Чужая тень II

Глава 24 Начать с низов

Зэр говорил без умолку, жестко и холодно раздавая команды группе культиваторов, объединившихся вокруг меня. Первым же делом, чтобы его слушали внимательно и не сомневались ни в едином слове, он показал им свои воспоминания о древней войне со Светлым миром, не забыв отметить и великую культуру в период его правления единой империей, которую в нашем времени растащили на двадцать одно королевство.

«В моё время было всё так же! — разглагольствовал он. — Я врывался в замки и города и находил там очередных светломирцев, усыпанных златом и яствами. Их амбары были набиты зерном, а сокровищницы — драгоценностями, тогда как нищета простого человека достигла немыслимых пределов. Тогда, две тысячи лет назад, я выгнал всех, в чьей душе жила искра, в их мир на их материк, но после моей смерти они насадили вам власть двадцати одного короля, и спорю на что угодно, ни в одном них не течёт и капли моей крови. Но мало того, они навязали вам Триединого!»

Так он вещал, а внимавшие ему злые на всё и вся культиваторы заряжались ядовитой, словно железы кобры, и взрывной, словно порох, истиной. Больше всех внимал Зэру Дуклат, который уже обзавёлся бумагой и карандашом и подробно записывал каждое слово моего учителя, делал пометки и тут же превращал ценные указания в полноценные приказы:

1. Захватить порт и пункты связи с вестовыми летучими мышами и голубями.

2. Наладить переговоры с Гнилоухом и выслать разведку в сторону столицы, чтобы знать, когда к Лозингару подойдет армия Джастиро.

3. Наладить связь со сторонниками побежденного в гражданской войне Уловина и объявить принципы новой власти культиваторов: отсутствие инквизиции и монархов, свобода развития и безналоговая торговля.

Я молча нес Эйвина к сфере и не особо интересовался всякими революциями и переворотами, однако услышанное от Зэра по отношению к некроманту заставило удивиться.

— А что? — ничуть не смутился тот. — Пусть прикажет своим умертвиям не жрать всех подряд и станет вполне себе ценным союзником против короля и Триединого. А тезисы о свободной торговле не для культиваторов, а для купеческих гильдий. Именно они должны поддержать мятеж против самодержавия.

— Но ты же сам был монархом и самодержцем, а теперь говоришь про какую-то свободную торговлю…

— Райс, — усмехнулся Зэр, — как только я верну меч Серафима, то вновь превращусь в монарха, а пока нам с тобой выгоднее путешествовать в условиях всеобъемлющей братоубийственной войны.

Я невольно обернулся, чтобы посмотреть, не слышит ли нас Дуклат, ярый сторонник перемен, но, на счастье, темнокожий маг отстал, увлекшись раздачей приказов.

— А как же армия культиваторов, которым ты дал надежду? Разве ты не хотел, чтобы я возглавил их?

— Нет, Райс, — покачал головой Зэр, — это — всего лишь первые ласточки. Они часто гибнут за свои идеи. Ты не готов ими командовать, да и они не готовы к такому командиру, как ты. Доверься они тебе в цитадели, еще неизвестно, сколько бы их выжило и шли ли бы они сейчас за тобой в трущобы.

— Так каков же твой истинный план? — спросил я, попутно замечая, что идущий рядом Блик уже давненько молчит, как и тот череп, который он по-прежнему таскал в своем рюкзаке.

Император пожал плечами:

— План тот же: культивировать тебя дальше, чтобы сначала ты вернул Лару и Эйвина, а потом вернул мой меч.

Мы пробираясь в глубь трущоб, куда не могли заехать экипажи и всадники и где и до некрокатаклизма не очень хорошо знали о том, что же такое счастье. Сейчас трущобы, словно живой организм, защищались от чего-то, что страшнее нищеты: домики и дворы на множество семей покинуты, не слышен детский смех, не видно даже стариков, сидящих в кучах хлама и созерцающих этот несправедливый мир.

Правда, запустение окружало нас недолго. Вскоре впереди показались баррикады высотой с одноэтажный дом, сооруженные из различного хлама, домашней утвари, столов, лавок, кроватей. На них стояли вооруженные люди. Кое-где чёрным дымом пылали костры.

— Гонг, император! — сообщил молчавший все это время Блик.

