Яркий Миг

Глава 34. Возвращение Домой

Настройка машины заняла шесть дней. Шесть дней, каждый из которых начинался и заканчивался для нас с Ярким одинаково. Мы просыпались утром, завтракали в обществе Вилорда Стрикса и отправлялись к маяку. Далее следовало несколько тестов, в конце которых мы выбирались из машины еле живые, выжатые, лишенные сил, ели свой обед или ужин, в зависимости от времени суток, и отправлялись спать, а на следующий день все начиналось снова. Не помню, чтобы в своей жизни я был чем-то еще так увлечен, кроме писательства, чтобы заниматься этим шесть дней к ряду, прерываясь лишь на еду и сон. И говоря увлечен, я ничуть не лукавлю, потому что скоро у меня и самого появился интерес в достижении поставленной задачи. В первую очередь потому, что во время наших испытаний, пока Вилорд настраивал машину, я обучался работать с Ярким, взаимодействовать с ним, и с каждым днем у нас получалось это все лучше. К концу испытаний я уже довольно легко мог пробуждать к действию свою метку и использовать ее энергию не только в качестве оружия, но и для того, чтобы согреться, осветить темноту или разжечь огонь. Я еще не слишком хорошо умел контролировать количество выделяемой силы, но понял, что сам имею довольно маленький ее запас, однако могу использовать излучение Яркого в качестве подпитки, а также уже сформированную им структуру, к примеру, ленту, которой он по какой-то причине пользовался чаще всего, я мог забрать себе, использовать и даже перестроить по собственному желанию. И при всем при этом меня не покидало стойкое ощущение того, что все это лишь малая часть открывающихся перед нами возможностей, только верхушка айсберга.

Каждый раз машина Вилорда вела себя по разному. Иногда не реагировала на наши действия вовсе, или реакция была слабой и незначительной. Временами наоборот, ее ответ был столь яростным, что даже щит Яркого не спасал нас обоих от получения новых ожогов, коих к концу испытаний на моем теле можно было насчитать около двадцати. Однако в итоге, на пятый день испытаний мы добились нужного результата. Машина начала поглощать энергию Яркого и усиливать ее в той же форме, в которой и получала. Это стало понятно, когда заплясавшие по комнате белые молнии не причинили нам никакого вреда и, более того, стали отзываться на наши приказы.

Шестой день оказался самым легким – Вилорд провел финальные настройки, после чего, примерно к обеду, сообщил нам с Ярким из своей рубки:

– Ну вот и всё, Клиффорд, маяк готов. Завтра мы, наконец, свершим то, ради чего все здесь и оказались.

Его слова меня не обрадовали, а скорее напугали. Я знал, что рано или поздно этот момент настанет, но, как и любой человек, стоящий на пороге решающего события в своей жизни, я желал отсрочить его, еще хоть ненадолго, пусть и знал, что такая отсрочка ничего не изменит.

«Дай нам еще один день», – хотелось попросить мне Вилорда. – «Еще один, ну может, два. Мы не готовы».

Конечно же, мы были не готовы, но к чему именно? К открытию врат? Или к тому, что будет после? Все эти дни, поглощенный работой, я совершенно не задумывался ни о плененной Тессе, ни о том, что после исполнения задачи, нам с Ярким будет грозить смерть, ни о том, что открыв эти врата, я, вероятно, навлеку ужасную беду на весь Адверс. Я не хотел об этом думать, был преисполнен уверенности в том, что выход найдется сам собой, нужно лишь продолжать работать. Но вот, работы завершены, роковой день уже завтра, а выхода все нет, и получалось, что мы с Ярким все эти дни лишь приближали свой собственный неминуемый конец, плясали по указке Вилорда и Мудреца, а решения по собственному спасению так и не нашли. Более того, мы его даже не искали, целиком и полностью отдавшись во власть течения, уносящего нас в черную бездну безрадостного будущего.

