Яркий Миг

Глава 28. Вилорд Стрикс

Я очнулся в каюте корабля. Определил это по мерному покачиванию, характерному для морского путешествия, тесноте помещения, в котором кроме койки располагался только стул да маленький столик, с тусклой масляной лампой на нем, и круглому окошку, занавешенному белой тряпкой. Я был практически уверен в том, что, отодвинув эту тряпку, увижу морские просторы. Но делать этого не стал, в первую очередь потому, что мое самочувствие оставляло желать лучшего. Голова кружилась и болела, а когда я зашевелился, испытал сильный приступ тошноты, являющийся скорее следствием сотрясения мозга после схватки с Теодором, нежели морской болезнью, коей никогда, к счастью, не страдал.

Все же, превозмогая свои слабости, я медленно сел на постели, и только тогда заметил, кроме своей абсолютной наготы, что мою правую ногу, в том самом месте, куда угодила пуля, овивает черный червь, толщиной с большой палец и достаточной длинный для того, чтобы дважды обернуться вокруг моего бедра. Тварь едва заметно пульсировала. То было очередное годвинское произведение, функция которого заключалась в лечении пулевых ранений. Вытягивая из раны пулю, существо впрыскивало в кровь вещества, ускоряющие заживление, и обеспечивало анестетическое воздействие, благодаря которому я не чувствовал боли от ранения, только легкое онемение в ноге. Стоила такая «прелесть» немалых денег, элеванов сто, я полагаю, и это при том, что была одноразовой.

«С чего это Стриксам вздумалось меня лечить, да еще таким вот дорогостоящим способом?» – размышлял я с некоторым странным спокойствием, без сомнения, вызванным действием каких-то препаратов, возможно, впрыснутых мне в кровь тем же червем.

«Где вообще я нахожусь?»

Более тщательный осмотр помещения ничего не дал. Меня окружали деревянные стены. В углу стояло ведро, оставленное для отхожих нужд, и больше ничего. Своей одежды, оружия и, главное, Яркого, в комнате я не обнаружил. Здесь было довольно холодно, моя кожа быстро покрылась мелкими пупырышками, и я натянул шерстяное одеяло себе на плечи.

Дверь оказалась заперта, в чем я был уверен еще до того, как встал и, качаясь, хромая на правую ногу, проковылял к ней и подергал за ручку. Возвращаясь к кровати, чуть не рухнул на пол. Подняться в таком состоянии едва ли смог бы, потому, оказавшись снова на постели, не стал больше предпринимать попыток подняться, а наоборот, лег и, оставив в покое свое, лишенное сил тело, принялся размышлять о своем нынешнем положении. Так и отключился, ничего путного надумать не успев.

Очнувшись во второй раз, сколько часов спустя не знаю, увидел над собой человека в круглых очках, среднего возраста, с худым, вытянутым лицом.

– Что вы делаете?! – тут же воскликнул я, и он, вздрогнув, отпрянул к стене.

В комнате тут же оказались двое гвардейцев с револьверами в руках.

– Без резких движений, мистер Марбэт, – проговорил мужчина с холодным предостережением.

Я вжался в противоположную стену. Попытался приподняться, но тошнота и головокружение тут же вернулись, а голова снова упала на подушку.

– Что вы со мной делаете? – повторил я свой вопрос уже спокойнее.

– Как раз собирался снять червя, – пояснил человек. – Он свое дело сделал. Теперь нужно убрать его и наложить повязку.

– Вы доктор?

– Можете звать меня, доктор Орсон Стрикс. Военный врач, поэтому, если что, могу и врезать, и даже пристрелить.

– Пугаете меня, док?

– Предостерегаю от необдуманных действий, мистер Марбэт. Ваша репутация весьма красноречива.

– Какая еще репутация?

– Репутация человека, который бездумно хватается за оружие и готов пролить кровь, а также скор на сумасбродные поступки.

– Кто вам так меня описал, док? Теодор Стрикс?

– Могу я отпустить охрану и продолжить свою работу?

– Я ничего вам не сделаю, – пообещал я. – В таком состоянии просто не смогу.

– Идите парни, – скомандовал доктор и, вернувшись к моей ноге, спросил. – Так что насчет вашего состояния? Опишите его.

– Мне хреново, док. Очень.

– Конкретнее.

– Голова болит. Тошнит. Встать с кровати – та еще проблема. Как после хорошей пьянки.

