ВОЙНА В РАЮ

Глава 20. ГОРСЕДД БАРДОВ

Туман и темнота украли остров Скаты. Только тогда Тегид раскрыл мне причину своего приезда на сезон раньше. Я стоял один на носу. Он подошел ко мне. Лошади были привязаны в районе миделя, пассажиры и багаж находились позади лошадей вокруг мачты. Там развели огонь и жарили рыбу на решетках. На нас никто не обращал внимания. Мы могли говорить открыто, не опасаясь быть услышанными.

Тегид начал с извинений.

— Мне жаль, мой друг. Если бы это от меня зависело, я дал бы тебе побыть еще год на твоем любимом острове.

Я в недоумении посмотрел на него: издевается он что ли?

— Тегид, ты здесь совершенно ни причем, — заверил я его. — И давай больше не будем об этом говорить.

— Подожди. Ты же понимаешь, я бы не приехал без уважительной причины. — Он посмотрел на темнеющее море, и мне его взгляд не понравился.

Я ждал продолжения, но между нами повисла мрачная тишина. Наконец я сказал:

— Ну, так что за причина такой спешки? Или ты так и будешь намекать до самого Сихарта?

Не отрывая глаз от моря, он признался:

— Мы не идем в Сихарт.

— Нет? А куда же тогда? — Мне в общем-то было все равно. Куда бы не привела судьба, счастливее я от этого не стану.

— Скоро начнется распря, — наконец ответил он. — Нам надо посмотреть, что можно сделать.

Для конкретного кельта звучало слишком расплывчато. Я попробовал отшутиться.

— Да что ты? Неужто у короля Мелдрона Маура иссякли чаны с медовухой?

— Ну что ты! Все не так уж плохо.

— Так в чем же дело, брат? Говори прямо, иначе я напридумываю себе всякие ужасы.

— Через три дня корабль пройдет мимо Инис-Оэр и высадит нас на берег, — тихо сказал он. — Мы пересечем остров, сядем на лодку и отправимся через пролив до Инис-Бейнайла. Там назначен горседд бардов. Оллатир созвал дервидов Альбиона на остров Белой Скалы.

— Что за причина? — спросил я. — Повод для такого собрания должен быть очень серьезным.

— Я сказал все, что мог.

— Погоди, Тегид. Я не понимаю. Я ведь не бард. Зачем мне на это собрание?

— Так решили Мелдрон Маур и Оллатир. А большего я тебе сказать не могу.

По всему было видно, что знает-то он куда больше, но говорить не станет. Значит, надо попробовать разговорить его. Мне уже приходилось сталкиваться с такими ситуациями. Чем деликатнее тема, тем меньше у собеседника желания обсуждать ее. Причина проста. Человек не должен по своей инициативе выкладывать информацию непосвященному. Тегид — бард, значит, ему запретили обсуждать с кем бы то ни было новости при дворе. Но я же видел: он явно хотел, чтобы я продолжал его расспрашивать. Я решил начать издалека.

— Как здоровье короля? — спросил я

— С ним все в порядке, — ответил Тегид. — Ему не терпится увидеть, каким воином ты стал.

— Слушай, у него же полно воинов! С какой стати ему думать обо мне?

— Ошибаешься. У короля не бывает слишком много воинов, как у человека не может быть слишком много друзей.

Я знал, как играют в эту игру. Она могла затянуться на несколько дней. Ну что же. У нас впереди долгое морское путешествие, времени достаточно, чтобы разгадать загадку Тегида.

— Человек, у которого нет друзей, хуже бездомной собаки, — вспомнил я поговорку. — Но мне говорили, что Мелдрон Маур — великий король. Даже если бы звезд на небе стало вдвое больше, все равно друзья короля не уступили бы им числом.

— Да, когда-то так и было, — вздохнул Тегид. — Но сейчас кое-что изменилось.

Ага, стало быть, добрый король Мелдрон поссорился с кем-то из своих былых друзей. И что? Из-за этого он послал Тегида за мной на сезон раньше? Ну, допустим. Сейчас в этом направлении копать не стоит. Попробуем с другой стороны.

— Жаль, — я вздохнул вслед за Тегидом. — Но я буду рад снова увидеть короля и Оллатира. Я часто вспоминал их. — Пожалуй, это все-таки было преувеличением с моей стороны, особенно если учесть, что с Оллатиром мы не обменялись ни единым словом.

