ВОЙНА В РАЮ

Глава 30. БИТВА ПРИ ДАН-НА-ПОРТЕ

Тегид оказался прав: мы видели не последних волков. Хищникам понравилось общение с нами, они шли следом, бесшумно скользя по заснеженному лесу днем и прячась от света костров ночью. Они не нападали, но и с наших следов не сходили.

— Сейчас они сыты, — сказал Тегид. — Но осторожность не помешает. — Он махнул рукой в сторону острых горных пиков, поднимающиеся перед нами. — Скоро мы выйдем из леса. Как только они увидят, что добыча уходит, они нападут.

— Но они же не пойдут за нами в горы, — беспечно сказал я. — Думаешь, стоит нам выйти из-под защиты деревьев, и придется драться с ними?

— Хочешь пари? — усмехнувшись, спросил бард, но почти сразу стал серьезным. — Я правду говорил: до сих пор мне такие волки не попадались.

Я понял, что он имел в виду. Все дни после нападения я ощущал на себе взгляд незримого наблюдателя. Мне то и дело приходилось оглядываться, но только пару раз я замечал призрачные силуэты волков, мелькавшие в темноте леса.

Для пущей безопасности мы держались поближе к реке. И хотя русло сужалось, а тропа становилась все круче, высокий скалистый берег давал некоторую защиту, к тому же быстрая река не замерзала. Ночью мы развели костры повыше, а воины дежурили от заката до рассвета. Дежурил и я. Закутывался в плащ, топал ногами, чтобы согреться, щипал себя, чтобы не заснуть, до рези в глазах всматривался в ночную темень, а потом едва волочил ноги обратно в лагерь, чтобы провалиться в тупой сон до восхода.

Беда в том, что солнце мы видели редко. Небо было постоянно затянуто облаками, сверху то и дело падал снег, мы жили в мире, лишенном света и тепла. Альбионом правил Соллен, прочие времена года он отправил в вечное изгнание. Один темный день сменял другой. Тегид ворчал:

— Снег будет идти, пока властвует лорд Нудд.

Каменистая тропа, и без того узкая, стала еще уже. Лес редел, деревья становились чахлыми, гнутыми от постоянных ветров, они стояли все дальше друг от друга, как будто сторонились соседей. Небо, похожее на лед, становилось все ближе по мере того, как мы поднимались к нему. Рваные клочья облаков и снежные шквалы не давали разглядеть путь впереди. А позади лежала мрачная белая мгла, лишь кое-где из нее торчали каменные валуны размером с дом. Мы поднялись выше линии леса и шли к перевалу, ведущему в скалистое сердце Кетнесса.

С каждым днем подъем становился все круче, ветер все холоднее, снег все гуще и быстрее. За день мы теперь проходили меньше, чем накануне. Ноги гудели от напряжения, лицо и руки горели от порывов обжигающего ветра, и отогревать окоченевшие руки и ноги становилось все труднее.

Дрова мы несли с собой. Сколько могли захватить. Собственно, несли лошади, мы не смогли бы. Без дров нам не выжить среди голых вершин, где ветер воет и стонет постоянно. Каждую ночь мы сжигали драгоценное топливо в тщетных попытках согреться. Пожалуй, я поторопился, когда думал, что выйдя из леса мы избавимся от волков. Уже на вторую ночь над лесом мы опять их услышали — где-то высоко в скалах. Выли они жутко. А на следующий день мы их увидели на тропе позади нас. Волки больше не скрывались. Но и не нападали. Пока соблюдали дистанцию.

А может, они и не будут нападать? Зачем? Можно же просто подождать, пока мы сами не начнем валиться на тропе один за другим. Будут хватать отставших, тех, кто слишком замерз и ослаб, тех, кто не может идти дальше. Чтобы этого не случилось, король приказал воинам идти в арьергарде и помогать слабым на тропе, ну и волков отгонять.

Снега становилось все больше. Чем выше мы поднимались, тем холоднее становилось, хотя, казалось, что дальше некуда.