В тот вечер Вилорд Стрикс праздновал, угощал шампанским всех своих людей и был чрезвычайно весел. Казалось, что была бы музыка он бы танцевал до упаду – столь воодушевленным и счастливым он мне казался. Мое же состояние было прямо противоположным, словно груз всех мыслей, который спал с моих плеч на дни подготовки, навалился с новой силой в тот, последний вечер. И я приобщился к шампанскому, а затем и к вину, только из желания забыться, не думать, не бояться. Но алкоголь, к сожалению, тут был совершенно бессилен.

Роковой день встретил нас дождем, порывистым ветром и неспокойным морем. Будто бы сама природа, чувствуя, что сегодня здесь будет твориться нечто противоестественное, омерзительное и непотребное, желала прекратить это, смыв наш остров ко всем чертям, пока еще не поздно. Возможно, это был бы и не самый плохой вариант – погрузиться на дно морское вместе с Вилордом, Теодором и Мудрецом.

Мы поднялись к маяку, и в этот раз в шлюз за нами с Ярким вошел Вилорд. Его глаза сияли, и он то и дело нервно облизывал губы в нетерпении. Гвардейцы помогли ему облачиться в тяжелый шипастый скафандр, а затем покинули шлюз, оставив нас втроем.

– Готов? – спросил меня Вилорд.

– Не уверен.

– Пути назад у нас нет.

– Я это знаю.

– Тогда вперед. Сегодня вы увидите, на что же в действительности способны.

Я вышел в кабину, и сразу заметил изменения. Теперь по центру помещения была установлена небольшая платформа, окруженная с трех сторон поручнями, от которой к потолку тянулась цепь, закрепленная на кронштейне.

– Что это и зачем?

– Скоро узнаешь. Вставайте прямо туда.

Мы с Ярким взошли на платформу, и Вилорд поднялся следом. Я ощущал как бешено колотится мое сердце, как сдавливает грудь страх и волнение. Хорошо понимая, что нужно было срочно что-то придумать, найти какой-то выход, пока еще не поздно, я так же четко осознавал свое бессилие.

«Что я могу? Ничего не делать? Отказаться открывать врата? Плевать на потраченное время, плевать на гнев Мудреца и Вилорда, но разве я могу наплевать на Тессу?»

И пусть я до сих пор так и не определился, как именно отношусь к тому существу, которое пленил Мудрец: как к призраку моей почившей супруги или как к чужеродному созданию, по неясным мне причинам взаимодействия пространств обретшему ее облик – оно выглядело как моя Тесса, оно сопровождало нас все это время, и не поняв его природу, я не мог так просто от него откреститься.

Я щелкнул пальцами, и Яркий забрался мне на плечо, готовый действовать. Вилорд обернулся к окну в рубку и жестом показал своим людям, что можно начинать.

Тут же раздался громкий лязг, затем скрип, и через секунду цепь натянулась, поднимая нашу кабину вверх, примерно на полтора хвоста над полом. Прежде чем я успел задать Вилорду логичный вопрос о происходящем, решетчатый пол вдруг разломился на четыре ровных куска, и опустился вниз подобно лепесткам. Глядя в открывшуюся под нами черную бездну мне все стало ясно. Этот колодец вел через скалу прямиком в логово Мудреца. Чудовищный червь там, внизу, ждал, когда мы распахнем врата в его мир. Глядя вниз, я чувствовал исходящее из дыры зловоние мерзкого существа

Вилорд обернулся ко мне:

– Приступай, Клиффорд. Час настал.

Я глянул на Яркого, а тот на меня, и во взгляде зверька читалось нечто вроде:

«Как скажешь, так и поступим. Я тебе доверяю».

Своим же взглядом я постарался передать ему следующие слова:

«Прости дружище, но я не могу отступить. И я больше не могу обещать тебе безопасность, хотя, будем честными, я не мог обещать ее тебе никогда. Но теперь мы вступаем на неизвестную территорию, и одному Властителю известно, что нас там ждет. Жаль только, что я в него не верю».

