Яркий Миг

Глава 17. Дом Мориса Картера

Как бы ни был мне приятен путь с табором Лавинес, все же, достигнуть, наконец, пункта назначение я был несказанно рад. Морис распорядился, чтобы мне наполнили ванну, и я с удовольствием провел почти два часа, лежа в пенной воде, от которой исходил дурманящий аромат хентийских масел, и даже задремал ненадолго. Словно впервые с того утра, как я повстречал Яркого, я наконец расслабился, и все мышцы тела приятно заныли. Мне казалось, что я буквально чувствую, как из всех пор моей кожи вымывается дорожная пыль и грязь.

Яркий не отходил от меня ни на шаг, словно в доме Картера его что-то настораживало, но я надеялся, что это недоверие временное и скоро пройдет. После того, как я сам покинул ванную, я попросил слуг наполнить ее снова, и искупал Яркого. Зверек был не слишком доволен, фыркая и отплевываясь от мыльной воды, он взирал на меня с искренним недоумением.

– Нравится тебе или нет, но это необходимо, – сообщил я ему, натирая бока Яркого куском мыла. – Мы с тобой все-таки прибыли в цивилизацию, и выглядеть теперь нужно соответственно. Так что терпи.

Яркий в ответ лишь снова громко чихнул. Ему смысл данной процедуры понятен не был, но он все же покорно вытерпел ее.

На выходе меня уже ждал вызванный на дом усатый пожилой цирюльник, который тут же усадил меня в большое кресло, подстриг и сбрил отросшую щетину, вновь превратив меня из утомленного путника в жителя цивилизованного общества Конгломерата. Яркий взирал на процедуру моего преображение с недоверием, и даже зарычал на цирюльника, когда тот впервые обнажил свою бритву и поднес ее к моему лицу. Пришлось заверить моего маленького защитника в том, что здесь мне не желают зла и не причинят вреда.

– Интересный у вас питомец, – проговорил цирюльник. – Позвольте же спросить, сколько такой стоит? Простите за мою бестактность, но у младшей дочери скоро день рождения, ей исполняется пятнадцать лет, и я хотел бы подарить нечто особенное.

Сначала я хотел ответить, что Яркий единственный в своем роде и нигде он такого не найдет, но в итоге ограничился лишь словами:

– Я его не покупал, так что простите, не смогу помочь.

– Жаль. Он прямо то, что мне нужно, чтобы осчастливить дочь. Очаровательное создание.

Когда цирюльник, наконец, удалился, Уолтер внес в комнату костюм.

– Хозяин распорядился, чтобы вам подготовили одежду, – проговорил он монотонно. – Ужин подадут в столовую ровно в восемь.

– Спасибо, Уолтер, – поблагодарил я дворецкого, и тот, коротко кивнув, степенно удалился.

Естественно, костюм оказался мне в пору. Морис, должно быть, заказал его, когда я только приступил к водным процедурам, и хорошо приплатил, чтобы за такой короткий срок его успели подогнать под мой размер. Конечно, я не просил об этом и спокойно обошелся бы своей старой одеждой, но Морис Картер – человек из высшего общества, следующий его манерам и этикету. Он просто не смог бы мне позволить сесть за стол в своей грязной поношенной одежде или в банном халате. Так что я не удивился ни услугам цирюльника, ни подогнанному под меня костюму. Удивительно было лишь смотреть на себя в зеркало и лицезреть ту разительную перемену, которая произошла со мной за последние несколько часов. Вот я брел по улице в кожаной куртке, с походной сумкой на плече, небритый, грязный и усталый. И вот я стою в костюме тройке темно-серого цвета, гладко выбритый и причесанный. И это словно бы два разных человека. Первый живет сегодняшним днем, бредет по дороге, не зная точно, куда он идет, откуда и зачем. Его жизнью управляют фортуна и случай, и он готов к любым невзгодам на своем пути. Второй же человек – социальный, уважаемый в обществе, знающий свое место в этом мире и уверенный, что контролирует свою жизнь.

«Так кто же я?» – появился в голове логичный вопрос. – «Какого Клифа во мне больше? Того, который вечно куда-то идет, встречая на пути друзей и врагов, обрастая историями, которые сплетаются в одну длинную дорогу жизни? Или того, который живет среди людей, знает правила поведения в обществе и соответствует им, имея четкое представление о том, что может ждать его завтра? Или я – ни тот и ни другой?»

Как странно, что до встречи с Ярким я не задавался этим вопросом. Просто жил, как живется. Но события последних дней поставили под сомнение не только мое будущее, но и саму мою личность.

«Кто я? Не лгал ли я себе все последние годы, живя этой цивилизованной жизнью? Есть ли еще на свете тот самый Клиффорд Марбэт, писатель и житель столицы? Или тот человек погиб вместе с супругой, а последующие три года доживала лишь его бледная тень?»

«Отлично выглядишь», – сказала Тесса, и я увидел ее образ в зеркале. Жена стояла прямо у меня за плечом.

«Ну, вот зачем я о ней вспомнил? Зачем вновь призвал к жизни из глубин своего сознания этого призрака?»

Не желая говорить с ее фантомом и размышлять о собственном естестве, я опустил глаза на Яркого и спросил:

– Проголодался?