Против нас объединенными силами выступали холод, голод и усталость. Несмотря на предосторожности короля, мы начали терять людей. Каждое утро, уходя со стоянки, мы оставляли там нескольких замерзших. Иногда падали те, кто шел впереди по тропе. Падали, и больше не поднимались. А иногда они просто проваливались в снег на обочине, и больше их никто не видел. Над телами, которые мы находили, складывали небольшую каменную насыпь. Тех, кого мы не нашли, оставили волкам.

До перевала с именем Ущелье Рона не дошли пятьдесят человек. В этом месте тропа проходит между двумя скальными массивами над грохочущим водопадом. Река называется Афон Абви. Она мчится к горным долинам, поднимая туман, тут же замерзающий на камнях ледяной коркой.

В Ущелье Рона мы оставили еще пятерых. Подул порывистый ветер, и люди просто не удержались на льду. Их стащило в пропасть. Надеюсь, больше никогда не увидеть этого зрелища: тело падает, ударяется о край ущелья, скользит по покрытым льдом камням, и наконец исчезает в бурлящей воде. Иногда мы слышали отрывистые крики. Эхо долго повторяло их уже после того, как жертва скончалась. Однако мы шли дальше. Предательская горная тропа изобиловала резкими неожиданными поворотами. Она обледенела, а сверху ее присыпало снегом. Коварнее трудно вообразить.

Единственное утешение заключалось в том, что если для нас путь был неимоверно труден, то для наших преследователей он был труден вдвойне. Мы видели их: иногда очень далеко позади; иногда достаточно близко, чтобы добросить до них камнем. Здоровенный черный вожак стаи следил за каждым нашим движением, похоже, он никогда не уставал.

За долгую дорогу я даже попривык к ним. Во всяком случае, страха они не вызывали. А вот Тегид проявлял все большую осторожность. Он часто останавливался, быстро оборачиваясь назад, словно хотел застать врасплох нечто невидимое.

В ответ на мое недоумение он прищурился и, прикрыв глаза от летящего снега, ответил:

— Там что-то есть.

— Волки там есть, — ответил я. — Надеюсь, ты о них не забыл?

Он резко дернул головой.

— Не волки. Что-то еще.

— Да что там может быть?

Он не ответил, но какое-то время пристально наблюдал за тропой сзади. Затем повернулся и пошел. Я старался идти с ним в ногу, но теперь и во мне поселился страх. Я постарался убедить себя, что стаи волков вполне достаточно, чтобы объяснить дурное предчувствие, и в то же время чувствовал, что опасность близка. Я поделился своими опасениями с бардом, но он не обратил на меня внимание, только все так же время от времени оборачивался и смотрел на тропу. Ничего там не было. Только вдали изредка мелькала волчья тень.

Наши запасы продовольствия подходили к концу. Дров осталось совсем мало. Люди вяло спорили, что убьет нас раньше: голод, холод или волки. Три дня мы еще держались, усталые и замерзшие, но все-таки голод заставил нас убить и съесть первую лошадь. Первые куски конины были съедены сырыми. Шкуру тщательно соскоблили и отдали женщинам, чтобы они укрывали детей. Маленький Твэрч жадно пожрал остатки потрохов. Я припрятал кость, чтобы он мог ее погрызть потом, и передал его молодой девушке, которая вместе с матерью ехала на моей лошади. Муж женщины сгинул в пропасти. Она горевала, но все-таки попыталась мне улыбнуться: щенок был хорошим развлечением для дочки. Твэрч тоже казался довольным.

Король неизменно возглавлял наш поход. Иногда он спешивался и шел рядом с Тегидом, но чаще ехал один. Каждая людская потеря ранила его; он переносил чужую боль как свою собственную. Однако он не собирался жертвовать живыми ради мертвых. Поэтому он ехал впереди, склонясь к спине лошади, опустив плечи, словно на него давила тяжесть страданий, выпавших на долю его людей из-за его решения идти в Финдаргад. Люди роптали, но короля это не смущало. Думаю, его расстраивало то, что среди нас не все думали, как он.