– Вам сильно досталось. Когда вы попали ко мне на стол, уже потеряли много крови, поэтому на восстановление уйдет немало времени. Но ушло бы еще больше, если бы Вилорд не распорядился использовать годвинского червя. Крайне великодушный поступок, учитывая, сколько проблем вы ему доставили, не находите?

– Вилорд Стрикс здесь?

– Он с нами на корабле, если вы это имеете в виду.

– Что это за судно?

– «Парящая Лиссандра». Двухмачтовый фрегат с паровым котлом, под командованием капитана Вернера Стрикса.

«Властитель всемогущий, неужели меня окружают одни Стриксы?».

– Куда мы плывем?

– Боюсь, вы спрашиваете об этом не того человека, мистер Марбэт. Я всего лишь солдат и врач, не более того.

– А где Яркий?

– Яркий?

– Со мной должны были доставить зверька, маленького, белого, похожего на бельчонка.

Воспоминания о Ярком болью отозвались в груди.

«Я подвел его, не сберег. Может быть, мы с ним больше никогда не увидимся. И все из-за меня. Обрати я внимание на его поведение чуть раньше, прислушайся к нему, а не к камню, заведшему в ловушку, возможно, мы оба были бы сейчас на свободе, а теперь, черт его знает, что нам уготовил Вилорд Стрикс, и как долго еще продлится наша жизнь».

– Ах, вы про него. Да, меня предупредили, что вы будете спрашивать.

– Дайте угадаю – о нем вам тоже ничего неизвестно.

– Напротив, мистер Марбэт. Вилорд попросил передать, что существо в порядке, и ваша разлука с ним – лишь вынужденная мера, но не постоянная.

– Я не понимаю.

– Поверьте, я тоже, – ухмыльнулся доктор.

Сил расспрашивать его у меня больше не было, да и не много от моих расспросов было бы толку. Так что, я просто лежал, глядя в потолок и пытаясь собрать воедино свои разрозненные мысли. Доктор тем временем извлек червя и, принявшись насвистывать какую-то песенку, сделал мне перевязку. После он осмотрел ожог на моем плече, оставленный лучом красной энергии, синяк на спине и разбитую ударом Теодора бровь. Сказал, что мне нужно пить как можно больше жидкости и хорошенько поесть, с чем и удалился.

– Я хочу увидеть Вилорда Стрикса! – крикнул я ему вслед.

– Само собой, – кивнул доктор, прежде чем закрыть за собой дверь. – Но всему свое время. Сейчас вы не в лучшей форме, мистер Марбэт.

Скоро мне принесли мою выстиранную одежду, рыбную похлебку с двумя ломтиками хлеба и графин воды. Несмотря на тошноту, я съел все и действительно почувствовал себя немного лучше.

Не знаю, сколько времени прошло. Может, суток двое или трое. Я много спал, в остальное время ел, когда было что, и думал. Думал над тем, почему еще жив, что нужно от меня и от Яркого Вилорду Стриксу, почему он взял меня с собой на этот корабль, и куда мы направляемся. Но чаще думал о том, что случилось на фабрике. Я каким-то удивительным образом овладел способностями Яркого. Но самое главное заключалось в том, что эти способности никуда не делись. Еще до того, как прошло головокружение, до того, как встать с кровати и дойти до ведра перестало быть для меня проблемой, я обнаружил, что, концентрируясь на своей татуировке и на тех ощущениях, которые испытывал во время боя с Теодором Стриксом, вновь пробуждаю свои силы. Черная метка начинала светиться, лента света отделялась от моего предплечья и парила в воздухе, подчиненная моим мыслям. И этот факт отчего-то успокаивал меня. Нет, у меня не появилось никого объяснения неожиданно пробудившихся способностей, но само их наличие вселяло уверенность. Я в любой момент мог подняться с постели и разрубить эту дверь надвое, как Яркий сделал это в катакомбах Мистрейда. Я мог бы, но делать, конечно, ничего подобного не собирался, как минимум, потому что был на корабле, с которого некуда бежать. Я все еще оставался заложником, но подобно заключенному, прячущему заточку под своим матрасом, я хранил свои способности втайне от своих тюремщиков и от периодически заглядывающего доктора, зная, что, если придет критический момент, у меня будет туз в рукаве, что я не беспомощен. Оставалось только дождаться подходящего момента, не спешить, но овладеть ситуацией.

Наконец, Вилорд Стрикс пригласил меня на встречу. Это сообщил мне доктор Орсон, который, зайдя в очередной раз, принес с собой бритву, мыло, зеркальце и тазик с водой и попросил привести себя в порядок перед обедом с хозяином судна.

