Нэпман 9. Восхождение

Глава 8 Политические игры

Утро выдалось теплым и ясным. Неожиданно чистое после вчерашнего дождя бакинское небо словно предвещало удачный день.

В девять тридцать я вышел из гостиницы, где меня уже ждал представительский автомобиль. Черный лимузин американского производства с небольшим красным флажком на капоте.

— В ЦК, к товарищу Багирову, — распорядился я, усаживаясь на мягкое кожаное сиденье.

Автомобиль плавно тронулся, увозя меня по широким улицам центрального района Баку.

Город заметно преобразился после дождя. Без привычной пыли и копоти отчетливее проступала его истинная красота, причудливое сочетание восточной архитектуры с европейским модерном, узкие улочки старого города и просторные бульвары новых районов.

Здание ЦК Компартии Азербайджана, расположенное в бывшем дворце нефтепромышленника Тагиева, впечатляло размахом. Белоснежный фасад в неоклассическом стиле, мраморные колонны, широкая парадная лестница. Над входом развевался красный флаг с символикой республики.

У входа меня встретил помощник Багирова, крепкий высокий парень в безукоризненном темном костюме.

— Товарищ Краснов? Добро пожаловать. Товарищ Багиров ожидает вас.

Мы поднялись по мраморной лестнице и прошли через анфиладу просторных кабинетов, где работали сотрудники республиканского ЦК.

Повсюду царила атмосфера деловитой сосредоточенности. Сотрудники что-то писали, печатали на машинках, разговаривали по телефонам.

Наконец, мы достигли приемной первого секретаря. Просторного помещения с мраморным полом и тяжелыми бархатными портьерами. За массивным столом сидел секретарь, который, увидев нас, немедленно поднялся:

— Товарищ Багиров ждет вас. Прошу следовать за мной.

Массивные дубовые двери распахнулись, и я вошел в кабинет руководителя республики. Просторное помещение с высоким потолком, отделанное темными деревянными панелями, с большими окнами, выходящими на Приморский бульвар.

В центре огромный письменный стол, заваленный папками с документами. На стенах портреты Ленина и Сталина, карта Азербайджана, несколько фотографий промышленных новостроек.

Из-за стола навстречу мне поднялся Багиров. Невысокий, коренастый мужчина с густыми черными бровями и внимательным, пронизывающим взглядом. Темный костюм безупречного кроя сидел как влитой на крепкой, атлетически сложенной фигуре.

— Товарищ Краснов, рад познакомиться лично, — Багиров пожал мою руку крепким, уверенным рукопожатием. — Прошу садиться.

Он указал на кресло напротив своего стола и вернулся на свое место. Несколько секунд первый секретарь внимательно изучал меня, словно оценивая противника перед схваткой.

— Итак, товарищ Краснов, — начал он без предисловий, — вы произвели настоящий переворот в Азнефти за считанные дни. Арест руководства, внедрение новых технологий, масштабная кадровая перестановка. — Он выдержал паузу. — Впечатляюще.

Я понял, что Багиров ждет реакции, объяснений, может быть, даже извинений за столь решительные действия без предварительных консультаций с республиканским руководством. Но я решил сразу взять правильный тон:

— Ситуация требовала немедленных мер, товарищ Багиров. Масштабы хищений, техническая отсталость, саботаж модернизации. Все это угрожало не только экономическим интересам республики, но и обороноспособности всей страны.

Багиров слегка наклонил голову, внимательно слушая.

— У меня полномочия от товарища Сталина и наркома Орджоникидзе на проведение решительных преобразований, — продолжил я. — В идеале я хотел бы предварительно проконсультироваться с вами, но события развивались стремительно. После вчерашнего успешного испытания турбобура и обнаружения документов о финансовых махинациях медлить было нельзя.

Багиров откинулся в кресле, барабаня пальцами по столу.

— Я понимаю ваши мотивы, товарищ Краснов. И, честно говоря, во многом разделяю вашу оценку ситуации.

Первый секретарь поднялся и подошел к окну, глядя на панораму Баку.

— Я давно подозревал, что в Азнефти не все чисто. Роскошные автомобили, особняки, заграничные курорты… — Он повернулся ко мне. — Откуда у советских хозяйственников такие средства? Но мне не хватало доказательств и поддержки центра для решительных действий.