Чаще других (и громче других) в решениях короля сомневался принц Мелдрин. Вообще-то ему надлежало бы первому поддерживать отца, но возле него все время затевались ссоры и звучали жалобы. Он даже позволял себе издевательские выкрики. Стоило нам остановиться, как тут же звучал его ехидный голос:

— Ну и куда теперь, Великий Король? — кричал он всякий раз, когда случалась хоть малейшая передышка. — Объясни нам еще раз, зачем мы тащимся в этот твой Финдаргад. — Мелдрин знал, что отец не ответит. Король соблюдал добровольную клятву, и не стал бы говорить даже для того, чтобы защитить себя от насмешек сына.

Стыдно признаться, но, доверяя королю безоглядно, я тоже сомневался в мудрости его решения. Нелегко поддерживать в себе надежду в холодном и пустом сердце Соллена. Сезон снегов — не время для планов на будущее. Шаг вперед, еще шаг — вот и все наше будущее. Еще шаг, и еще один… Прочее меня мало волновало.

В тот день, когда мы наконец увидели Финдаргад — огромную, многобашенную крепость, величественную каменную корону на огромном гранитном челе Кетнесса, объявились и наши истинные преследователи. Я сказал «день», но небо оставалось таким же темным, как в сумерки, и снег кружился вокруг наших замерзших лиц. Тегид резко остановился и обернулся, словно пытаясь поймать крадущего за ним вора. Он уже много раз так делал, ничего удивительного. Только на этот раз темные глаза барда испуганно расширились.

— Что такое, брат? — спросил я, подходя поближе.

Вместо ответа он дубовым посохом указал на тропу позади нас. Я обернулся и увидел то же самое, что и он. Сердце мое сжалось в комок; незримая гигантская рука стиснула горло, в животе случился спазм.

— Что… что это такое? — едва выговорил я.

Тегид молча стоял рядом со мной.

Я не могу описать увиденное. Слова для такого не предназначены. Я видел огромное, желтое, раскоряченное чудовище. Между кривыми ногами, если это можно назвать ногами, волочилась какая-то кишка; из его облезлой шкуры торчали пучки черной щетины; узкие глаза горели тупой злобой. Тварь разинула рот, лягушачий, беззубый и мокрый, с длинного языка стекала слюна или какая-то другая гнилостная мерзость; длинные, худые руки болтались по сторонам; иногда они хватили камни и расшвыривали их, освобождая дорогу. А за ним торопился целый легион гротескных монстров. Сотни причудливых существ! Каждое страшнее другого. Какие-то отвратительные скелеты, твари с опухшей плотью, зловещие лица, бешеные ноги — и все это неслось к нам с невероятной скоростью. Казалось, глубокий снег они просто не замечали. Длинные или короткие, толстые или отощавшие до состояния скелетов, огромные и отвратительные, маленькие, но все равно отвратительные, они неслись по снегу, словно вал рвотной массы.

Ими двигала ненависть. Сумасшедший внешний вид — полбеды, главное — от них исходил поток парализующей силы, злобный, мощный яд, губящий все, к чему прикасался. Перед собой они гнали волков, то и дело подстегивая их, доводя до ярости. Быстро и уверенно, как смерть, волки и демоны приближались к нам. Кто способен устоять перед таким грозным натиском?

— Это Хозяин Уфферна, — сказал Тегид шепотом. — Коранид.

Да, из Уфферна к нам пожаловала толпа демонов; именно их ждал Тегид на протяжении многих дней пути.

Коранид — просто слово, оно совсем не передавало ужаса перед этими исчадиями ада. Я видел воплощенное зло, гниение, облаченное разлагающейся плотью. Я видел смерть. Руки мои ослабели, ноги покинула сила, даже желание бежать не возникло. Хотелось просто лечь на землю и накрыться плащом. Именно этого и хотела орда чудовищ. Им во что бы то ни стало необходимо было остановить нас, пока мы не добрались до крепости — понятия не имею, зачем они ждали так долго, зачем не пришли сразу, как только мы ушли из Сихарта.

Я бросил взгляд на твердыню Финдаргада, оценивая расстояние.

— Далеко. Нам не успеть!

— Должны, — сказал, как сплюнул, Тегид. — Если доберемся к Дун-на-Порту, у нас будет шанс.

Мы побежали к королю. Мелдрона новость, похоже, не удивила.

