Миротворец II. Дипломатия Мечей

Глава 17

Георгий вернул свой истинный облик, перестав быть моей копией.

— Моя сила — это нечто большее, чем родовой Дар, — произнёс он, взглянув на небо. — Мой Дар, как и многое из моего прошлого, сгорело в моём детстве. Когда я, вместе с несколькими вернейшими людьми моего клана, бежал из родного дома. Когда псы Караджичей и Кнежевичей преследовали нас. Когда мы теряли кого-то, каждый день…

Послышался его тяжёлый вздох. Георгий начал перечислять:

— В первый день побега убили гвардейца Милича, который всегда сопровождал меня на прогулках. Он же научил меня свистеть, что вызвало у моего отца большое негодование. Потому что мой свист он считал делом неблагородным, — глаза Георгия проследили за одиноким облаком, но видели что-то другое — застывшие в памяти образы. — Во второй день мы потеряли охотника Йована. С ним я ходил на утку. А однажды, даже подстрелил кабана. Его уроки неоднократно спасали мне жизнь.

Георгий прикрыл глаза.

Я не стал его торопить, хоть времени и было немного. В такие моменты, лучше дать человеку полностью переварить все свои мысли и прийти к тем словам, которые он посчитает нужным.

Сейчас Георгий был уязвим. А бить в уязвимость своих союзников нельзя. Потому что даже самый верный друг из-за этого может превратиться в ненавидящего тебя врага.

Так что — предельное уважение. И терпение.

Человек выворачивал душу, а это — самое интимное, что только может сделать разумное существо.

И спустя примерно полминуты Георгий продолжил:

— Через неделю я потерял последнего. Старый слуга, который всюду носился за мной, сколько я себя помню. Он был мне и учителем, и нянькой, и строгим воспитателем. Самое смешное, что он был турок. Старик Батухан. Ворчливый, временами занудный, но по-настоящему верный. Он бросился на преследователей, чтобы я получил шанс сбежать. Хотя ни Дара, ни каких-то боевых умений у него не было. Только громкая турецкая речь и кривой кинжал, который мой отец подарил ему за долгую службу.

Георгий сделал быстрое, почти молниеносное движение. Будто смахнул что-то с лица. Я не успел заметить что именно.

Пусть будет ресница.

Хоть это и не так.

— Я сбежал тогда, — произнёс Георгий тише. — Тогда же смог скрыться в лесу, где бродил несколько дней, пока не свалился от разгоревшегося здесь жара, — он положил руку себе на грудь и сжал ткань своей одежды в кулаке. — Залез в какую-то пещеру и лежал там, думая что умираю.

Он засмеялся, приговаривая:

— Я и умирал. Прежний я. Не знаю, сколько именно времени я там провёл. В той пещере. Но когда боль, распирающая моё тело изнутри, исчезла, я родился заново. Без Дара своих предков. Но с кое-чем большим.

Он протянул руку вперёд, над его ладонью вспыхнул свет. Из центра ладони вылетел белый энергетический шарик, который стал медленно кружиться над его рукой. Затем вылетел ещё один — зелёный. Затем буро-красный; фиолетовый и пульсирующий; тёмно-синий с серебристыми прожилками; ещё два маленьких, быстро кружащихся вокруг невидимого центра между ними и, отдельно, вокруг самой руки; и, наконец, чёрный, по которому раз в несколько мгновений беззвучно пробегали красные молнии.

— Я получил возможность чувствовать силу, забирать её и даровать тем, кому пожелаю. Моей первой целью стали двое преследователей из отряда Караджичей. Они прочёсывали лес, надеясь найти мой труп и притащить своему господину. Эти двое не знали, что я чувствую, где они находятся и что умею быть тихим, — он широко оскалился. — Они были не готовы, что я нападу на них под самое утро. Когда один дежурит, а второй только отошёл ко сну. Знаешь, как чавкает голова, когда на неё обрушивается камень? Очень выразительно, — он хохотнул. — Из тел их обоих я извлёк Дар. Затем убивал всех, кто преследовал меня. Пара, за парой. Пока не собрал достаточно сил, чтобы уничтожить командира с остальными. Вот так я получил свою силу.

Затем Георгий посмотрел на меня и задал вопрос:

— А как у тебя было?

— Болезнь, — кратко сказал я.

— Всё? — он искренне поднял брови. — Наши с тобой силы не случайны. Как не случайно и то, что мы с тобой нашли друг друга и вообще, — он обвёл рукой пространство перед собой, — сам разговор этот не случаен. Предки свели нас. Но для чего? Явно же, для чего-то большего, чем моя месть или твоё желание поставить на трон Иллирии выгодного России правителя.

