Вечная дева. Шанс на счастье

Глава 29

Восстановление Клавдии после приступа шло достаточно неплохо. Конечно, женщина то и дело искала повод, чтобы съязвить или колко подшутить, но я не обращала на её выходки никакого внимания, хоть иногда это было очень трудно. Не хотелось доставлять горе любимому человеку, а значит, на время можно и побороть желание прищучить вредную каргу, лишь бы Аланислав не переживал тех потерь, что когда-то выпали на мою долю…

Уже на следующий день, проснувшись после целебного сна, будущая свекровь чувствовала себя гораздо лучше. Аланислав же уехал спозаранку, чтобы перед работой успеть зайти к нам домой и покормить всю скотину, поэтому рассвет я встречала наедине с гордой и очень сварливой пациенткой.

Разумеется, женщина то и дело пыталась меня как-нибудь уколоть. То бутылочки для снадобий, по её мнению, у меня недостаточно чистые, то травы как-то странно заварены и явно силой ведовской пропитаны, то к вкусу зелья придиралась, причитая, что её хотят отравить. Проявляя железное терпение, я усердно оказывала женщине помощь, и к вечеру мой дар отчётливо подсказывал, что жизнь Клавдии вне опасности.

Сообщив матери жениха после очередной трапезы радостную весть, я наготовила заранее нужных лекарств и уже предвкушала, как отправлюсь на ночь домой, чтобы напитать энергией русалий кристалл, но хитрая женщина и тут мне вставила палки в колёса.

Едва стоило моему жениху появиться на пороге дома, как пациентка, ухватившись левой рукой за сердце, жалобно и негромко застонала, указывая на якобы вновь возникший недуг.

— Матушка, неужели тебе не становится лучше? — обеспокоенный сын сидел на краю кровати, поглаживая руку матери.

— Ох, легчает иногда, а потом боль снова возвращается, — лживая будущая свекровь, нацепив на лицо жалобную гримасу, стонала не хуже страдавшего недавно от боли Аланислава. Но парня я ещё могла понять, ведь его волк покусал, а вот женщина нагло притворялась!

— Полно вам, Клавдия, зачем вы сына переживать заставляете? — фыркнула я, протянув перепуганному жениху стакан воды. — Вам уже почти ничего не угрожает. Сегодня вечером вполне без меня заночевать сможете.

Якобы больная женщина так сильно выпучила глаза, что те вот-вот выпали бы из глазниц.

— Что ты, Лексаночка-красавица, разве можно женщину больную дома без присмотра травницы оставлять? — Клавдия ахала и охала, всеми силами изображая из себя самого страдающего на свете человека. — Так нельзя, вдруг пока тебя не будет я душу богам отдам?

Уставший жених, казалось, даже чуть побледнел от её слов.

— Матушка, типун тебе на язык, не говори так! Лексана обязательно о тебе позаботится, — парень перевёл на меня выжидающий, преисполненный волнением взгляд. — Правда, любимая?

Я замерла, не зная, что и ответить. К концу подходил третий день и хорошо было бы переночевать сегодня на дне озера. Алан, судя по всему, свято верит в болезнь и страдания Клавдии. Как же поступить?

— Дорогой, можно тебя на минутку? — жестом указательного пальца я тихонько поманила жениха к себе. Погладив руку постанывающей от недуга матери, Аланислав поднялся с кровати и вышел вместе со мной на улицу. У стен, как известно, вполне могли быть уши, и шёпот на улице среди пения птиц и стрекота кузнечиков должен быть не так слышен.

— Лексана? Что-то случилось? — озабоченный происходящим жених прижал меня к себе.

— Алан, при всём уважении к твоей матушке… — шептала я, оперевшись двумя руками на его грудь и уверенно взглянув в зелёные глаза. — С ней всё хорошо. Не знаю почему, но она усердно притворяется больной в надежде привлечь к себе внимание.

— Ты уверена? Может она и вправду больна? — пожал плечами жених.