Он перевел усталый взгляд на перевал и поднес к губам сигнальный рожок. Мгновение спустя сквозь завывания ветра пробился резкий сигнал тревоги. При первом же предупреждении, эхом разнесшемся среди холодных скал, люди инстинктивно начали действовать именно так, как требовал сигнал. Прозвучали другие рожки, побуждающие людей собрать последние силы и устремиться, барахтаясь в снегу, в сторону крепости.

Перевал Дун-на-Порт, Ворота Крепости, был прямо перед нами. Он представлял собой седловину, по которой шла тропа. За ним возвышалась горная цитадель Мелдрона Маура. Мне даже показалось, что мы успеем добраться до ее стен.

Тем временем Тегид по приказу короля призвал воинов к оружию. Я сбросил ножны с меча и повесил оружие на бедро. Сжимая окоченевшими пальцами холодное древко копья, я побежал к другим воинам, стоящим сзади, останавливаясь только для того, чтобы поднять на ноги споткнувшихся и направить в нужном направлении.

Принц Мелдрин нахмурился, когда я присоединился к другим воинам, ему стало не до того, чтобы думать о местах в отряде. Дождавшись, когда последний из отставших проковылял мимо, мы клином перекрыли тропу от края до края. Чтобы добраться до наших родичей и короля, сброду лорда Нудда придется сначала разделаться с нами. Я не знал, опасны ли демонам наши мечи и копья, но очень надеялся, что им не придется по вкусу наше железо.

Когда боевой клин выстроился, я оказался недалеко от центра во второй шеренге. Наши копья лежали на плечах воинов первой шеренги. Тегид и король вели людей к перевалу, а мы медленно двинулись по тропе обратно, навстречу наступающему врагу. При виде наших сомкнутых рядов демоны подняли страшный галдеж, жалобный и яростный одновременно, в нем слышалось обещание будущих мучений, способных подавить самую решительную волю. Их вопль накрыл нас порывом ветра, но мы не дрогнули, и когда кораниды приблизились, приветствовали их насмешками и боевыми кличами.

Вблизи я заметил, что далеко не все демоны вооружены. Только некоторые сжимали когтистыми лапами мечи, другие тащили обожженные в огне дубины. Большинство шло с пустыми руками. Впрочем, так продолжалось недолго. Они принялись на ходу выворачивать камни и тут же принялись швырять их в нашу сторону. Вот тут нам очень пригодились щиты.

Тот, кто командовал демонами, послал вперед волков. Голодные, обезумевшие от страха звери, доведенные до исступления своими бесчеловечными повелителями, бросились на нас. Вот уж это на сражение было совсем непохоже. Мы просто принимали их на копья, когда они прыгали, и они умирали, в бессильной злобе пытаясь укусить острое железо.

Но за волками шли основные силы коранидов. Эти были привычны к бою, не боялись ни смерти, ни боли, но даже их озадачила безуспешная атака передового отряда. Толпа, прущая на нас, ужасала: голые черепа, раздутые тела, выходцы из могил; уродливые монстры, все до одного. Никакой одежды: обнаженные, уродливые, пародии на человеческие тела, злобные слуги еще более отвратительного хозяина. Многие наши воины содрогнулись от этого зрелища, и винить их было не за что.

Я искал глазами предводителя и не видел. Однако он, без сомнения, был где-то здесь, кто-то же направлял атаку. Волна тошнотворного ужаса захлестнула меня с приближением вражеского воинства. Инстинкт подсказал, что это чувство вызвано не только отвращением видом монстров. Лорд Нудд был рядом. Я чувствовал его, чувствовал отчаяние, внушенное одним только его присутствием. И я вспомнил надежду, посетившую нас на пепелище Сихарта: враг не всемогущ. Единственным оружием Нудда были страх и обман. Сдайся, и он будет праздновать победу. Если же бросить ему вызов, его атака, какой бы страшной она не казалась, потерпит неудачу. Он не может сражаться с людьми, которые его не боятся. В этом его слабость — хотя, пожалуй, единственная.

