Чужая тень II

Глава 26 Обещание

Я отошел от дверей, пропуская вперед Ящера, который заковылял к середине комнаты. Его левое плечо было вздернуто, правая нога волочилась по земле, пальцы рук тряслись, ладони были разведены в стороны. Он с трудом держался, чтобы не упасть, и казалось, вот-вот потеряет сознание.

«Нет, — решил я, направляясь вслед за ним, — одного я его в сферу не пущу. Мало ли что он там придумает, пусть хоть сто раз всеми сферами Темного мира клянется…»

— Что бы он ни говорил, — услышал я сказанное Зэром вдогонку, — я не покажу ему, где мой меч, пускай хоть два легендарных зверя придут за ним. И это не обсуждается…

Прозвучал гром. Серое небо озарили узоры молний. Стены дома исчезли, и мы оказались у самого подножия холма. На мое лицо упали одинокие капли дождя. Гроза перешла в пространство сферы.

Геомаг замер, опустив голову.

— Как всего один культиватор может всё испортить? — прохрипел он. — Еще недавно ты шагал в строю с копьём, а сегодня обрек на мучения целый город, каким-то образом выпустив в мир некроманта.

— Почему ты решил, что именно я его выпустил? — удивился я. Судя по всему, разговор предстоял долгий.

Сам холм со времени моего последнего посещения сферы, казалось, только вырос. Несмотря на начинающийся дождь, он все еще был уставлен множеством палаток со стонущими, хрипящими и бредящими во сне ранеными от подножия до самой вершины, где и работал над своей вечной миссией по лечению всего и вся уставший светловолосый лекарь.

— Я долго был надзирателем за Перекатом, и у меня есть определённый опыт. — Ящер кашлянул в кулак, и в уголках губ показалась черно-зеленая, воняющая гнилью слизь. Он утерся рукавом и продолжал: — Когда в городе появляется культиватор с подселенной тенью древнего узурпатора, а затем — некромант, которого все называют Райс Бабуин Тулли и что-то там дальше, выводы напрашиваются сами собой.

— И какие же? — спросил я, по-прежнему следуя за слабеющим на глазах магом.

— Вы зачем-то полезли в некросферу. Потом ты приволок оттуда артефакт, но сознание некроманта почему-то не пожрало твою тень и тень твоего учителя, а заняло чужое внешнее тело. Видимо, оно решило не повторять судьбу Зэра Илькаара и не мотаться с тобой в поисках своего меча. — Последняя фраза явно претендовала на шутку, и я не мог не оценить эту попытку Ящера сохранить лицо даже на пороге смерти.

— Я вижу, тебе совсем легче, — заметил я.

— Мне не хуже. А ты, я вижу, совсем лишён страха. Зашёл в сферу вместе с магом старшей лиги, а на самом — печать судной недели, — прохрипел маг, делая очередной шаг вверх по скользкой траве.

— У меня всё еще есть силы позвать легендарного зверя, — ответил я. — Кроме того, ты поклялся сферами. Правда, я такое вижу в первый раз, но почему-то знаю, что это — самая страшная клятва культиватора.

— Во всех мирах клятва теми, кто даёт силу, считается незыблемой. Странно, что твой учитель не рассказал тебе про клятвы сферами.

— Он и в коня меня не превращал… — не удержался я, вспоминая, что Зэр аж два раза пытался выгнать меня из моего же тела. — Так чем занимаются надзиратели и почему ты вдруг решил не воевать с нами?

— Скажем так: я уволился, и сейчас — всего лишь простой культиватор, как ты и те, кого я видел у входа в сферу. Поэтому зачем мне вас ловить, тем более если вы даже не из моей лиги, а, как правильно сказал Илькаар, я не смогу даже взять меч Серафима? К тому же я вынужден помочь вам в вашей миссии… — Ящер остановился. По его телу пробежала судорога. — Или, по крайней мере, не мешать, — закончил он.

— А почему мешал раньше? — спросил я. Дождь всё усиливался. С вершины холма начали бежать тонкие струйки грязно-красных ручейков.

— Раньше вы нарушали устои Тёмного мира. И тут — ответ на твой первый вопрос. Ты же видел на войне пушки?

