Миротворец II. Дипломатия Мечей

Глава 16

И что мне ей сказать?

«Дорогая София, я имею силу, которая не поддаётся идентификации. А сам я её получил в далёком прошлом, когда умер и оказался в вашем мире, в теле болеющего магической хворью парнишки».

Так что ли?

Или просто свалить всё на болезнь?

Ещё и Фью внимательно смотрит на меня. При ней и не придумаешь какую-нибудь отмазку. Она же всё почувствует и непременно расскажет своей любимой хозяюшке.

Я внимательно посмотрел Софии в глаза.

Мог ли я ей доверять?

Мог.

Но во всём ли?

Стоит хотя бы одному слушку выйти в массы, как он обрастёт сплетнями и превратится в проблему, которую обязательно захотят проверить. В Империи ли, в Иллирии ли…

Кто-то — точно проверит.

И засунут меня в какой-нибудь зал без окон, где поставят ещё одну такую же животинку как Фью и будут методично расспрашивать. Там я им все секреты расскажу. Даже те, которых не знаю. А о свободе и, тем более, карьере дипломата можно будет забыть. Вместо этого роль подопытного образца до конца дней.

Нет, это не паранойя.

Это понимание, как устроена работа спецслужб с неопознанными явлениями. Может, конечно, им и так всё известно. Того я не знаю.

Но рисковать у меня не было ни малейшего желания.

Даже огромные зелёные глаза Софии и её требовательно поджатые губы меня не смущали.

— Я не могу говорить об этом, в целях собственной безопасности, — произнёс я спокойно, ровно и серьёзно. Так, что у неё не возникнет даже тени сомнения в моих словах.

— Не соврал, — тут же подтвердила Фью.

— Знаю, — быстро ответила София, не отводя от меня взгляда. — Ты мне не веришь, Виктор?

— Верю. Но вслух некоторые вещи говорить не буду.

Тишина.

София бросила взгляд на Фью. Молчащую.

Потом вздохнула. На лице княжны быстро проскочила тень разочарования. Она отвернулась.

— Ясно… — а потом резко снова обернулась на меня. — Если мне что-то нельзя знать, то ты так и скажи! Я же всё понимаю! Мы с тобой просто временные союзники! Ты — представитель Российской Империи, а я — дочь князя Иллирии! Я же понимаю, что мы с тобой никогда не сможем действительно доверять друг другу.

— Соврала, — предательски объявила Фью.

София бросила на неё раздражённый взгляд и сказала:

— Молчала⁈ Вот и молчи! — потом снова на меня. — Но давай хотя бы будем честны в том, что не можем доверять друг другу полностью! Хотя бы в этом!

Короткая пауза.

Не так много, чтобы собраться с мыслями.

Но достаточно для того самого честного ответа, который она так от меня требует.

— Я тебе доверяю больше, чем кому-либо в этом мире, — признался я.

Секунда.

— Не соврал, — кивнула Фью.

София нахмурилась. Потом тихо-тихо спросила, на самой границе слышимости:

— Государственная тайна? — а потом замотала головой. — Хотя нет, не отвечай. Я всё поняла. Прости меня, за мою настойчивость. Я просто до сих пор плохо соображаю, что происходит, — она неловко улыбнулась. — Что делаем дальше?

А дальше нас ждало возвращение во дворец Зринских. Для того чтобы заняться ритуалом возвращения Адриана в усыпальнице и для того, чтобы узнать у Непчича, куда он отправил Анте.

И здесь была проблема.

— Дворец потерян, — болезненно прохрипел Непчич по связи. А потом я услышал его болезненную ухмылку. — Но пару сильных выродков мы похоронили, — глухой хохот безумца донёсся до нас. — Они теперь в западне. Караджичи окружили территорию дворца, а Кнежевичи отступили от города и заявили о смене хозяев. Победа в наших руках!

Его голос был полон восторга.

Но мне самому что-то было совсем не до радости.

Потому что если бы мы побеждали — противник бы это понимал. И уже начал бы договариваться о том, чтобы вывести своих людей.

Но, когда я спросил Непчича о предложениях переговоров, он будто меня не понял.