Он, кажется, понял вопрос, потому что вдруг оживился и даже облизнулся.

– И я тоже. Пора спускаться к ужину.

И мы с ним покинули комнату. Я больше не взглянул в зеркало и не оглянулся, закрывая за собой дверь, но четко осознавал, что Тесса всё еще стоит там и смотрит нам вслед.

– Ну вот, совсем другой человек! – провозгласил Морис, когда мы с Ярким вошли в просторный зал.

В дальнем конце во всю стену красовалось панорамное окно и открывался невероятной красоты вид на город, который сейчас тонул в серой пелене дождя и сгущающихся сумерках. Там же, возле окна располагались диван с красной обивкой и два кресла, между которыми приютился маленький столик, а на нем стояли: резная пепельница, открытая коробка с сигарами, два пузатых бокала на коротких ножках и бутылка янтарного бренди. Именно там, за этим самым столиком мы с Морисом вели свои беседы, глядя на панораму Виолента за окном и слушая потрескивание дров в камине, расположенном у ближайшей стены. Туда, без сомнения, мы переместимся и сегодня сразу после ужина, за которым, по личным правилам Мориса Картера, не будет вестись никаких важных бесед. Для самого же ужина был накрыт стол в центральной части зала. На белой скатерти уже красовались закрытые хромированными крышками блюда, бокалы для вина, тарелки и наборы столовых приборов.

– Благодарю за одежду, Морис, и за гостеприимство, – поблагодарил я старого друга.

– Да что ты, Клиф, что ты. Мне в радость принимать у себя такого важного гостя. Давно же ты навещал меня в последний раз.

– Давно, это верно, – виновато согласился я, подходя к столу. Яркий семенил рядом, ни на шаг от меня не отходя. Он не стал обследовать зал, как это делал обычно, следуя своему любопытству. В этом доме по какой-то причине любопытство Яркого уступало место странной напряженности и настороженности. Я не мог понять, что стало причиной такого поведения, и надеялся, что пойму это в ближайшее время и смогу убедить Яркого расслабиться.

– Твой друг что предпочитает на ужин?

– Он будет рад кусочку мяса.

– Уолтер сегодня приготовил свою фирменную печеную утку со специями. Как считаешь, он оценит?

– Уверен, что да.

Морис распорядился, и Уолтер расстелил на полу белоснежный платочек, на который чинно поставил блюдечко с внушительным куском утятины, миску с водой, и положил рядом гроздь красного винограда и порезанное на ломтики яблоко. Яркому, похоже, впервые в жизни оказали такие почести и подали еду подобным образом, хоть и на полу, и зверек взирал на действия Уолтера с некоторым недоумением. Он словно спрашивал: «Зачем всё это нужно? Это же просто еда, я съем ее в любом виде».

Мы сели за стол, и я обратил внимание, что Яркий не ест, а внимательно и выжидающе смотрит на меня. И только когда я отправил первый кусок печеной утятины себе в рот, он приступил к своему ужину. Странное поведение, учитывая, что в храме Властителя Циклов, за ужином с Леонардом, Яркий не проявлял подобного терпения, набрасываясь на еду сразу же и поглощая ее за считанные минуты. Так же он поступал, и когда мы гостили в таборе Лавинес. Но не сейчас, и это меня удивляло.

Морис тоже отметил поведение Яркого:

– Какая удивительная дрессура. Невероятно, Клиф!

Я лишь улыбнулся в ответ, про себя подумав:

«Дрессура, как же».

Нет, дело тут было не в дрессуре, уж я-то это точно знал. Яркому не очень нравилось всё происходящее сейчас.

«В чем же дело? Возможно, он отвык от города? Мы провели девять дней на природе, в пути, и Яркому это путешествие пришлось по душе. Город же, явно совсем не его среда обитания, и, вкусив свободы, ему, вероятно, не слишком-то хочется вновь заключать себя в четырех стенах», – да, это казалось логичным выводом, но, вполне возможно, что существовало и какое-то иное объяснение.

Когда наш ужин подходил к концу, а насытился я так, что пуговица брюк стала врезаться в живот, и в костюме я почувствовал себя тесновато, раздался громкий звон колокольчика, возвещающий о чьем-то прибытии.

– Кто бы это мог быть? – удивился Морис, а я тут же напрягся, как напрягся и Яркий, который до того спокойно лежал у моих ног, переваривая свой ужин.

Мои же волнение и страх всколыхнулись, словно лесной пожар. Вот все было спокойно, я чувствовал умиротворение и легкую сонливость, навеянную сытостью, а в следующую секунду раздается этот звон, и я тут же превращаюсь в цельный комок нервов, от умиротворения не осталось и следа, а в голове стали всплывать пугающие предположения.

«Это Стриксы!» – завопил мой разум. – «Они нашли меня! Не знаю как, но нашли! Выследили! И теперь мы с Ярким в ловушке! И Морис тоже под угрозой! Что же делать?!».

– Я открою, сэр, – Уолтер медленно покинул зал, а я так и не остановил его, хоть и действительно собирался в какой-то момент.

– Ты побледнел, мой мальчик, в чем дело? – Морис заметил мое волнение.