Я пожал плечами и ответил:

— У меня за спиной нет истории, непосредственно связанной с моими возможностями.

Он хмыкнул.

— Жаль. Если ты не врёшь. Если врёшь — то ещё больше жаль. Я бы послушал. Люблю истории. Но в любом случае, — энергетические сферы стали втягиваться обратно в его руку, — силы у нас имеют одну природу. Я абсолютно в этом уверен. Думаю, вместе мы сможем узнать больше. В каком-то роде мы с тобой братья, — он поднял на меня взгляд. Пронзительный. Но не агрессивный. Скорее — испытывающий. — Я знаю, что тебе тоже не повезло. История с гибелью твоих родителей полна странностей.

— Да, — согласился я. — Не буду спрашивать, зачем ты копался в моём прошлом.

— Ответ очевиден. Чтобы найти то, что могло привести к получению такой же силы, как у меня. Точнее… похожей.

Похожей?

Нет, едва ли. То, что я видел у Георгия, казалось очень мощной боевой силой. Тогда как у меня скорее социальная. Слабоприменимая в прямом бою.

Он будто прочёл мои мысли:

— Похожей по природе. Ты ведь тоже чувствуешь и видишь. Пусть и не то, что вижу и чувствую я. Мы с тобой братья, Виктор Добрынин. Связанные общим происхождением сил. Я чувствую в тебе то же, что и в себе. Нам предписано биться плечом к плечу. Пусть и на разных полях сражений. Думаю, на твой вопрос я ответил. На сегодня откровенностей достаточно, — Георгий хохотнул и двинулся ко входу в усадьбу.

— Стой, — сказал я и он встал, повернул голову вполоборота.

— М?

— Ты знаешь ещё кого-нибудь… «переболевшего»?

— Нет, мой русский друг. Только ты. Но мы с тобой, как носители этой силы, интересны кое-кому ещё.

Это он про кого?

Может, про ту мутную дамочку, которая кружилась вокруг меня, когда я поглотил красную сферу над Загребом?

— Ты о той, у кого красные глаза? — спросил я.

— О, так они уже связывались с тобой… — он развернулся ко мне. — Проходимцы, правда?

— Кто они?

— Без понятия. Знаю лишь, что они наблюдают за мной уже несколько лет. Возможно, не только за мной. Что-то им нужно… Однако, не говорят. Но если кто-то и знает о нашей силе больше, то именно эти проходимцы. Нам стоит их… изучить.

— Хоть что-то можешь сказать? Численность? Более конкретные цели?

— Увы, — Георгий развёл руками. — Но что-то в последнее время они стали активнее. Раз они вышли и на тебя, значит, дела в Иллирии их волнуют.

Стоит ли ему говорить, что та красноглазая упоминала, что пока князь не вернётся, смута в Иллирии не закончится? К Адриану Георгий не испытывал тёплых чувств, как и к Зринским в целом. Но было ли это важно?

Пожалуй, нет. Пока не стоило сообщать Георгию ничего подробного.

Тут Георгий заговорил:

— Через них мы можем найти других таких же как мы. Тех, кто умер и переродился. Возможно, как раз для того, чтобы помочь умереть и переродиться всему этому миру, как думаешь?

— Думаю, миру лучше от этого не будет, — заявил я твёрдо.

— Как знать… как знать… — загадочно произнёс Георгий и кивнул, давая понять, что он сказал всё что хотел. После чего он двинулся в усадьбу.

А через час прибыл Непчич. Как и предполагал Георгий, без армии. На потрёпанном старом автомобиле, похожем на советскую «буханку». С ним было лишь несколько телохранителей.

И он вернулся уже другим. На правой руке у него не хватало нескольких пальцев. А на полностью выбритой голове красовалось пятно наскоро залеченного ожога. Непчич выглядел ещё более напряжённым чем обычно и сразу приступил к делу — потребовал срочной встречи на четверых: я, он, София и… Георгий.

Мы собрались в рабочем кабинете усадьбы. На стене висел портрет мужчины, похожего на Непчича, только чуть старше и с повязкой на одном из глаз. Видимо, его отец.

— Анте Зринский не выходит на связь, — сходу произнёс Непчич. — В тех местах, куда я его отправил, слышали взрывы и грохот. Вероятно, там шли бои. Свидетелей нет.

