Чужая тень II

Глава 8 Давным-давно

Древний Лозингар был не похож на тот, привычный, из моего времени — а в том, что я нахожусь в тематической сфере, где застыла более ранняя реальность, сомнений у меня не было. Оставалось выяснить только одно: насколько — ранняя? Сколько лет разделяло «мой» Лозингар и этот?

Город был огорожен высокими деревянным забором. Вкопанные в грунт еловые столбы, кое-где перевязанные веревками и скрепленные скобами, возвышались примерно на двадцать локтей и оканчивались остро затёсанными верхушками. Над забором виднелись сторожевые вышки, на каждой из которых несли дозор по двое лучников. Изнутри он, скорее всего, был укреплен еще одним забором — пониже, с системой лестниц и лазов, чтобы при штурме обороняющиеся могли забраться на самый верх. Вокруг крепости журчал текучей водой ров шириной, наверное, в две телеги, через который к воротам вел подъемный мост. Тяговые цепи уходили перпендикулярно вверх и крепились за длинные парные окованные железом брусы, бывшие лишь частью подъёмного механизма, который выступал из углублений над воротами на всю длину моста. Сама же система рычагов, как обычно, скрывалась за самой крупной башней.

— Стоять, голодранец! Ты откуда такой? — донеслось до меня, как только я подошёл к воротам, сквозь которые то и дело, хоть и не так часто, как в моем времени, въезжали и выезжали повозки.

Я взглянул сквозь тени. По обе стороны врат на страже стояли культиваторы примерно моего уровня.

— Смотрите на искру! — произнес я. — Я из разведки!

Они и вправду взглянули и посторонились, пропуская меня внутрь.

— Эко тебя, брат, замаскировали, что даже гонга не слышно! — произнес один из стражников. — Как будто ты на судной неделе сейчас!

— Если я на судной неделе, — хмыкнул я, — то почему еще жив?

Внутри деревянной крепости кипела жизнь, шла торговля, пусть и не в том объёме, как в Лозингаре-старшем, и даже мода почти не поменялась, только одежда стала более практичной, что ли. Нигде не было видно новомодных цилиндров, зато у каждого или почти у каждого на поясе висел меч, а то и булава.

Взгляд сквозь тени отмечал множество культиваторов самых разных рангов и ступеней, от бронзовой до серебряной лиги, а еще тут на одного носителя тени приходилось порядка девяти носителей искры.

«И все с оружием, и никто никого не убивает ради повышения», — мелькнула мысль.

Шум толпы нарастал. Я последовал на звук и в конце концов вышел на широкую площадь, впритык заполненную людьми, которые смотрели куда-то в центр, где возвышался деревянный помост. Я приподнялся на цыпочках, чтобы выглянуть из-за голов. В этой гуще каждый второй был выше меня, и я чуть ли не впервые почувствовал себя низкорослым.

Крики стихли, когда на помост вывели косматого человека, одетого точь-в-точь как я. Он был скован по рукам и ногам серебряными цепями, которые присоединялись к поясам двух провожатых — верзил, воинов-культиваторов, чьи артефакты и искры светились не ниже серебряной лиги. Вместе с ними на постамент вышел опрятного вида крепкий бородатый мужчина с массивным, почти в две ладони свитком.

— Славные жители Лозингара, дети двух материков и одной империи! — прокричал он. Толпа обрадованно загалдела, но тут же замолчала по взмаху руки. — Сегодня на ваш суд предстает убийца, чьим злодеяниям нет конца и края, осквернитель памяти предков, мёртволюбец и чёрный маг Чилли Гнилоух!

— УУУУ! — взвыла осуждающе толпа, а тем временем глашатай продолжал:

— За свои злодеяния ты, Гнилоух, отправляешься в изгнание в Зал стенаний через смертоказнь путем отрубания твоей дурной головы! Хочешь ли ты что-нибудь сказать напоследок?

Чилли Гнилоух поднял косматую голову и оглядел собравшихся. Не надо было быть мегакультиватором, чтобы видеть, что он смотрит сквозь тени.