Конечно, как тут было не заметить, мое лицо выдавало все бурю бушующих во мне эмоций, а кожа, и вправду, наверное, стала одного цвета со скатертью на столе.

– Я так и не успел тебе рассказать о том, как тут оказался и почему. Но за мной по следу идет крайне опасный человек, встреча с которым, сулит смерть.

На лице Мориса не дрогнул ни один мускул, мои слова будто бы вообще не произвели на него никакого впечатления, но я тому не удивился. Морис Картер был человеком отнюдь не робкого десятка.

– Ты ошибаешься, если думаешь, что я позволю хоть кому-то, кто бы там за дверью ни был, да хоть сам Властитель Циклов собственной персоной, причинить вред моему другу в моем же собственном доме. Здесь, уверяю, тебе абсолютно нечего страшиться.

Мне хотелось в это верить. Очень хотелось. И все же, с какой бы уверенностью не были сказаны эти слова, я уже успел познакомиться с Теодром Стриксом и знал, на что тот может пойти и какими силами обладает.

Дворецкий вернулся очень скоро и взглянул на меня, от чего в груди всё сжалось, и по коже пробежал холодок.

– Мистер Марбэт, за дверью стоит молодая девушка. Она утверждает, что пришла по вашему приглашению. Представилась как Ника Томас.

В ту же секунду с моей груди словно камень свалился. Стало легче дышать и мыслить. Ника. Ну, конечно, Ника Томас. Она говорила, что просто так от меня не отвяжется. Я, правда, и не собирался скрываться от нее, а мое бегство из Мистрейда было неожиданным и вынужденным решением, и я никак не мог бы подать ей весточку о том, куда направляюсь. Хотя, если быть честным, то я даже не подумал об этом. В тот момент у меня были куда более насущные проблемы. А по пути сюда я практически и не вспоминал о златоглазой журналистке. Но она не забыла о нас с Ярким.

«Конечно, ведь мы – ее работа! Ее сенсация! И вот, она тут как тут, пришла по зову своего маленького артефакта-советчика. Этого, пожалуй, следовало ожидать».

– Ты знаешь такую особу, Клиф? – спросил Морис.

– Да, – кивнул я, выдыхая с облегчением. – Она – друг. Прости, что не предупредил, я не думал, что она придет, хотя стоило бы это предположить. Я все объясню, обещаю.

– Так не будем же тогда заставлять даму ждать. Пригласи ее, Уолтер.

Через несколько минут Ника Томас вошла в зал вслед за Уолтером. Облаченная в синее с белым кружевом на вороте платье, она вышагивала победной походкой, громко отстукивая каждый свой шаг по паркету каблучками белоснежных туфелек.

– Ника, – поприветствовал я ее, поднимаясь со стула.

– Клиффорд Марбэт, – расплылась она в лучезарной улыбке. – Надо же, прекрасно выглядишь. Особенно для человека в бегах.

«Видела бы ты меня этим утром…» – подумал я, а вслух сказал:

– Всё благодаря моему другу и хозяину этого дома. Позволь представить тебе мистера Мориса Картера. Морис, это Ника Томас.

– Журналистка, – продолжила за меня Ника, направляясь к Морису. – Газета «Истина Миранды».

– Неужели? – Морис поцеловал протянутую ему Никой ручку и еще некоторое время держал ее в своих ладонях, рассыпаясь в любезностях.

– Очень давно в этом зале не бывало таких прекрасных юных дам, мисс Томас. А уж честных журналистов и вовсе никогда. Невероятно рад нашему знакомству.

– Взаимно, мистер Картер.

Ника опустила глаза на Яркого, и зверек, до того державшийся подле меня, уверенно зашагал к ней.

– Яркий! – Ника опустилась на колени и потрепала его по голове. – Как ты поживаешь, малыш? Подрос, или мне кажется?

«Может и действительно, подрос немного», – подумал я, анализируя, каким Ярким был во время нашей первой встречи.

– Вы голодны, мисс Томас? – спросил Морис. – Простите, мы только что отужинали. Я не знал, что прибудут гости. Но Уолтер накроет вам, если хотите.

– Благодарю вас, но я не голодна. – Ника поднялась. – Последние три дня я провела в Виоленте и нашла здесь очень недурной ресторанчик, на восточном склоне. Называется «Утренняя Звезда».

– Да, я знаю это место, бывал там много раз. Прекрасная кухня. Особенно десерты.

– Они-то меня и привлекли, – подражая тону заговорщика, призналась Ника. – Так что, ужинала все эти вечера исключительно там, как и сегодня. Не могу устоять перед их пирожными с заварным кремом. Это нечто невероятное.

– А у вас есть вкус, мисс Томас. Это замечательно. Может, хоть побалуете себя кусочком яблочного пирога?

– Простите, мистер Крайт, но вынуждена отказаться. Я действительно не голодна.

– Знай я заранее, что в дом прибудет леди, обязательно попросил бы Уолтера приготовить что-нибудь изысканное на десерт и купить бутылочку вина.

– Прошу прощения за свой неожиданный визит. Дело в том, что на самом деле я обманула вашего дворецкого, и Клиффорд не приглашал меня в этот дом. Но мог бы догадаться, что я приду.