— Мой дар так просто не обманешь, — ответила я, отрицательно мотнув головой. — Живее всех живых будет, уж поверь мне. А мне сегодня ночью очень надо домой! Помнишь, я рассказывала тебе про некоторые приготовления, что только с появлением луны на небе делаются?

— Помню, но может это как-нибудь подождёт до завтра? Я очень волнуюсь за матушку. Может, мы с ней не очень дружны с моих юных лет, но как же я боюсь её потерять… — на лице Аланислава читалось искреннее беспокойство, но и я сама переживала сейчас не меньше. Совесть не позволяла мне просто так отказать в просьбе возлюбленному, но и на поводу якобы больной будущей свекрови ни в коем случае идти было нельзя!

Хитрая хозяйка дома, несмотря на все предпринятые мной меры, всё же подслушала наш разговор и вышла на улицу, придерживая то самое совсем уже не ноющее сердце.

— Что ты, сынок, незачем переживать за меня. Пусть идёт травница твоя, куда хочет, — фальшивые стоны Клавдии так и распаляли в моей груди огонь ярости. Вот зачем она это делает? Чего она хочет добиться подобным поведением? — Подумаешь страдать ночью буду, болью мучиться и бредить… Глядишь, быстрее богам душу отдам, чтобы никому не докучать.

Побелевший от услышанных слов жених тотчас рванулся к хозяйке дома, которая для пущей убедительности стала учащённо дышать и медленно оседать на землю. Уложив Клавдию на кровать, Аланислав поднялся с кровати и подошёл ко мне.

— Лексана, прошу, останься. Обещаю, как только матушка совсем выздоровеет, я тебя сам домой довезу.

— Тогда будет слишком поздно, — ответила я, медленно мотнув головой. — Я не просто так говорила об определённых днях.

— Скажи какие травы или вещи нужны, я привезу всё сюда. Мне не трудно! — взмолился жених, скрепив свои руки в замок. — Только побудь с матушкой…

— Алан, это нужно делать именно в доме на Плещихе, — возразила я, нервно ухватив парня за плечи. — Такова суть дара травничьего, поколениями нам передающегося. Лишь там получится сделать самые мощные снадобья и наговоры!

— Но зачем они? Ты же сама сказала, что у тебя всё нужное с собой есть, — жених мягко ухватил мои руки, освободив себе плечи. — Если всё так хорошо, как ты говоришь, то тогда не понадобится долго за матушкой присматривать. Мне ещё завтра работать, поэтому я сам не справлюсь. Прошу, Лексана! Сделаю ради тебя потом всё что угодно!

Жалобный взгляд возлюбленного, наполненный искренним страхом, всё же сделал своё дело. Когда-то и я так смотрела на других, со слезами выжидая момента, когда их накроет волна забвения… Что бы ни делала Клавдия, нельзя заставлять жениха страдать из-за наших распрей. Да и, если уж на то пошло, у меня впереди целая ночь. Пока эта хитрюга спать будет я вполне могла бы сбежать домой!

Протяжно выдохнув, я медленно кивнула, тем самым дав любимому своё согласие. В зелёных очах парня сверкнула искорка счастья, и жених крепко обнял меня, опалив мои чуть дрожащие от волнения уста сладким поцелуем.

Ночью Аланислав лёг спать пораньше: всё-таки куда полезнее выспаться перед долгим рабочим днём. Да и мне нужно было, чтобы все члены семьи крепко спали, чтобы не заметить моё отсутствие…

Убедившись, что Алан с Клавдией в своих комнатах видят десятый сон, я тихонько на цыпочках начала красться к выходу. Нацепив на плечо свою сумку, я лишь чуть-чуть приоткрыла дверь, как за спиной, словно призрак, возникла хозяйка дома. Держа в руках подсвечник с горящей свечой, она сверлила меня жутким взглядом, внушающим ужас.

— Куда это ты собралась? — зашипела Клавдия, будто змея. — Решила сына моего обмануть и сбежать, рыжая? Ты обещала Алану обо мне заботиться, и теперь намерена нарушить данное собой слово?

— Клавдия, но ведь с вами же всё хорошо! Зачем это притворство? Я ведь помогла вам с настоящим недугом! — возразила я, всеми силами вцепившись в ручку двери.

