Звериная поступь

Глава 24

Два человека против двух монстров. Причем обе стороны считают друг друга прислужниками Ифрата. Ирай понимает, что заслуживает такое прозвище, ведь согласился на контракт с богом игр, а вот судьба бывших товарищей пленена Ифратом, что еще хуже. Одна Хирона более-менее независима.

Правда, есть еще Дасиилай, которая просит девушку быть осторожнее сейчас. Да, все-таки их трое, пускай Гримуар Драконов временно стал драконьим доспехом на теле авантюристки.

— Я поняла. Ирай, конкретно в этом случае я предпочту действовать по твоей указке, — говорит Хирона, не отводя взгляда от приближающихся врагов. Времени очень мало для того, чтобы придумать новый план, но душелишенный справляется с задачей.

— Всё очень просто: не попадайся под удар. Остальное на мне.

В следующий миг коридор в лабиринте заполняется морем огня. Причем Хирона успевает оседлать огненное облако, пробежав по стене и потолку за спины врагов. Для стороннего наблюдателя маневр бы показался ударом молнии, но все остальные сейчас смотрят только перед собой, видя лишь стену пламени.

Одна из голов гидры выстреливает из огня, покрывшись негорючей шкурой. Острые лезвия-клыки щелкают в опасной близости от золотого доспеха, но Ирай успевает переместиться и взмахнуть левой рукой. Части поглощающего кристалла на рукоятке оружия выпускают накопленную магию, проходящую свежим порывом ветра до кончика лезвия, что оставляет полупрозрачный след в воздухе. Из этой черты на огромной скорости выстреливает поток сжатого воздуха, который ненормально углубляет разрез пасти в потоке темной крови.

Голова гидры с воплем разрывает дистанцию, вот только рядом остальные шесть, обрушивающие водопады кислоты во все стороны. Во всяком случае Енсон явно собирался это сделать, если судить по первым каплям, но потом лед захрустел в каждой пасти, когда магия Льда заблокировала выход из глоток.

А сам Гнисир продолжает бежать вперед, чтобы схватиться именно с Энигмой. Даже если снова убить Енсона, его напарница сможет вернуть к жизни, поэтому нужно изменить порядок их убийства. Но пускай душелишенная не может трансформировать тело как угодно, у нее свои тузы в рукаве.

Когда Ирай оказался совсем рядом, одновременно за спиной Энигмы в молниевом прыжке оказалась Хирона с занесенным над головой мечом. Одновременная атака с двух сторон оканчивается ничем, так как моментально возник очень прочный барьер в виде хрустального пузыря.

«Кажется, у нее есть в коллекции божественные и иномировые вещи», — думает Ирай, который даже с ускорением разума не будет тратить время на чтение многочисленных описаний Языковой Системы, которые могут появиться по первому зову. Дело в том, что Гнисир прекрасно помнит предпочтения Энигмы, поэтому нет смысла анализировать каждый амулет и жезл одновременно.

За спиной слышен топот гидры, а море огня, наконец, исчезает. Можно ожидать, что Енсон не будет бить масштабными атаками, пока рядом с врагами Энигма, но та вдруг исчезает и появляется на спине чудовища.

«Телепортационный артефакт. Понятно. В прошлом у нее такой вещи не было, но такие предметы обычно имеют жесткие ограничение на количество использования», — Гнисир уклоняется от выпада одной из голов и сжигает глаза на этой голове синим пламенем. Жаль только, что не получится сразу лишить зрения все головы, которые точно могут регенерировать полученные травмы.

Мимо проносится проблеск и уходит под ноги туши гидры, разрезая кожу и мышцы ног, поэтому Ирай напротив высоко прыгает, но там его встречает штормовой порыв ветра, уносящий на десятки шагов назад. Энигма смеется, сжимая в каждой руке по три жезла. Потом начинает бомбардировать всеми стихиями, нисколько не заботясь об экономии зарядов предметов.

Ираю же приходится вовремя уклоняться или ставить защиту, и пока что он экономит намного больше сил, чем противники. Енсон занят тем, что пытается затоптать Хирону, но та четко выполняет единственное поручение — не попадать под удар.

«Если достать Песочные Часы, то с силой легенды я смогу справиться быстрее, но лучше сохранить до встречи с Камирой», — думает Ирай. Проверив работоспособность во время схватки с Хетлидом и Тодой, Гнисир одновременно удостоверился, что даже сила наследия не является бесконечной помощью. После активного использования Песочных Часов наступает промежуток, когда предмет становится малополезным. Если бы вокруг была пустыня, то другое дело, но пока что придется воспользоваться чем-то другим.

Сразу две молнии пронзают Енсона, который кричит и заваливается на бок, заставляя Энигму неуклюже свалиться на пол. Ирай тут же срывается с места, чтобы успеть нанести смертельный удар в короткий промежуток времени, но Энигма даже не стала тратить время на подъем и просто снова телепортировалась.