– Мог бы, – кивнул я.

– Я же обещала, что отыщу тебя, Клиф, где бы ты ни оказался. Но ты значительно облегчил бы мне задачу, чиркнув хоть короткую весточку о том, куда направляешься. Ты ведь обещал, что не сбежишь. А что я узнаю, проснувшись на следующее утро после нашего разговора? Что в доме Клиффорда Марбэта произошла перестрелка с участием гвардейцев Стриксов, и знаменитый на весь Конгломерат писатель пропал.

– Ух ты, – подал голос Морис.

– Ну, раз ты это узнала, то должна была понять, что у нас с Ярким просто не было выбора. Мы спешно покинули Мистрейд, и предупредить тебя я никак не смог бы.

– Так уж и не смог бы? Уверена, что захоти ты, Клиф, нашел бы возможность, – Ника подмигнула мне и быстро продолжила, пока я не успел ответить. – Я зла не держу, Клиф, знай это. Однако, была крайне взволнованна все эти дни вашей с Ярким судьбой.

– Неужели?

– Ну, во-первых, вы – мой единственный ключ к этому затянувшемуся расследованию, и, если ты не забыл, я должна написать статью, возможно, самую значимую и важную во всей своей карьере, так что просто не могу позволить себе упустить такой шанс. А во-вторых, – Ника хитро сощурила глаза, – Яркий мне очень понравился. Милейшее создание. Очень уж хотелось увидеть его вновь.

«Один-ноль в твою пользу», – отдал я отчет тонкой колкости Ники Томас, и вдруг обратил внимание, что снова улыбаюсь. Да, совсем как там, у меня дома при нашей первой встрече. И с тех пор я не улыбался так ни разу, как и не чувствовал такого подъема, даже в таборе Лавинес, какой чувствую в присутствии этой златоглазой девушки. Появление Ники словно бы придало мне сил и некой уверенности в будущем.

– Похоже, что вас связывает некая удивительная история, – проговорил Морис. – И я буквально сгораю от нетерпения, страсть, как хочу всё знать. Так, может быть, проследуем к столу? Выпьем бренди, и вы мне все расскажете?

– От бренди не откажусь, – кивнула Ника, – а историю пусть рассказывает Клиф. Ведь это его хлеб. К тому же, там появились подробности, которые мне и самой интересно будет услышать. Например, как ему удалось добраться из Мистрейда в Виолент, оставшись при этом незамеченным.

– Прекрасно! – воскликнул Морис. – Уверен, он удовлетворит наше общее любопытство. Уолтер, подай еще один бокал.

Я разместился на диване, рядом со мной свернулся калачиком Яркий, а Ника и Морис сели в кресла друг напротив друга. Морис, спросив у Ники разрешения, задымил сигарой, Уолтер разлил в наши бокалы золотистый напиток, очень мягкий, слегка обжигающий горло и оставляющий приятное послевкусие на языке. Газовые лампы в зале дворецкий погасил, прежде чем удалиться вслед за тремя служанками, убравшими со стола посуду, и единственным источником света осталось дрожащее в камине алое пламя. Под его приятный треск и под аккомпанемент барабанящих по оконному стеклу капель дождя я поведал Морису и Нике всю свою историю, от утра на кладбище до момента, когда Уолтер открыл передо мною двери этого особняка. Оба слушали меня внимательно, и казалось, что не они одни. Меня, словно бы слушал весь город, сияющий холодным светом своих электрических фонарей, и дождь, струящийся по стеклу, и огонь, потрескивающий в камине, и даже сама темнота, притаившаяся в дальних углах зала.

– Удивительно, – заключила Ника, когда я окончил свой рассказ. – Ты обладаешь каким-то необычайным свойством располагать к себе людей, Клиф. Другой бы давно пропал, но ты проделал весь этот путь, да еще как! С табором! Кто бы мог подумать?

– Вы не так давно, должно быть, с ним знакомы, мисс Томас, но поверьте, Клиффорд обладает совершенно особой харизмой, которая едва ли кого-то может оставить равнодушными, а некоторых притянет к нему, как магнитом, как меня, например, и смею предположить, что и вас тоже.

Морис лукаво улыбнулся, а Ника лишь игриво пожала плечами, не давая однозначного ответа на его заявление, мол, может быть, да, ну, а может, и нет. Я же не стал никак комментировать эти слова, потому как понятия не имел, о чем вообще тут может идти речь.

«Какая, к черту, харизма?» – недоумевал я, которому всю жизнь казалось, что людей вокруг он только отталкивает. – «Прожив десяток лет среди цивилизованных господ, я даже не научился толком общаться с большинством из них. Что же касается табора Лавинес, так тут на лицо чистая удача, стечение обстоятельств, и не более того».

– Невероятная история, Клиф, просто невероятная, – наконец продолжил Морис. – И какая увлекательная. Право, не узнай я всего этого из твоих уст, и не будь слова твои подтверждены фактами, я бы решил, что меня разыгрывают, и всё это – сюжет какого-то приключенческого романа. Такая история вполне могла бы выйти из-под твоего пера, не думаешь?