— Вот и помогай дальше, красавица, а Аланислава моего обманывать не смей, — рыкнула будущая свекровь, указав на свою комнату. — Домой спешишь небось, чтобы приворот новенький на него поскорее наложить?!

— Не говорите глупостей! — буркнула я в ответ строгим голосом. — Мы искренне любим друг друга, и ни о каких чарах речи никогда не шло!

— Докажи тогда! — рыкнула хозяйка дома, с презрением скрестив руки на груди. — Иди обратно в комнату и сиди всю ночь как и подобает девушке, которая заботится о своём возлюбленном и его родных. А если сбежишь, то я на всю деревню слух пущу, что ты ведьма рыжая и очаровала моего сына. Я у жителей местных на хорошем счету, так что тебе мигом покажут, что бывает ответом на козни запретные!

Сказать, что я опешила от подобных слов — ничего не сказать. Самодовольная мать жениха точно сошла с ума! Как можно вообще угрожать невесте собственного сына подобной расплатой? Хорошо, раз так, то я принимаю этот вызов!

Презрительно фыркнув, я прошла в комнату и села на кровать, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу. Ничего, она ещё увидит, как я заботиться умею. Что же касается ночи, то у меня остался ещё один день. Уж завтра я наверняка как-нибудь вырвусь, а там и переночую на дне Плещихи!

Утром четвёртого дня я проснулась от тошнотворного, перехватывающего дыхание запаха. Принюхавшись к витающему по комнате дыму, я, закашливаясь, пулей вылетела из комнаты. Клавдия с невозмутимым видом разгуливала по дому, держа в руке старую потрескавшуюся тарелку, где тлела полынь…

— Доброе утро, Лексана, — любезничала Клавдия, нацепив на лицо фальшивую заботливую улыбку. — А что это с тобой приключилось?

Спешно отперев дверь, я вылетела за порог и рухнула прямо в траву. От сильного ненавистного русалкам запаха не только перехватило дыхание, но и свело ноги.

— Не люблю дым, плохеет мне от него иногда, — ответила я, прокашлявшись после приступа удушья.

— Уж прости, дорогая, я два раза в неделю как минимум дом окуриваю, чтоб нечисть всякую изгонять. Так что придётся потерпеть немного ради чистоты и благополучия! — съязвила женщина, с ехидной улыбкой зажигая новый пучок зловонной полыни. Когда я вновь смогла чувствовать все руки и ноги, а дыхание снова стало размерным и спокойным, я, убедившись в отсутствии по дому дыма, зашла вовнутрь и заглянула в висящую у входа сумку со снадобьями. Оставалась у меня про запас как раз одна бутылочка с сонным настоем… Вот им я и напою Клавдию, а как та уснёт, так сбегу домой!

Словно предугадав мои намерения, будущая свекровь целый день избегала какой-либо воды или питья, поданных из моих рук. Даже свежезаваренный самовар женщина лично мыла и заваривала вновь, с хитрой улыбкой попивая так и не разбавленный настойкой чай.

Наступил закат. С приходом вечера на сердце всё сильнее набегала тревога о почти угасшем русальем камне. Ещё, словно назло, и Алан где-то задерживался…

— Что ж ты так переживаешь? Придёт сын домой, просто задерживается, видимо. Работы же в середине лета пруд пруди, и до утра пахали бывало, — съехидничала Клавдия, наблюдая, как я с волнением выглядываю в окно в ожидании возлюбленного. Как-то неожиданно в нос ударил странный запах и глаза сами закрылись, погружая меня в сон.

«Так хочется спать… Отдохну совсем немного, а там и Алан придёт» — размышляла я, погружаясь в сон на устланной мягким матрацем кровати.

Странное колкое ощущение, проскользнувшее в животе, спустя мгновение вернуло меня из мира сна и я пришла в ужас.

За всем происходящим уже почти подобралась полночь… Не дождавшись жениха, я, игнорируя причитания Клавдии, спешно покинула комнату и направилась в сторону заднего двора, где сейчас содержался жеребец. Не молодой, немного староватый, но для быстрого забега до дома должен подойти!

