Миротворец II. Дипломатия Мечей

Глава 27

Но ведь должно было быть наоборот!

Какого лешего эта красная сфера появилась над городом⁈ Причём ровно в тот момент, когда Адриан начал говорить.

Тот красноглазый называл сферу «Сутью Раздора». Я не уточнил, как именно они возникают, на свою голову, но что точно было известно — они становятся тем сильнее, чем хуже ситуация в городе. Первая «Суть» росла, когда была неопределённость с властью.

Но потом, когда я поглотил её, второй не возникло. Хотя в городе шли бои с иностранными наёмниками.

А сейчас, когда легитимный князь говорил со своим народом, она разбухала прямо на глазах. Росла и ширилась, распустившись по всему городу щупальцами тысяч связей.

С каждой секундой эти связи только крепли, усиливались и стали разрастаться во все стороны. Часть из них устремлялась не вниз, к жителям Загреба, а прочь, за пределы города и, возможно, самой Иллирии.

В прошлый раз было не так…

Все связи вели в Загреб! А сейчас, «Суть» росла и на глазах выстреливала в сторону десятками толстых Связей, которые подальше стали делиться на более тонкие.

Я быстро сориентировался. По зданиям. По небу.

Эти Связи вели на запад. Туда, где находилась Италия и Латинская Федерация.

— … поэтому я — князь Адриан из рода Зринских — призываю вас сплотиться ради защиты нашей родины! Как суверенный государь, я обращаюсь за поддержкой ко всему международному сообществу, чтобы остановить экспансионистские порывы Латинской Федерации и сдержать их варварское вмешательство во внутренние дела Иллирии, — слышал я за своей спиной речь князя. — Посему, я требую от сената Латинской Федерации немедленно вывести свои войска из Иллирии, с освобождением всех…

«Суть Раздора» вспыхнула. Яркая вспышка озарила тёмный город, как взрыв звезды. Жар, оплетающий моё тело, обжигал кожу и проникал в самые мышцы.

Я смахнул пот со лба и кинулся вниз. На площадку перед телецентром.

Красноглазый говорил, что «Суть Раздора» может взорваться и, если это произойдёт, то всё вокруг будет охвачено безумием, чьи последствия предугадать невозможно.

Я выбежал, расталкивая людей на своём пути. Сбежал по лестнице. Вырвался на улицу, чтобы…

Чтобы что?

Поглотить эту дрянь?

А как⁈

В прошлый раз это получилось само собой. «Суть Раздора» сама полетела на меня и втянулась внутрь моего тела, даровав через время дополнительную способность видеть имена в Связях.

Но что мне нужно сделать, чтобы впитать её силу самостоятельно? Да и возможно ли это вообще?

— Потерялся, интересный мой? — съехидничали у самого уха.

Я резко обернулся на голос, который уже слышал. И запомнил. Причём в ситуации, которая почти повторилась прямо сейчас.

— Ты знаешь, как её остановить? — спросил я. Но в пустоту. Только бойцы гарнизона, стоявшие на страже, покосились на меня с подозрениями.

Я прикусил язык. Вырвалось. Чтоб его! Чтоб их! Нельзя, чтобы меня посчитали сумасшедшим, как и нельзя показывать свою силу другим.

— Может быть… — промурлыкали уже с другой стороны. Специально оттуда, куда я не смотрел. Со мной играли. — Но что я получу взамен? — послышался смех.

— Не время, — мой голос звучал резко, но тихо, чтобы не собирать на себе взгляды всей улицы. — Говори, иначе…

— … что? Иначе что? Ты хотя бы приблизительно понимаешь суть происходящего явления, чтобы делать далеко идущие выводы, м? — манерный вздох. — Может, эта красная штуковина поможет тебе решить все свои проблемы? А вдруг?

— В прошлую встречу ты говорила, что возвращение князя поможет всё разрешить.

— Я сказала лишь, что «возня не закончится, пока князь не будет найден». Но я же не говорила, что она закончиться так, как тебе хочется? — ещё один дразнящий, почти издевательский смешок.

Я бросил новый взгляд в её сторону и на этот раз «поймал» её. Впрочем, сейчас она и не пряталась.

Едва заметный красный силуэт, сквозь который было видно двери телецентра и его охрану. Только яркие лисьи глаза выделялись, выдавая потустороннюю природу этой чертовки.

