Вечная дева. Шанс на счастье

Глава 21

Очередной летний денёк. Чуть слышно напевая детскую песенку, маленькая рыжеволосая девочка, облачённая в лёгкое платьице, бегала во дворе травничьего домика, собирая цветы. Малышке на вид было лет семь, но она разбиралась в травах и растениях не хуже некоторых взрослых.

— Роксана, внучка, идём в дом! Надо пообедать, да снадобья сварить! — сначала из глубины дома раздался женский, чуть строгий, но заботливый голос, а потом на улицу вышла и сама Софья. Тёмно-каштановые волосы женщины уже давно лишились своего цвета, в большинстве своём окрасившись сединой, но травница ещё сохраняла неплохую бодрость духа. — Ага, вот ты где! — воскликнула она, отыскав беглянку, спрятавшуюся среди ромашек.

— Тсс, баб, подожди! — шептала девочка, не сводя глаз с яркой бабочки, усевшейся на цветке неподалёку. — Смотри какая красивая!

Едва Роксана ответила, как насекомое взмыло в воздух на своих лимонно-жёлтых крылышках и уселось девочке на нос. Удивлённая малышка дёрнулась, спугнув насекомое, и, смутившись, придвинулась к уже сидевшей рядом бабушке.

— Что, лимонницу испугалась? — усмехнулась Софья, погладив рыжую голову внучки и мягко ухватив детскую ручку. — Идём, пусть летающая красавица дальше нектар собирает, а нас ждут дела.

Задорно кивнув, рыжеволосая малышка протянула бабушке собранные цветы и побежала в дом. Когда травница закрыла дверь, девочка уже сидела за столом в ожидании нового задания. Затопив печь и разложив для сушки цветы, Софья протянула внучке сундучок, с давних пор хранящий в себе семейное наследие.

Предвкушая интересный досуг, Роксана, словно в первый раз, открыла ящичек, с горящими от интереса глазами вытащив оттуда фолиант травницы.

— Сегодня вот такую мазь делать будем, — объяснила Софья, покрытым морщинками пальцем указав на страницу с рисунком баночки и трав, изображавших состав. С задорной улыбкой рыжеволосая малышка бегала по дому, поднося бабушке ингредиенты, а после замешивая всё самой в отдельно выделенной ступке с пестиком.

После окончания приготовления две женщины — постарше и помладше — сверили результаты приготовления, и, разумеется, у Роксаны мазь получилась не настолько хорошей, как было нужно: травы были порезаны слишком крупно, цветочную пыльцу малышка истолкла не до конца, а воды девочка добавила слишком уж много, из-за чего мазь стала подобием снадобья.

Огорчённая таким результатом юная травница загрустила и заплакала, утирая слёзы кулачками. Мягко погладив девочку по голове, Софья ухватила руками два маленьких кулачка. Удивлённая внучка на мгновение перестала плакать и уставилась на свою бабушку голубыми глазёнками, поблескивающими не выкатившимися слезинками.

— Роксана, я хочу, чтобы ты запомнила кое-что важное, — голос травницы звучал в меру строго, но всё же заботливо, как у матери, желающей просвятить ребёнка новым уроком. — В жизни может случиться всякое… Иногда боль, отчаяние или страхи могут так одолеть тебя, что будет казаться, будто выхода нет. Но ты не должна сдаваться! Возможно, не всегда это будет легко, ибо мысли гадкие так просто из омута своего никого не выпускают, но нельзя давать этому болоту поглощать твою душу! Будет больно — бери волю в кулак, сопротивляйся и вырывайся, поняла?

Малышка кивнула, тихонько угукнув, но Софья так и не выпускала из рук влажные от слёз ручки внучки.

— Обещай, что какое бы горе ни приключилось, ты не сдашься, будешь бороться и продолжишь помогать людям! Гадкий тихий омут тьмы только рад будет загрести к себе наследниц дара травничьего, дабы невинных душ побольше ему досталось… Не поддавайся ему!

— Не знаю, я попробую, — промямлила девочка, громко шмыгнув.

— Мне такой ответ не нравится, — возразила женщина, утерев слёзы внучки белым платком с вышивкой. — Обещай!

Воцарилось неловкое молчание. Немного пораздумав, малышка уж было раскрыла рот, чтобы ответить, но громкое мычание, раздавшееся в комнате, заставило её удивлённо замереть и не проронить ни слова.

Хлопая маленькими ресничками, девочка с волнением смотрела, как её бабушка тоже затихла, а после на месте двух травниц возникла лишь тьма…

Громкое мычание, зазвучавшее в голове, не давало и шанса осознать происходящее. Потерев ещё спящие глаза, я чуток привстала и замерла от осознания всего ужаса.