— И что это ты задумала?! А ну, стоять сейчас же! — загорланила хозяйка владений, для пущей убедительности задолбив поварёшкой по кастрюле. — Грабит внаглую, ведьма рыжая! Люди добрые, помогите!

Игнорируя крики взбесившейся свекрови, я запрыгнула на коня и, взмахнув поводьями, галопом поскакала в сторону своего дома. Живот и ноги нещадно сводило, голова кружилась и перед глазами всё плыло, будто мне споили бочонок ядовитого дешёвого пойла; в ушах не было слышно ничего, кроме учащённого от агонии биения сердца, а тело пронзало знакомой болью, словно множеством игл, но я изо всех сил держалась в надежде скорее вернуться обратно. Плевать теперь, что сделает Клавдия… Если я вовремя не окажусь в воде, то смерть настигнет меня раньше, чем я окажусь у алтаря!

Поездка тянулась неимоверно долго… Задыхаясь от нехватки сил, я каким-то чудом умудрилась не только довести жеребца прямо к берегу Плещихи, но и аккуратно спуститься из седла. Медленно из последних сил я подползла к животворной воде и потянулась к ней рукой. Стоило лишь пальцем коснуться водной глади, как по телу, словно волна, пронёсся поток целебной энергии, ослабив боль. К разуму на время вернулась ясность мысли и я, собрав волю в кулак, поползла дальше в глубь озера. Когда тело целиком скрылось под водой, ноги мои сами обратились в хвост, подарив вместе с преображением так сейчас желанное облегчение. Вынырнув на поверхность, я перевернулась на спину и, помогая себе руками, стала плавать по водной глади, словно по застывшему льду.

Почти полная луна ярко освещала озеро, тёплый ветерок поглаживал моё ещё мокрое лицо, даруя приятную прохладу, а сверчки стрекотали, разбавляя чарующей песней мелодию журчащих вод. Так хорошо и легко… Я жива! Какое же счастье! Козни взбесившейся свекрови чуть не привели меня к погибели! Как жаль, что Аланислав так и не прознал о поведении своей матери… Но ничего, чуть позже я скажу ему всю правду!

Немного поплавав, я ненадолго выбралась на берег и довольная разлеглась на песке, барахтаясь хвостом в воде. Вот только долго, правда, порезвиться мне не удалось. Знакомый голос, раздавшийся позади, заставил сердце упрыгать со своего места куда-то вниз, а меня — подскочить с уютного места.

— Эм, Лексана? Что ты здесь делаешь? Разве ты не была у матушки? — удивлённый происходящим жених подошёл ближе и окинул меня оценивающим взглядом. Чешуя на груди, руки с прозрачными плавниками и рыбий хвост, переливающийся разными цветами в водах озера… Теперь он увидел всё! Кто бы мог подумать, что главная тайна, которую я так старательно готовилась открыть, станет явью сегодня?

— О-о-о-го! — протянул Аланислав, присев рядом со мной на корточки. — Эм, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Я не знала как тебе это сказать, — промямлила я, виновато потупив взгляд. Губы мои нещадно дрожали, а по телу от волнения проносились мурашки. Ох, что же сейчас будет? — Такую тайну, к сожалению, так просто не раскроешь.

— И когда же ты хотела мне её поведать? После свадьбы? — голос жениха стал чуть строже, преисполнившись эмоциями. Похоже, он очень расстроился об утаённом мной секрете.

— Что ты! Конечно же нет! Может быть на днях…

— Нет, Лексана, давай ты мне расскажешь всё прямо сейчас, — парень ничуть не смутился и уселся рядом со мной прямо в мокрый песок, окунув ноги в воду. — Теперь ты можешь поведать мне обо всём.

Взволнованно сглотнув, я стала рассказывать жениху всю историю, от начала до конца. Как тридцать лет назад меня предал Ивар, как душили меня воды озера, и как я переродилась русалкой спустя десять лет. Алан слушал внимательно, не перебивая, то и дело удивлённо моргая от удивления.