— О да, — согласился Тегид. — Главный Бард с любовью вспоминал о тебе. — Даже в сумерках я приметил, как дернулись уголки его губ. Ему нравилось, как я играл в эту игру. — Впрочем, на твоем месте я не стал бы ждать слишком богатого приема. У короля в последнее время других забот хватает.

Интересно, что так могло обеспокоить короля и его Главного Барда? Вопросы престолонаследия? А что, можно попробовать…

— По крайней мере, — бросил я пробный шар, — принц Мелдрин — отличный лидер. Сыновья человека — большое утешение в трудную минуту.

Тегид медленно кивнул, словно желая, чтобы я понял.

— Верно. Вот если бы у Мелдрона Маура было больше сыновей.

— Ну и в чем тут проблема? — я разыграл простодушное удивление.

— Проблема есть. Королева Мериан была благороднейшей женщиной, под стать Мелдрону Мауру во всех отношениях. Любо-дорого было посмотреть, как они вместе выезжают поутру. Королева любила ездить верхом. Король держал для нее лучших лошадей. Даже посылал за море, чтобы ему привезли коня с Востока. И привезли. Великолепное животное! Король подарил его жене. День, когда она впервые оседлала эту лошадь, стал днем ее смерти. Эта породистая тварь сбросила ее не землю. Королева Мериан ударилась головой о камень и умерла. Король поклялся никогда не брать другую жену.

Эта печальная история мало что прояснила для меня. Оставалось непонятно, причем здесь я? Кажется, подсказка касалась принца Мелдрина, но я пока не видел, как к этому подойти.

— Да, печальная история, — заметил я. — Но, по крайней мере, у короля остался сын.

— Это так. — Краткий ответ Тегида только укрепил мои подозрения.

Итак, у короля Мелдрона Маура неприятности, и они каким-то образом связаны с принцем Мелдрином. Я задумался, но больше ничего в голову не приходило.

— Да, королю повезло, — заметил я осторожно. — Хотя заботы короля — не наши заботы. Я бы не хотел быть королем.

— Не такое уж это везение, — угрюмо ответил Тегид. — Скоро заботы королей станут общими заботами. — Бреон замолчал, а потом и вовсе повернулся и ушел, давая понять, что разговор закончен. Мне же оставалось лишь гадать над его последними словами. Хотя вряд ли меня так уж интересовали придворные интриги. Я устал от игры. Если он не хочет отвечать прямо, значит, на то есть причины. Я предпочел выбросить эту историю из головы.

Два дня сплошных туманов и дождей отнюдь не украсили наше путешествие, но утром третьего дня, как раз когда корабль проходил проливом между материком и Инис Оэр, облака разошлись, и выглянуло солнце. Мы с Тегидом высадились на скалистом берегу, вывели лошадей и немного провели их по тропе, чтобы они привыкли к твердой земле. Когда я оглянулся, корабль уже снова вышел в море.

Остров Оэр изобиловал высокими черными скалами и глубокими долинами с быстрыми ручьями. Хорошее место для диких баранов и орлов, благородных оленей, вереска, дрока и многого другого. Население острова оказалось весьма немногочисленным. Только самые отважные люди рисковали осваивать эти укромные долины или бесчисленные бухты на восточной стороне острова.

День выдался ясным, поэтому мы с удобством достигли западного берега. Солнце уже готовилось окунуться в море, когда мы выехали к защищенной бухте. Там на песке возле белокаменной хижины топталось множество лошадей, и несколько мабиноги присматривали за транспортом своих хозяев. Лодки, о которой говорил Тегид, не видно. Хотя, будь у нас такое желание, мы легко могли бы доплыть до небольшого острова. Бейнайл — означает «Белая скала», и название, надо сказать, выбрали удачно. Если не считать редкой зеленой морской травы вдоль берега, остров казался просто нагромождением белого камня, поднятого со дна моря.

Я не понимал, почему барды выбрали для своих собраний именно это место. Я не видел ничего такого, что отличало бы его от прочих островов. Кроме цвета, пожалуй. Я спросил Тегида, но он невнятно ответил, что Инис Бейнайл — священный центр Альбиона.

