ВОЙНА В РАЮ

Глава 33. СЕРДЦЕ ДУШ

Ветреная ночь стояла на дворе. Из двери зала рекой расплавленной бронзы падал свет. Пламя наших факелов рвалось на ветру, как будто хлопали крылья невидимых птиц. Я прикрыл лицо плащом. На крепостных стенах горели факела стражи. У ворот по-прежнему завывали кораниды, иногда слышались крики воинов, по-прежнему бросающих камни в мерзкий выводок.

Тегид привел нас к небольшому каменному строению рядом с большим залом. Я помнил, что здесь располагался склад кож, шерсти и других припасов, внутри у стен лежали свернутые тюки шерсти и дубленых бычьих шкур. Были также куски пчелиного воска и мотки шерсти, чтобы ткать. Пол был деревянным, окон в стенах не видно. В центре помещения стоял столб, а рядом с ним квадратное отверстие в полу. Тегид подошел к дыре, передал мне свой факел и ступил на деревянную лестницу. Вскоре снизу донесся его голос: «Давай факел».

Я подошел к краю дыры и передал вниз сначала один факел, затем другой. Держась за столб, я начал спускаться, нащупывая ступени лестницы. Спустившись, я с опаской выпрямился.

— Сюда, — позвал Тегид, протягивая мне факел.

Оказывается, из подвала вели два прохода. Тегид выбрал правый. Здесь было сухо, но холодно почти как на улице. От наших губ поднимался пар. Шагов через тридцать проход заканчивался большим помещением; здесь можно было выпрямиться. С одной стороны пещеры в стене была выбита ниша. Тонкая струйка воды сочилась из стены, стекая куда-то вниз, на дно цистерны. В стене напротив ниши над круглым отверстием в полу висела веревка с узлами.

Тегид подошел к этому люку и передал мне свой факел. Затем он взялся за веревку с узлами и начал спускаться.

— В стене есть ступеньки, — глухо донесся снизу его голос. — Держись за веревку и спускайся. Только сначала брось мне факелы.

Я так и сделал. Тегид подобрал факелы и поднял их повыше, чтобы я видел ступени, выбитые в стене. Придерживаясь за веревку, я спустился в большую круглую комнату со сводчатым потолком. Это оказалась часть цистерны для сбора воды. Каменный выступ окаймлял темный водоем. Не говоря ни слова, Тегид вручил мне мой факел, повернулся и пошел вперед по уступу. Здесь в стене чернело очередное отверстие.

С факелами мы влезли в него и двинулись дальше — сначала на четвереньках, затем и вовсе на животе, и только потом свод ушел вверх и можно стало распрямиться. Света факелов хватало всего на пару ярдов, но я видел, что дальше коридор спускается под небольшим углом, а потом поворачивает. Стены прохода были мокрыми. Вода капала с невидимого потолка. Здесь мне показалось теплее, хотя, возможно, я просто вспотел, пробираясь каменным лазом.

Не могу сказать, как долго мы шли. Я давно потерял счет шагам. Временами каменный коридор сужался настолько, что приходилось протискиваться боком. Потом стены опять раздавались вширь, а в некоторых местах даже терялись в свете наших факелов. Пол уходил все круче вниз, ноги скользили. Наверное, здешние коридоры некогда проточила подземная река. Мне даже показалось, что я слышу слабый шум бегущей воды.

А потом мы оказались в огромной пещере, явно естественной. Через центр пещеры протекал поток, широкий, но не слишком глубокий, и Тегид проследовал за его течением, направляясь к расщелине в стене. Туда уходила вода. Трещина начиналась от пола и кончалась под потолком. В нее мог свободно пролезть человек.

— Это чрево горы, — сказал Тегид, и его голос эхом разнесся в пустом пространстве. — Здесь рождаются барды. За этой трещиной пробуждается авен.

Он поднял факел и осветил край трещины. Квадратный участок стены был сглажен, а в центре вырезан рисунок. Я видел его и раньше. Он встречался часто по всему Альбиону: узор с гипнотические петлями и завитками украшал браслеты, его изображали на татуировках, брошах, щитах, деревянной посуде… почти везде. Такие же узоры высекали на стоячих камнях; вырезали в дерне на вершинах холмов.

— Такое же я видел на каменном столбе на Йнис Бейнайл, — сказал я, указывая на резьбу. — Что это означает?

— Мор Силх, лабиринт жизни, — сказал Тегид. — С его помощью идут в темноте жизни, света хватает, чтобы видеть на шаг-два впереди, но не более того. И перед каждым поворотом душа должна решить, идти ли ей дальше или возвращаться тем же путем, каким пришла.

— И что бывает, если душа не хочет идти дальше?

— Тогда застой и смерть, — раздраженно ответил Тегид. Казалось, сама мысль о том, чтобы отступить, ему не нравилась.

— Ну хорошо. А если душа отправится дальше?

— Она станет ближе к цели, — ответил бард. — Конец пути всех душ один — Сердце Душ.