Мне наконец-то выдался шанс посмотреть на себя в зеркало, и отражение оказалось не столь ужасным, как я представлял. Рассечение на правой брови было аккуратно зашито, а синяк вокруг него почти рассосался, правда, все еще проступал на коже синевато-желтым ореолом. Надо сказать, что после удара Теодора Стрикса я ожидал более страшного эффекта, но, с другой стороны, возможно, тут сказалось действие того же червя, оказывающего целительный эффект на весь организм. Во всяком случае, рана на ноге уже затянулась, не нуждалась больше в перевязке, почти не болела и только страшно чесалась. Однако, я все еще довольно сильно хромал, и потому, прежде чем проводить меня в обеденный зал на встречу с Вилордом, доктор вручил мне простую деревянную трость для опоры.

Доктор Орсон и двое гвардейцев проводили меня по узким коридорам корабля на палубу выше, к столовой, в которую я зашел один, оставив своих сопровождающих снаружи. Помещение было довольно небольшим, и практически все его пространство занимал длинный стол, накрытый белой скатертью и окруженный стульями. Здесь оказалось куда светлее, чем на всем остальном судне. Из двух больших круглых окон лился солнечный свет, а на противоположной стене два пышных канделябра помогали ему освещать этот зал.

Вилорд Стрикс сидел за столом, когда я вошел. Он оказался плечистым, крепко сложенным мужчиной, на вид примерно одного со мной возраста, но все-таки, пожалуй, чуть старше. Он обладал завидной шевелюрой каштановый волос, пышными усами, с подкрученными кончиками, и выразительными голубыми глазами. Был облачен в черный камзол с вышитым на плече символом своего клана, с золотыми пуговицами, манжетами и погонами. Кроме него в комнате присутствовал только один пожилой слуга в строгом костюме, держащий на предплечье белоснежное полотенце, прямо как официанты в лучших ресторанах Мистрейда. И никаких гвардейцев с оружием. Поверил ли я в эту иллюзию безопасности? Нет, конечно.

– Клиффорд Марбэт, – поприветствовал меня Вилорд, поднявшись из-за стола и энергично зашагав навстречу.

– Рад, наконец-то, встретиться с тобой лично, – он протянул мне руку.

Я смотрел в его голубые глаза куда дольше, чем мог бы позволить себе любой высокородный аристократ.

«Вот он, человек, который стоял за всем с самого начала», – я привык видеть своим врагом Теодора Стрикса, но тот, в конечном счете, был лишь орудием, цепным псом. Истинный же противник предстал передо мной лишь теперь.

Вилорд выдержал мой долгий взгляд, не сводя с губ улыбки и не убирая руки, пока я не пожал ее.

– Присаживайся, Клиффорд. Сейчас подадут обед.

Он сделал жест рукой в сторону стола и возвратился на свое место.

Я сел, и один из слуг наполнил мой бокал красным вином.

– Как заживаю твои раны? – поинтересовался Вилорд.

– Благодаря вашему врачу и средствам очень хорошо, благодарю.

Вилорд поднял бокал и сделал им жест, который стоило расценить как: «на здоровье», после чего выпил.

– Теодор к нам не присоединится? – спросил я буднично.

– Я посчитал, что нам стоит обсудить всё наедине.

– Но он ведь здесь, на корабле, верно?

Вилорд посмотрел мне в глаза, прежде чем ответить.

– Да, он здесь. Но тебе не о чем беспокоиться, Клиффорд. Я надеюсь, что после сегодняшнего нашего разговора твой статус на корабле изменится с пленника на гостя.

– И все же жаль, что я его не увижу. Он, ведь, уже не так красив, как раньше, верно? – своими словами и холодным тоном я надеялся дать понять Вилорду, что совершенно не намерен тратить время на все это напускное дружелюбие и готов перейти к сути.

– Понимаю, Клиффорд, ты многое пережил за последние дни, но прошу, пойми и ты нас. Ты похитил существо, значимость которого невозможно переоценить. Теодор лишь выполнял свой долг.

– С особым рвением, – заметил я. – Не погнушался ни квартиры обыскивать, ни фабрику с землей сравнять.

– Сопутствующий ущерб всей этой операции меня ничуть не радует, поверь.

– И все же Теодора ты не остановил. Поразительно, скольким высокородные готовы пренебречь, чтобы достичь желаемого.

– Не делай из меня чудовище.

