Нэпман 9. Восхождение

Глава 15 Тягач

Полигон Горьковского автозавода встретил нас промозглым апрельским утром. Серое небо нависало так низко, что, казалось, можно коснуться свинцовых туч рукой. Ночной дождь превратил грунтовые дороги в раскисшее месиво из глины и талого снега. Идеальные условия для проверки проходимости тягача.

Я стоял на небольшом возвышении, поднял воротник пальто, защищаясь от пронизывающего ветра. Рядом переминались с ноги на ногу военные представители из наркомата обороны.

Трое мужчин в серых шинелях и фуражках, затянутых прозрачными чехлами от дождя. Их напряженные лица выдавали скепсис. Еще бы, столько громких обещаний о новом тягаче, который якобы способен буксировать тяжелый танк по любому бездорожью.

— Товарищ Краснов, — обратился ко мне старший из военных, Берестов, седоусый танкист с двумя орденами Красного Знамени на груди, — погодные условия крайне неблагоприятные. Может, перенесем испытания?

— Никак нет, — твердо ответил я. — Именно в таких условиях и должна работать наша техника. На войне не выбирают погоду.

В этот момент из-за ангара показался наш опытный образец. Массивный гусеничный тягач с широкими траками, приземистой кабиной и мощной лебедкой на корме. Машина медленно двигалась по раскисшей дороге, поднимая фонтаны грязи из-под гусениц. Над выхлопной трубой вился сизый дымок. Признак того, что дизель работал в полную силу.

За рычагами сидел Звонарев. Рядом с ним в кабине находился механик-испытатель Черепанов. Коренастый мужчина с окладистой бородой и руками-клещами, способными на ходу перебрать коробку передач.

— Внушительная машина, — заметил второй полковник, прищурившись. — Но сможет ли она вытащить тридцатитонный танк из болота?

— Не просто сможет, а сделает это играючи, — уверенно ответил я. — Смотрите.

Тягач остановился перед нами. Звонарев выпрыгнул из кабины, отдал честь военным и энергично доложил:

— Товарищи, тяжелый гусеничный тягач АТ-Т готов к испытаниям!

— Приступайте, — кивнул Берестов, хмуро глядя на усиливающийся дождь.

Звонарев снова забрался в кабину. Черепанов дал сигнал флажком, и из-за того же ангара медленно выполз танк Т-30, окутанный облаком выхлопных газов. Его вел опытный механик-водитель Сухарев.

Первым испытанием стала буксировка по прямой. Танк заглушил двигатель, имитируя поломку. Тягач подъехал к нему задним ходом, экипаж закрепил мощный буксировочный трос, и по сигналу флажком машина начала движение.

Гусеницы тягача глубоко вгрызлись в грязь, дизель натужно заревел, но танк медленно сдвинулся с места. Через несколько секунд обе машины уже двигались со скоростью около десяти километров в час.

— Впечатляет, — нехотя признал Берестов. — Но это по ровной площадке. А что будет на пересеченной местности?

— Проверим немедленно, — кивнул я и махнул флажком.

Звонарев, получив сигнал, направил тягач с буксируемым танком к участку полигона, где располагались искусственные препятствия: крутой подъем, глинистый овраг, участок с глубокой колеей, залитый водой.

Машины приблизились к первому препятствию, крутому склону с углом подъема градусов тридцать, размытому дождями до состояния глиняного киселя. Обычный грузовик здесь непременно забуксовал бы, но широкие гусеницы тягача обеспечивали отличное сцепление с грунтом.

Дизель взревел на полных оборотах, выхлопная труба выбросила черное облако дыма, и тягач, вгрызаясь траками в раскисший склон, начал медленное восхождение, увлекая за собой тридцатитонную махину танка.

— Невероятно! — вырвалось у самого молодого военного. — Он тащит танк в гору по грязи!

Я кивнул, скрывая гордость за нашу разработку. Именно на этом этапе многие тягачи сталинградского тракторного завода проваливали испытания, не справляясь с нагрузкой.

Но наш дизель, модификация танкового мотора, обладал колоссальным крутящим моментом на низких оборотах, что обеспечивало отличные тяговые характеристики.