Морис хихикнул и отпил бренди. Я тоже улыбнулся, соглашаясь с ним. Серьезно во всё произошедшее я и сам ни за что бы не поверил, не принимай в этом непосредственного участия.

– Может быть, тебе и стоит написать об этом, а, Клиф? Сюжеты, основанные на реальных событиях, покоряют умы читателей и их сердца вдвое успешнее. Твоя подруга журналистка с этим согласится, правда, милочка?

Он подмигнул Нике, и та в знак торжественного согласия подняла свой бокал.

– Если честно, пока что я думаю только о том, как бы остаться в живых и выпутаться из всего этого.

– Ну да, ну да. Конечно. – Морис активно закивал, подняв ладони в знак извинения за свои слова. – Понимаю. Всё это только звучит увлекательно, а на самом деле, бьюсь об заклад, что тебе было невероятно страшно.

– Да, временами было.

– И все же, ты держишься молодцом. Столько пережил, преодолел такой путь и сидишь передо мной, словно даже сделавшись мужественнее, как будто, только пойми меня правильно, всё это закалило тебя. Вы не находите, мисс Томас?

– Определенно… – расплылась в улыбке Ника.

Я поспешил перевести тему от своей персоны на более актуальную:

– Морис, скажи, прошу, есть у тебя хоть какие-то догадки насчет Яркого, насчет того, кем он может быть и почему так нужен Стриксам? Мне необходимы ответы, а иначе я ума не приложу, что нам с ним делать дальше.

– Ну-у, поспешные выводы тут совершать нельзя, – протянул Морис, разглядывая Яркого, задремавшего, положив морду мне на колени. – Но кое-какие мысли у меня появились во время твоего рассказа, да.

– Действительно? Поделись же, не томи.

Морис снова сделал глоток бренди, продолжая задумчиво рассматривать лежащего рядом со мной зверька.

– Помнится, Клиф, что я уже рассказывал тебе о том, как некоторые артефакты устанавливают прочную метафизическую связь со своими обладателями. Такой артефакт становится не просто предметом, наделенным необычными свойствами, он становится неотделимой частью своего хозяина. Похоже, что в прото-мире это была обычная практика, но у нас подобный феномен довольно редок и почти не изучен. Как правило, эта связь отражается на теле обладателя артефакта, получается нечто вроде татуировки, которую никак нельзя свести или срезать, потому как она проявится вновь. Так вот, твой ожог совсем не выглядит как ожог, верно? Сколько дней назад, говоришь, ты его получил?

– Десять.

– Может, я чего-то о тебе не знаю, Клиф, и ты всегда славился невероятными регенеративными способностями?

– Нет, – я понимал, к чему он клонит.

– Тогда хочу сказать, что по моему скромному мнению, эта отметина на твоей руке выглядит совсем как метка связи с артефактом. Иными словами, друг мой, это существо и ты – теперь одно целое. Вы больше, чем просто хозяин и питомец, больше, чем друзья, больше, чем кровные братья.

– Не многовато ли помпезности, Морис?

– Извиняй.

Слова Мориса заставляли задуматься. Ведь действительно, это могло объяснить, почему именно мне Яркий доверился, почему так легко пошел на контакт после той встречи на кладбище. Выходит, доктор Киннер действительно был прав, сказав, что у нас особая связь. Всё или начинало вставать на свои места или становилось еще более запутанным. Одно из двух, вот только я никак не мог решить, что же именно.

– Но разве артефактами могут быть живые существа? – спросил я.

– Я с таким прежде никогда не сталкивался, и, насколько знаю, никто другой тоже. Но ведь это не значит, что такое невозможно в принципе. Более того, выслушав твою историю и осмотрев отметину на твоей руке, я склоняюсь к мысли, что это действительно так.

– Не хочу в это верить. Артефакты – это же просто инструменты, а Яркий мыслит, чувствует, живет. Он – не орудие…

Морис тяжело вздохнул.

– Не думаю, что одно исключает другое. Так или иначе, но если твой Яркий действительно сбежал от Вилорда Стрикса, того самого Вилорда Стрикса, а я сомневаюсь, что есть какой-то другой, то может статься, что ценность его выше любого найденного ныне артефакта.

– Простите, мистер Картер, – встряла Ника, подавшись вперед.

– Просто Морис, прошу вас, – задумчиво улыбнулся он.

– Морис, – поправилась она. – Вы сказали, «того самого Вилорда Стрикса», значит, вы знаете о нем?

– Более того, дорогуша, я знаю его самого.

Морис ухмыльнулся на наши удивленные взгляды.

– Да, да, мы с ним встречались. Всего раз, как раз тогда, в девяносто шестом. Он приходил ко мне, в этот дом, и разговор с ним мы вели в этой самой комнате. Он сидел там же, где ты сейчас, Клиф. Статный юноша, наверное, твой ровесник, может, немного старше. У него прекрасные манеры. Но от его персоны так и веяло холодком. Было в нем что-то, как бы так выразиться, мистическое что ли. Что-то пугающее. Ну, или мне просто так показалось. Но приятным собеседником я бы его не назвал. В любом случае, разговор наш был недолгим, и никогда бы мне не вспомнился, как и вся встреча, если бы ты не пришел ко мне сегодня со своей удивительной историей.