– Зачем же? Ты и сам с этим отлично справляешься.

– Ох, писатели. Во всем пытаетесь разглядеть трагедию, преисполненную философского смысла. Однако же, Клиффорд, ты не упоминаешь о том, что сопутствующий ущерб присутствовал и в твоих действиях. Во время первого задержания ты покалечил моих гвардейцев. Трое получили страшные ожоги, а один и вовсе лишился обеих кистей рук. Ты хоть помнишь о них? А о шерифе в городке Рифтен? Да и фабрика осталась бы стоять, не стань ты убегать и прятаться в ней. А ведь Теодор пытался тебя убедить сдаться, разве не так?

В этот момент в комнату внесли подносы с едой.

– Хватит, Клиффорд, прошу тебя, смерь свой гнев и раздели со мною трапезу. Подобное позволяли себя даже великие военачальники прошлого, встречаясь с вражескими полководцами на поле битвы и обсуждая возможные союзы. Я лишь пытаюсь быть учтивым и проявлять уважение. От тебя прошу того же.

– Готов пойти на это, – согласился я. – Как только увижу Яркого.

– Ты дал ему имя, да? Как интересно. Яркий, – Вилорд словно попробовал это слово на вкус. – А что, ему подходит.

– Я хочу увидеть его.

– Это можно устроить, – кивнул Вилорд и обернулся к слуге. – Принесите зверька.

Слуга удалился, и Вилорд, взяв в руки нож и вилку, стал разрезать поданный ему кусок мяса на части. Затем глянул на меня и спросил с удивлением:

– Неужто, ты не голоден?

Я посмотрел на мясо. Выглядело оно действительно очень аппетитно, и я, правда, был страшно голоден, а одна и та же рыбная похлебка уже стала вызывать во мне рвотный рефлекс. И все же я не мог заставить себя съесть хоть кусочек этого мяса.

«Только не сейчас, не здесь, не рядом с этим человеком».

Потому я лишь залпом осушил бокал вина и, взяв со столика в углу бутылку вина, до которой без труда смог дотянуться, не вставая с места, обновил его.

– Хм, ну что же, как угодно, – пожал плечами Вилорд и, нанизав кусочек мяса на вилку, отправил его в рот.

Яркого внесли через минуту. В клетке. Завидев меня, он поднялся на все четыре лапы, в глазах зажегся радостный огонек. Я, было, поднялся, чтобы подойти к нему, но тут же Вилорд гаркнул:

– Не стоит!

Затем, уже спокойнее, продолжил:

– Ты хотел посмотреть на него? Ну, так вон он, гляди. Жив и здоров. Но никаких контактов, Клиффорд. Мы пока еще с тобой не договорились. Так что сядь, воспользуйся моим гостеприимством и попробуй это восхитительное мясо, а затем мы с тобой все обсудим, и уже тогда посмотрим, разрешу ли я вам приблизиться друг к другу.

Клетку с Ярким слуга поставил возле входа, и все время, пока Вилорд ел, я разглядывал зверька, а тот меня. Видимых повреждений или ран у него не было, Яркий выглядел здоровым и полным сил, что меня немного успокоило.

– Я могу убрать это, сэр? – спросил меня слуга, когда Вилорд доел и отдал свою тарелку.

– Да, пожалуйста, – я отодвинул от себя тарелку с нетронутыми яствами, от одного взгляда на которые рот наполнялся слюной и сводило желудок.

– Жаль, что ты не оценил стараний нашего кока, – сказал Вилорд, закуривая сигарету в черном мундштуке.

– Как вы нас нашли в Рамзите? – спросил я его, посчитав, что теперь уже можно переходить к разговорам.

– Так же, как и в Драгосе, и как до того в Мистрейде, – ответил Вилорд, откинувшись на спинку своего стула и выпуская изо рта клубы белесого дыма.

– Ваши машины, – озвучил я догадку.

– Мои машины, – с гордостью кивнул Вилорд. – Теперь в каждом полисе мы собрали по такой машине, и на нашем дирижабле она тоже была установлена.

«Врешь, сволочь!» – подумал я. – «В Виоленте вы меня не нашли! Значит, не в каждом полисе».

– Признаюсь, это оказалось довольно накладно, но чего не сделаешь для того, чтобы вернуть драгоценность.

– Только не говори, пожалуйста, что из-за меня ваша казна поредела.

– Я могу понять твое предвзятое отношение ко мне, Клиффорд, и твое недоверие.

– Неужели?