Покорив подъем, машины двинулись к следующему препятствию, глубокому оврагу с крутыми глинистыми склонами. Здесь требовалось не только мощное тяговое усилие, но и особое мастерство механика-водителя.

Звонарев остановил тягач на краю оврага, выпрыгнул из кабины и вместе с Черепановым принялся внимательно изучать предстоящий маршрут. Они что-то обсуждали, указывая на отдельные участки спуска и противоположного склона.

— Что они делают? — спросил Берестов. — Почему не продолжают испытания?

— Рекогносцировка местности, — объяснил я. — В реальных боевых условиях водитель тягача должен уметь выбирать оптимальный маршрут. Одно неверное решение, и обе машины застрянут или опрокинутся.

Закончив осмотр, Звонарев вернулся в кабину. По его команде механик-водитель танка отцепил буксировочный трос, преодолевать овраг предстояло поочередно.

Тягач начал осторожный спуск, двигаясь боком к склону, чтобы избежать опрокидывания. Машина медленно сползала вниз, оставляя за собой глубокие борозды от гусениц. Достигнув дна оврага, Звонарев развернул тягач и направил его к противоположному склону.

Здесь начались первые сложности. Глинистый грунт, размытый дождем, не обеспечивал должного сцепления. Гусеницы начали прокручиваться, выбрасывая фонтаны грязи из-под себя. Тягач сбавил скорость, почти остановился, но двигатель продолжал работать на полных оборотах.

— Застрял, — констатировал Берестов. — Как и ожидалось.

— Не торопитесь с выводами, — возразил я. — Смотрите внимательнее.

Звонарев действовал хладнокровно и методично. Сдав немного назад, он направил тягач чуть правее, где склон был не таким крутым.

Опустил задний отвал, служивший дополнительной опорой, и снова дал полный газ. Тягач медленно, сантиметр за сантиметром, начал вползать на склон.

— Превосходная работа, — пробормотал я. — Именно так и нужно действовать в полевых условиях.

Покорив противоположный склон, тягач развернулся и спустил с кормы длинный стальной трос с крюком на конце. Теперь предстояло извлечь из оврага танк.

Танк начал спуск, повторяя маршрут тягача. Но на середине склона произошло неожиданное: гусеница соскользнула в размытую дождем колею, и тридцатитонная машина накренилась, грозя перевернуться.

— Вот это уже серьезно, — нахмурился Берестов. — В реальном бою потеряли бы машину.

— Для таких случаев и нужен тягач, — возразил я. — Смотрите, что будет дальше.

Сухарев заглушил двигатель танка, имитируя полный выход из строя. По сигналу Звонарева Черепанов спустился в овраг, волоча за собой трос от лебедки тягача. Ловко закрепив его за буксировочные крюки танка, он вернулся наверх и запустил механизм лебедки.

Стальной трос натянулся, как струна. Тягач, надежно закрепленный отвалом и широкими гусеницами, несколько раз дернулся, но устоял. Лебедка медленно наматывала трос, постепенно вытягивая накренившийся танк в правильное положение.

— Мощная у вас лебедка, — заметил третий военный, до того молчавший.

— Усиленная, двойного действия, — пояснил я. — Способна развивать тяговое усилие до пятнадцати тонн. С ее помощью можно вытащить танк практически из любой ловушки.

Когда танк занял нормальное положение, Звонарев дал сигнал Сухареву запустить двигатель. Теперь обе машины действовали согласованно: танк карабкался вверх по склону своим ходом, а тягач подстраховывал его, удерживая натяжение троса.

Через несколько минут танк благополучно выбрался из оврага. Военные переглянулись с явным одобрением.

— Что дальше? — спросил Берестов, и в его голосе уже не слышалось прежнего скепсиса.

— Самое сложное испытание, — ответил я. — Искусственное болото.

Мы направились к участку полигона, специально подготовленному для проверки проходимости в экстремальных условиях. Глубокая яма, залитая водой и жидкой грязью, с топким дном из перемешанной глины и торфа. В нее намеренно загоняли технику, чтобы проверить возможности эвакуации.