Морис вновь сделал паузу на глоток бренди, а мы с Никой напряженно ждали продолжения, ведь, казалось, что тема нашего разговора подошла, наконец, к своей ключевой точке.

– Хотите знать, о чем мы говорили? – задал нам риторический вопрос Морис. – Вилорд Стрикс сделал мне предложение, от которого я быстро и наотрез отказался. Я историк и археолог, уже более сорока лет занимаюсь изучением прото-мира и его артефактов, написал бессчетное количество статей и даже книгу, не пользующуюся, впрочем, особым успехом. Но это я к тому, что обратиться именно ко мне, у Вилорда Стрикса были вполне понятные причины. Те же причины вынудили его обратится к бедолаге Марэ, после моего отказа. Понимаю теперь, что отказался я не зря, а то ведь меня могла постичь та же печальная участь.

– Он искал какой-то конкретный артефакт? – потеряв терпение, спросила Ника, в отличие от меня совсем не привыкшая к излюбленной манере Мориса говорить много, но подходить к основному вопросу неспешно.

– О да, дорогая мисс Томас, весьма конкретный. Я бы даже сказал, легендарный. Именно потому его поиски показались мне абсурдными, в некоторой степени даже безумными. Вилорд Стрикс искал Зеркало миров.

– Зеркало миров? – нахмурилась журналистка. – Что это?

– Вижу, вы не слишком хорошо разбираетесь в данном вопросе. Да, мисс Томас? – добродушно улыбнулся Морис.

– Просветите же меня, будьте так любезны, – парировала она.

– С превеликим удовольствием. И так, что есть прото-артефакт, ответьте.

– Ну… – Ника на секунду замялась и даже глянула на меня в поисках подсказки, но я не стал ей помогать; общение с Картером было весьма занимательным занятием, и я нисколько не хотел в него вмешиваться. – Это предметы из прошлого, наделенные особыми…

– А вот и нет, – прервал ее Морис. – Уже не верно. Не расстраивайтесь, милая, большинство людей начали бы свой ответ примерно так же. Но в этом и есть главная проблема. Люди не понимают: что есть эти артефакты. Предметы, наделенные особыми свойствами? Ну да, с первого взгляда так и кажется. Предметы, которые нарушают известные нам с вами законы физики, биологии, да любые законы нашего мира. Законы, которые мы с вами нарушить не можем, потому что живем в этом мире. А артефакты могу. Как?

– Не имею понятия, – ответила Ника, кажется, решившая больше не делать никаких предположений и только слушать.

– Как не имели понятия и наши с вами предки. Почти два столетия назад Винсент Рим объединил все кланы Селении в так называемый Конгломерат. И когда война за объединение была, наконец, окончена, у него скопилось немалое количество вещиц с довольно пугающими и страшными свойствами, которые враги объединения не раз пускали в ход во время своих сражений. Там были страшные вещи, воистину страшные. И Винсент хорошо понимал, что таких вещей в мире можно отыскать еще великое множество. Как же контролировать их? Как избежать тех кошмарных катастроф, причинами которых они могут стать?

Морис ненадолго замолчал, глядя на нас с улыбкой, но очень скоро продолжил:

– Конечно же, изучить их. Ведь то, что известно и понятно, уже не кажется таким пугающим. И Винсент Рим поручил кланам Нимор, Стрикс и Крамер, создать такое учреждение, где все эти предметы будут надежно храниться и изучаться. Вот так и был основан Университет Конгломерата. Такова была первопричина его создания. Десятилетиями там изучались прото-артефакты, но ответ на вопрос, как именно они действуют, был найден довольно скоро. И этот ответ сам по себе уже натолкнул нас на ряд не менее важных открытый. Так что же такое артефакты? Это посредники в нашем общении с иными пространствами. Именно благодаря изучению прото-артефактов ученые открыли их существование, осознали, что есть и другие миры в непосредственной близости, а артефакты сами по себе не наделены никакой силой, они лишь, как бы это сказать, запрограммированы на контакт с иными пространствами, где законы физики разнятся с нашими законами. Клиф рассказал нам, как в таборе саббатийцев его сумели спрятать от глаз мистера Стрикса и его гвардейцев. Как это получилось? Очень просто. Потому что господин… м-м-м…

– Джанко, – напомнил я Морису имя своего спасителя.

– Да, да, господин Джанко умеет устанавливать этот контакт. И это тот же самый принцип, по которому работают и артефакты. Думаю, что подобная практика была нормой в прото-мире. Были те, кто умело контактировали с иными пространствами, а для тех, кто был лишен знаний и способностей для этого, создавались артефакты, предметы, наделенные одним конкретным и необходимым свойством. Вот ваш кулончик, например, он предсказывает, куда вам нужно попасть, чтобы достичь своей цели, так?

– Примерно так, – кивнула Ника.

– И это очень легко объяснить. Никакой загадки в его действии нет, если вы знакомы с иными измерениями. Вы ведь слышали про Сверхразум?

– Пространство, заполненное всего одним живым существом? Колоссальных размеров разум, который впитывает в себя всё, что происходит в нашем мире? Вы об этом Серхразуме говорите, Морис?