— Это, наверное, воры, — предположил я. — Когда я с ними говорил в последний раз, они очень не хотели, чтобы я к ним возвращался.

— Ну, сейчас с тобой сорок культиваторов и им сочувствующих, — заметил Зэр, сознательно преуменьшив число шедших со мной. — Я думаю, они нас пропустят.

С баррикад нас буравили взглядами множество людей, пытаясь понять, зомби мы или нет, и, видимо, облегченно вздохнули, когда убедились в том, что к стене подошло не некромантское воинство, а вполне себе живые люди. Мне даже показалось, что я расслышал этот вздох облегчения. Однако оружие защитники трущоб так и не опустили, и копья и малые луки всё еще нацеливались на нас.

Вперед выступил один. Я сразу узнал его: это был глава гильдии воров, кто говорил со мной возле дома, где нас пытался спрятать Эйвин. Судя по всему, он меня узнал тоже.

— Зачем ты пришёл сюда? — раздалось сверху.

— Мне так было надо! — ответил я в тон.

— Из-за тебя Лозингар кишит ходячей мертвечиной!..

— … и если вы не пропустите меня, то окажетесь в их числе!

Я ожидал ответную реплику — пока у нас складывался достаточно гармоничный, хоть и своеобразный дуэт, — но вместо этого услышал, как заскрипели натягивающиеся тетивы. Оставалось только одно: готовить «стойкость храма» и «свет».

— От тебя одни беды, Райс Бабуин Тулле Зиннал… — наконец произнесли сверху.

— … Кровавый! — раздался за моей спиной выкрик.

Не удержавшись, я оглянулся. Культиваторы тоже были готовы к бою и выглядели более чем убедительно. Видимо, поэтому с нами всё еще говорили.

— Мы должны знать, что ты будешь делать на нашей земле, — наконец сказал глава.

— Для начала — земля не ваша! Вам тут просто позволили жить и объединиться, чтоб вы не мешали обдирать других жителей! И это можно назвать жизнью? Чувствуете запах свалок? Это и все, что вам выделили ваши господа! Так что, ты назовешь это жизнью?

Я выпалил все это на одном дыхании, даже не успев удивиться, откуда в моей речи взялся столь революционный пафос.

— Райс, — прошептал Блик, — если ты хотел мирно пройти, то подбираешь не те слова…

— Да нет, шут, как раз те, — проговорил Зэр, и я кожей почувствовал, как он готов в любой момент наложить на меня «золотую кольчугу».

— Тогда не будет тебе пути в наши районы! — продекларировали сверху.

— Считаю это принятым вызовом! — бросил я и скомандовал: — В бой! Культиваторов не убивать, а оглушать…

Меня не дослушали, и началось… Культиваторы сорвались с места и побежали к баррикадам, без труда запрыгивая на крыши домов, а навстречу им полетели стрелы. С обеих сторон били боевые заклинания. «Стойкость храма» отрикошетила от моего лица пару стрел, выпущенных кем-то одновременно из одного лука, а я все стоял на месте, словно в ступоре, и держал на руках мертвого Эйвина, даже не думая ввязываться в начавшееся побоище.

Из моей искры вылился свет, заливая всё в этом переулке и ослепляя смотревших на меня, но никак не влияя на моих культиваторов. Когда схватка переместилась за баррикаду, я наконец шагнул вперед и обернулся.

Не добежало более дюжины человек. У девяти из них были артефакты, которые уже растворялись в пространстве теней, сливаясь в нечто единое, похожее на бронзовую сферу. Глядя на это, я невольно подумал, что только что случайно раскрыл одну из тайн этого мира. Видимо, так сферы и множились: сначала выдавали культиваторам свои артефакты, а потом рождались из них же на месте гибели своих владельцев… Теперь стало понятно, откуда сферы знали и как запоминали нашу историю, в которой были войны, дуэли, казни; историю, в которой культиваторы били культиваторов, а прочие жители Темного мира — друг друга.