– Потому и пригласил сюда. Чтобы объясниться и предложить выход из сложившейся ситуации. Хочу показать тебе, что я совершенно не таков, каким ты меня воображаешь.

– Не стоит себя утруждать.

– Ты веришь в судьбу, Клиффорд?

– Нет.

– А я вот верю. Верю, что у всех нас есть предназначение, что каждый наш вздох, каждое действие и сказанное слово имеют особый смысл и отражаются в вечности. Наши жизни, как нити, из которых сплетен вселенский гобелен. И что, если время – это лишь иллюзия, что, если нет никакого времени на самом деле? И все наши пути уже давно пройдены, все наши жизни прожиты, гобелен соткан, и теперь вечность взирает на него, любуясь хитросплетениями его нитей.

– Великий вселенский ковер, – заключил я. – Звучит, что надо. Может претендовать на новую философскую доктрину.

– Понимаю. Ты не склонен рассуждать о сути бытия.

– На трезвую голову, точно, – я осушил второй бокал вина и теперь уже сделал жест слуге, чтобы тот мне его вновь наполнил.

– Я тоже не задавался подобными вопросами до тех пор, пока судьба не коснулась меня, пока я не ощутил, что встал на путь предназначения. А случилось это столь же неожиданно, как снег, выпавший в середине лета. До того я был лишь странником, путником, не различающим дороги. Бесцельно бороздил я океаны жизни, подобно парусному кораблику, гонимому ветрами. Никто. Нигде. Многие мои братья и сестры нашли себя в служении семье, верили в то, что процветание клана – это великая обязанность и единственная стоящая цель. Но я был не таков. Я не видел в этом смысла, как не видел его и ни в чем другом. И я просто предавался праздности, скитаясь по миру и тратя состояние своего клана, которому не мог бы нанести ущерб, прожив и сотню таких жизней.

И вот однажды эти скитания привели меня на корабль безумного капитана Нортона Кларка. Это очень занятная история. Мы познакомились с ним в одном захолустном портовом трактире, в Серении. Названия не помню, как и той кривой дорожки, которая меня туда привела. Я был жутко пьян. Но даже в таком состоянии я все равно играл в королевского оракула лучше, чем большинство местных картежников. Не мудрено, что очень скоро за нашим столом остались только мы с капитаном Кларком. Мне понравился этот человек, несмотря на то, что он, совершенно точно, был сумасшедшим и не стеснялся показывать этого всем окружающим. Капитан Кларк был прежде китобоем, но с некоторых пор стал одержим идеей изловить живого кракена. Ну, ты, наверно, знаешь одну из тех громадных тварей, что топят корабли в северных водах. Кракен потопил первый корабль капитана Кларка, но, несмотря на то, что ему чудом удалось остаться в живых, он поразился величию и силе этого создания. И чуть не лишился своего второго судна, пытаясь изловить эту тварь. Однако, Кларк не отступил и уверял, что выучил повадки кракенов, выработал победную стратегию и в следующий раз ему определенно удастся исполнить задуманное. Вот только клан-патрон разорвал с ним контракт и оставил на улице. И тогда я дал ему на это деньги, представляешь? Выслушав его историю, я просто дал ему денег в обмен на то, чтобы он взял меня с собой. Капитан Кларк жаждал славы, но зачем же мне нужно было ввязывать в эту безумную авантюру? Поверь, я не знаю и по сей день. Может быть, я просто искал смерти. Бессмысленность существования тяготила. За тридцать лет своей жизни, казалось, что я попробовал все на свете, все существующие вина, шлюх всех возрастов и наций, и не только женщин. Я пробовал различные вещества, от которых туманился или, как считают некоторые, наоборот, прояснялся рассудок. Я забирался на вершину Грозового хребта, чтобы повстречаться с обитающими там жуткими снежными людьми, покрытыми густой белой шерстью с головы до ног. Я провел семь дней в джунглях Младшего Материка, охотясь на гигантских плотоядных рептилий. Словом, я делал все, чего душе было угодно, и совершенно не страшился умереть. Охота на кракена стала лишь еще одной моей утехой, еще одной попыткой погибнуть. И мы были близки к смерти, о, да.

Мы вышли в море на корабле, под завязку забитом всевозможными гарпунами и механизмами для охоты на китов, сетями и пушками. Капитан Кларк распорядился моими деньгами с умом, приобретя, по его авторитетному мнению, все необходимое для того, чтобы поймать гигантскую тварь. Только вот во всем этом, как оказалось, не было никакой надобности, и в итоге, более пяти тысяч элеванов пошли ко дну вместе с кораблем.

