Хорошо сидеть на ступеньке, жевать бутерброды и любоваться окрестностями! Особенно хорошо, когда эта ступенька еще и сама понимается. Главное успеть с нее перешагнуть на площадку. А там просто написать формулу на следующей ступеньке, и снова наверх.
Пока Иван исписывал лестницу, Горыныч с Аленой изучали надписи на стенах. Постепенно их прибывало. Правда, содержание перестало отличаться оригинальностью. В основном имена неудавшихся покорителей Царь-горы и даты их провалов. И каждый раз последним в ряду стояло короткое «Слабаки!» Судя по всему, ее автор имел все шансы добраться до самой вершины. Однажды Алена предложила увековечить и их имена, на что Горыныч заметил:
— Скорее всего, на стенах отмечаются те, кто дальше не пошел.
В подтверждение его слов к вечеру имен с датами на стенах сильно поубавилось. Стали встречаться вообще неисписанные стены. Там же, где отметился хоть кто-нибудь, неизменно обнаруживалось: «Слабак!»
— Вам не кажется, что становится тесновато? — заметила на следующее утро Алена, когда все трое пытались устроиться на ступеньке.
— Я давно заметил, — нахмурился Иван, — такими темпами скоро мне не хватит места для всего уравнения.
Теперь приходилось писать уравнение дважды. Первой партией отправлялись Горыныч и Алена, за ними Иван. После обеда на каждой ступени стало хватать места только для одного. А через пару пролетов престало хватать места для формулы.
— Все, дальше только пешком, — вздохнул юноша и, не дожидаясь товарищей, двинулся наверх. На следующей площадке неожиданно появилось криво нацарапанное «Я не слабак!» Сколько же дней ее автор сюда добирался!
— Упорный товарищ! — восхитился Горыныч.
Эта надпись сопровождала друзей всю оставшуюся дорогу. Благо, подниматься оставалось недолго, конец пути уже был виден. Придерживаясь одной рукой за стену и опираясь на посох, шаг за шагом, ступень за ступенью приближались они к последней площадке. Вниз старались не смотреть — дух захватывало.