Тегид подошел к нише, высеченной в стене, и достал два новых факела. Зажег их от своего, почти догоревшего. Старый положил в нишу и велел мне сделать то же самое. Нагнувшись, бард шагнул в расщелину. Я слышал его шаги и видел блики огня на блестящих стенах. Он позвал меня:

— Иди за мной, брат. Здесь начинается память.

Я нагнулся, протиснулся через проем и почти сразу вышел в проход с высоким потолком, достаточно широкий, чтобы стоять, вытянув руки в стороны. Изогнутые стены штольни блестели, словно отполированные. По полу тек ручей. Но где-то рядом я слышал шум потока куда более мощного.

Я не ошибся. Очень скоро мы оказались в огромном лабиринте, насколько я понял, повторяющим рисунок на стене, и шум падающей воды теперь слышался со всех сторон, поскольку дорога, по которой мы шли, изобиловала непредставимыми поворотами. Мы шагали по щиколотку в очень холодной воде. Ноги быстро промокли и онемели от холода.

Какое-то время Тегид шел молча, а потом принялся рассказывать об этом месте и о том, зачем мы сюда пришли.

— Здесь все очень древнее, — произнес он, похлопав по гладкому камню. — Сделано еще до того, как в Придейне вообще появилось хоть что-то. Это омфал нашего королевства, Средоточие Придейна. Наши короли хранили и защищали его от всего мирского царства.

Кое-что становилось яснее. А я-то все гадал, зачем Мелдрону Мауру понадобилась крепость на самом краю его земель.

— Но ты же говорил, что священный цент Альбиона — Белая Скала.

— Да, и она тоже, — ответил Тегид, похоже, совершенно не смущенный тем, что священных центров может быть несколько. — И каждый, кто намерен стать бардом, должен пройти этим путем в Сердце Душ.

Мы шли по извилистому проходу и в конце концов пришли к тому, что я сначала принял за глухую стену, но, подойдя ближе, увидел, что на самом деле это был очередной крутой поворот, а за ним раздваивающийся коридор. Тегид уверенно свернул в правый, и мы пошли дальше, подняв факелы повыше.

Лабиринт меня совершенно сбил с толку. Если бы не Тегид, я давно и безнадежно заплутал бы. Я ощущал себя потерянной душой, бредущей в одиночестве за светом путеводного факела в надежде достичь неизвестно чего. А вода, текущая по стенам, была подобна времени или проходящей жизни.

Проход снова резко повернул, и мы двинулись по следующему извилистому коридору. Тропа стала еще круче. Мне показалось, что очередной поворот явился одновременно буквальным и символическим поворотным моментом, точкой, требующей принятия решения. Впереди была темнота и неопределенность, дороги позади уже не видно. Идти вперед означало довериться Создателю Лабиринта, верить в награду, ждущую впереди в Сердце Душ, и надеяться, что не придется проклинать себя за это решение.

Повороты теперь случались все чаще. Наверное, мы приближались к центру лабиринта. Звук падающей воды тоже стал громче. Что ждет нас впереди?

Шум воды, темнота, холод, твердость камня — у меня возникло ощущение, какое, должно быть, возникает у адепта, ждущего посвящения. «Здесь начинается память», — сказал Тегид. Память начинается с рождения. Значило ли это, что я был рожден для чего-то? Или что-то рождалось во мне? Уверенности не было, но ожидание нарастало с каждым шагом.

Повороты становились еще круче, мы пошли быстрее. Пульс участился, и меня охватило предвкушение. Вода, огонь, темнота, камень — меня окружал мир стихийной простоты. В костях и крови копилось непонятное напряжение. Разум уловил древний призыв к жизни, вырвавший человека из царства стихий.

За последний поворотом нас ждал большой круглый зал. Пустой, если не считать дыры в полу, где исчезал ледяной поток, сопровождавший нас на изгибах лабиринта. Судя по звуку, вода падала куда-то очень глубоко, и там разбивалась о камни.

— Мы в Сердце Душ, — коротко объяснил Тегид. — Здесь память гаснет.

«Память гаснет, когда человек умирает, — размышлял я. — Но умереть для одного мира — означает родиться в другом. Жизнь перестает течь в этом мире, но продолжает свой путь в другом».

Волосы у меня на затылке встали дыбом. «В другом…» Фантарх спит.

Стоя в ледяной воде, прислушиваясь к звуку падающей воды, я вновь испытал ужас той ночи на священном кургане. Я снова увидел надвигающуюся пасть Цитраула и почувствовал, как рука Оллатира крепко сжимает мое плечо, и слышал его свистящий шепот. Те странные слова, которые Главный Бард завещал мне с последним вздохом.

— Domhain Dorcha, — произнес я. — Место за пределами.

Глаза Тегида расширились.

— Где ты услышал эти слова?

— Оллатир говорил, — ответил я и рассказал ему то, что помнил. — Тогда я не понимал, зато теперь знаю. Фантарх спит там, в месте за пределами. Вот что сказал Оллатир. — Я указал на отверстие, через которое утекала вода. — Там мы найдём Фантарха.

— Ты готов? — тихо спросил Тегид.

— Готов.