Мы пробыли в море пятнадцать дней, и на шестнадцатый – корабль подвергся нападению, но не кракена, отнюдь. Вся ирония была в том, что нас разбили арктосианские пираты. В то туманное утро мы не заметили их корабль, пока тот не подошел вплотную и не открыл по нам огонь в момент, когда у нас уже не было шансов сбежать или отбиться. Лишь немногим удалось спастись, уйдя на одной единственной шлюпке. Капитана Кларка не было в числе выживших. Еще спустя два дня, когда у нас уже не осталось ни пресной воды, ни, тем более, еды, я и еще четверо спасшихся со мной в лодке причалили к берегу незнакомого острова.

Остров оказался довольно мал и совершенно лишен всякой жизни. Груда холодных голых камней посреди моря. Но скоро мы наткнулись на пещеру, и там…

Вилорд вдруг умолк, затем взглянул на меня и ухмыльнулся:

– Там я обрел смысл своего существования. Смысл жить дальше.

– А остальные? – спросил я.

– Остальные? – нахмурился Вилорд.

– Ну да, те кто спасся вместе с тобой с корабля. Их было четверо, ты сказал. Каждый из них тоже обрел свое предназначение? Или только ты один?

– Они тоже могли бы. Но испугались.

– И что с ними стало?

– А это важно?

– Конечно. Ты распинаешься о смысле жизни, о судьбе и предназначении. Но не хочешь говорить о том, что сталось с четырьмя бедолагами, угодившими с тобой на один остров. А я могу предположить, что ты убил их всех. И, пожалуй, съел. Это тоже входило в великий замысел Вселенной?

– Любой из них сделал бы с другими то же самое. Я просто оказался умнее.

– Без сомнения, это тебя оправдывает.

– Я не ищу оправдания, Клиффорд.

– А чего тогда ты ищешь? Зачем держишь нас здесь и делишься своей удивительной историей?

Вилорд глянул на маленького зверька в клетке.

– Держу пари, что ты не знаешь, кто он такой и на что способен.

– Мне это неважно.

– Конечно. Я уже понял, что ты за человек, Клиффорд Марбэт, и почему помогаешь этому существу, и это не может не вызывать у меня уважения. Именно по этой причине я сейчас веду с тобой подобный разговор. Потому что проникся к тебе уважением, Клиффорд, и потому что мы способны понять друг друга.

– Интересно, в какой это момент ты стал понимать меня? Поначалу твои люди меня хотели просто застрелить. А теперь, оказывается, мы уже друзья?

– Прими мои искренние извинения за всю эту череду недоразумений, которая загнала тебя так далеко от дома.

– Ты извиняешься за то, что твой психопат Теодор и армия тупоголовых солдат у него в подчинении гнались за мной с оружием и были готовы пристрелить при любой возможности? Об этом недоразумении ты говоришь, или я что-то не так понял?

– Сама ситуация – недоразумение. Однако, признаю: методы Теодора всегда радикальны.

– Тебе они вполне по душе, разве не так? Разве не Теодор с твоего позволения убивал всех, кто помогал в твоих поисках? Или ты не знал, что за тобой тянется цепочка из трупов?

– Знал, конечно. Знал, и не горжусь содеянным. Но то была необходимость, пойми. Моя цель слишком важна, и любой знающий о ней – потенциальная угроза. Я лишь устранял эти угрозы.

- Значит так это называется?! - я чувствовал как начинаю распаляться, мне хотелось высказать ему все в лицо, и плевать что за этим последует. - Сначала использовать в своих целях, а потом убить как потенциальную угрозу - так ты поступил с Марэ?

Вилорд многозначительно цокнул языком и тяжело вздохнул.

- Я так не задумывал – если ты об этом. Тацуро Марэ помог собрать и настроить первую машину. Он проделал со мной значительную часть того пути, который без него оказался бы гораздо длиннее. Он вложил силы и душу в наши поиски, и я многим обязан этому человека. Оттого мне бесконечно больно вспоминать о том, как закончилось наше сотрудничество. Но не я стал причиной такого трагического финала. Наоборот, я был готов открыться ему, поделиться с Марэ своим предназначением. Но он меня не понял. Испугался. Стал угрозой и… - Вилорд снова вздохнул - обрек себя на смерть. Именно это события стало определяющим. С него все началось, с Тацуро Марэ. Тогда я и понял, что никому не могу позволить помешать мне, потому что цель моих поисков важнее оборванных жизней.