— Выводить? Я НИКОГО НЕ ВЫПУЩУ! — яростно проревел он в трубку. — СОРОК МОИХ ЛУЧШИХ РЕБЯТ ПОЛЕГЛИ, ЧТОБЫ ЭТА МЕРЗОСТЬ ОКАЗАЛАСЬ В ЛОВУШКЕ! Я САМ ОТДАЛ РАДИ ЭТОГО ЧАСТЬ СВОЕЙ ПЛОТИ! — послышался глухой удар о что-то плотное. — НИКАКИХ ПЕРЕГОВОРОВ! ДОЖМЁМ И ПУБЛИЧНО РАЗДАВИМ, ЧТОБЫ СРАНЫЕ ЛЯГУШАТНИКИ УМЫЛИСЬ КРОВЬЮ И ДЕРЬМОМ!

На этом связь оборвалась.

Он становится неконтролируемым. И это надо было срочно менять.

— Благодарю за связь, — кивнул я старушке — матери Непчича, которая и организовала связь. А весь наш разговор сидела в углу и скромно вязала, постукивая спицами. Просто ангелок. Вот только с ушами, которые едва ли не шевелились на каждое сказанное слово. Хитрая бабка.

— Что Вы, господин Добрынин, — мягко улыбнулась она, а глаза так и блестели. — Но волнительно мне за сынка. Как он там? Всегда такой вспыльчивый мальчик был, — она покачала головой. — Постоянно в драки ввязывался.

— Я с ним поговорю, — объявил я и отправился прочь из комнаты переговоров. София, которая слушала весь разговор, следом.

— Виктор, я могу отправиться с тобой? — спросила она на ходу.

— Приедешь позже. Как только я убежусь, что там безопасно и никто не причинит тебе вреда и не перехватит по пути. Даже то, что я возвращаюсь — это уже огромный риск, потому что толковый разведчик может отследить мои перемещения и выйти на твой след. Я бы вообще перевёз тебя в другое место, но этим займётся Георгий.

— Всегда рад помочь, мой русский друг, — его голос прозвучал прямо из-за дверного прохода, куда мы уже заходили. Он сам с ухмылкой взглянул на меня. — Но и ты мне поможешь с радостью, правда?

Ага, как вовремя.

Впрочем, он был в своём праве.

— Идём, — нахмурился я и махнул рукой. — София, будь любезна, подожди здесь. Позже мы ещё договорим.

— Ты уже принял решение, — на удивление спокойно сказала она. — Будто обсуждение на что-то повлияет, — он невесело хмыкнул и ушла вглубь дома.

Мы с Георгием отошли подальше — к пасеке, под мирный шум работающих пчёлок.

— А девица твоя с норовом, — оскалился Георгий. — Тоже люблю таких. Горячие.

— Мы не это обсуждать вышли, — я вернул его в реальность. — Чего ты хочешь?

— Я ж говорил: использовать мой Дар тебе рядом с определённым человеком.

— Кнежевич?

— Не-е-ет… — растянул он слово с ухмылкой и повёл головой в сторону. — Но за него я тоже буду тебе признателен. Однако, его жизнь я могу забрать и позже. Когда он будет окружён не своими гвардейцами, а тюремщиками клана Зринских.

— Тогда кто?

Его оскал растянулся и застыл. Сам Георгий выжидательно посмотрел на меня, будто отслеживая реакцию и пытаясь рассмотреть что-то в моей душе.

Он что, ещё и мысли читать умел? Или пытался научиться?

— Ты хочешь, чтобы я сам угадал? — спросил я. — Не лучший вариант для того, чтобы комфортно решить этот вопрос. Не думаешь?

— Комфортно для тебя его и так решить не получится, — он пожал плечами.

— О чём ты, бесы тебя задери? Говори прямо, — мой голос стал жёстче. Мне уже надоела эта молчанка. — Если не можешь решиться на то, чтобы назвать мне своё условие, то и начинать было незачем.

— Не спеши, мой друг, — нисколько не смутился он. — Я хочу начать с истории, в ходе которой всё станет ясно.

Я поднял левую руку. Пусть часов на них не было, но там, где они могли быть, я постучал двумя пальцами.

— А я хочу быстро увидеться с Непчичем. Но не могу этого сделать, пока не удостоверюсь в полной безопасности княжны, которую обеспечить способен только ты. Из всех, кто здесь присутствует.

— Непчич окажется здесь раньше, чем ты думаешь. Проще будет дождаться его.

— Он не идиот, чтобы отступать сюда, — по крайней мере, я на это надеялся.

— Он прибудет сам. Лично. Без армии.

— Откуда ты знаешь?

— Он же не идиот, верно?

Он начинал меня раздражать.

— Ты используешь ситуацию для развлечения, вместо того, чтобы сделать дело, — произнёс я. — Непрофессионально.