Моя метка засияла, засияла шерстка Яркого. Я ощутил прилив сил, которые он мне передавал. Подняв руку, я без труда выпустил из ладони сноп света, который, ворвавшись в один из шипов, быстро распространился по всей комнате, покрывая нас сияющим куполом. Потоки света, словно реки, не подчиняющиеся воле гравитации, а действующие исключительно по каким-то своим законам, перетекали по комнате от одного шипа к другому. Они проходили и через нас с Ярким, прямо сквозь наши тела, не причиняя вреда, а когда врезались в скафандр Вилорда, растекались по нему, огибали и, собираясь, вновь текли дальше. Признаюсь, что, наблюдая за этими танцами света, наполнившего собой комнату, я не мог не отметить красоту всего происходящего.

– Что дальше? – обернулся я к Вилорду.

– Теперь расслабься, Клиффорд, и позволь Мудрецу передать через меня, как через проводника, тебе информацию о своем мире.

Я выдохнул, собрался с духом и, кивнув, закрыл глаза. Почувствовал, как ладони Вилорда в перчатках скафандра закрывают мне уши и стискивают голову, не сильно, но довольно ощутимо. А затем мой разум снова поплыл в уже знакомой мне невесомости. Теперь я знал, чего ждать и, сосредоточившись на этом, открыл глаза уже в своей квартире, а точнее в ее ментальной копии, которую выстроил мой разум.

Я огляделся по сторонам, в надежде встретить Тессу, но ее здесь не было. Конечно, не было, ведь теперь она находилась в плену у Мудреца. Я был один в абсолютной тишине, словно попал в самый центр урагана, и пока буря бушевала там, снаружи, за стенами этого дома, я наслаждался затишьем. И появилась мысль остаться, никуда не выходить, не возвращаться в тот мир, в котором неистовствует шторм.

«Ведь никто, ни одна сила на свете не способна будет достать меня отсюда, если я так захочу. Я могу остаться в своем маленьком мирке один до скончания времен. А если Сверхразум, все же, рано или поздно, сточит границы моего дома, как соленые морские волны стачивают скалы, я просто растворюсь в нем без боли, без страха, просто исчезну навсегда».

Но тут же мне стало стыдно за такие мысли. Я не мог так поступить, конечно же не мог. Там, снаружи оставался Яркий, Тесса – кем бы она теперь не являлась, Ника. Я не мог бросить их. Я не хотел их бросать, и потому, преодолев свою мимолетную слабость, я подошел к двери, распахнул ее и, бросив последний взгляд на квартирку за моей спиной, вышел в неизвестность.

«Властитель всемогущий, где же я оказался?!»

Что за отвратительно зловонное мне открылось место. Бескрайнее серое болото из булькающей, колышущейся мутной жижи, простиралось под красно-бурыми небесами. Из этого болота торчали к небу громадные пирамиды, испещренные десятками дыр, и очень похожие на гигантские ульи термитов, рисунки которых я видел в книгах про Леонию. И хоть они располагались на внушительном расстоянии друг от друга, за счет своих колоссальных размеров и скудности открывшегося мне пейзажа, я насчитал таких не менее десяти в поле своей видимости. Над ними кружили некие крылатые существа, а из черных дыр то и дело выползали громадные черви, исчезая в других. Да и само болото у меня под ногами казалось было живым и постоянно шевелилось. Вонь этого места невозможно передать, а от поднимающихся от жижи густых испарений у меня защипало в глазах и запершило в горле. Жара стояла словно в бане. Все мое тело покрылось потом, а густой воздух набивался в легкие, и становилось трудно дышать.

«Вот, значит, каков он – мир протекторов. Отвратительный, зловонный, ядовитый. Под стать им самим. И таким вот существами люди когда-то добровольно позволяли править собой?» – в подобное мне верилось с трудом.

– Хватит! – закричал я. – Мне все ясно! Достаточно! Я увидел! Я готов!