– Складно звучит - ухмыльнулся я саркастично - Можешь верить в это и так себя успокаивать, но как по мне, убийство всегда убийство, и никакая цель его не оправдывает.

– Не обманывайся, Клиффорд Марбэт, не строй иллюзий насчет того, что мне важно твое мнение. Я делал то, что считал нужным, и готов сделать это снова. Я не стремлюсь понравиться ни тебе, ни кому-либо еще, так что не трать зря силы на то, чтобы воззвать к моей совести. Она чиста.

– Не сомневаюсь.

– Так или иначе, но мы оба здесь, так, может быть, это и есть судьба? Она все же свела нас вместе, как бы активно ты от нее не бежал.

– А что, если я пошлю ко всем чертям и тебя, и твою судьбу? Какой у тебя план тогда? Позвать сюда Теодора и приказать выкинуть меня за борт? Или будешь пытаться брать измором, продолжая держать в заложниках?

– Мне подойдут любые методы, Клиффорд, которые работают. Я не плохой человек – это чистая правда. Но я уже говорил, что моя цель куда важнее, чем все прочее.

– И в чем же заключается эта твоя цель?

– В достижении особого места, в котором уже более семи сотен лет никто из людей не бывал.

– Вот для чего тебе, значит, нужно Зеркало миров.

– Так ты знаешь, что Яркий – это Зеркало миров? Откуда?

Я не ответил.

– Твоя персона, надо сказать, все более интригует меня, Клиффорд. Очень может быть, что, узнай мы друг друга лучше, смогли бы стать хорошими друзьями.

– Вот уж сомневаюсь.

– Не отрицай того, о чем не знаешь.

– Я все еще так и не услышал, что же тебе от меня надо и зачем все это?

– Если ты знаешь о Зеркале миров, то понимаешь, что твой Яркий – это ключ к тем пространствам, о которых наши с тобой современники, мнящие себя великими учеными, и подумать не смеют. Я потратил пять лет своей жизни, чтобы найти его. Ты даже представить себе не можешь, сколько я приложил к тому усилий. А отыскав, столкнулся с проблемой, которую не предвидел. Как наладить с ним контакт? Как дать ему понять, что мне нужно? Как объяснить, попросить или, в крайнем случае, как заставить делать то, что требуется? Мы не могли до него достучаться, каким бы способом не пытались. А потом, в ходе одного из экспериментов он сбежал. Тогда мы впервые увидели, на что он способен и какими силами обладает. Мы были к такому не готовы, и я решил, что это самый настоящий провал, крах, ошибка, которая будет стоить мне всего! А оказалось, что все совсем наоборот. Что именно судьба вмешалась в нашу жизнь. Ведь сбежав, он встретил тебя, и вы сумели наладить контакт, создать симбиотическую связь. Когда Теодор рассказал мне о том, как вы действовали, как защищали друг друга, я сразу понял, что именно ты, Клиффорд, нам и нужен. И я бы все отдал, чтобы оказаться на твоем месте. Не обижайся, но я куда более тебя достоин этих сил, я знаю, как ими правильно распорядиться. Но судьба решила иначе. Яркий выбрал тебя. И может быть, убив тебя, у меня и получится эту связь разорвать, но зачем? Ведь, может, другого шанса уже не представится. Так не лучше ли воспользоваться тем, что имеем?

– Ты всерьез думаешь, что я смогу открыть тебе Врата к иным пространствам?

– Он сможет, – Вилорд указал на Яркого, – а значит, сможешь и ты, просто пока еще не знаешь, как. Я помогу вам раскрыть этот потенциал, Клиффорд, научу вас.

– И зачем мне это? Я не стремлюсь ни к силе, ни к власти, ни к знаниям.

– Но ты стремишься к свободе, я прав? У каждого есть своя цена, и твою я знаю. Откроете мне двери в мир, в который я хочу попасть, и тогда я отпущу вас обоих. Мне ни к чему будет вас удерживать.

– Что это за мир?

– Я и так слишком много сказал тебе, Клиффорд, а взамен пока не услышал никакого ответа. Разве так дела ведутся?

– И, если согласимся, какие у нас гарантии?

– Мое слово.

– А оно чего-то стоит?

– Я не лжец, Клиффорд Марбэт, но, может, у тебя есть иные предложения?