— Весь ваш суд — фарс! Все ваши правила — ложь! Все ваши боги мертвы, есть лишь сферы и смерть! — прокричал Гнилоух

— Нет же, осуждЕ́нный на изгнание смертью, наш суд справедлив, а правила нетленны сквозь века. Ну а с Богами ты увидишься сам, но ни один не замолвит за тебя слово, ибо ты осквернил их всех, — усмехнулся судья. Вместе с ним разразилась смехам и вся площадь.

— Давай я докажу, что даже ваши Боги благоволят ко мне? — проскрипел чёрный маг, которого уже подталкивали к стоявшей на помосте не видимой мне плахе.

— Удиви же нас, чёрномаг! Вскоре тебе уже нечем будет удивлять!

— Дивись же, Цветоуст! — рассмеялся Чилли — Я требую суд поединком!

— Хах! Признаюсь, тебе удалось поразить и меня, и всех на этой площади! Неужели ты думаешь, что кто-то вступится за тебя? — Последнее слово бородач произнес с презрением. — Ну да будет так! По нашим законам тебя может защищать кто-то из тех, кто присутствует на твоем суде, но не ты лично, ибо ты коварная змея и лишен этого права!

Цветоуст оглядел толпу.

— Ну, добрые лозингарцы, кто-нибудь желает встать на защиту изгнанного? — Не дожидаясь ответа, он повернулся к осужденному: — Видишь, падший, никто!

— Я буду драться за него! — выкрикнул я. Стоявшие рядом расступилась, буравя меня взглядами.

— Осознаешь ли ты, в чьей груди живет искра, за кого хочешь драться? — спросил явно удивленный мужчина.

— Закон! — расхохотался чёрный маг, чья голова уже прижималась к плахе.

— Ну что ж, иди же сюда, неразумный юноша! — позвал меня Цветоуст.

Я пошёл к помосту. Толпа расступалась передо мной так, будто я смердел.

Когда я взобрался на помост, глашатай внимательно смотрел меня.

— Я тебя не знаю. Кто ты и откуда?

— Меня зовут Райс, и я с северных гор, — ответил я.

— Знаешь ли ты, Райс с севера, что этот преступник не имеет в своей тени ничего, что бы его оправдывало? Скажи своему защитнику, Чилли, сколько мёртвых ты лишил посмертного покоя на севере?

— Если боги за него, то вот я вызвался быть их волей! — произнес я, понимая, что сейчас поступаю от обратного. Если в сферах жизни нужно было быть честным, умным и находчивым, то здесь, в месте, которое в реальности обложено мусором и охраняется гвардией Триединого, игра в плохиша вполне могла привести к успеху.

— Выбирай же оружие, — произнёс Цветоуст.

— Я выбираю голые кулаки. — С этими словами я сбросил на доски порванный плащ и портупею с оружием, оставшись в одних штанах.

— Шифаро! — окликнул Цветоуст одного из верзил, к которым был прикован Гнилоух. — Обвинение выбирает тебя!

Тот снял себя серебряный пояс, к которому тянулась небольшая, локтей в шесть, цепь и передал его своему товарищу.

— Я раздавлю тебя! И в качестве урока заберу твой жалкий артефакт! — прошипел верзила, а я вдруг заметил блеснувшие на его кулаках два обруча — бронзовый, заполненный до краёв, и серебряный, находящийся примерно на четвертом ранге второй ступени.

— Ты еще не знаешь, что значит драться с чемпионом склада Вилли Ливона! — бросил я, встал в стойку, и мой противник бросился в бой.

— Сквер-на! — резко прошипел, Гнилоух. Даже я мог слышать, как скрипнули его немногочисленные зубы.

Верзила неожиданно споткнулся, серебряный артефакт на его руке вдруг помутнел и приобрел тёмно-бурый цвет. Ноги бугая заплелись, и именно в этот момент я ударил прямым махом ноги прямо ему в подбородок. «Укус кобры» забрал из моей тени нужное для удара количество Ци, а мой противник, качнувшись, с хрипом рухнул на помост спиной назад.

— Ты сжульничал! — закричал Цветоуст. — За тобой придет зверь сфер, ты вмешался в поединок!

Чилли захохотал, словно был не в себе.

— Заковать его! — указал на меня глашатай.

Десятки рук тут же схватили меня за плечи, несмотря на «осенний лист» и оказавшиеся совсем неэффективными отмашки «дуновением росы» и новым изученным ударом ребром ладони.