Будто на меня смотрел игривый призрак, смотрящий прямо из мира мёртвых. Пусть его и не существовало. По своему опыту знал.

Ни один человек даже не обратил на неё внимания. Не видели, я был в этом уверен. Но внимательно наблюдали за мной, словно за крупным зверем, который в любой момент может кинуться на ближайшего человека в приступе бешенства.

Свет «Сути Раздора» вспыхнул ярче, подчёркивая красный же силуэт незнакомки.

— Чего ты хочешь? — негромко спросил я.

Её глаза прищурились. На безликом лице фантома очертился едва разборчивый контур улыбки.

— Даже и не знаю… чем бы ты мог меня уважить? — отвратительно-сладким голосом пропела она. — Может, послужить мне в качестве батарейки? — хихикнула. — Или ручным пёсиком для мелких или просто нудных поручений? — она наклонила голову набок.

— Собака справится лучше, — жёстко произнёс я и сделал шаг на неё. — Называй свою цену. Живо.

— Ой-ой! — она сложила руки перед собой и прижала к груди, но не сдвинулась ни на шаг. — Зачем же так страшно смотреть на меня, интересный мой? Неужели я настолько тебя напрягаю?

Говорить ей, что у нас мало времени?

Говорить, что от её тупой игры сейчас, возможно, зависят жизни сотен тысяч, если не миллионов, людей?

Говорить, что второй красноглазый упоминал, что они вроде как «приглядывают» за тем, чтобы планета на куски не разлетелась?

Нет.

Это бесполезно.

Потому что она и так всё прекрасно понимает.

То, что эта пакость делает, она делает по каким-то своим причинам. Может, получать изощрённое удовольствие от того, что я испытывал в этот момент. А, может, набивала цену своей собственной помощи.

Как торгаш, который чувствует острую необходимость человека в его товаре. Когда речь идёт о жизни и смерти человека, а этот мерзавец желает выжать максимум выгоды из ситуации. Даже не ради денег. А ради самой своей сути — вытащить максимум.

Изъять всё, на что он способен. Для таких «торгашей» это что-то вроде проверки собственных сил: «насколько то, что есть у меня, для него важно? На что он готов пойти, чтобы получить это?».

И власть.

Конечно.

Чувство власти над другим человеком. То, что этот самый «торгаш» может решить чью-то судьбу. Это чувство опьяняет, манит и наполняет тёмным блаженством.

Оттого оно опасно. Для того, кто его и испытывает.

И мерзко для того, кто оказался под прицелом такого поведения.

— До чего же мерзко, — искренне произнёс я.

— Что? — непонимающе захлопали алые глаза.

— Ты из тех, кто решает судьбы этого мира, сейчас готова пожертвовать своим собственным долгом, ради мелочных выгод, которые всё равно ничего тебе не дадут. Ни настоящего удовлетворения. Ни счастья. Мерзко, что ты позволяешь себе такое.

— Какой ты наглец, однако! За такие слова, между прочим, можно и вовсе без подсказок остаться! — произнесла она совершенно беззлобно и покачала призрачным пальцем. — Гордость распирает, да? Готов ради неё рискнуть людьми? Ну, что же, твой выбор! — она фыркнула и развернулась, исчезая в ночной тьме.

Вот…

…сука.

— Что поверил, да? — хихикнули сзади.

Я едва не выругался матом, на всю улицу.

— Расслабься ты, — продолжила красноглазка. — Всё равно ничего не сделаешь, пока источник раздора не исчезнет. Ведь «Суть Раздора», о котором тебе любезно рассказывал мой, так называемый, коллега, питается людскими страстями. Но только в момент, когда есть угроза глобального перелома судьбы всего мира.

Я резко развернулся.

Фантом стоял близко. Почти вплотную. Она была материальнее, чем когда-либо. Вместо расплывчатых контуров, теперь я видел её чёткие черты. Ехидные изгибы губ; высокие скулы; веселящиеся глаза, пульсирующие алым в темноте.

— Перелома судьбы? — я сдерживался, чтобы говорить тихо.

— Да, интересный мой. Судьбы всего мира, — она развела руками и подняла взгляд на «Суть Раздора». Когда происходит событие, способное переломить ход истории этого мира. Не плавно и мягко, а резко… Чревато последствиями. Пожалуй, можно сравнить плавную нагрузку на спину и перелом позвоночника. Примерно так.

По моему телу пробежал холодок.

