Змей Горыныч и Клубок Судьбы

Глава 68

— Уважаемые коллеги! Предлагаю считать внеочередной консилиум открытым! — провозгласил Альберт, поднимая бокал.

Чокнулись. Выпили. Закусили.

Прежде все трое собирались на ученый совет у Альберта, но сегодня по понятным причинам это стало невозможным. Нынешнее собрание проходило в лаборатории Эдварда. Среди химикатов Цифири совещание проводить никто не пожелал. Даже хозяйка. Тем более, что половину помещения занимало специальное оборудование для проведения химических опытов. Эксперименты с его использованием проводились регулярно. Главной их целью было достижение максимальной крепости самогона путем уменьшения процентного содержания различных примесей. Отдельное место в доме Цифири занимали опытные образцы. Результаты экспериментов по растворению эфирных масел и соков различных растений заполняли собой два лабораторных шкафа. Каждую емкость украшала этикетка с указанием номера опыта и использованных ингредиентов. По окончании каждого эксперимента проводилась дегустация. Опытные образцы, успешно прошедшие испытания, запускались в серию. Что уж говорить, некоторые удачные эксперименты занимали место на столе Его Величества! Особым вниманием придворного сомелье были отмечены опыты № 13, № 15, № 26, № 33, № 72 и № 777 (седьмая, удачная модификация на базе опыта № 77).

Альберт разлил по рюмкам новую порцию:

— Первым пунктом на повестке дня предлагаю выразить благодарность Цифири, позывной Бумага, за величайшее открытие в области химии!

Чокнулись. Выпили. Закусили.

Неожиданно принявшая внеочередной консилиум лаборатория Эдварда отличалась даже не чистотой — стерильностью. Еще бы! Здесь ученый-медик проводил свои исследования. Особенно глубоко Эдвард изучал сон во всех его проявлениях от легкой послеобеденной дремы до глубочайшего пьяного забытья. Раз или два в месяц он проводил вскрытия доставленных из-за Периметра мышей-полевок и лягушек. Заранее дохлых. Удовольствия это ему не доставляло, скорее наоборот. Он, конечно, числился, как хирург-практик, однажды ему даже пришлось вправлять сильный вывих. Правда, после того случая к нему больше не обращались — простой городской доктор за пару монет делает аналогичную операцию гораздо быстрее и не так больно. Но резать мелких зверушек все-таки приходилось. Для поддержания статуса, так сказать. На самом деле он был больше механик, нежели врач. Хитроумные перчатки с прикрепленным к ним медицинским инвентарем он считал своей гордостью и старался продемонстрировать при любой возможности. Окружающие, к его несказанному огорчению, не стремились оценить его гениальное изобретение. Даже друзья не сразу привыкли к ножницам, зажимам и скальпелям. Кроме того, надеть или снять чудо-перчатки без посторонней помощи оказалось весьма проблематично.

Но было у Эдварда еще одно маленькое научное хобби. Каждый раз наутро после очередного консилиума он проводил эксперименты по избавлению от последствий ученого совета. Лидирующее место на протяжении последних лет занимал огуречный рассол. Однако ученый упорно продолжал изыскания.

Альберт разлил по рюмкам новую порцию:

— Между первым и вторым пунктами никаких прений и дебатов! А вторым пунктом сегодняшней повестки предлагаю выразить благодарность Эдварду, позывной Ножницы, за его неустанные изыскания в области медицины!

Чокнулись. Выпили. Закусили.

О лаборатории Альберта говорить не стоит. Прямое попадание летающего ковра не вызвало сильных разрушений. Всего-навсего была пробита кровля и сломаны две несущих балки. Здание практически не пострадало. Зато все находившееся внутри оказалось уничтожено подчистую. А внутри было огромное количество ничего. Да-да, лаборатория Альберта отличалась девственной пустотой. Все свои теории ученый проверял на друзьях. Сначала он высказывал предположение, потом подтверждал его и сразу же опровергал. Единственной до сих пор не опровергнутой оставалась теория относительности. И она ему так нравилась своей устойчивостью, что Альберт стремился донести ее до всех. То есть до Эдварда и Цифири. Те не сопротивлялись.

Альберт разлил по рюмкам новую порцию:

— Между третьим и вторым пунктами никаких дебатов и прений! Слово предоставляется Эдварду, позывной Ножницы.

— Третьим пунктом сегодняшней повестки предлагаю выразить благодарность Альберту, позывной Камень, за то, что он хороший и он с нами! Ну, и за его бессмертную теорию, разумеется!

Чокнулись. Выпили. Закусили.