Я помнил это место. Отсюда было совсем недалеко до Лариной сферы. Туда я и нёс Эйвина, надеясь, что она примет тело до тех пор, пока я не найду тени Лары и Эйя. Как это сделать, я ещё не знал, но моя искра вовсю изучала дневники Гнилоуха, где среди куч бредовых теорий иногда встречались лучики надежды…

В глазах потемнело: Зэр покинул моё тело, устремившись к кому-то на баррикадах. А я шёл и шёл, ничего не чувствуя ни к тем, чьи тени будут выброшены из тел и заменены солдатами императора, ни к тем, кто сражался на моей стороне. Взгляд сквозь тени показывал ту же картину, что и в реальности. Нетрудно было догадаться, чем бы это закончилось для гильдии воров, не обратись они в конце концов в бегство.

— Маги, не дать никому уйти! — скомандовал Зэр. Он жадно носился над падшими и прижимал к ним свой перстень, вселяя всё новые и новые тени.

Я перешагивал через трупы, а вокруг меня продолжался бой, вернее, добивание, или, по словам Зэра, «призыв своих воинов из мира теней». Вспомнив об этом, я поймал себя на мысли, что ничего не знаю о том, как именно император призывает своих, хотя и видел несколько раз, как учитель прикладывает к голове или груди какого-либо оглушённого свой алый перстень и тень его солдата волшебным образом входит в тело. Но это была техника, определенный порядок действий, а суть так и оставалась для меня загадкой. Неужели тени древних солдат постоянно следуют за Зэром и ждут любого удобного момента для своего воплощения? Но тогда почему я их не вижу, когда смотрю сквозь их мир? Или они все сидят в перстне? Или перстень просто покоряет тень побеждённого, заставляя его выдавать себя за солдата императора?.. На последней мысли я и остановился, решив, что это вполне в стиле Зэра Илькаара.

Меня сопровождал по-прежнему молчавший Блик, в этот раз ставший моим невольным телохранителем. Иногда он резко и вроде без всякой причины дергал головой в разные стороны, словно подверженный нервному тику. Когда мы подошли к дому Эйвина, навстречу вышло несколько теневых солдат, обращенных Зэром ранее. Не обращая внимания на их легкий и даже небрежный полупоклон, каким наверняка приветствуют не очень популярного при монаршьем дворе пасынка, я протиснулся в открытую дверь.

Закрывая глаза и приближаясь к кровати, где Лара провела свои последние минуты жизни, я молил Тёмный мир, надеясь, что сфера впустит Эйвина внутрь. Пусть она была создана не в его честь, но дом то был всё-таки его.

Глубоко вдохнув и приготовившись к переходу, я вдруг вспомнил, что когда я нашёл Эйвина на дыбе, при нём уже не было его бронзовой пиратской серьги. Значит, артефакт был вынут неизвестным культиватором еще во время пыток…

Выдох, вдох и снова выдох. В лицо ударило жаром.

Я оказался у подножия холма, до самого верха уставленного медицинскими палатками, внутри и возле которых ожидали своей очереди раненые. Их было много, пожалуй, даже больше, чем в мое первое посещение…

Шаг за шагом я начал подниматься на холм, идя по сухой траве ломающейся под тяжестью моей поступи. С каждым мгновением тащить Эйвина становилось все тяжелее, но я посылал Ци своим ногам и спине, чтобы, жертвуя энергией, всё-таки договориться со сферой, которая не очень-то хотела принимать новый труп. Я это чувствовал, я это знал. Она не смогла осушить сосуды моего Ци полностью и, насытившись, наконец прервала кажущийся бесконечным подъём, позволив мне добраться до вершины.

Доктор стоял спиной ко мне на том же месте, где я видел его в прошлый раз, и накладывал на очередного раненого бинты, один в один похожие те, что были у Лары. Его белые длиннополые одежды слегка трепал осенний ветер, а серое небо предвещало дождь как и в Лозингаре, но судя по высушенной земле и траве вокруг лекарского лагеря, новорождённая сфера еще не знала, что такое вода падающая с неба, а просто копировала картинку из вне.

— Ну, ты принёс её тень? — спросил лекарь, даже не оборачиваясь.

— Нет, — признался я. — Пока не нашел, как ее вытащить.

— А это кто? — холодно поинтересовался он, намекая на Эйвина.

— Это тот, кто спас мне жизнь.

— Ценой своей, как я понимаю?

— Не совсем. И да, и нет…

— И его ты тоже хочешь вернуть?