Он вернулся к столу и поднял трубку телефонного аппарата:

— Принесите материалы по Азнефти.

Через минуту в кабинет вошел помощник с объемистой папкой, которую положил перед первым секретарем. Багиров раскрыл ее, и я увидел многочисленные докладные записки, аналитические справки, статистические отчеты.

— Мы не сидели сложа руки, товарищ Краснов. Вот результаты нашего собственного расследования деятельности руководства Азнефти. Как видите, — он перелистывал документы, — мы пришли к похожим выводам. Хищения, коррупция, техническая отсталость, саботаж модернизации.

Это открытие несколько изменило мою стратегию разговора. Багиров предстал не как чиновник, защищающий местные интересы, а как руководитель, заинтересованный в наведении порядка.

— В таком случае, товарищ Багиров, наши цели совпадают, — сказал я. — Позвольте представить вам результаты нашей работы и программу дальнейших преобразований.

Я раскрыл портфель и достал подготовленные материалы. Следующий час мы с Багировым детально обсуждали результаты инспекции, финансовые злоупотребления, обнаруженные Корсаковой, технические аспекты внедрения турбобуров и каталитического крекинга.

Первый секретарь быстро схватывал суть, задавал точные, иногда неожиданно глубокие технические вопросы, демонстрируя хорошее понимание нефтяной отрасли. Особенно его интересовали экономические последствия преобразований.

— Каков будет экономический эффект от модернизации для республики? — спросил он, когда я закончил техническую часть доклада.

— По нашим расчетам, внедрение турбобуров позволит увеличить добычу нефти минимум на сорок процентов в течение двух лет. Каталитический крекинг повысит выход бензина и других ценных нефтепродуктов на тридцать-сорок процентов. В финансовом выражении это даст дополнительно около ста миллионов рублей ежегодно.

— А сколько из этих средств останется в республике? — прищурился Багиров.

Вот оно, подумал я. Ключевой вопрос.

— Согласно новой модели, которую я предлагаю, тридцать процентов сверхплановой прибыли должно направляться в бюджет республики для социальных нужд и развития инфраструктуры, — ответил я. — Еще двадцать процентов на улучшение жилищных условий и социальное обеспечение рабочих нефтепромыслов.

Лицо Багирова слегка смягчилось.

— Это существенно больше, чем предусмотрено нынешними нормативами.

— Товарищ Сталин и нарком Орджоникидзе одобрили новую модель распределения, — сказал я. — Они понимают, что республика, дающая стране столь ценный ресурс, должна получать справедливую компенсацию. К тому же улучшение благосостояния нефтяников и их семей — прямой путь к повышению производительности труда.

— Разумный подход, — кивнул Багиров. — Но теперь о кадрах. Кого вы планируете назначить на ключевые должности?

Я достал заготовленный список и передал первому секретарю:

— Как видите, большинство руководящих постов займут азербайджанские специалисты. Касумов — главный инженер, Гасанов — начальник производственного отдела, Гулиев — руководитель технического контроля. На должность директора Азнефти предлагаю назначить Мамедли — опытного инженера, члена партии с 1918 года.

Багиров внимательно изучил список, его брови слегка поднялись:

— Молодые кадры. Средний возраст около тридцати лет.

— Молодые, но опытные и талантливые специалисты, — ответил я. — Многие из них годами предлагали инновационные решения, которые блокировались прежним руководством. Тот же Касумов три года пытался внедрить свой турбобур, который теперь признан революционной технологией.

Багиров задумчиво побарабанил пальцами по столу:

— Но есть одна проблема, товарищ Краснов. Вы, кажется, недооцениваете сложность местных взаимоотношений. Баку — город кланов. Здесь семейные и родовые связи иногда значат больше, чем партийная принадлежность.

— Я знаком с этой спецификой, товарищ Багиров, — ответил я. — Но считаю, что производственные вопросы должны решаться на основе профессионализма, а не родственных связей.

— В идеале да, — Багиров усмехнулся. — Но мы живем в реальном мире. Позвольте внести несколько корректив в ваш список.

Он взял карандаш и сделал пометки напротив нескольких фамилий:

— Рагимов вместо Гулиева на техническом контроле. Он опытнее и имеет больший авторитет среди старых нефтяников. Керимов должен остаться начальником отдела кадров. У него отличные связи с профсоюзом. А Мамедли… — он задумался, — неплохой инженер, но слабый администратор. Лучше поставить его заместителем, а директором — Ахмедова. У него большой опыт хозяйственной работы и прочные связи в наркомате.