— Так вот почему при первой нашей встрече мне показалось, будто ты не просто грустная, а словно измученная жизнью, — размышлял жених, задумчиво почесав подбородок. — Кому же понравится два десятка лет жить с подобным…

— Я боялась в тебя влюбляться, — призналась я, тихонько коснувшись его руки своей. — Не хотелось вновь пережить ту боль, когда сердце чуть ли не разрывалось на части… Я бы не выдержала… Тот день на земляничной поляне стал для меня глотком свежего воздуха. Ты помог мне понять, насколько тёплой может быть душа любящего человека. Насколько жарки его поцелуи и приятны его прикосновения! Ты помог мне вновь поверить в чудо!

Алан промолчал, с досадой прикусив губу.

— И что ты будешь делать теперь?

— Я должна переночевать на дне озера, после чего в течение нескольких дней вновь смогу жить среди людей, — понимая, что назад дороги всё равно нет, я стала изливать жениху свои волнения. — Пришлось на время оставить твою матушку, ибо неповиновение проклятью закончилось бы для меня смертью.

— А почему ты сбежала, утаив желание от матушки?

— Потому что она возненавидела меня, — от воспоминания сварливой свекрови руки мои сжались в кулаки, зачерпнув с собой мокрого песка. — Ей полегчало ещё в первый же день, но она всё равно притворялась, будто болеет! В остальное же время, наедине, она только и делала, что отчитывала меня и окликала ведьмой, что наложила на тебя чары… Но я не такая, Аланислав. Я полюбила тебя всем сердцем.

Растерянно выдохнув, Аланислав поднялся с земли.

— Пожалуй, хватит с меня тайн на сегодня, — парень устало помассировал лоб двумя пальцами. — Я должен пойти домой и всё обдумать.

— Правильно, утро вечера мудренее, — будь на улице день, Алан наверняка бы заметил, как я побледнела от волнения. — Как только проснусь и покормлю скотину сразу же приеду к тебе.

— Можешь не торопиться, — любимый равнодушно мотнул головой. — Жди меня здесь. Я сам к тебе приеду, когда приму решение, а пока что, пожалуй, придётся сообщить матушке, что свадьба на некоторое время откладывается.

В этот момент показалось, будто внутри меня что-то рухнуло. Сердце словно пронзило острым ножом, что лезвием смертоносным разорвало его на части.

— Аланислав, мы же любим друг друга! Это же я, добрая травница, что ты полюбил всем сердцем! — лепетала я, усердно сдерживаясь, чтобы не заплакать.

— Я тебя тоже люблю, — холодно ответил возлюбленный, растерянно попятившись назад. — Только вот искренняя ли это любовь? Один раз я уже попал под чары русалок… Вдруг это тоже проделки магических сил? Я должен пойти домой и всё обдумать. Извини.

Выкарабшись на пару метров от берега, я в слезах протянула парню руку.

— Пожалуйста, дай мне доказать свою любовь поцелуем! Алан!

Прикусив губу, любимый присел возле меня на корточки и мягко коснулся моего подбородка, направив лицо к себе. Наши взгляды встретились, но в этот раз в изумрудных глазах возлюбленного не ощущалось того самого жара, что был раньше. Его уста медленно приближались к моим, и я закрыла глаза в ожидании успокаивающего поцелуя. Но, стоило мне только почувствовать тепло его губ на расстоянии, как Алан, протяжно выдохнув, отстранился и поднялся на ноги.

— Пожалуй, не стоит. Тебе, как и мне, нужно отдохнуть и всё обдумать. Спокойной ночи, Лексана, — с неким равнодушием парень развернулся и, не дождавшись моего ответа, пошёл восвояси, прихватив украденного мной скакуна. Провожая парня преисполненным болью взглядом, я мысленно проклинала судьбу, что всё так случилось. Вот и всё… Кажется, очередная любовь разбилась на осколки, так и не став чем-то большим.

Погрузившись в озеро, я улеглась под проклятым жёлтым кристаллом, закрыв красное от слёз лицо руками.

Как же больно… За что же мне всё это?!