– Выпусти Яркого из клетки. Если мы снова будем вместе, то я поверю в твои добрые намерения и попробую сделать то, о чем ты просишь. Деваться-то с корабля нам, все равно, некуда.

– Интересное предположение, – Вилорд ухмыльнулся.

– Таковы мои условия. Или ищи другого проводника по мирам.

Я шел ва-банк. Крыть было нечем, и я бессовестно блефовал, стараясь сохранить самообладание, но осознавая, что хожу по очень тонкому льду. В конечном счете, мои услуги действительно могли оказаться не исключительными, и, потратив какое-то время, Вилорд все же найдет к Яркому иной подход. И он мог в любой момент решить, что риск от нашего воссоединения куда выше дозволенного, и лучше пойти долгой дорогой. Однако, я должен был попробовать, должен был набить себе цену, иначе так и останусь его бесправным заложником.

– Ты ведь не мог не заметить протезы рук Теодора, – заговорил Вилорд после нескольких секунд молчания. – Хочешь, я расскажу тебе по секрету, откуда они? Это очень поучительная история.

Я не ответил, но Вилорд этого и не ждал.

– Склонности к взаимодействию с антимиром у Теодора проявились еще в детстве. В двенадцать лет его приняли в Университет, чтобы учить работать с этим сложным и опасным пространством. Домой он возвратился через шесть лет с дипломом в руках и сердцем, преисполненным гордости. Да не просто гордости – надменности. Теодор стал ощущать себя лучше других. Стоит ли его за то винить, ведь теперь ему подвластна была столь разрушительная сила, о которой другие могли только мечтать. В семье он стал на особом счету, а в собственных мыслях и вовсе возомнил себя великим воином, может даже, полубогом. И получил за это закономерное наказание. В то время он был командиром Особого отряда. Так вот, во время сопровождения одного крайне ценного груза, на границе Саббата их отряд подвергся нападению. Теодор мог бы воспользоваться своими высокими боевыми навыками для отражения атаки, ведь он очень неплохой стрелок и командир. Но ему хотелось покрасоваться, хотелось показать, что он в одиночку способен справиться с подобной угрозой. И он открыл врата в антимир. Да не просто открыл – распахнул их, желая закончить бой одним красивым жестом. И знаешь, что случилось?

– Он лишился рук? – предположил я с иронией в голосе. – Об этом ведь история, разве нет?

– Да, лишился, – кивнул Вилорд. – Не справился с мощью красной энергии и лишился обеих рук. А еще погубил половину собственного отряда и груз в придачу. Так что, моя история не о том, как Теодор Стрикс стал калекой, а о том, как Теодора Стрикса проучила жизнь и подвело собственное самомнение. Если бы я не поверил в него, если бы не взял тогда командовать своим личным подразделением гвардейцев, не знаю, что сейчас было бы с Теодором. После всего случившегося была растоптана не только его собственная репутация, но также его вера в себя и в собственную непобедимость. Я единственный, кто дал ему шанс исправиться, научиться на своих ошибках, и за это он вечно будет мне благодарен. Так что в лице Теодора я обрел не только сильного союзника, но и верного друга, а это редкость в наши дни. Но суть-то не в этом. Ты понял мораль моей истории?

– Думаешь, я зазнался?

– Чувство, что ты чем-то лучше других, может опьянить любой разум. Так что, я хочу предостеречь тебя, Клиффорд Марбэт, от необдуманных поступков.

Вилорд повернулся к слуге и сказал:

– Выпусти зверя.

Слуга опустился на одно колено и отпер маленькую клетку. Яркий тут же бросился ко мне, и прежде чем я успел подняться из-за стола, он вскочил мне на плечо и что-то заурчал на ухо, то ли радуясь нашей встрече, то ли жалуясь на ужасные условия, в которых его держали, а может и то, и другое разом. Я погладил его по спине.

– Все хорошо, дружище. Я здесь, мы снова вместе. Все будет хорошо.

– Вот такой настрой мне нравится, – улыбнулся Вилорд. – Как видишь, я выполнил твои условия, Клиффорд. Помни о моих словах и постарайся выполнить обещанное в ответ, и тогда всех нас действительно ожидает светлое будущее.

– Куда мы направляемся? – спросил я.

– На остров. Тот самый, о котором я тебе рассказывал.

– Почему туда? Что там?

– Не стану портить тебе сюрприз. Мы прибываем уже завтра утром. Возвращайтесь в свою каюту, отдохните, наберитесь сил и будьте готовы. По прибытии нас будет ждать много дел…