Да твою… ж…

— А тела⁈ Что с Демидовым⁈ — спросил я.

— Неизвестно ничего, — покачал головой Непчич. — Я только-только сам узнал об этом и уже отправил туда людей, чтобы разобраться. Если Анте выследили, то могли похитить. Либо убить. Что, впрочем, получше, — он хмыкнул, — София взглянула на него с осуждением. Непчич мгновенно считал её взгляд и нахмурился. — Такова реальность, госпожа София. Лучше мёртвый Анте, чем Анте на стороне наших врагов, — он пожал плечами.

— Нет, — отчеканил я. — Он нам нужен. Живой и дееспособный. Когда мы вернёмся во дворец.

— Объяснись, — потребовал Непчич, сверкнув глазами.

Стоило ли рассказывать Непчичу про подробности ритуала?

Конечно, он заявлял о преданности князю, но…

Не будет ли для него выгодно, если князь всё-таки не вернётся? Ведь именно в его руках сейчас был сосредоточен максимум власти. Пусть и держался он на совместных усилиях русской дипломатии и авторитете Софии и Анте.

— Покажу, — ответил я, не смутившись. — Как только мы отобьём дворец, а Анте окажется рядом. Его необходимо найти и вернуть.

— А если он мёртв? — с ноткой вызова спросил Непчич.

— Тогда будущее Иллирии очень туманно.

— Ты вздумал короновать Анте⁈

— Нет. Но его наличие необходимо, чтобы мы смогли объединить Иллирию. Не забывай, что только благодаря ему мы обеспечили подобие единства среди кланов страны и смогли сбросить Михаэля Кнежевича с престола его клана.

Он насупился. Напряг шею. Опустил брови. И посмотрел на меня исподлобья.

— Мне надоели ваши недоговорки. Объясни, зачем тебе Анте Зринский! Иначе никто отсюда не выйдет! — в этот момент он стал похож на медведя.

— Господин Непчич, — хлынул холодный, как горная вода, голос Софии. — Вы забываетесь.

— Нет, госпожа София! — прорычал он. — Мы все здесь плечом к плечу. Но русский мальчишка до сих пор не может говорить со мной начистоту. Хотя только благодаря мне Ваше Высочество остаётся на свободе и сражается за землю своих предков! — он ударил себя в грудь покалеченной правой рукой.

— Это Виктор спас меня! — вспыхнула София.

— Успокоимся, — прозвучал мой ровный голос. — «Русский мальчишка» обеспечил тебе политическое выживание, воевода. Это тоже учитывай. Ты правильно подметил, что мы стоим плечом к плечу. Но каждый силён в чём-то своём. Я — не лезу в военные решения. Потому что это твоя сфера деятельности. Хотя и не с каждым из твоих решений я согласен.

— Это с какими⁈ — он подшагнул ко мне почти вплотную, сверля взглядом.

Я даже не шелохнулся, спокойно смотря на него в ответ. А вот Георгий, до этого делавший вид, что скучает в углу, насторожился. Из-под приспущенных век он внимательно наблюдал за нами.

— Сдача дворца. Отправка Анте в неизвестность, — отчеканил я.

Непчич побагровел. Но сдержался. Хотя и было видно, какой взрыв происходит у него внутри.

— Ты хотел, чтобы я удерживал дворец ценой всех своих людей? — негромко прохрипел он. — Ты знаешь, что такое одарённые четвёртого и пятого рангов?

— Знаю. Но так же знаю и то, что ты мог отвести удар противника в любое другое место в городе. Но вот дворец в нынешних обстоятельствах не имеет никакой стратегической ценности. Ты использовал его только для того, чтобы нанести максимальный ущерб французам. И ты его нанёс.

— Именно. Мы нанесли противнику потери. Серьёзные потери.

— А могли выиграть эту войну прямо сейчас. Если бы у нас был и Анте, и дворец.

— Как же⁈ — он стиснул зубы. Упрямый болван.

— Этот секрет принадлежит роду Зринских, воевода.

— Да ну?

— Именно так, — вмешалась София. — Виктор говорит абсолютную правду. Нам срочно необходим Анте и доступ во дворец, чтобы… — она осеклась, поймав мой взгляд.

— Чтобы что? — взглянул на неё Непчич, а потом не выдержал: — ПРЕКРАТИТЕ ИГРАТЬ В ЭТИ ИГРЫ! Я ХОЧУ ЗНАТЬ, ЗА ЧТО БУДУТ ПРОЛИВАТЬ КРОВЬ МОИ ЛЮДИ!