Танк, следуя инструкциям, медленно заехал в топь. Как и ожидалось, он быстро увяз, погрузившись гусеницами почти по корпус. Двигатель заглох. В реальном бою такая машина считалась бы потерянной.

— Теперь посмотрим, на что способен ваш тягач, — сказал Берестов, явно заинтересовавшись.

Звонарев не стал рисковать, загоняя тягач в то же болото. Вместо этого он расположил машину на твердом грунте в десяти метрах от края топи.

Снова в дело пошла лебедка. Трос, прикрепленный к передним буксировочным крюкам танка, медленно натянулся.

Но на этот раз одной лебедки оказалось недостаточно. Танк сдвинулся лишь на несколько сантиметров, затем трос снова провис, вязкая хватка болота не отпускала тяжелую машину.

— Вот видите, — сказал Берестов. — Даже ваш хваленый тягач не справляется.

Я промолчал, наблюдая за действиями команды. Звонарев и Черепанов, похоже, были готовы к такому развитию событий. Они быстро извлекли из кузова тягача странную конструкцию. Нечто вроде деревянного щита, усиленного металлическими полосами.

— Что это? — заинтересовался самый молодой военный.

— Гусеничный удлинитель, — объяснил я. — Наша оригинальная разработка.

Которую я, конечно, позаимствовал их будущего.

Звонарев и Черепанов уложили щит перед тягачом, создавая своеобразную дорожку от твердого грунта до края топи. Затем тягач медленно въехал на этот настил, получив дополнительную опору. Теперь он мог использовать всю мощность двигателя, не боясь самому увязнуть.

Снова заработала лебедка, и на этот раз танк начал медленное, но верное движение. Сантиметр за сантиметром он выбирался из топкой ловушки, оставляя за собой глубокую борозду в жидкой грязи.

Когда танк наконец выбрался на твердую почву, военные не скрывали своего восхищения.

— Впечатляюще, — признал Берестов. — Простое и эффективное решение с этими удлинителями. В полевых условиях может спасти немало техники.

Звонарев, перепачканный грязью, но сияющий от гордости, подошел к нам:

— Товарищи! Испытания тяжелого гусеничного тягача завершены! Машина продемонстрировала способность буксировать танк по ровной местности, вытягивать его из оврага и эвакуировать из болота с помощью лебедки и вспомогательного оборудования.

Берестов энергично кивнул:

— Вижу, товарищ Звонарев. Результаты впечатляют. Подготовьте подробный отчет с техническими характеристиками и расчетами. Я доложу в наркомат о необходимости постановки машины на вооружение.

Когда военные отправились осматривать технику вблизи, я отвел Звонарева в сторону:

— Отличная работа, Мирослав Аркадьевич. Особенно с удлинителями, они решили исход испытаний.

Звонарев смущенно улыбнулся, вытирая грязное лицо не менее грязным рукавом:

— Идея возникла вчера ночью, Леонид Иванович. Вы же подсказали нам направление. Мы с Черепановым экспериментировали до рассвета. Простое решение, но эффективное.

— Именно такие решения и нужны на войне, — серьезно заметил я. — Простые, надежные, выполнимые в полевых условиях. Запомните это, Мирослав Аркадьевич. Самая гениальная конструкция бесполезна, если ее нельзя починить в грязной траншее подручными средствами.

Звонарев задумчиво кивнул, глядя на испачканный, но успешно справившийся с задачей тягач.

— Что дальше, Леонид Иванович? — спросил он. — Запускаем серийное производство?

— Не торопитесь, — я положил руку ему на плечо. — Сначала внесите необходимые улучшения на основе сегодняшних испытаний. Усильте лебедку, доработайте конструкцию удлинителей, улучшите герметизацию двигателя от попадания грязи. У вас две недели на доработку, затем контрольные испытания с военной приемкой, регистрация бумаг, получение всех согласований и только после этого, серийное производство.

Звонарев кивнул, принимая установку. В его глазах горел энтузиазм молодого изобретателя, чье детище успешно прошло главное испытание.

Дождь постепенно стихал. Над полигоном поднимался густой туман, окутывая причудливыми клочьями стальные силуэты военной техники. Где-то вдалеке прогремел первый весенний гром.