Я внимательно рассмотрел предложенные кандидатуры. Все они имели хорошую репутацию, не были связаны с коррупционными схемами Мамедова и Рахманова.

— Согласен с вашими поправками, товарищ Багиров, — кивнул я. — Действительно, важно учитывать местную специфику. Но позвольте поставить одно условие. Касумов должен получить полную свободу действий в техническом развитии. Никакого вмешательства в его работу со стороны администрации.

— Безусловно, — согласился Багиров. — Такой талант нужно беречь и поддерживать. Кстати, я уже дал указание представить его к награждению Орденом Трудового Красного Знамени за разработку турбобура.

Разговор плавно перешел к стратегическим аспектам развития нефтяной отрасли. Я поделился с Багировым долгосрочными планами создания единой системы «Союзнефть», которая объединит все нефтяные ресурсы страны под централизованным управлением.

— В рамках этой системы бакинские промыслы остаются ключевым элементом, — пояснил я. — Но мы также планируем развитие новых нефтяных районов в Поволжье, Коми, Западной Сибири. Перспективные геологические исследования уже ведутся.

— Не приведет ли это к снижению значимости Баку? — насторожился Багиров.

— Напротив, — возразил я. — Баку станет экспериментальной и научной базой для всей советской нефтяной промышленности. Здесь будут разрабатываться и внедряться передовые технологии, которые затем распространятся на новые месторождения. Мы создадим в Баку научно-исследовательский институт нефти, конструкторское бюро, центр подготовки кадров для всей отрасли.

Лицо Багирова просветлело:

— Это действительно повысит престиж республики и создаст новые рабочие места для нашей интеллигенции.

— Более того, — продолжил я, — в свете международной обстановки значение Баку для обороноспособности страны только возрастает. Высокооктановый авиационный бензин, моторные масла для танков, смазочные материалы для военных механизмов. Все это жизненно необходимо для современной армии.

Багиров внимательно слушал, время от времени делая пометки в блокноте. Когда я закончил изложение стратегических планов, он поднялся из-за стола:

— Товарищ Краснов, ваша программа получает полную поддержку республиканского руководства. Я лично проконтролирую процесс реорганизации и окажу необходимое содействие. Сегодня же поручу республиканскому НКВД оказать помощь в расследовании финансовых злоупотреблений бывшего руководства Азнефти. А партийным органам — обеспечить политическую поддержку вашим начинаниям.

Багиров подошел к телефону и набрал номер:

— Керимов? Багиров. Подготовьте постановление Совнаркома республики о поддержке реорганизации Азнефти согласно программе московской комиссии. Срочно. И соберите бюро ЦК на восемнадцать часов. Будем обсуждать кадровые вопросы.

Положив трубку, он повернулся ко мне:

— Считайте, что политическая поддержка обеспечена. Но позвольте дать несколько советов. — Он понизил голос. — Будьте осторожны с некоторыми представителями местной элиты. Не все приветствуют перемены. У Мамедова и Рахманова много родственников и друзей в различных структурах. Они могут попытаться саботировать ваши начинания или даже…

Он не закончил фразу, но смысл был ясен.

— Я ценю ваше предупреждение, товарищ Багиров, — кивнул я. — Мы уже столкнулись с попыткой физического вмешательства. Принимаем все необходимые меры безопасности.

— Очень хорошо, — Багиров слегка улыбнулся. — В нашем краю горячие головы иногда забывают о партийной дисциплине. Но будьте уверены, республиканское НКВД обеспечит вашу безопасность.

Мы еще около часа обсуждали детали предстоящей реорганизации, технические аспекты модернизации, финансовые вопросы. Багиров проявил себя компетентным, прагматичным руководителем, глубоко понимающим проблемы отрасли и заинтересованным в ее развитии.

Когда встреча подошла к концу, первый секретарь проводил меня до дверей кабинета:

— Товарищ Краснов, я рад, что центр направил в Баку человека вашего калибра. Я уже наслышан о ваших успехах в металлургии, автомобилестроении и нефтедобыче. Слишком долго нефтяная промышленность республики находилась в руках людей, думающих только о личном обогащении. Поверьте, партийная организация Азербайджана сделает все для успеха вашей миссии.