Орда Демонов обрушилась на нас. Они ужасно орали. Передний ряд воинов подался назад под этим напором, но оружия не бросил. Из ран демонов вместо крови хлынула черная желчь и нас окутал тошнотворный смрад. К горлу подступил рвотный спазм. Сильные мужчины давились и блевали, из глаз текли слезы. Вид у ненавистных существ был мерзкий, но смрад еще хуже. Он странным образом подействовал на воинов. Передняя цепь дрогнула, провисла, а затем сломалась, храбрые люди, не вынеся смрада, побежали.

Через несколько мгновений от бесстрашного отряда Мелдрина практически ничего не осталось. В беспорядке он бежал к перевалу, а демоны и волки с воем преследовали его. Принц Мелдрин изо всех сил пытался вернуть своих людей. Он кричал им:

— Вернитесь! Стоять, держать строй! Вы же воины! — Но его никто не слушал, паника поселилась в сердцах людей. Да, я тоже бежал. У меня не было выхода — только бежать, чтобы не оказаться затоптанным. Мы достигли перевала Дун-на-Порт. Здесь я решительно остановился. С обоих сторон высились каменные утесы. Проход был совсем узким. Ясно, что здесь не нужно большое войско, чтобы сдержать любое количество наступающих. Я повернулся в сторону надвигающегося потока жутких тварей.

Здоровенный черный волчище нес на спине завывающего демона. Страшно рыча, волк скакал за убегающими воинами. Я выступил вперед. Зверь и демон увидели меня одновременно и бросились в атаку. Я подождал, пока волк на приблизился на расстояние прыжка, опустил копье и вонзил в открытую пасть. Волк поднялся на дыбы, царапая воздух, задыхаясь и давясь собственной кровью. Демон хотел прыгнуть на меня, но подоспевший принц Мелдрин одним ударом развалил череп демона пополам. И демон, и волк сдохли у наших ног.

Размахивая корявой дубиной, подлетел еще один демон. У этого голова была плоской, как у рептилии. Принц отбил дубину и тем же движением отрубил демону руку. Следующий удар пронзил мерзкое существо насквозь; он завалился назад, выпустив облако смердящего газа и гноя. Мелдрин тем временем сразил еще одно отвратительное существо. Столько же ударов мне понадобилось на двух тварей, чтобы отправить их обратно в преисподнюю.

— Да их легче убивать, чем овец! — ликовал принц. — Тут навыки не нужны. Просто придется поработать побольше, наша слава от нас никуда не денется!

Он верно сказал. Демоны определенно не обладали даже зачатками военных умений или навыками владения оружием. Они могли пугать, но против воинов лицом к лицу они беспомощны. Они могли швырять камни и свои дубинки, могли рвать клыками и когтями, но не могли организовать атаку. Но их было много, слишком много. Мы с принцем вряд ли сможем их удержать. Они задавят нас численностью. Но пока мы стояли в узком проходе между скалами и косили их, как траву.

Опаснее были волки. Быстрые и свирепые, они-то прекрасно знали, как нападать. Но демоны довели их до такого исступления, что они забыли обо всем и просто бросались на нас. Оставалось подпустить их поближе, нанести верный удар и смотреть, как волк либо сдохнет, либо сбежит, кусая самого себя в безумной ярости.

Я услышал новый звук за спиной развернулся, готовый нанести удар.

— Тверже держи копье, брат! — раздался громкий голос. Это подоспел Паладир, и с ним почти полный отряд принца Мелдрина. Саймон — Сион Хай — стоял рядом с ним. Они оценили нашу позицию и вернулись, чтобы присоединиться к бою.

— Ага, теперь вы хотите примазаться к нашей победе, — недобро усмехнулся принц. — Мы тут сами управимся.

— Ну уж нет, принц. Хочешь всю славу заграбастать себе? Здесь на всех хватит, — ответил герой.

— Докажи! — воскликнул принц. — Только мечом, а не языком!

— Ну что ж, смотри! — Паладир крякнул, поднял здоровенный меч и ударил по демонам, бегущим толпой на нас. Как он был великолепен! Каждое движение — смертоносное совершенство! Он убивал одним ударом. Настоящий жернов войны, а враг — зерно. Тела валились вокруг него, как шелуха.