— Ну… — протянул я.

— К ним прилагаются ядра, причем у каждой есть свои. Калибры вычисляют количеством вставленных в дуло пальцев. Грубо говоря, из одной пушки можно будет стрелять ядрами только той литейни, где она отлита. Надзиратель же следит, чтобы все литейни в Перекате делали разные калибры пушек и разные ядра.

— Зачем это? — удивился я.

— Мы тормозим прогресс. Это же делают слуги Триединого с их охотой за колдунами. В итоге мы получаем низкий техногенный и культивационный уровень. Поэтому и школ нигде нет, только в знатных домах столицы. — Маг остановился, глянул на холм и, переведя дыхание, снова пошел вверх.

— Школ?

— Ты читать, писать, считать умеешь?

— Ну да.

— А откуда?

— Нас с Ларой научила бабушка, — легко ответил я. Так было заведено: в каждом доме старший передавал свои знания младшему.

— Повезло вам с бабушкой. А то, о чем ты никогда не слышал, называется «школа». Туда отдают детей из знатных семей, где они учатся писать, считать, фехтовать, изучают геометрию, географию, физику наконец.

— Зачем всё это?

— Затем, чтобы управлять вами, рождёнными в Тёмном мире. Ученики этих школ со временем становятся вашей новой знатью, новыми архиепископами Триединого и надзирателями. Вот я в одной такой и учился.

— Получается, ты работал на светломирцев?

— Это они работали на меня. Не наладь они сбор артефактов по всему Тёмному миру, я бы не стал самым мощным магом на материке.

— Самым мощным магом, которого всё-таки смогли укусить?

— Не укусить, — ровно поправил меня Ящер, — а обрызгать кровью. Токсин проникает через слизистые и аккумулируется в желудке.

— Акка?.. — попытался произнести я новое слово.

— Собирается и отравляет. Пока вы тут с копьями бегаете, в Светлом мире уже электричество есть.

— А это что такое?

— Это когда ночью не надо лампы и свечи зажигать, а всё равно светло, — хмыкнул маг.

— Не понимаю. Это какая-то магия?

— То, что ты не понимаешь, это и есть отчасти заслуга надзирателей. Помимо магии есть еще одна важная наука — физика материального мира.

— Если всё и вправду так, как ты говоришь, и Светлый мир чуть ли не плясал под твою дудку, почему ты уволился?

Ящер усмехнулся:

— Что, пехотинец, думаешь, доверять мне или нет? Я облегчу тебе выбор: не доверяй никому! Ни мне, ни Зэру — никому! Я же правильно понимаю, что Илькаар не покажет мне, где меч, а значит, придётся ломать Залы стенаний без силы его артефакта потому, что я всё равно поклялся?

— Даже не знаю… — пожал я плечами.

— Да все ты знаешь… Отчасти это даже мудро. Но обещание я выполню — как-никак, на мне печать. А если не выполню, то меня сожрёт зверь, а ты останешься без товарищей. Делов-то…

— И как же ты это сделаешь без силы, которую может дать меч? — поинтересовался я.

— Я вспорю Залы стенаний. Это не очень-то и сложно, куда сложнее собрать энергию на это и потом убежать от сельтаров. — Ящер снова остановился и обернулся ко мне. — Ты, наверное, не знаешь, почему тень некроманта выбралась из сферы?

— Нет. И почему же? — Я тоже остановился.

— Потому что её притянуло к тематической сфере после моего первого взлома послесмертия. Твои товарищи, которых ты похоронил тут, тоже так смогут, но для этого мне нужно в столицу. Да, пехотинец, ты действительно везунчик, всё складывается в твою пользу. Когда сюда пришлют из столицы армию, а это, как говорится, к гадалке не ходи, я тайком проникну в свою башню и ударю оттуда с помощью своих запасов. А дальше вы — сами по себе, я — сам по себе. Можешь считать это моей платой за то, что пустили меня в сферу.

— Так всё-таки почему ты уволился, раз всё работало на тебя?