Хозяин рассмеялся:

– Да, о нем самом. Вы отнюдь не невежда, мисс Томас, но не стоит обманываться, я понял это сразу, как вас увидел. Этот самый Сверхразум находится в постоянном контакте с нашим миром и с нашими мыслями. От него невозможно ничего скрыть. Он знает всё, что вы когда-либо думали и делали. И тех, кто может взаимодействовать с ним, зовут ментатами. Очень немногие, надо сказать, способны на подобное, мастерство это сложное и требует недюжинного самоконтроля, но не о том речь. Вы сами никак не можете контактировать с пространством Сверхразума, это недоступно вам, так ведь? Но ваш артефакт делает это за вас. Легко и безопасно. Конечно, он выполняет всего одну простую функцию, но вам другого и не надо, верно? И вместо того, чтобы годами учиться подобного рода взаимодействию, если вы вообще способны этому обучиться, вы используете этот камушек. Он отправляет запрос Сверхразуму, и ваш вопрос получает ответ, ведь этот Разум знает всё. И так же действуют абсолютно все артефакты, вот только не все их способности можно объяснить так же легко. Действия некоторых артефактов нам не удается связать с каким-либо из известных пространств. Но это никак не ставит под сомнение все сказанное мною ранее, а лишь указывает на то, что пространств существует куда большее количество, чем мы уже открыли, и нам только предстоит установить с ними связь.

– Ну, хорошо, – заключил я, когда Морис замолчал и сделал очередной глоток. – С этим всё ясно. Но что же такое Зеркало миров?

– Зеркало миров, – Морис хмыкнул и отставил бокал на стол. – Это легенда, миф, который отчего-то прижился в научных кругах и в какой-то момент, лет эдак сто назад, существование подобного артефакта предполагалось вполне серьезно. Однако за прошедшие десятилетия ни одному из исследователей не удалось обнаружить ничего подобного, а искали многие. В какой-то момент это стало настоящей лихорадкой среди специалистов по артефактам, в эти поиски кланы вкладывали огромные деньги, и всё впустую. Никто так и не сумел отыскать ничего, хоть отдаленно схожего с Зеркалом миров. Интерес к нему постепенно угасал, пока и вовсе не сошел на нет, и Зеркало миров стало восприниматься в научном сообществе не более, чем байкой, а те, кто до сих пор пытаются найти его, прослыли безумцами. И нет ничего удивительного в том, что, когда Вилорд Стрикс пришел ко мне со своими идеями, я отослал его куда подальше. Хотя, надо сказать, что он продвинулся в этом вопросе дальше других. Вилорд представил мне чертежи некой машины, которая, якобы сможет отыскать Зеркало миров, потому как будет настроена на его особое излучение. От моих расспросов о том, откуда у него подобная схема и с чего он взял, что такая машина сработает, господин Стрикс уклонялся, но, вне всяких сомнений, верил в свои идеи. Однако меня все это не убедило. Да, в молодости я действительно интересовался Зеркалом миров, но то было очень давно, я был молод, полон энтузиазма и жаждал открытий, которые вписали бы мое имя в летопись науки. Увы, те годы давно позади, а корабль моих амбиций разбился о суровые рифы реальности. Но я что-то снова веду не к тому. Вам-то интересна отнюдь не история моей жизни, а сама теория Зеркала миров. Что же, она весьма проста.

Когда существование других пространств было установлено, мы также пришли к выводу, что некоторые из этих пространств влияли на нас и раньше, а связь других с нашим миром всегда постоянна и неразрывна. Так, например, уже упомянутый мною Сверхаразум контактирует с нами столетиями. И он такой не один…

– Например, Кошмары? – спросила вдруг Ника, и Морис на мгновение умолк, воззрившись на нее крайне подозрительно.

Но длилось это всего пару секунд, а затем он заговорил снова, как ни в чем не бывало.

– Да, Кошмары, всё верно, мисс Томас. Кошмары – это пространство, наполненное нашими страхами, нашими негативными эмоциями, которые там, в условиях иного измерения обрели форму демонических сущностей. И эти сущности, при должном количестве сил и сноровки, могут воздействовать на наш мир, а то и проникать в него. Отличный пример пространства, взаимодействие с которым происходит испокон веков. И даже более того, наши миры развивались вместе, ведь когда на Адверсе появилась разумная жизнь, она появилась и в мире Кошмаров в тот же день и час, так что мы, человечество, и никто другой, своими ужасами и страхами породили демонов из пространства Кошмаров. И это далеко не единственный пример подобной связи. Так что, ученые Университета лишь установились сам факт этой связи и существования иных миров, но общение с ними в разной степени близости, происходило очень давно. Но, как я уже говорил, не обо всех мирах мы знаем, даже при том, что эти миры могут влиять на нас, а мы на них. Сейчас поиски иных пространств походят, скорее, не на научные исследования, а на слепую удачу. Это как выйти в море на корабле, не имя ни компаса, ни карты, не зная течений и надеяться, что ты в итоге пристанешь к какому-нибудь берегу. Так как же можно изменить положение дел к лучшему? Конечно же, дать в руки моряка необходимые навигационные инструменты. Переходя к реалиям, констатирую: создать что-то подобное мы пока не в состоянии, у нас не хватает знаний. Однако, есть вероятность, что такой вот навигатор по поиску иных миров уже был создан, и в таком случае, нам остается лишь найти его.