Я пожал протянутую руку:

— Благодарю за поддержку, товарищ Багиров. Вместе мы превратим бакинскую нефть из предмета спекуляций и махинаций в мощное оружие социалистического строительства и укрепления обороноспособности страны.

Покидая здание ЦК, я чувствовал удовлетворение. Визит к Багирову прошел даже лучше, чем я рассчитывал.

Получив политическую поддержку республиканского руководства, мы могли действовать решительно и быстро, не опасаясь бюрократических препон и саботажа со стороны местных органов власти.

Автомобиль уносил меня обратно к гостинице, а я уже мысленно планировал следующие шаги. Реорганизация Азнефти, создание научно-исследовательского института, внедрение турбобуров и каталитического крекинга, модернизация нефтеперерабатывающих заводов. Все это требовало скоординированных действий множества специалистов, четкого планирования и жесткого контроля за исполнением.

Но важнее всего то, что преодолен политический барьер. Багиров не просто согласился с нашими планами, он сделал их частью собственной политики. А это значило, что преобразования получат необходимый административный ресурс и поддержку на всех уровнях республиканской власти.

Автомобиль плавно остановился у подъезда гостиницы «Интурист». Бакинское солнце уже поднялось высоко, заливая город ярким полуденным светом.

Я вышел из машины, ощущая необычный для себя душевный подъем. Встреча с Багировым превзошла все ожидания. Вместо сопротивления и защиты местных интересов мы нашли в лице первого секретаря союзника, заинтересованного в кардинальных переменах.

В вестибюле гостиницы меня ожидал Головачев.

— Все прошло хорошо, Леонид Иванович? — негромко поинтересовался он, принимая мой портфель.

— Лучше не бывает, — я позволил себе редкую улыбку. — Полная политическая поддержка, согласие с кадровыми перестановками, одобрение программы модернизации. Сама судьба работает на нас, Семен Артурович.

В номере уже собрались члены московской комиссии и новые руководители Азнефти. Их лица выражали нетерпеливое ожидание. Никто не знал, чем закончится моя встреча с Багировым, от нее зависело будущее всех преобразований.

— Товарищи, — я окинул взглядом собравшихся, — с радостью сообщаю, что первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана товарищ Багиров полностью поддержал нашу программу реорганизации. Более того, он лично берет под контроль процесс и обеспечивает содействие всех республиканских структур.

По комнате пронесся облегченный вздох. Касумов, сидевший у окна, не смог сдержать широкой улыбки. Корсакова кивнула, в ее глазах читалось удовлетворение. Только Мышкин оставался невозмутимым, словно заранее знал результат встречи.

— Можем приступать к решительным действиям, — продолжил я. — Кадровые назначения будут оформлены сегодня же постановлением Совнаркома республики. Товарищ Касумов официально становится главным инженером Азнефти с особыми полномочиями по техническому развитию. Товарищ Герасимова возглавит планово-экономический отдел.

Я изложил согласованные с Багировым кадровые перестановки, отметив несколько изменений в первоначальном плане. Никто не возражал. Все понимали необходимость учитывать местную специфику.

— Теперь о ближайших задачах, — я раскрыл блокнот с пометками. — Первое. Организация массового производства турбобуров. Создаем специальный цех на механическом заводе. Кадры и оборудование — приоритетное обеспечение. Срок запуска две недели. Ответственный — товарищ Касумов.

Молодой инженер решительно кивнул:

— Справимся, Леонид Иванович. Предварительные чертежи уже готовы, станочный парк обследован. Нужно лишь переоборудовать помещение и обучить рабочих.

— Второе, — продолжил я, — опытная установка каталитического крекинга. Объединяем усилия заводских инженеров и научных сотрудников политехнического института. Срок запуска один месяц. Ответственный профессор Мехтиев совместно с товарищем Завадским.

— Приступаем немедленно, — отозвался Завадский. — Концепция установки уже прорабатывается.

— Третье. Комплексная модернизация Биби-Эйбатского промысла как экспериментальной базы. Электрификация, новая система сбора нефти, внедрение турбобуров. Срок реализации три месяца. Ответственный назначенный директор промысла товарищ Гаджиев.

— Есть! — коротко ответил немолодой уже инженер с орденом Красного Знамени на груди.