Этого я не хотел допустить… Никогда. Ни в одной из жизней. Ради этого я и пошёл в дипломатию, чтобы не допускать глобальных «переломов»!

Но нельзя поддаваться эмоциям.

Сначала надо разобраться, как это всё работает.

— Причём здесь страсти людей?

— Когда собирается шторм… — она провела рукой перед собой. С пальцев посыпались красные искры, собирались в алый вихрь. — Шторм пермен, он собирал людские тревоги и страхи, ярость и отвращение… Всё сплетается в клубок, затем в одну точку — ту самую, где должен произойти надлом судьбы мира.

— А вы занимаетесь тем, чтобы предотвращать это, так? — я начал терять терпение.

— По мере возможностей, — она пожала плечами. — Главное — в руках людей. Мы можем лишь чуть-чуть направлять. Чуть-чуть вмешиваться. Слегка помогать. Но сделать всю работу? Никогда. Всё равно надломы происходят и рушат место, в которых происходят. Это естественный ход вещей. Обидно, конечно, — она взглянула на «Суть Раздора». — Ведь этой энергией мы питаемся. Благодаря ей мы эволюционируем, чтобы двигаться дальше.

Стоп.

Питаются, чтобы эволюционировать⁈

Так я что…

— Ой, кажется, я сболтнула лишнего, — хихикнула она вновь, прикрывая рот. Но алые глаза пристально наблюдали за моей реакцией, считывая её. Я был уверен, что её «лишнее» было отнюдь не случайно брошенными словами.

— То, что я поглотил «Суть Раздора», делает меня таким же как вы? — я говорил спокойно, но напряжение во всём теле росло.

— Чуть-чуть таким же… Но у тебя есть потенциал, мой интересный. Если ты его освоишь, то тот, кто притянул твою душу, будет молодец. Жаль, что это не я, — она скользнула ко мне, обвивая руками и прижимаясь всем телом.

Я схватил её за плечо, но… моя рука просто прошла сквозь него, словно сквозь едва вязкий гель.

Она засмеялась.

Её касания ощущались сквозь одежду, как лёгкое дуновение ветра.

— Не будь столь напорист. Я люблю нежность, — засмеялась она снова и растворилась во тьме вновь.

На этот раз — не вернувшись.

— Где ты пропадаешь, Виктор⁈ — воскликнул князь Адриан, как только я вернулся к нему. — Мы выезжаем на встречу с русским послом и ты обязан присутствовать.

— Я с Вами, — кивнул я.

— То-то же, — кивнул он, но сам вместе с телевизионщиками смотрел за реакцией на своё выступление, по мониторам. Затем снова на меня. — Куда ты выходил?

— Беседовал, — я хлопнул по карману, в котором лежал камень с Морановым. — Со специалистом узкого профиля.

— Идём, — бросил он и резко сорвался с места, прямо на выход. Следом — телохранители и парочка журналистов, не задающих вопросы, но жадно смотрящими монарху в спину. Адриан заговорил с ними: — Мне надо, чтобы все знали, что я оправился от ранения, полученного в ходе покушения и вернул всю власть в свои руки. Остальное я сказал в трансляции. Работайте.

Журналисты быстро черканули в своих блокнотах. А мы вышли на улицу и сразу же отправились в другое место. Как выяснилось — в одну из квартир рода Зринских, в самом богатом квартале Загреба.

Роскошные двухэтажные апартаменты, с панорамными окнами на весь Загреб, бассейном, баром и помещениями для прислуги. Эта квартира больше напоминала особняк, расположенный на вершине многоэтажки.

Вот только свет не зажигали. Не включали ничего, что могло бы выдать наше присутствие. Только несколько лёгких ламп горели. А окна прикрывали плотные шторы.

И там нас уже ждали.

Имперский посол Державин. Лично. С ним — Серебряков.

— Ваше Величество, — Державин, стоя в центре гостиной, сразу же зашагал к князю. Они крепко пожали друг другу руки. На лице посла можно было увидеть волнение. — Я бесконечно рад, что Вы в порядке.

— Благодарю. Благодарите своего соотечественника, — Адриан скосил на меня взгляд. — Иначе я отблагодарю его так, что он, того и гляди, сменит подданство, — рассмеялся князь.

Державин натянул улыбку, не отрывая взгляда от князя.