– Кем создан? – спросил я и тут же озвучил догадку. – Прото-людьми?

– Ими, конечно, кем же еще?

– Как все просто! – ухмыльнулась Ника. – Всё уже сделали до нас, остается лишь использовать это.

– Совершенно согласен с вами, мисс Томас. Это похоже на поиски пути наименьшего сопротивления, но ведь ученые тоже люди, их можно понять. Нам хотелось, чтобы всё оказалось именно так просто, и мы нашли, как полагали, фундаментальный ответ, почерпнутый из селенианских мифов, уходящих корнями во времена до коллапса. Зеркало миров – уникальный мульти-артефакт, способный установить связь с любым пространством, с которым соприкасается наше реальное. Наличие такого артефакта показалось нам крайне вероятным, ведь принято считать, что люди в прото-мире куда лучше изучили данный вопрос, и создание подобного инструмента было бы логичным шагом на пути к познанию Вселенной. Упоминание чего-то подобного в мифах, пусть и весьма расплывчатое, сыграло свою роль и было принято за знак к началу поисков. Ну, а к чему привели эти поиски, я вам уже поведал.

Я взглянул на мирно спящего подле меня зверька.

– Так, значит, Яркий может быть этим Зеркалом миров?

– Друг мой, не стоит торопиться с выводами, я же сказал.

– Но ведь многое сходится. Вилорд искал легендарное Зеркало миров, создал машину, которая улавливает его излучение, а возле моего дома в Мистрейде стояла некая установка, которая и навела Стриксов на Яркого.

– Да, все действительно сходится, – подтвердил Морис. – И все равно, утверждать что-то конкретное нам пока рано.

В зале повисло тяжелое молчание. Все мы погрузились в свои думы.

– Черт возьми! – выругался я. – Снова только одни лишь предположения. Может быть так, а может и нет. Никакой конкретики. Как же я от всего этого устал. Мне нужны чёткие ответы, нужно понять, куда нам двигаться дальше.

– Отлично тебя понимаю, мальчик мой. Но наберись терпения. Дай мне немного времени, и я постараюсь разузнать больше.

– Проблема в том, что мы не знаем, сколько у нас времени и как далеко продвинулся Теодор Стрикс в поисках меня и Яркого.

– Ну, насколько мне известно, – заговорила Ника. – После твоего появления в Рифтене он потерял ваш след. Теперь мне ясно, почему. Так что он рыщет, возможно даже, где-то совсем неподалеку от Виолента, но кроме вероятного направления у него ничего нет, и ждать его на нашем пороге пока, думаю, не стоит.

- Это лишь до тех, пока в его руках нет артефакта, что поможет с поисками - проговорил я угрюмо - Как твой кулон, например. Вилорд много артефактов за свою карьеру нашел, сама говорила. Среди них вполне может оказаться и такой, и даже лучше.

- А может и нет таких больше нигде - парировала Ника - Пока он тебя еще не настиг, верно? Значит не располагает нужными средствами.

– Полностью поддерживаю слова мисс Томас, – воскликнул Морис. – Понимаю Клиф, как тебе тяжело, ты через многое прошел, и все же советую не падать духом. Вам с Ярким нужен отдых. Будьте моей гостьей и вы, мисс Томас, и поверьте, что здесь, в моем доме, вам ничего не угрожает. Выспитесь, отдохните, а я завтра же примусь за поиски актуальной информации, и уверен, что уже скоро мы с вами получим желанные ответы, если не на все, то на большинство ваших вопросов.

Я устремил свой взгляд в окно, в царящую за ним дождливую ночь, размывающую городские огни и делающую их нечеткими.

«Где-то там, может быть, намного ближе, чем мы думаем, Теодор Стрикс ведет свои поиски. Он полон ярости, без сомнения. Его приводит в бешенство тот факт, что он потерял мой след, и возможно, из-за этого уже пострадали люди».

Я боялся даже подумать, к каким ужасным методам поисков и допросов успел перейти Теодор в своих тщетных попытках вернуть Яркого.

«Может быть, прямо сейчас, в эту самую минуту, пока я сижу здесь в дружеской компании и потягиваю бренди, он там под покровом ночи и дождя ведет свою охоту. Страшный человек, безжалостный и хладнокровный. Я ведь видел его истинную натуру тогда, в таборе, когда он осознал, что я ушел у него из-под носа. Да, я видел эту холодную ярость и желание убить», – мне было не забыть того взгляда, а от мысли, что такой человек ищет меня и, возможно, уже взял след, становилось по-настоящему жутко.

– Хорошо, – проговорил я, осознав, что мое молчание слишком затянулось. – Только, пожалуйста, Морис, действуй осторожно.

– Можешь не волноваться, друг мой, те связи, которые я подниму, недоступны даже для Стриксов.

– Очень на это надеюсь, – сказал я и, сделав глоток обжигающего бренди, снова обратил свой взгляд к дождливой ночи за окном.