Небольшую скалу на острове вряд ли кто-нибудь назвал бы центром чего бы то ни было, ее даже никак не укрепили. Стало быть, для Альбиона это не имело большого значения.

— А где же лодка? — спросил я, оглядывая каменистую бухту.

— Мы немного опоздали. Переправляться следует только при дневном свете, — пояснил Тегид.

Я взглянул на небо в оранжевым и розовых закатных лучах и возразил:

— Так ведь еще не стемнело. Мы бы легко добрались до острова.

Ответ Тегида не допускал дальнейших расспросов.

— Лодка придет утром. Эту ночь мы проведем здесь, на берегу.

Ну что же, я устал от долгой дневной поездки, а с приближением ночи воздух быстро остывал. Мне хотелось только закутаться в плащ и завалиться спать, правда, миска супа не помешала бы. С этим все обстояло нормально. У мабиноги не было проблем с бараниной, хлебом, элем и яблоками. К тому же им было поручено позаботиться о тех, кто, как мы с Тегидом, припоздали. Так что они сделали костер побольше, покормили нас, и мы прекрасно выспались. А на рассвете, как и обещал Тегид, за нами пришла лодка.

Морской туман скрывал остров. Лодка беззвучно выскользнула из тумана. В ней сидел лишь один гребец, гвиддон, которого Тегид знал. Они обменялись приветствиями, а я устроился на средней банке, положив копье на колени. Гвиддон бросил на меня косой взгляд и сказал:

— На священном острове запрещено оружие. Вы должны оставить это здесь.

Я вспомнил обещание, данное Скате. Тегид неправильно понял мое нежелание и попытался меня успокоить.

— Нечего опасаться, — сказал он. — Ничего плохого с нами там не произойдет, а твое присутствие необходимо. — Он махнул рукой одному из оставшихся молодых людей, и я неохотно передал меч и копье на попечение мабинога. Тегид с дубовым посохом в руке устроился передо мной на носу, а гребец взялся за длинное весло на корме. Мабиног столкнул нас с гальки, проследил, как пошла лодка и поспешил обратно к огню.

Оказавшись на глубокой воде, гвиддон развернул лодку и взял курс на остров. Туман, густой, как комок шерсти, сомкнулся вокруг нас. Мир исчез, словно перестал существовать. Мне показалось, что мы перемещаемся не в пространстве, а во времени — в другой день, в другую эпоху. Лодка шла не то в туманное прошлое, не то в будущее, скрытое от глаз. От этого ощущения у меня закружилась голова, и я схватился за деревянные борта обеими руками.

На полпути через узкий пролив туман кончился. Я увидел перед собой остров Белой Скалы, а за спиной осталась лишь сплошная стена тумана, поднимавшаяся из серо-зеленого моря. Никакого прежнего мира…

Выйдя из тумана, лодка пошла быстрее. Уже совсем скоро ее нос коснулся мелкого белого песка Инис-Бейнайла. Тегид выпрыгнул, подтащил лодку на песок, где она и осталась стоять рядом с несколькими другими. Я вылез из лодки и стоял по колено в воде. К моему удивлению, вода оказалась теплой, бледно-голубой и кристально чистой.

Я хотел выйти на берег, но меня остановили.

— Это священное место, а ты не бард. Если бы не Оллатир, тебя вообще не пустили бы на остров. Понимаешь?

Я кивнул. Вид Тегида меня удивил — таким торжественным и серьезным я его не видел. Он взял меня за руку и кратко предупредил:

— Делай только то, что делаю я. Не говори ни слова вслух, пока ты здесь.

Я кивнул, и Тегид отпустил мою руку. Затем он повернулся и зашагал в ногу с нашим гребцом по пляжу. Я ступил на берег, прошел несколько шагов и чуть не упал лицом вниз, охваченный странным ощущением, что я не касаюсь земли. Да это вообще была не земля, а облако какое-то. А еще мне казалось, что я таю, растягиваюсь в длину и в ширину, и скоро зацеплю головой небо. Волосы на голове и на руках защипало, а кожа покрылась мурашками. Я не шевелился, боясь упасть. Как вообще можно ходить по этой ненадежной земле?