— Я хочу, чтобы ты вник в контекст. Только и всего, — развёл он руками. — Но лучшего способа ввести тебя в него, кроме как рассказать историю, я не знаю.

— Тогда говори. Только быстро, — отмахнулся я. Всё равно этот упрямец не сделает всё по-человечески.

— Конечно, — его оскал превратился в улыбку. — Мой род — Васоевичи — много лет правил сербскими землями. Порой всеми. Порой — лишь их частью. Как у любого другого благородного рода, у нас было много врагов. С одними из них — Зринскими — ты уже знаком. Со вторыми — Кнежевичами — тоже. Последние почти уничтожили мой род, — его улыбка осталась на месте, но глаза смотрели вперёд, будто сквозь меня, в пустоту.

Вспоминал.

Сделав небольшую паузу, он продолжил:

— Из-за Кнежевичей погибли мои родные. Но они — хорваты. Старые враги моего народа и моего клана, который всегда гордился своей сербской кровью, — он поднял подбородок выше. — Но есть ещё один клан, который с нами одной крови. Но этот же клан предал нас, разменяв на перспективы заполучения земель и власти. Они помогли Зринским подчинить нас, а Кнежевичам — почти уничтожить мой род, нанеся удар в спину.

Я нахмурился.

— Ты собираешься убить кого-то из Зринских?

— Нет, — он покачал головой. — Я знаю всё, в чём они виноваты и в чём не виноваты. Пусть мы и были врагами долгие поколения, но приказ отца князя Адриана не подразумевал убийство моих родных. Даже наоборот. Они хотели сыграть в милосердие и просто лишить нас земель, а наших потомков взять себе на воспитание.

Он отвернулся и посмотрел на деревья. В тот же момент подул мягкий летний ветер, всколыхнувший листья с успокаивающим шелестом, который наслоился на шум ульев.

Георгий говорил дальше:

— Мой отец требовал от отца Адриана, чтобы тот не обделял Сербию ни средствами, ни помощью в трудные времена. Чтобы он возглавил движение за освобождение других регионов Сербии из-под гнёта турок и венгров. Но князь не послушал моего отца. тогда Сербия восстала.

Голос Георгия стал твёрдым, словно сталь, он продолжал:

— На битву с нами отправили клан Кнежевичей, с подкреплениями из Франкопанов, Цельских, Будоров и Домаговичей. Вместе с регулярной армией. Мы дали им достойный бой и отступили в Белград, откуда они бы не выдавили нас и за год! — его голос стал громче. — Город был превращён в неприступную крепость, — он прикрыл глаза. Из его груди вырвался тяжёлый вздох. — А потом нас ударили в спину те, кого мы считали союзниками…

И тут я начал вспоминать подробности недавней иллирийской истории. Те самые, что касались восстания Васоевичей. В интернете было мало подробностей. Эту информацию очень хорошо засекретили и даже сейчас, спустя почти двадцать лет, были известны лишь обрывки и насквозь фальшивая официальная версия.

— … Слободан Караджич подорвал склады с боеприпасами и с помощью диверсантов рода Кнежевичей ударил в спину наших людей, — процедил Георгий, сжимая кулаки до побелевших костяшек. — Они были зажаты с двух сторон. Лучшие отряды нашего клана оказались между молотом и наковальней, а мой отец, который сразу же отправился туда со своей личной охраной, попал в западню. Караджич захватил его в плен и передал Кнежевичам. Михаэль лично пробил моему отцу грудь, а затем велел расстрелять моих братьев. На этом наше восстание закончилось, а Караджичи получили власть над Боснией, которая тогда тоже была близка к восстанию.

Он медленно повернул на меня взгляд, со словами.

— Я хочу, чтобы ты вызвал меня, когда окажешься рядом со Слободаном Караджичем. В тот самый момент, когда он будет праздновать триумф. Когда он поверит в то, что победил. В тот же самый момент я хочу быть возле него… — он поднял свои руки и посмотрел на них, — … и вот этими самыми руками оторвать его голову, чтобы бросить под ноги его сыновей.

На лице Георгия появилась улыбка. Но не такая, как прежде.

А новая, безумная и жестокая. Но… этот человек жил тем, что сейчас поведал.

— Ты станешь преступником.

Он снова взглянул на меня.

— А я когда-то переставал им быть? Иллирия — земля Зринских. Пока Сербия под их властью, я никогда не буду жить спокойно. Но моя кровь, мои предки взывают к отмщению за их смерти. Убийца и предатель должны понести наказание. С твоей помощью или без неё, но я добьюсь этой цели.