— Когда доживешь до моих лет, то станешь, как парящая птица, понимать, куда дует ветер, — загадочно произнес Ящер. — Вовсе не обязательно попадать в шторм, чтобы увидеть его приближение.

— Получается, «мы» — тот самый шторм?

— Не вы, а некромант. Некросферы не просто так были взяты под охрану. Использовав некромагию, можно после каждой битвы приумножать свою армию во много раз. Некромагия — настоящая зараза в мире культиваторов, даже хуже демонологии.

— Демонологии? — переспросил я.

— Бесологии, если точнее… Но у них есть одна общая черта. Ум некроманта часто сам бывает поражен его токсинами, а у демонологов часто демон пожирает тень.

— Погоди, — заговорил я, смутно припоминая давно прочитанное. — Есть трактат Триединого, где сказано, что все, кто себя хорошо ведет, попадают в Залы покоя, а те, кто плохо — в Залы стенаний. И тех, и тех охраняют сельтары. Бесы же — это те, кто умер и не попал ни туда, не туда и прячется от света Триединого под землёй, а демоны — это чёрные сельтары, отстранённые от дел за провинности. Разве не так?

— И этого тебе учитель не рассказал, да? До прихода Триединого тени темномирцев перерождались в Тёмном мире, а самых нерадивых задерживали в Зале стенаний на перевоспитание. То же самое было и в Светлом мире, только с Залами покоя. После прихода единой веры тени стали просто распределять по залам навечно. Согласись, пехотинец, глупо держать какую-нибудь тень вечно в Залах покоя только потому, что ее обладатель жил праведной жизнью. Так Триединый ослабил род темномирцев, лишив ваш/наш мир опытных теней таких, как Илькаар. И теперь тут, в Тёмном мире, живут лишь молодые тени типа тебя.

Маг повернулся, чтобы взглянуть на меня сквозь тени, и замер, видимо только сейчас, увидев дуальный артефакт.

— Да ты светломирец? — удивленно то ли спросил, то ли констатировал Ящер. — Погоди-ка. Артефакт светомага…

— Удивлён, да?

— Тогда нет, не удивлен. Всё встало на свои места. Понятно, почему тебя не выбил из тела Зэр и почему твою искру не пожрал некромант. Из непонятного осталось одно: что ты делаешь тут, в Тёмном мире? Ну да это уже неважно. Мы уже минут десять топаем по этому холму. Кто-нибудь вообще будет меня лечить?

— Он наверху, на самом верху, — указал я туда, где в последний раз видел главного лекаря сферы.

Филиция плакала не переставая, вцепившись в темные прутья клетки. В её нытье Блик различал одну и ту же песню, начинающуюся с: «Где я?», кульминирующую в: «Где мои мама и брат⁈» и заканчивающуюся на: «Выпустите меня, мне страшно и холодно!» Так продолжалось бесконечно.

Худощавый и низкорослый Блик сидел в такой же клетке, обняв свои тонкие колени. На нём, как и две тысячи лет назад, был поношенный краснолоскутный цветной костюм шута, от которого он никак не мог избавиться тут, в мире теней. Впрочем, косматые светлые волосы больше не укрывал потерянный где-то проклятый шутовской колпак с бубенцами, и это уже было неплохо.

— Филиция, да? Посмотри на меня. Я в такой же клетке, как и ты. Ты же хочешь отсюда выбраться, да?

— Да… — пару раз хлюпнула носом девочка.

— Не ной, а? Всеми сферами тебя прошу, хоть сверами, хоть твоим этим Триединым. Я бы на колени встал, да мала моя тюрьма для этого, — попытался пошутить шут.

— Ты грязный ур-род! — выкрикнула девочка.

— Плакса — клякса! — огрызнулся Блик и отвернулся, стараясь думать о том, как отсюда можно выбраться. Как назло, в голове вертелась только одна мысль: этот уродский некрочереп Ларри, который каким-то образом захватил его тело, пока он, Блик, спал, и заключил его в такую же клетку, в какую он когда-то посадил Филицию, чтобы та не ныла и не надоедала, теперь наверняка ходит себе по Тёмному миру в новеньком теле Филиции и притворяется другом Райсу и хорошим слугой императору…