Картинка стала размываться. Я вновь закрыл глаза, борясь с головокружением, и через пару секунду возвратился в машину, к Вилорду и Яркому.

– Давай же, Клиффорд, открывай врата! – крикнул мне Стрикс, которого, судя по голосу, переполняли восторг и нетерпение. – Теперь ты знаешь как!

Я напрягся, не без омерзения рисуя в своем мозгу картинку отвратительной вселенной, в которую нам предстояло попасть. Один из потоков света резко изменил направление, метнувшись мне в руку. Я ощутил его, зацепился и подчинил своей воле. За ним последовал второй и третий, и скоро все они, в огромном множестве струились через мое тело. Я перестал ощущать себя отдельным от них существом, утратил возможность определить, где кончаюсь я и начинается свет, струящийся по комнате, извивающийся и замыкающийся сам на себе.

Я стал плести узор иной Вселенной из этого света, точно так же, как сплетал из него другие конструкции, вроде лент, плетей и шаров. Но что-то мешало мне в этом, что-то не давало картинке сложиться. Нарисованный мной образ тут же распадался.

Я напрягся, призвал себе на помощь больше света, и машина дала мне его. Столько сил не было ни у меня, ни у Яркого, но машина, спроектированная Мудрецом и построенная Стриксами, многократно увеличивала наши возможности. И я пользовался этим, продолжая наращивать мощь.

Представьте, что вы пытаетесь поднять невероятно тяжелый груз. Вы силитесь раз, другой, но не выходит оторвать его от пола дольше чем на пару секунд. Тогда вы зовете на помощь друга и пытаетесь в четыре руки. Становится лучше, но он все еще слишком тяжел, и вы зовете следующего, и еще одного. Рук становится все больше, и вот уже груз кажется вам совсем не таким тяжелым. Примерно так ощущал себя и я, призывая себе на помощь все новые и новые потоки света, пока вдруг что-то не сломалось, не треснуло, и образ, который я силился нарисовать, вдруг не стал явью.

Стены и потолок, в которые уходила цепь от нашей платформы, исчезли, и ужасающее, отвратительное, мерзкое болото перестало быть лишь плодом моего воображения. Теперь мы находились прямо на нем. Печать была сломана, дверь открыта, и в этом месте, внутри маяка, два пространства стали едины.

– Свершилось, – проговорил Вилорд благоговейным шепотом и, стянув с головы шлем, вдохнул полной грудью едкий воздух.

– Вот он какой, его мир.

– Очаровательное зрелище, правда? – проговорил я, морщась от отвращения.

После того, как я отпустил потоки, ощущение собственного тела и собственных скудных сил, не идущих ни в какое сравнение с теми, которыми я только что обладал, вернулось, чуть не сбив меня с ног. Но взявшись за перила я сумел удержаться.

– И вот ради этого, по-твоему, мы проделали весь наш путь? Таким ты хочешь видеть и Адверс в итоге? Отвратительным и зловонным?

– Угомонись, Клиффорд! – поднял руку Вилорд. – Сейчас твои слова лишь пустой звук, теряющейся в воздухе незнакомой нам, но удивительной Вселенной.

– Удивительной? Ты уверен, что подобрал правильное слово?

– Прекрати свои неуместные речи. Раз не можешь понять и оценить всю важность совершенного тобою действа, то лучше молчи. Молчи и взирай.

– Было бы на что.

– Он идет! – провозгласил Вилорд.

Я глянул в темный колодец у нас под ногами. Оттуда действительно скоро потянулись длинные черные щупальца. Несколько ухватились за нашу платформу, опасно накренив ее, другие переползли через края дыры и погрузились в жижу болота. А затем показался и он – громадный, отвратительный червь. Он полз все выше и выше, он приближался, заполоняя собой почти все пространство колодца, а затем, добравшись до самого верха, отвел в сторону нашу платформу, словно она была легче пушинки и, издав протяжный утробный рев, нырнул в свою родную жижу. Его длинное, скользкое тело, пульсировало и сокращалось, переползая из нашей реальности в иную, пока над нами не взвился короткий плоский хвост, и не скрылся в болоте. Щупальца отпустили нашу платформу, и она закачалась, подобно качелям, над пропастью. Вилорд и я схватились за перилла и присели, чтобы не слететь с нее.