— Ты доверил мне очень опасный секрет.

Он засмеялся.

— Я знаю, что он останется секретом. Потому что понимаю тебя куда лучше, чем тебе кажется.

— Неужели? — в моих словах прорезался вызов.

— Абсолютно. Ты благороднее любого бана или графа Иллирии. К тому же, ты не будешь стрелять себе в ногу и мешать тому, кто сделает Иллирию гораздо послушнее для российского императора.

— Каким это образом, мне интересно?

— Сербия. Она вернётся мне и моему клану. Но останется в составе Иллирии. А если Зринские будут вести себя нелояльно к России, то именно через восстание в Сербии они поймут, насколько это ошибочно.

— Восстание? Снова? Ненадёжно, учитывая историю твоего отца.

— На этот раз всё будет иначе.

— Ты уверен? — спросил я. Он не ответил, но в его глазах я увидел что-то заговорщическое… Тут меня осенило. Да это же очевидно! — Ты уже договорился обо всём? Поэтому ты работаешь на Серебрякова?

— В том числе.

— Серебряков знает, что ты хочешь убить главу самого лояльного Империи клана в Иллирии?

— Он знает. Он не против, — на лице Георгия вылезла хищная гримаса. — У вас, мои русские друзья, есть свои внутренние тёрки. Демидов — проблема, которая может быть решена многими способами. В том числе через ослабление Караджичей.

— Если ты убьёшь их главу, то никакой Сербии тебе не светит. Официально ты будешь преступником.

— А кто сказал, что убивать буду я?

— Ты сам, только что…

Он покачал головой.

— Нет, мой друг. Для всех остальных я буду совершенно другим человеком. Не Георгием Васоевичем, а, например… — со смешком его облик преобразился, став копией… меня самого. — … Виктором Добрыниным.

— Очень остроумно, — холодно подметил я. — И «умно». Показывать свои способности в центре усадьбы Непчича.

— На нас никто не смотрит. В том числе камеры.

— Уверен, насчёт первого?

— Я бы почувствовал, — не смутился он.

— Очередная сила?

— Она самая.

Повисла пауза.

И что мне было тут делать? Соглашаться? В таком случае я бы стал заговорщиком, которого вполне заслуженно могут отправить на эшафот. Причём и в Иллирии, и в Российской Империи.

Слободан Караджич был не просто аристократом — он был важнейшим лицом для русской политики в Иллирии. По крайней мере, для части русской аристократии, возглавляемой Демидовыми.

С другой стороны…

Он был опасен. Именно потому, что в его интересах было избавиться от Софии и Анте, а затем самому прийти к власти. О чём и предупреждал Серебряков.

Но было ли это так плохо для Империи?

Караджичи — союзники России. Через Демидовых ли или через Серебрякова — это не так важно. А вот Зринские — себе на уме. С французами-то они сотрудничество разорвали. Почему точно так же не разорвут с Империей? Да и я больше не связан с Софией печатью. Риска нет.

С рациональной точки зрения именно Караджичи выглядят перспективнее.

Вот только… Софии конец.

А я не собирался этого допускать. К тому же, был здесь ещё один нюанс. Очень важный.

Легитимность.

Зринских на троне признают все. А Караджичей? Французы не признают. Немцы тоже. Да и кланы Иллирии, вероятно, взбунтуются. Их положение будет и наполовину не таким крепким, как у самого непопулярного Зринского.

Значит, Адриан всё же надёжнее.

По крайней мере, я нашёл причину, чтобы не предавать Софию и Анте. А заодно, выполнить договорённость с Серебряковым.

Но тут закралась мысль… Может, Георгий хочет услышать моё согласие, которое сам запишет на диктофон и потом использует против меня?

Хм… Но зачем? Чтобы опорочить? Нет, проще было бы просто прикопать меня в лесу.

Да и делом он уже доказал, что мы с ним союзники.

— Я согласен, Георгий, — произнёс я. — Как только я окажусь рядом со Слободаном Караджичем, я призову тебя. Разумеется, мы заранее всё это обсудим, чтобы избежать обвинений меня в пособничестве убийству.

— Тебя не заподозрят.

— Но перед этим у меня есть к тебе дополнительное условие.

— М? — его бровь приподнялась вверх.

— Я хочу знать, как работает твоя сила. А ещё — откуда она у тебя. Ты говорил, что она заменила твой прежний Дар.

— Всё так, — кивнул он. — В этом плане мы с тобой почти что родственники.