— Да, хочу…

— Смотрите, молодой человек, чтобы это место не превратилось со временем в склеп ваших друзей, — предостерег меня доктор.

— Не превратится. Эйвин — последний, кого я сюда принес.

— Очень надеюсь. Положите его рядом с Ларой!

Я послушался и, немного задержавшись у лежака с девушкой, направился обратно, пытаясь прогнать прочь всякие тревожные мысли.

Выдох и вдох выбросили меня из сферы. Зэр уже ждал меня. Дверь по-прежнему была открыта, а за ней на улице виднелись выстроенные в две шеренги новые солдаты. Даже на расстоянии в их глазах нетрудно было прочитать радость от вновь обретенных тел, которая так странно сочеталась с их внешним видом, будто все они попали под проливной кровавый дождь… Впрочем, нет, это как раз было обычным. Странным являлось то, что после всего увиденного и пережитого мной в этом мире и его сферах я все еще мог оценивать что-то как «странное».

— Отлично, — быстро заговорил Зэр, — сфера приняла и его. Теперь нас тут ничего не держит. Надо как можно быстрее покинуть город и продолжить твою культивацию. Что-то мне подсказывает, что местный правитель или кто он там такой переполох просто так не оставит…

— Нет, — тихо, но твердо произнес я. — Мы поступим иначе. Мы не оставим город жрецам и некроманту.

— Что ты задумал на этот раз? — нахмурился император.

— Они убили Лару и Эйвина. Даже если я смогу их воскресить, сейчас они мертвы. И я не уверен в том, что когда их воскрешу, они останутся такими же Ларой и Эйвиным, которых я знал… Короче, — махнул я рукой, — я не уйду отсюда до тех пор, пока все жрецы и те, кто имел лицензию ассоциации лекарей, не погибнут или не вступят в твою армию.

— Пока ты будешь тут бегать в надежде на месть, — хмыкнул Зэр, — к городу подойдут полчища. Твои лекари и святоши давно уже покинули Лозингар, и когда ты это поймешь, будет поздно…

— Я не собираюсь бегать от мертвецов. Ты же хотел себе армию? Так почему ты против, чтоб получить её?

— Я не смогу разом обратить даже сотню солдат, а у Джастиро их тысячи.

— Зачем тебе обращать сотню, когда есть один Джастиро?

— Ты совсем спятил? Он же окружен стражниками и магами. Я не удивлюсь, если кто-нибудь из них даже спит вместе с ним…

— А заметил ли ты, мой учитель, сколько в Лозингаре гильдий и кланов воров и убийц? — как бы задумчиво произнёс я.

— Это ты к чему?

— К тому, что большинство воров и убийц — культиваторы, а значит, тут есть сфера, которая учит их этим ремеслам. Да, в ней могут пройти годы, но там замедленное время. Тут, в Тёмном мире, это займет какие-то секунды. Если у меня получится отыскать такую сферу…

— То ты сможешь, приобретя навыки воров и убийц, сделать так, чтобы я подобрался к этому куску осла на расстояние вытянутой руки, — закончил Зэр. — Да, давай, Райс, это вполне годный план.

— Но для начала… Эй, — крикнул я стоявшим за дверью, — доставьте мне обездвиженного заразного бегуна, который мог бы меня слышать и видеть!

— Что ты ещё придумал? — в голосе императора прозвучало неприкрытое удивление.

Вместо ответа я показал ему цитату из дневника:

"Высшие мертвецы личи, или маги, обладают неким подобием связи, которую можно было бы назвать «некроглас». С его помощью они могут обмениваться друг с другом всякими сведениями и сообщать некроманту о месте своего присутствия. Но я заметил, что каждый мертвец несет на себе штамп — индивидуальный код поднимателя. Ключом к коду, как ни парадоксально, является истинное имя некроманта. Немного разбираясь в некромантии, можно даже разупокоить поднятого или использовать их черепа как переговорное устройство между некромагами. Эх, жалко, я работаю один, а то было бы с кем поговорить…

Примечание: Не называться больше именем Чилли, а взять какое-нибудь прозвище посмешнее, чтобы коробило светляков. Как у дурака Цветоуста, но наоборот — Сквернопах или Некрочервь, может даже, Гнилоух… Ага, смешно! Назовусь Гнилоухом, пусть Цветоуст себя с потрохами съест".