— Твои косы жнеца, Райс с севера, не помогут тебе и твоему подельнику уйти от закона! — устами глашатая прозвучал мой приговор.

— Цветоуст, ты перечишь правилам своих Богов! — кричал сквозь смех маг. — Я выиграл суд поединком, а за то, что вмешался в бой, меня осудят сферы, послав за мной зверя. Отпусти же меня!

— Не бывать этому! Ты умрёшь тут и сейчас! — прозвучало в ответ.

Неожиданно Гнилоух успокоился и лёг головой на плаху, глядя на меня, ожидающего своей очереди.

— Райс, да? Видишь, мальчик, богов нет, и правосудия нет. Есть лишь смерть и сферы! Ищи в дупле, но не забудь сделать свою кожу прочной!

На его шею обрушилась сталь. Улыбающаяся голова покатилась по помосту и, свалившись в толпу, вспыхнула, словно тысячи огнешаров. На мгновение я закрыл глаза, ослепленный вспышкой, а когда открыл, то увидел лишь стоящие вокруг меня давно обветшалые кости, из которых таращились пустые глазницы. Из грудей множественными мотыльками вылетали искры и тени, играясь и крутясь в воздухе и оставляя их без духовных основ.

В голове всё еще звучал голос Гнилоуха: «Сквер-на, оскверняй, искажай, уравняй…»

Внезапно день сменился ночью. Я глубоко вдохнул гнилой смердящий воздух и тут же, не удержавшись от головокружения, опустился на одно колено. Здесь, в сфере, было совсем нечем дышать от нечистот.

— Что с тобой? — спросил меня Зэр.

— Я знаю, где искать, — вместо ответа выпалил я. — Нам нужно поваленное дерево!

— Ты что, прошел испытание? — удивился Зэр.

— Пока не знаю…

Я осторожно привстал.

Оно валялось, наполовину превращенное в песчаную труху, не столько сгнившее, сколько словно почему-то окаменевшее много столетий назад, потом выкорчеванное и избитое молотами до потери своего первичного облика. Может быть, раньше это был валун, из которого решили выточить дерево с дуплом, но после времена поменялись и этот символ, как с ними часто бывает, постарались стереть с лица материка.

Я подошёл к нему и уже хотел было засунуть в отверстие правую руку, но, помня опыт испытания в сфере, отдернул её и, наложив «стойкость кедра», засунул левую.

Нечто петлей обвило мою ладонь, и я вытащил руку с вцепившейся в одеревеневшую кожу чёрной змеёй, почти такой же, какую я видел в тени у Лары. Без труда я свернул голову пресмыкающейся, и она тут же исчезла, а вместо головы и черного тела вдруг оказался бронзовый перстень в виде черепа змеи с оскаленными зубами.

— Вот оно! Райс, я поражен! Как такой… мягкий человек, как ты, смог снискать благоволение этой сферы? — то ли похвалил, то ли поругал меня Зэр. Видно было, что он предпочел бы, чтобы я не прошёл это испытание.

Я надел себе на палец это кольцо, которое, как ни странно, по рангу точно соответствовало моему перстню. Оно скользнуло на указательный палец левой руки с такой лёгкостью, будто всегда там находилось. Как только металл коснулся костяшки кулака, змеиная голова прикусила свои челюсти, почти прокусив кожу на пальце и опасно уперевшись клыками в него, будто в любой момент желало бы отравить меня ядом. Почему-то меня это не страшило.

— Теперь оно будет просить у тебя пищу, — покачал головой Зэр. — Это плата за такую вещицу.

— А если оно её не получит? — поморщился я.

— Тогда пищей станешь ты. По сути ты теперь будешь исполнять желания артефакта, то есть ты теперь — его человек.

— Тебе это ничего не напоминает?

— Что именно?

— Наше с тобой знакомство и всю эту экспедицию. Я смог пережить первого Зэра, а второго я уж точно как-нибудь переживу.

— Эх, Райс, мои желания взвешены, точны и обусловлены выживанием, а эта штука… Неизвестно чего она попросит в свой первый раз.

— Хоть бы не покинуть тело, — снова уколол я Зэра нашей первой встречей. — Куда теперь?

— Теперь нужно добраться до Лары. Скорее всего, её клубок уже создал сферу…