На какое-то мгновение все стихло, а затем, разбрызгивая во все стороны склизкие, бурые комья, из болота снова вынырнул Мудрец. Теперь его тело покрывали длинные водоросли и какие-то длинноногие существа, похожие не то на крабов, не то на пауков, ползали по нему в огромном множестве.

– Дом! – взревел он.

– Вы дома, повелитель! – подтвердил Вилорд. – У нас получилось!

– Конечно, получилось! Иначе не могло и быть!

– Тогда верни ее! – закричал я. – И мы тоже возвратимся домой, как и договаривались.

– Глупый человек! – Мудрец склонился надо мной, и потоки густой жижи стали стекать на меня с его гладкого тела. – К чему мне было тащить сюда твоего жалкого призрака! Я оставил ее там, в вашем мире! Вот только вам туда не скоро доведется возвратится!

– О чем ты говоришь?! У нас был уговор! Мы открываем тебе путь домой, а ты отпускаешь нас!

– Отпустить вас?! Позволить вернуться домой?! Лишиться столь ценных проводников?! Не бывать этому!

– Лживая тварь!

– Этот мир – только начало! Ты, Клиффорд Марбэт, и твой Яркий откроете мне врата еще во множество других миров!

– С чего ты взял, что мы сделаем это? – прорычал я сквозь зубы.

– Потому что в итоге вы захотите вернуться домой! И только я смогу вам в этом помочь! Как тебе такой уговор, Клиффорд Марбэт!

Сгорая от ненависти и гнева, я взглянул на Вилорда и увидел в его глазах то, чего не ожидал. В них стояли растерянность и сострадание. Вилорд Стрикс не знал о планах Мудреца, не думал, что все обернется так. Великое будущее для всего Адверса, наши совместные достижения – все это были его собственные идеи, которыми Мудрец позволял ему тешиться до поры, до времени. Однако сам червь не собирался ни с кем дружить, не собирался ничего менять, он хотел власти, желал силы, и плевать ему было на прозаичные идеи своей жалкой марионетки. Он никогда не планировал отпускать нас, не знал, что такое честность и уговор, а Вилорд Стрикс, похоже, действительно думал, что мы сможем многого добиться, объединившись. Теперь же реальность обрушилась на него всей своей массой, придавив маленького человека, указав, где его место в том порядке, который желает установить Мудрец. И самым ужасным во всем этом было то, что, отдав свой разум во власть протектора, Вилорд Стрикс мог осознать весь ужас происходящего, но уже никак не был способен ему воспротивиться. Себе он больше не принадлежал, и Мудреца это, должно быть, страшно забавляло.

– Прости... – только и вымолвил Вилорд.

«Ловушка! Конец!» – я не мог в это поверить. – «Неужели, нам суждено будет провести многие годы в этом отвратительном мире, под гнетом этого омерзительного существа?!»

А затем вдруг меня осенила мысль, последняя, спасительная, а может губительная:

«Путь в Адверс еще не закрыт, мост не разрушен».

Я глянул вниз, в колодец, ведущий обратно в наш мир.

«Да, скорее всего, броситься в него будет равносильно самоубийству. Ну что же – пусть лучше я умру в своем родном мире, нежели проживу хоть на минуту дольше в этом зловонном, мерзком пространстве».

Не тратя больше ни секунды драгоценного времени на раздумья, я собрал весь свой гнев, всю свою ненависть, сконцентрировал их, материализовал и нанес по Мудрецу удар светом. Яркий сноп угодил монстру прямиком в распахнутую пасть и разорвался там. Он оказался настолько мощным, что Мудрец взвился и заревел.