Увидев, что я застрял, Тегид поспешил мне на помощь. Положив три пальца мне на лоб, он произнес какое-то незнакомое слово. Мой ступор мгновенно исчез, и я без труда пересек пляж. Мы быстро достигли овечьей тропы над пляжем и пошли по ней вглубь острова, к большому каменистому холму в центре.

По пути я не слышал ни звука: не пели птицы, плеск волн не доходил до меня. Тишина стояла такая, словно на острове лежала рука бога. Я недоумевал. Ясно же, что естественными причинами этого не объяснить. Меня немного подташнивало, так что я внимательно смотрел под ноги. Еще не хватало зацепиться ногой за камень и упасть. Тропа ощутимо шла вверх, я поднял голову и увидел огромный горб белой скалы, парящий передо мной, как гряда вздымающихся облаков. Белый утес с трех сторон открывал вид на море. Узкая тропа вилась вокруг его основания. Не оглядываясь, гвиддон подвел нас к утесу. Тропинка сразу стала крутой; один неверный шаг, и можно рухнуть на галечный берег далеко внизу.

Достигнув самой дальней западной точки, тропа закончилась глухой каменной стеной. Прижимаясь к гладкой скале левым боком, я медленно пробирался вперед и видел, как гвиддон, идущий впереди, подошел к этой стене и исчез. Я вспомнил предупреждение Тегида и промолчал. Тегид подошел к каменной стене, быстро повернулся боком и тоже исчез.

Приблизившись к этому месту, я заметил узкую расщелину — достаточную для того, чтобы протиснуться, если повернуться боком. Через расщелину я попал в короткий туннель. Пол резко пошел вверх. Я сделал еще несколько шагов, вышел на дневной свет и оказался на плоском, покрытом травой плато. Стадо овец паслось на зеленой глади, плывя, как облачка, по зеленому небосводу.

В центре плато возвышался огромный конический холм с приплюснутой вершиной. Был ли этот курган творением природы или создан в древности руками человека, сказать было невозможно. На вершине кургана торчала тонкая колонна. У подножия собрались барды. Их было не меньше ста человек; одни были одеты в коричневое, другие в серое. Я не понял, чем они заняты. Одни несли какие-то прутья, другие помахивали ветками орешника, рябины, дуба и других деревьев. Кажется, в их движении существовал какой-то сложный порядок. Время от времени один из бардов останавливался и трижды ударял жезлом о землю или поднимал ветку и медленно вращал ее над готовой. Подойдя ближе, я стал слышать негромкие разговоры, но языка не понимал.

Один из бардов увидел Тегида и вышел из толпы ему навстречу. Это оказался сам Оллатир, бард короля Мелдрона Маура. Кажется, он обрадовался, увидев меня рядом с Тегидом, но обратился только к моему провожатому. Некоторое время они совещались, после чего к ним подошел еще один. Я хотя и с трудом узнал и его — Руад, бард принца Мелдрина. Оживленный разговор Оллатира с Тегидом оборвался, как только подошел Руад. В тот же момент Оллатир повернулся ко мне.

— Смотри, смотри внимательно — сказал Главный Бард, схватив меня за плечо.

Затем все трое влились в компанию бардов. Я хотел было последовать за ними, но уходящий Тегид положил руку мне на грудь и коротко покачал головой. Я остался один.

Из загадочной фразы Оллатира я понял, что мне отводится роль наблюдателя, а значит, надо найти хорошую позицию, с которой удобно наблюдать за происходящим. Однако ничего такого поблизости не наблюдалось, я не видел даже камня, на котором можно посидеть. Я все еще озирался по сторонам, когда барды по какому-то неслышному сигналу выстроились в стройные ряды и начали обходить подножие кургана медленным, солярным кругом.

Обходя курган, они произносили какие-то слова все на том же странном языке. Завершив третий круг, они поднялись наверх и собрались вокруг центральной колонны.

Я стоял далеко. Отсюда было не разглядеть, что там происходит, тем более, я ничего не слышал. Ну и на что мне смотреть? Кроме толпы бардов наверху, я ничего не видел. Ладно, буду смотреть за ними.

Сверху долетел жужжащий звук; наверное, они пели. Через некоторое время звук прекратился, но какие-то звуки изредка все же долетали до меня. По ним невозможно было сказать, идет ли там дискуссия, кто и что предлагает.

