Змей Горыныч и Клубок Судьбы

Глава 24

На следующее утро молодому человек, принявшему на себя, как оказалось, весьма непростую роль общественного деятеля, пришлось противостоять натиску представителей духовенства. Молодой священник отыскал его на площади и предал приглашение в храм. На что получил краткий ответ:

— Вам надо, вы и п’иходите. Обществу сейчас не до ‘елигии!

Обществу сейчас вообще ни до чего не было дела. Оно готовилось к празднику. К первому общественному празднику. На площадь выносились теперь общественные столы и скамьи, накрывались в одночасье ставшими общественными скатертями. Общественную посуду наполняли общественные праздничные блюда. Каждый член Общества старался показать себя наиболее полезным. И всем поголовно это удавалось! Никогда прежде в Городе-у-Топи не случалось подобного пиршества. После, впрочем, тоже.

Потому что первым произносить речь попросили общественного деятеля. И он произнес.

— Г’аждане! Го'ожане! Това'ищи! Д'узья! Общество победило! Позд'авляю вас! Тепе'ь мы сами 'ешаем нашу судьбу! Никто нам не помеха! Этот го’од наш! П'едлагаю отныне так его и называть — Наш го'од!

Под одобрительные радостные крики молодой человек пригубил кубок. И больше к спиртному в тот вечер не прикасался. Неспроста. Он ждал скорого появления нежданных и незваных гостей.

Гости не заставили себя ждать. Под ритмичные степенные удары переносного колокола на площадь ступила процессия. Во главе ее шествовал монах в черной сутане со штандартом в руках. Следом попарно двигалась дюжина священников с толстыми свечами. И лишь за ними тяжело ступал настоятель храма. Был он объемен и улыбчив. До встречи с общественным деятелем.

Молодой человек заранее покинул почетное место во главе стола и встретил процессию на краю площади:

— Доб’ый вече'! С п'аздником!

— И тебе здравствовать, сын мой! — благосклонно ответствовал настоятель.

— Спасибо! Но я, увы, не имею чести состоять с вами в 'одственных связях.

— Все мы дети Господа.

— В таком случае, мы с вами можем быть максимум б'атьями.

Заявление поставило настоятеля в тупик. Некоторое время он молчал, потом вновь улыбнулся, но уже не так уверенно:

— Что ж, с этой точки зрения я прежде вопрос не рассматривал. Хорошо, давай поговорим, как брат с братом.

— Давай, — легко перешел на «ты» молодой человек. — О чем же будет наш 'азгово'?

— Церковь в моем лице готова внести свою лепту в становление нового Общества, — решил действовать напрямую священник, — досконально известно, что без истинной веры человечество обречено прозябать…

— Я с тобой сове'шенно солида'ен. Истинная ве'а к'айне необходима. И ве'а эта — в светлое будущее!

— Светлое будущее под знаменем закона божьего!

— И почем опиум для на'ода?

— Скажи наркотикам: «Нет!» — глаза священника грозно сверкнули.

— Именно это Общество и сказало. 'абство — вот самый ст'ашный на'котик. Неважно 'абство госуда'ственное или божье. Мы — не 'абы, 'абы — не мы! В Нашем го'оде свободное Общество! Мы не стадо и в пасты'е не нуждаемся, благода’им за п'едложение!

Настоятель впал в ступор. Он разинул рот и часто моргал. Но общественный деятель не дал ему опомниться:

— Ступайте, б'ат мой, подоб'у-поздо'ову, не п'о вас наш общественный п'аздник! А'ивиде'чи!

Молодой человек вернулся к столу, поднял бокал и провозгласил очередной тост:

— Впе’ед в светлое будущее, това’ищи!