Я схватил Яркого, прижал его к своей груди и, не знаю зачем, крикнул Вилорду Стриксу:

– Вниз! Скорее!

Возможно, я надеялся, что он все же решит вернуться в свой мир, что в ту секунду он сможет управлять собой, возьмет контроль над своим телом и спасется. Однако, смотреть за его реакцией я не стал и, перемахнув через перила, полетел вниз.

Но через секунду я был подхвачен мощными щупальцами, которые ловили мое тело, стиснули, сковали движения и потянули назад.

– Вам не уйти! – ревел Мудрец. – Не сбежать от меня!

Я завопил в бессильной злобе. Яркий засиял, и исходящий от него свет растекся, заключая нас обоих в кокон. Только нас, а щупальца Мудреца свет обжигал, те, что поменьше – испепелял, однако тварь упорно продолжала тянуть нас к себе, протягивая все новые и новые отростки. Тогда я перехватил созданный Ярким кокон, вложил в него еще больше силы, почти всю, какую имел, а затем разбил, выпуская всю скопившуюся энергию наружу.

Получившийся взрыв разорвал в клочья держащие нас щупальца, и мы снова полетели вниз, вертясь в воздухе. Я не представлял, как долго нам предстояло падать, не знал, что ожидает на дне. Все, что я успел, это сконцентрировать оставшиеся силы на то, чтобы накрыть нас еще одним щитом. Удара о землю он бы не выдержал, однако столкновение с водной гладью, в которую мы вошли бомбочкой, мой щит компенсировал, и тут же разбился. Ледяная вода мгновенно сковала меня своими путами, увлекая на дно с силой, ничуть не меньшей, чем прежде тянул к себе Мудрец. Удар полностью лишил меня чувства ориентации, а следовательно, и возможности определить, в какой стороне находится поверхность.

На несколько мгновений мы с Ярким застыли в черном ледяном плену, лишенные всяческой возможности выбраться оттуда самостоятельно. Затем я ощутил, как чьи-то длинные тонкие пальцы сомкнулись на моем запястье и потянули в сторону. Я поддался и, продолжая прижимать к себе Яркого левой рукой, стал грести, превозмогая нарастающее онемение в мышцах.

Легкие горели огнем, требуя сделать вдох, от холода я уже почти ничего не чувствовал, но продолжал плыть, продолжал бороться за жизнь. И вдруг, совершенно того не ожидая, я вынырнул на поверхность. Тут же вдохнул и погрузился снова. Изрядно хлебнул соленой воды, не сумев вовремя задержать дыхание, но тут же вынырнул опять, кашляя и отплевываясь, и поплыл дальше.

Скоро рука коснулась мокрого камня. Я стал шарить по нему пальцами в поисках места, за которое можно уцепиться. Вроде бы нашел, попытался вылезти и соскользнул, ободрав колено и ломая ногти. Попробовал снова. Руки и ноги слушались плохо, и все же я выбрался из воды, прополз чуть вперед и упал, скорчившись на камнях в позе эмбриона.

Яркий кашлял, срыгивал воду, часто дышал и дрожал всем телом.

– Нам нннуужно... согреться, – прошептал я. – Мммы... мы не ммможем... не дддолжннны... замерзнуть.

Шерстка Яркого засветилась снова. Слабо, тускло. Он тратил свои последние силы. У меня их не осталось вовсе, и я лишь как можно крепче прижал к себе зверька, пытаясь удержать то тепло, которое он отчаянно силился нам дать.

Он светился несколько секунд, затем погас. Через несколько мгновений засветился снова и погас опять, позволив тьме навалиться на нас. Так происходило снова и снова. Мы боролись с холодом и темнотой – два живых существа, выброшенных где-то в неизвестности, на задворках Вселенной, мы отчаянно сражались с самой смертью, цеплялись за жизнь.

Шерстка Яркого засияла в последний раз, не уверен, что он еще оставался в сознании к этому моменту, и погасла.

Воцарился торжествующий мрак.