Саймон издал оглушительный вопль и вступил в бой вслед за королевским телохранителем, заботясь лишь о том, чтобы не попасть под мощный замах. Клинки Паладира и Сиона поднимались и опускались как один. Чтобы не уступать им, мы с принцем Мелдрином удвоили усилия. Нам удалось прорубить широкую просеку в очередной волне демонов, и я перестал думать о себе. Осталась только обычная воинская работа.

Видя, как покорно гибнут кораниды, остальные воины поспешили нам на подмогу, и вскоре перевал Дун-на-Порт оказался завален телами наступавших. Это была великая работа. Несмотря на холод, пот лил с нас ручьями; пар от дыхания туманил воздух.

Зловоние вышибало из глаз слезы, но воины успели притерпеться к смраду. Они подбадривали друг друга выкриками. Плечом к плечу мы противостояли натиску отвратительных тварей. Нет, не только противостояли, мы побеждали! Их было много, очень много, но мы бы положили всех, вот только день кончался.

Свет быстро тускнел, нам стало трудно различать врага, а вот ему отсутствие света не доставляло никаких проблем. Скоро это начало сказываться: их удары становились точнее, а наши — наоборот. Напор тварей только усиливался, а мы заметно уставали. Оно и понятно. Тьма — это их стихия. Они прекрасно видели в темноте. Потому и на Сихарт напали глубокой ночью. Несмотря на это, мы продолжали сражаться даже после того, как стало ясно, насколько это малоэффективно. И в этом была наша промашка.

Глубокая солленская тьма наконец захватила горный перевал. Ветер завыл с удвоенной силой и заглушил крики коранидов. Паладир повернулся к принцу.

— Я не боюсь, но все-таки мне надо видеть, с кем сражаться.

— Да и мне тоже, — задышливо ответил принц Мелдрин. — Наша задача — сохранить до завтра хотя бы остатки сил.

В темноте отступать по извилистой горной тропе трудно. Кое-как мы поднялись наверх, буквально ощупью отыскивая дорогу к массивным воротам и высоким каменным стенам Финдаргада. Тяжелые ворота за моей спиной захлопнулись, и мне этот звук очень понравился. Внутри нас ждали родичи с сухими плащами и чашами пива. У многих воинов свело пальцы, так что оружие у них пришлось отнимать силой, и если бы взамен им не предложили теплые чаши, вряд ли они отдали бы копья и мечи по своей воле. Раненых несли, те, кто держался на ногах, брели самостоятельно.

В Финдаргаде не было нужды с продовольствием. Те, кто пришел раньше, успели приготовить ужин из крепостных запасов. В зале горело множество факелов, а вдобавок пылали три огромных очага. На столы перед нами водрузили еду, да только многие так измотались в бою, что не могли есть. Мы тупо сидели на скамьях перед очагом, сгорбившись, как старики, прижимая чаши к груди и время от времени отхлебывали пиво. С ним жизнь не казалась такой беспросветной.

Король ходил среди воинов, Тегид шел рядом, прославляя храбрость, восхваляя мастерство, находя для каждого ободряющее слово, возвращая мужество в сердца. Мелдрон Маур наблюдал за битвой с вала, пока темнота не скрыла это зрелище.

Дошли и до меня. Тегид сказал:

— Король отметил твою храбрость. Она спасла множество жизней.

— Великий король, мне жаль, что я не смог сделать большего, — через силу ответил я. Вот уж кем, кем, а героем я себя совершенно не ощущал. — Наверное, если бы я не остановился, кто-то другой сделал бы это за меня. В любом случае, я не сделал ничего такого, чего не сделал бы твой сын.

Король Мелдрон что-то шепнул на ухо Тегиду, и бард повернулся ко мне.

— Ты не догадываешься, но только ты сделал больше, чем принц. Ты со всей преданностью поддержал короля, в то время как другие этого не сделали. Даже принц не может похвастаться таким. Не умоляй своей славы: ты никогда не опозорил своего короля непослушанием.

Они двинулись дальше. В тот вечер я был слишком утомлен, чтобы осознать полный смысл слов короля, но вскоре у меня появилась возможность поразмыслить над каждым словом из сказанного.