Дрожа от волнения, я подошел к отверстию в полу и попытался разглядеть хоть что-нибудь. Однако за краем дыры мы ничего не видели. Вода шумела в невидимых глубинах внизу. Я попытался прикинуть, как далеко до дна. Тегид бросил свой факел вниз. Он падал, неторопливо поворачиваясь, и освещал все те же полированные стены, а потом достиг дна и погас. Бард поднял голову, и наши взгляды встретились.

— Что скажешь, брат?

— Другого пути нет, — ответил я.

— Очень может быть, что и пути назад нет, — с сомнением промолвил он.

Да уж! У нас с собой не было веревки, и вообще ничего, что помогло бы спуститься. Мы должны решать, не зная, к чему это приведет. Если мы потерпим неудачу, второго шанса не будет, и спасения не будет. Нам предстояло рискнуть всем, довериться слову умирающего барда.

— Если бы Оллатир был сейчас с нами и сказал тебе спуститься в эту дыру, — спросил я, — ты бы это сделал?

— Конечно, — без колебаний ответил Тегид. Его вера в своего учителя была простой и не знающей сомнений.

Этого мне хватило. Я всмотрелся в темноту. Передо мной была тьма, чернее забвения. Вполне возможно, что внизу нас ждет гибель.

— Кто пойдет первым?

— Я, — решительно ответил бард. — Когда я крикну, брось свой факел. Я постараюсь поймать его. — Затем он просто шагнул в дыру. Я услышал плеск, когда он ударился о воду, и некоторое время ничего не происходило. Потом я услышал кашель и фырканье.

— Тегид! Ты в порядке? — Я лег на живот и опустил факел как можно ниже.

— Холодно! — прокричал он, и эхо раскатилось где-то внизу. Я слышал, как он барахтается в воде, а затем бард крикнул:

— Бросай факел. Я прямо под тобой.

Я опустил факел насколько возможно и выпустил его из руки.

— Держи!

Я видел, как факел переворачивается в воздухе и был уверен, что сейчас огонь погаснет. Но нет, незадолго до того, как факел коснулся воды, из темноты вынырнула рука и ловко схватила факел. Тут же Тегид взмахнул им и крикнул:

— Есть! Я поймал!

Теперь я видел его улыбающееся лицо.

— Твоя очередь.

Он отодвинулся в сторону, а я сел на край отверстия, свесив ноги в пустоту. Тьма ощутимо давила на глаза, легким, как будто не хватало воздуха. По мне текла холодная вода. Еще немного, и я тут замерзну. Я оттолкнулся от края и полетел вниз. Ощущение полета в абсолютной темноте оказалось неприятнее, чем ожидалось. Мне казалось, что я падаю уже очень долго, и буду падать так вечность. Я как раз начал задавать себе вопрос, достигну ли я когда-нибудь дна, и в этот момент ударился о поверхность воды. Она сомкнулась у меня над головой, и я продолжал погружаться во влажный, темный, очень холодный водоем. Быстрее, чем ожидал, я почувствовал под собой каменное дно. Оттолкнувшись ногами, я взлетел вверх, и тут же попал под струю воды, льющейся сверху. Тегид стоял на краю бассейна и высоко держал факел. Я подплыл к нему; он подал руку и выволок меня из воды.

Что-то несомненно изменилось вокруг, словно мы действительно перешли из одного мира в другой. Тегид повернулся и при движении факела я заметил мимолетный отблеск на стене, словно искра мелькнула.

— И что теперь? — спросил я. Эхо заметалось по залу.

— Надо понять, где мы оказались, — ответил Тегид.

Мы обследовали помещение. Оно было круглым и явно неестественного происхождения. Напротив нас виднелся узкий туннель. Других вариантов не оказалось, и мы вошли в очередной проход. В стенах сверкали друзы серебристых кристаллов. Довольно долго мы спускались куда-то. Дважды по пути мне мерещились какие-то звуки, и я останавливал Тегида.

— Подожди! Слушай!

Мне казалось, что я слышу низкое ритмичное не то жужжание, не то гудение, похожее на мурлыканье большой кошки или храп животного. Через минуту у меня не осталось сомнений. Впереди что-то было. Я представил, как выпадаю из туннеля прямо в логово спящего пещерного медведя.

Туннель спускался все ниже, свет факела вспыхивал на кристаллах в стенах. Я коснулся кончиками пальцев стены туннеля и обнаружил, что она теплая. Это что же, мы приближаемся к расплавленному ядру земли? И продолжаем спускаться?

Неожиданно туннель закончился куполообразной камерой. Казалось, она выдолблена в огромном кристалле. Свет факела отражался и усиливался множеством граней. Сразу стало очень светло. После темноты света оказалось слишком много, поэтому я не сразу разглядел груду камней в центре комнаты. Тегид дернул меня за руку и молча кивнул на холм.

Мы подошли ближе. Тегид поднес факел, и я понял, что из-под груды камней высовывается человеческая рука. Плоть сморщилась, кости просвечивали сквозь бледную кожу.

— Мы нашли могилу Фантарха, — сказал Тегид сдавленным шепотом.

«Холодный камень покрывает его». Бенфейт права: Фантарх мертв. И наши надежды мертвы. Все труды оказались напрасны.