— Ты ведь любишь цепи? — спрашивает её голос за спиной, а вокруг возникает вихрь из звеньев, после чего цепи опутывают тело с ног до головы. И на этом атака не заканчивается, ведь цепи продолжают наматываться слой за слоем, становясь очень тяжелой тюрьмой. В таком состоянии не до продолжения боя, а также есть риск получить внезапный удар.

Даже сквозь доспех Гадота чувствуется невероятное сжатие, но Ирай на это не обращает внимание, вспоминая увиденную мельком картинку сквозь цепи, где Энигма обеими руками держится за один из амулетов. Нужно лишь сконцентироваться на местоположении врага для…

— Ирай! — раздается звонкий голос Хироны, а потом на цепи обрушивается мощный удар. Теперь цепи висят на теле плотным коконом, что даже свет не достигает глаз, но каждый удар Акотцена проходится по всему телу.

Гнисир не удивлен тому, что Хирона бросилась его спасать и сейчас может попасть под удар, значит, нужно ускоряться. Давление становится еще более сильным, значит, одна или несколько голов гидры обернулось вокруг тюрьмы из цепей. Еще раз концентрируясь на фигуре Энигмы, красноволосый исчезает из «тюрьмы», чтобы оказаться за спиной врага.

Именно для этой ситуации Ирай не хотел тратить заряды портального артефакта Хетлида. Сейчас лезвия кинжалов вонзаются в лопатки Энигмы и распарывают тело до поясницы. Как только противостояние входит в ближний бой, Энигма становится гораздо слабее. Душелишенная вновь исчезает, оказываясь в другой части коридора и приваливается к стене с криками боли.

Гнисир не собирался доставлять дополнительных мучений, обычный человек от таких ран уже пал бы замертво, но жизнь девушки явно поддерживает какой-то артефакт.

«Следующей атакой можно отсечь голову, хотя этого может не потребоваться», — Ирай держит в уме, из какой стали выкованы кинжалы. Сейчас сила Наречия Смерти атакует организм Энигмы, приводя к разложению и распаду. Это не убьет сразу, но все равно приведет к смерти, если у нее нет специального артефакта, который спасет в такой ситуации.

Но, судя по действиям, она в отчаянии, так как уже не дает к себе подойти, тратя заряды вообще всех предметов с собой. С её стороны несутся огненные и ледяные бури, а потом исчезает воздух или все плоскости покрываются липкой слизью. Энигма словно сошла с ума, так как атакует, не обращая внимания на выкрики Енсона, который в первую очередь оказывается под её атаками из-за своего размера. А вот Хирона и Ирай намерено стоят именно так, чтобы Енсон закрывал собой Энигму.

Похоже, оборотень тоже рассвирепел, исторгнув мощную струю кислоты уже в собственную союзницу. Да, они могут быть заодно, воюя против других, но среди Десяти Беспокойных Духов никогда не было настоящей дружбы. Такого понятия просто не могло существовать среди душелишенных, превращенных Поветрием в зверей. Единственным исключением стал союз Камиры и Хамада.

Энигма кричит еще громче, переходя на невозможный визг, когда кислота принялась стирать плоть с лица и груди. А вот браслет на её руке теперь сияет еще сильнее, значит, она пытается излечиться с его помощью. Предмет, который может даже воскресить, сбрасывать со счетов нельзя.

— Оглуши Енсона! — выкрикивает Ирай и бросается огибать оборотня по дуге.

Хирона приступила к делу, и Акотцен в руке раскрылся подобно цветку, после чего таран голубого пламени сотряс лабиринт, впечатывая гидру в стену. Удар оказался такой силы, что во все стороны поползли большие трещины. Но взгляд Ирая сосредоточен только на Энигме, раны которой стремительно затягиваются. Бой нужно завершать, душелишенныей не намерен тратить здесь больше ресурсов, поэтому бросается в рискованную атаку подобно юркому демону, который однажды чуть не откусил руку на Арреле давным-давно.

Энигма видит его приближение, и перстни на её правой руке начинают сиять, но золотой доспех не замедляет, а лишь ускоряет, после чего приходится принять на себя несколько чувствительных ударов, чтобы оказаться максимально близко. Кто-то другой даже под защитой не рискнул бы повторить маневр, страшась боли и ранений, но красноволосый убийца даже не задумался о таком. Лезвие кинжала впивается в кисть и отсекает её вместе с браслетом одним отточенным движением.

— У-у-у! — воет Энигма, уже чувствуя приближение смерти, поэтому сразу сдается, прося пощады и милосердия. Именно последнее она и получает, только в понимании милосердия бывшего командира. Второй кинжал пронзает сердце, пока первый несется к шее, оставляя глубокую рану.

За спиной раздается еще один взрыв, но в нем уже явственно чувствуется энергия Хаоса. Клогги все же нашла их по звукам в лабиринте, и сейчас хаотическое пламя пожирает Енсона, которого держат полупрозрачные путы. Последнее уже дело рук Амеллы. На этом бой можно считать законченным.

Под Энигмой уже растекается лужа крови, она пытается что-то говорить, но лишь двигает губами. Ирай и рад утратить умение читать по губам, чтобы не видеть последних проклятий в свой адрес. Через несколько секунд всё кончено, и вся команда собирается рядом.