— Четвертое. Финансовая реорганизация. Закрытие всех фиктивных контрактов, новая система контроля и учета, прозрачное распределение средств. Срок — немедленно. Ответственная — товарищ Корсакова совместно с товарищем Герасимовой.

— Понадобится дополнительный персонал, — заметила Корсакова. — Объем документации огромный.

— Согласовано с наркоматом, — кивнул я. — Прибудет бригада финансистов из Москвы.

Мы продолжили обсуждение практических вопросов реорганизации. Атмосфера в номере царила приподнятая, даже вдохновленная. Впервые за многие годы эти талантливые инженеры и руководители получили возможность воплотить свои идеи без бюрократических препон и саботажа.

Около двух часов дня подали обед, но работа не прекращалась. Над столом, превращенным в импровизированный штабной центр, склонялись головы, звучали оживленные технические дискуссии, шелестели чертежи и графики.

Касумов и Завадский увлеченно обсуждали конструктивные особенности установки каталитического крекинга, время от времени делая пометки на полях чертежей. Корсакова с Герасимовой методично разрабатывали новую финансовую структуру треста, исключающую возможность хищений. Полковник Филатов согласовывал по телефону поставки специальных сортов стали для производства турбобуров.

Я переходил от группы к группе, внося коррективы, одобряя решения, разрешая спорные вопросы. Впервые за долгое время я ощущал не только удовлетворение от хорошо выполненной работы, но и настоящее воодушевление. Мы создавали нечто важное, нечто, способное изменить ход истории.

Около пяти вечера в номер принесли телеграмму от наркома Орджоникидзе. Немногословный текст выражал полное одобрение наших действий и обещал всестороннюю поддержку центра. Это еще больше укрепило наш боевой дух.

Стрелки часов неумолимо приближались к восьми вечера, когда Головачев объявил, что ужин сервирован в отдельном кабинете ресторана. Большинство участников совещания спустились вниз, но я задержался в номере, желая упорядочить накопившиеся бумаги и подготовить план работы на следующий день.

Мышкин, как обычно, появился неслышно:

— Леонид Иванович, позволите вопрос?

— Конечно, Алексей Григорьевич, — я отложил бумаги.

— Вас не смущает, что все идет слишком гладко? — в его голосе слышалась настороженность. — Успешное испытание турбобура, поддержка Багирова, отсутствие сопротивления после ареста Мамедова и Рахманова.

Я задумался. Профессиональная паранойя Мышкина часто раздражала, но еще чаще оказывалась обоснованной.

— Вы считаете, нас ждут проблемы?

— Я считаю, что противник не сдался, — осторожно ответил он. — Мамедов и Рахманов лишь верхушка айсберга. За ними стоят кланы, финансовые интересы, замешаны чиновники разных уровней. Для них наши преобразования прямая угроза благополучию.

— И что вы предлагаете?

— Усилить бдительность. Удвоить охрану ключевых объектов. Проверить всех, кто получил доступ к новым технологиям.

Я вздохнул:

— Хорошо, действуйте. Но не создавайте атмосферу всеобщей подозрительности. Нам нужно доверие коллектива.

Мышкин молча кивнул и направился к двери. В этот момент ее распахнул запыхавшийся Касумов. Его лицо, обычно энергичное и живое, выглядело бледным, почти серым.

— Леонид Иванович! Авария на Биби-Эйбате! Взрыв на центральной компрессорной станции!

Я моментально придвинулся ближе:

— Пострадавшие?

— Пока неизвестно. Связь прервана. Но это крупная авария. Станция обеспечивает сжатым воздухом все промыслы Биби-Эйбата. Без нее остановится добыча на всем участке.

Мышкин бросил многозначительный взгляд. Его предчувствия оправдались слишком быстро.

— Машину к подъезду, — распорядился я. — Касумов, со мной. Мышкин, организуйте следственную группу. Это не случайность.

Пока мы спускались по лестнице, я лихорадочно анализировал ситуацию. Центральная компрессорная станция — ключевой объект для всего Биби-Эйбатского промысла.

Без нее невозможна работа пневматических подъемников, насосов, системы вентиляции. Такая авария могла остановить добычу на недели, если не на месяцы.

И произошла она именно сейчас, когда мы готовились начать техническую революцию в нефтедобыче.

Совпадение? Я не верил в совпадения.