— За твоего князя, — невозмутимо ответил я. — Именно за него. Буквально.

С кривой гримасой он взглянул на меня. Пыхтел. Краснел. Но за десяток секунд смог взять себя в руки:

— Ты знаешь, что с ним, не так ли?

— Знаю.

— Я тоже хочу знать.

— Тогда у него и спросите! — не выдержав, воскликнула София. — Мы вернём моего отца, который узнает всё про Ваш скверный характер и ослиное упрямство!

Что ж с вами делать…

Послышался шумный выдох Непчича. Он с недоверием покосился на Софию, потом на меня. Задал вопрос:

— Это правда, Добрынин? Ты можешь вернуть Его Величество? — в его глазах мелькнула… надежда?

— Могу, воевода. Но только с помощью Анте и Софии. И только во дворце.

Непчич прикрыл глаза. Сделал очередной вдох-выдох.

Затем коротко кивнул.

— Надо договориться с Караджичами. Будет сложно, — он взглянул на Георгия. — Он тоже пригодится.

Георгий широко оскалился и сказал:

— С превеликим удовольствием.

Они посмотрели друг на друга ещё несколько долгих секунд. Будто о чём-то договаривались без слов.

Подозрительно.

— Может, оставить вас? — с иронией спросил я.

Непчич раздражённо фыркнул и вышел.

После чего Георгий пояснил:

— Мы с ним договаривались, что Караджич обо мне не узнает. Не хочу портить сюрприз старому другу своей семьи, — его взгляд скользнул на Софию. — Если очаровательная княжна сделает для меня то же самое, то я обещаю принести ей голову любого из её врагов. Прямо на блюде, — он засмеялся.

София побледнела и поджала губы, по своей стандартной привычке.

— Воздержись от своих кровожадных шуток, — предостерёг я его.

— Я не шутил, — абсолютно серьёзно произнёс Георгий. — Любой враг, взамен на молчание.

— Найди Анте Зринского. Это то, что нужно нам сейчас больше всего, — предложил я.

— Найду. Вопрос только во времени.

— Надо быстро. Надо прямо сейчас, — я подошёл к окну. — Что-то подсказывает, что дворец может подождать, а Анте — нет.

— Согласна, — кивнула София. — Но надо узнать, где именно он находится.

— Узнаем, — кивнул я, а моё внимание направилось на кристалл, лежащий в кармане. С помощью Софии и Фью, получится ли узнать у Патриарха Зринских, куда делся Анте? Он же знает. Вот только ответит ли на этот раз?

В дверь постучали.

Это был паренёк на побегушках у Непчича.

— Господин Демидов прибыл! — бросил он и тут же, как ужаленный, рванул обратно.

Мы с Софией переглянулись и пошли вниз. Георгий за нами.

На лужайке собралось несколько людей. Все вокруг Александра Демидова. Он стоял, опираясь на свои колени и тяжело дышал.

Весь грязный. Мокрый. Побитый. Он был похож на потрёпанного дворового пса. Кто-то дал ему бутылку воды, к которой он приник и принялся жадно пить большими глотками.

Непчич стоял напротив него, со сложенными на груди руками. Он буравил Демидова взглядом. Хмурый, как туча.

— Вы тут, княжна! — Демидов прекратил пить и распахнутыми глазами уставился на Софию. — Слава предкам, хотя бы с вами всё в порядке! У меня прискорбные новости. Я был с господином Зринским, когда на нас совершили нападение.

Он опустил взгляд и вытер лоб рукой.

И тут София оцепенела. Она застыла на месте, не шевелясь. В её глазах я увидел нарастающую панику.

Дело было не столько в родственной любви к Анте, которой София не пылала, сколько в его необходимости для ритуала возвращения князя Адриана.

Без Анте князь останется в убежище рода Зринских, в виде сгустка энергии.

Навсегда.

— Ваше Высочество, — траурным голосом заговорил Демидов, не поднимая на неё взор. — Мне очень жаль. Но, боюсь, Вы остались последним живым представителем клана и рода Зринских, — он наконец-то посмотрел прямо на неё. Пусть лицо выражало сочувствие, взгляд был холодным и колючим. — На нас напал неизвестный одарённый, которому мы не смогли ничего противопоставить. Охрана была перебита. Я… — он сжал кулаки, но его глаза даже не дрогнули. — Я ничего не смог сделать. Только спасти свою жизнь, чтобы доложить вам: Анте Зринский погиб.

— Ложь!