Так прошло все утро. Я вытягивал шею к вершине, пытаясь разобрать хоть что-нибудь, а барды все бормотали и бормотали. Я начал уставать. Я ведь не понимал, что вижу, так что мне стало скучно. Мысли мои разбрелись.

Через некоторое время утреннее солнце пробилось сквозь туман, открыв темно-синее небо. Солнце начало согревать плато. Я разлегся на траве, и меня, конечно, тут же начало клонить в сон. Но стоило мне закрыть глаза, как я вспомнил: Оллатир не похвалит меня за то, что я заснул на посту, поэтому я поднялся на ноги и начал медленно ходить вокруг подножия кургана.

Так прошел целый день. Я то впадал в оцепенение, то прогуливался возле кургана. Горседд бардов, как назвал его Тегид, продолжался. Ничего не происходило. Только солнце медленно совершало свой извечный путь по небу.

Уже поздно вечером я решил еще походить вокруг основания кургана. Я сделал круг, затем другой. Когда я начал третий или четвертый обход, собрание завершилось, и барды начали спускаться. Они разбились на группы: одни спускались вниз, другие остались сидеть на вершине, глядя на море. Только одна небольшая часть задержалась возле колонны. Они продолжали о чем-то ожесточенно спорить.

Я стоял в стороне от всех, на меня никто не обращал внимания. Угрюмые дервидды занимались какими-то важными делами; однако в один из моментов один из них отошел от группы и поспешил через равнину к тропе, ведущей вниз к берегу. Я отметил его уход, и это было единственным моим делом за весь день.

Ни Тегида, ни Оллатира не было среди бардов, спускавшихся с холма. Я предположил, что они остались возле колонны на вершине. Некоторое время там спорили о чем-то, а затем резко замолчали. Барды, задержавшиеся на плато, обернулись и, как мне показалось, с ожиданием смотрели вверх. Однако никакого знака или сигнала не последовало. Ждавшие заняли места позади своих главных, и все двинулись через плато к тропе на склоне. Оттуда начинался долгий спуск к пляжу внизу.

Ко мне подошел Тегид, встал рядом, наблюдая за уходящими, и опять сделал знак хранить молчание. Оллатир спустился последним и ни слова не говоря прошел мимо нас. Тегид занял место позади Оллатира, а я последовал за ним.

К тому времени, когда мы спустились на пляж, лодки так и сновали по проливу между островами. Народ переправлялся на больший остров, где их ждали лошади. Мы уходили последними. Полагаю, так хотел Оллатир, хотя наше ожидание затянулось. Хотелось есть.

Солнце уже склонилось к самой воде, когда мы, наконец, вышли на берег Инис Оэр. Мабиноги и остальные барды уже ушли; под навесом стояли только наши лошади. Как будто никакого горседда и не было. Я забрал свое оружие, лежавшее в каменной хижине, и небольшой сверток с едой. Еду я отнес туда, где стояли Тегид с Оллатиром, все еще что-то обсуждая.

— Останемся здесь на ночь, — сообщил мне Тегид. — Дневной свет недолог, а дел предстоит много.

Оллатир повернулся и пошел прочь по берегу. Тегид какое-то время смотрел ему вслед и, в ответ на мой удивленный взгляд, объяснил:

— Он недоволен. Горседд не… — Он замолчал, подумал и закончил: — В общем, все кончилось плохо.

А что мне оставалось делать? Я кивнул. Тегид рассмеялся.

— Теперь ты можешь говорить, друг.

Как ни странно, пока Тегид не снял с меня запрет, я и не рвался говорить, однако никаких чар на себе не ощущал. Теперь, когда мне вернули способность пользоваться языком, я тут же спросил:

— Ты можешь объяснить, что происходит? И зачем ты вообще привез меня сюда?

Тегид положил руку мне на плечо.

— Оллатир тебе все расскажет. — Я не уверен, но отвернувшись, он, по-моему, пробормотал: — Знание — это бремя. Однажды взвалив его на плечи, уже не сбросишь.

Я смотрел, как он уходит, недоумевая, зачем нужна такая секретность. «Ну да, бремя. Знаю. Да только незнание — бремя еще похуже, — подумал я. — Лучше бы все-таки рассказать мне, в чем дело. А так толку от меня…»