французской армии взять Загреб. Если, конечно, у кого-то хватит безумия оказать Латинской Федерации сопротивление…

Мы обустроились в казармах княжеской гвардии. Это было первое здание, которое было полностью очищено и проверено на наличие засад и ловушек со стороны французов.

Первым делом, вызвали целителя. Чтобы он помог князю Адриану восполнить силы и, как я подозревал, проверил его личность. Потому что сразу после проверки князя он проверил и Софию. К тому же, я заметил, как нас тайно просматривали сквозь окуляр распознавания иллюзий.

Адриан тоже это заметил. Но великодушно сделал вид, что это не так.

Потому что он понимал, что меры предосторожности оправданы.

После всего нам устроили связь с Непчичем.

Так мы, на троих, пересказали князю, что произошло с момента его исчезновения. Максимально сжато, но не упуская ничего важного.

Адриан внимательно слушал. Иногда задавал вопросы. Но больше всего — задумчиво молчал, смотря перед собой. Спокойно. Без лишних эмоций.

— Повезло, — только и сказал он, когда мы закончили свой рассказ.

— Отец? — София напряглась.

— Повезло жить в эпоху перемен, — без улыбки добавил Адриан. — Я еду в Загреб. Воевода, позаботьтесь о том, чтобы мне организовали трансляцию на всю Иллирию. Народ должен узнать, что его князь вернулся. Кроме того, живо вызовите мне министра иностранных дел. В моё отсутствие он должен был заниматься внешнеполитическими проблемами страны.

Голос князя налился сталью. Он продолжал:

— Все разбежались, как только начались проблемы. Рад, что они показали свои лица и дали мне повод выкинуть их с постов, игнорируя вопли глав их кланов, — он повернулся ко мне. — А с тобой мы поговорим отдельно. Поэтому даже не думай, что ты сделал всё, что должен и можешь покинуть Иллирию без моего согласия.

— Не собирался, — ответил я.

— Тем лучше, — затем он повернулся к Софии. — Дочь. Ты сделала больше, чем я ожидал от кого-либо из моих детей, — Адриан мягко улыбнулся и провёл пальцами по лицу Софии. — Отдыхай.

— Я могу помочь, отец, — захлопала глазами София. — Если нужно, я возьму на себя…

— Отдых. Ты возьмёшь на себя собственный отдых, чтобы я не думал о том, как моя дочь падает в обморок от усталости. Это не просьба, а отеческий приказ. Всё ясно?

— Ясно… — чуть подавленно произнесла она.

— Сейчас отправляйся в поместье Непчичей. Возьмёшь с собой братьев, кроме Михаила, и… — голос Адриана чуть ужесточился, — Анте. Его судьбу я решу позже.

— Отец, он был на нашей стороне! — София поспешила оправдать Анте.

— Не сейчас. Иди, София. Пусть тебя вывезут из города в сопровождении лучших людей. А ты, Добрынин, свяжись со своим посольством. Пусть пришлют человека и наладят мне связь с Вашим императором. Мы с ним поговорим сразу после того, как я покажусь своему народу.

— Я займусь этим, — кивнул я.

После чего Адриан полностью вовлёкся в раздачу указаний. А я отошёл, чтобы отправить одного из людей Непчича в российское посольство. Общаться по другим каналам было рискованно.

Но перед этим я услышал у уха мягкий голос Софии.

— Виктор.

— Да? — я повернулся к ней.

— Ты сделал то, что обещал, — её огромные зелёные глаза смотрели на меня, не отрываясь. Будто она пыталась меня загипнотизировать.

— Это удивительно?

В ответ она только едва покачала головой, продолжая смотреть на меня.

— Я хочу сказать тебе очень важную вещь.

— Говори, — я нахмурился.

— Можем, не здесь?

— Идём, — я двинулся из казарм. Она за мной. За нами неотступно следовали сразу четыре человека Непчича. Гвардейцев Караджичей, к слову, князь в охрану не подпустил.

И правильно сделал.

— Оставьте нас, — велела София охране. Но никто из них не шелохнулся. — Вы меня не расслышали?

Расслышали. Но всё равно даже с мест не сдвинулись.

— У них приказ. Вероятнее всего, от самого князя, — предположил я. — Не так ли?

Бойцы синхронно кивнули.

София раздражённо поджала губы.

— Как невовремя! — буркнула она. — Тогда, я скажу…

Её слова прервал рёв. Пусть на улице было темно, но этот звук было не спутать ни с чем.

Авиация.