— Ситуация сложная, Ваше Величество. Но император готов оказать Вам всю возможную поддержку. Однако нужно готовиться к сложной борьбе. Французы официально заявили о закрытии воздушного пространства. А их флот, наверняка, уже вышел в море для установления блокады.

— Сделали. Мне доложили, — кивнул Адриан. — Но мы сможем прорвать её, если они ограничатся силами своей адриатической эскадры.

— Не ограничатся, — Державин покачал головой. — Нужно обеспечить сухопутный маршрут через Венгрию.

— Венгрия — почти вассал Рейха. А они, насколько я знаю, готовы поделить Иллирию вместе с французами. Всё, чтобы Вас здесь не оказалось. Заодно облизываются на Словению — владения клана моей почившей супруги.

Повисла тишина.

Тяжёлая.

Адриан не строил иллюзий. Он понимал, что едва ли Российская Империя ввяжется в войну напрямую. Особенно, если против Иллирии выступит союз и Латинской Федерации, и Германского Рейха.

С другой стороны…

— Ваше Величество, — я заговорил. — Ваше исчезновение — это единственная причина, по которой Рейх осмелился притязать на Словению. То, что Вы живы — фактор, который их образумит.

Все взгляды сошлись на мне.

— А если нет? — Адриан поднял бровь.

— Тогда я знаю, как можно будет договориться с Рейхом о невмешательстве.

Державин прищурился и сказал:

— Поделитесь планом, господин Добрынин.

— Обязательно. Потому что без участия Российской Империи он невыполним. Впрочем, как и многое-многое другое.

По лицу Адриана пролегла мрачная тень. Он сжал челюсти. Но лишь на мгновение. Вскоре он вернул себе спокойный вид. А я продолжил:

— Но перед этим нам необходимо очень быстро сделать одну вещь. Для этого мне понадобятся лучшие одарённые, которые только есть в распоряжении и полный карт-бланш на действия в границах Иллирии.

— Пожалуй, это лучше обсудить отдельно, — подметил Державин. — Пусть у нас неофициальная встреча, но если я буду знать, какие секретные операции проходят внутри Иллирии, то буду обязан доложить своему руководству.

— У вас — русских — это что, национальная черта? — с иронией спросил князь.

— Какая?

— Какая?

Мы с Державином одновременно спросили его.

Он хмыкнул и ответил:

— Предупреждать меня о том, что вы будете обязаны доложить своему руководству о моих секретных планах, — и рассмеялся. Мы с Державиным переглянулись. — Впрочем, не важно. Я не против, посол. Докладывайте императору всё, что услышите здесь. А план, который задумал господин Добрынин, пусть исключением не станет. Что именно ты задумал, Виктор, и что тебе для этого нужно?

Я внимательно взглянул на него.

— Мне нужна вся информация о клане Карловичей. Буквально вся, которая имеется. Одновременно с этим, нужно право на проведение любых мер, в отношении этого клана и боевые подразделения, которые смогут быстро осуществить операцию по захвату их владений.

— Вот что ты задумал… — Адриан сверкнул глазами. — Ради этого ты готов рискнуть открытием фронта внутри страны?

— А у Вас есть выбор? Если мой план не удастся, то французы и немцы поделят Иллирию, а чуть позже к ним присоединятся турки и венгры. Но если мы сможем доказать им всем, что это обойдётся им предельно дорого, то у нас будет шанс отделаться малой кровью. Лишь благодаря тому, что Вы — выжили.

Тишина.

А затем грохот взрыва, слышать которые мне уже надоело. В окнах вспыхнула оранжевая вспышка.

Охранники Адриана тут же окружили его, готовые защищать своими телами. Активировались энергетические щиты дома.

Но в этом не было нужды. Потому что били не по нам.

Точнее, не по этому зданию.

Я кинулся к окнам, смотря между штор.

В городе, раскинувшимся под нами, полыхало и разваливалось на глазах здание телецентра. Ударили по нему.

Меня обдало жаром.

Я вернул Виденье Связей.

«Суть Раздора» набухла снова. Но больше не росла, и так занимая в три раза больше места, чем предыдущая.

— Они били по Вам, князь, — пересохшим голосом произнёс Державин, вставая рядом. Затем, выйдя из-под защиты охранников, подошёл и Адриан.

Он не шелохнулся, когда взглянул на город. Только колючим взглядом видел рушащееся здание. Оранжевые отблески плясали на его лице.

— Каким бы ни был твой план, у тебя будут все полномочия, Виктор.