— Мы очутились слишком далеко, а лабиринт оказался слишком запутанным. Но тут себя проявила Клогги, — говорит Амелла.

— Ага! Я просто начала пробиваться напрямую, делая дыры в стенах! — веселится Гримуар Хаоса, пританцовывая в ожидании похвалы.

— Отличный ход. Сам бы лучше не придумал, — улыбается Ирай, проверяя каждый предмет на теле Энигмы. По большей части это обычные, хоть и мощные артефакты, но потом попадается кошель, в котором оказывается круглая металлическая пластинка с несколькими кругами один на другом. Если проворачивать участки относительно друг друга, можно получать разные узоры.

— Это артефакт, с помощью которого создано это пространство? — догадывается Мудрая Лисица, с интересом смотря через плечо.

— А это воскрешающий артефакт? — Хирона показывает браслет Энигмы в виде переплетенных медных змей.

— Все верно, — кивает Ирай. — Вот только заряд для воскрешения будет восстанавливаться целый год.

— Логично, ведь иначе Мировой Закон обратил бы на такую вещь свое внимание, — заключает Амелла. — Нам что-нибудь здесь еще нужно? Давайте выбираться. Клогги, прекрати мародерствовать.

Гримуар Хаоса действительно занят тем, что снимает с трупа другие вещи, вот только выбирает лишь по красоте, а не по свойствам.

— То есть вам можно, а мне нет? И вообще, я уверена, что Энигма всё это сперла из сокровищниц и сейфов. А если красть у вора, то это уже не кража.

— Как хочешь, — пожимает плечами Ирай. — Но оставь ей хоть немного. Если существует мир, где мертвые действительно продолжают жить, то ей тоже нужно будет в чем-то щеголять там.

— Ты веришь в то, что мертвецы могут забрать с собой что-то в другой мир? — хмыкает Дасиилай.

— Нет, но думать об этом приятно.

На снежном поле вновь открывается полотно тьмы, из которого выходит команда. Скоро магия Земли сооружает возвышения, на которых два тела навсегда исчезают в ярком пламени, пока пепел уносит сильный восточный ветер. Гнисир привычно исполняет песни, которые неоднократно слышал от односельчан в детстве, и не просто провожает души в другой мир, но еще вспоминает путь, которые он прошел вместе с ушедшими.

Енсон, как и другие, не слишком любил о себе рассказывать, но Ирай догадывался, что он был солдатом или наемником, который умел сражаться, но бежал с поле боя, чтобы не встречаться с демонами. Дезертира ничего хорошего не ждало, но Поветрие уничтожило все законы, так что участь всех ждала пострашнее.

Энигма, кажется, работала в трактире и была даже популярной среди мужчин, хотя ни с кем не смогла завести прочных отношений. Наверное, потому, что её все считали глупой и слабой. Но пальцы у нее уже тогда были ловкими, а нюх на наживу чутким.

«Какое странное чувство, что меня начинает интересовать их прошлое только после их убийства», — думает Ирай и понимает, что осталась лишь одна Камира. Скоро другой Айтен выдаст и её местоположение, а пока что имеет смысл вернуться в Альм-Норит.

— Давайте вернемся к мэру и сообщим о том, что проблема решена. Думаю, хорошие новости местных обрадуют, — предлагает Хирона, поэтому все дружно отправляются в ближайший город, где мэр действительно от радости аж подпрыгнул, после чего схватился за поясницу. Впрочем, там присутствовали не все.

Например, Амелла сразу пошла на внутренний двор мэрии, где принялась колдовать над порталом под шутки Клогги о том, что их раскочерыжит, если они воспользуются порталом новичка, или о том, что в высоту он будет только под лису. Впрочем, у Гримуара Разума получился отличный портал с гладкой и твердой поверхностью, словно у озера в спокойный день.

— Ну, нам пора, — Амелла приглашающе показывает на область искаженного пространства.

— Давай ты первая, — Клогги все еще не доверяет.

— Хорошо.

Мудрая Лисица исчезает в портале, после чего туда заходят Дасиилай и Хирона.

— Давай, не бойся, Амелла действительно много тренировалась, — Ирай подталкивает Клогги и берет за руку. — Видишь, зайду с тобой.

— Ну, тогда я согласна, — на лице девушки тут же расцветает улыбка от уха до уха. — Но если нас выкинет в какую-нибудь яму, то я выщипаю этой лисе хвост и сверну ей уши в трубочку.

Две фигуры заходят в портал, и в этот момент Ирай чувствует опасность, когда всё вокруг расцветает цветами Хаоса, все оттенки которого человеческий глаз не может осознать. Огромная сила начинает раскручивать и разъединяет руки, из-за чего Ирай вылетает из портала в каком-то незнакомом месте, где нет никого из команды.

Очевидно, что кто-то постарался, чтобы Гнисир оказался именно здесь. И догадаться о личности виновника нетрудно, ведь след Наречия Хаоса буквально чувствуется на языке, пока до носа долетает запах дыма от горящей деревни. Остается лишь проверить, что здесь происходит.