— Конечно, молодому не сосватанному парню приятно поспать рядом с красивой девушкой, но всё же мне больно! — жалобно произнёс пациент, тщетно пытаясь вытащить из-под меня зажатую перевязанную ногу.

Испугавшись увиденного, я вскрикнула и дёрнулась, в следующую секунду улетев с кровати под громкий стон гостя. Вот только просыпаться в одном ложе с незнакомым мужчиной мне не хватало!

— Ох, не зашиблись? — полюбопытствовал пациент, выглянув ко мне через мгновение после падения.

Буркнув в ответ что-то невнятное, я, сама того не заметив, в позе паука шустро отползла назад и, поднявшись с пола, пошла к умывальнику, то и дело потирая ушибленную спину.

Холодная вода бодрила, пробуждала в голове разные мысли. Последнее воспоминание рассказывало о том, как мне довелось ухаживать за сим любителем вечерних прогулок в лесу. Потом, выбившись из сил, видимо, прикорнула ненадолго… Получается, я спала со своим пациентом? Б-р-р-р!

Несколько раз шустро мотнув головой чтобы взбодриться, я утёрлась полотенцем и пошла за нужными мазями, чистым полотенцем и водой.

«Чем скорее пациент выздоровеет, тем быстрее его лечение окончится и я вернусь к своей одинокой жизни…» — пронеслось в моей голове. И не поспоришь ведь!

В одной из стоящих на полке склянок мелькнуло знакомое отражение и воспоминание о сегодняшнем сне вновь заявило о себе.

«Обещай!» — лик рыжеволосой девушки так и напоминал об очередной неудаче из детства. Как болело в тот день сердце и щипало душу… Прямо как сейчас… Эх, опять я подвела родную кровь, что передала мне наследие.

Прости, бабушка, не справилась внучка твоя…

Равнодушно выдохнув дабы отсеять слабость, я подхватила нужную склянку и присела рядом с гостем. Укрытый одеялом незнакомец, иногда корчась от неприятных ощущений, терпеливо сносил все лечебные процедуры. А ведь их предстояло не так уж мало: нужно было снять старые бинты, проверить раны, промыть их и нанести новую мазь. Елозя тканью по сильному телу, лишённому сейчас грязной одежды, я тщетно пыталась понять источник странного ощущения. Взор то и дело падал на зелёные глаза мужчины, ярко выделяющиеся на фоне взъерошенной тёмно-каштановой шевелюры.

Казалось, будто мы раньше уже встречались. Но как, где и когда? Ведь мы никогда не были знакомы, да и не мог он меня запомнить из-за русалочьего проклятия.

Болезненный вскрик пациента заставил вздрогнуть. Задумавшись, я нечаянно слишком сильно дотронулась до раны, вот бедолага и задёргался.

— Простите, я не хотела, — оправдывалась, неловко поглаживая намазанную вчерашней мазью руку. — Сейчас боль утихнет.

— Ничего, — прошипел пациент, вновь встретившись со мной взглядом. — Как-нибудь переживу, спасибо. Продолжайте.

Чуть заметно выдохнув для успокоения, я подхватила мазь и нанесла немного содержимого на рану. Заживление прошло очень неплохо для первого дня, чему, разумеется, сердечко моё даже порадовалось. Возможно, пациент пробудет здесь не так уж и долго?

После нанесения лекарств пришло время новой перевязки. Аккуратно, стараясь не досаждать пациенту, я перевязывала израненные конечности, то и дело мимолётом ловя себя на мысли о привлекательности парня. Вот зачем сердце моё творит такую глупость, пытаясь впустить в мою жизнь новое знакомство? Между нами же ничего не может быть!

— Как обстоят дела? — поинтересовался гость, осторожно коснувшись моей руки.

— Руками и ногами размахивать можете. Думаю, скоро поправитесь и вернётесь к друзьям с родными, — ответила, равнодушно отстранившись в надежде изобразить хладнокровие.

В глазах парня сверкнула искорка счастья.

— Мои друзья живы? — спешно произнёс он, чуть присев на кровати.

— Насколько мне известно — да. Это они, вроде как, всю деревню на уши подняли, так в итоге вас и сыскали.

— Точнее, вы меня нашли, да?

Воцарилось неловкое молчание. Не буду же я объяснять ему о неведомой силе, что затащила меня в тот злополучный лес!

— Неважно, — отмахнулась я, аккуратно поднявшись с кровати. — Скоро вы вернётесь домой и заживёте прежней жизнью.

— Не такой уж и прежней, ведь теперь я повстречал вас, — возразил незнакомец, чуть заметно улыбнувшись. — Кстати, предлагаю продолжить общение на «ты», мы же явно почти ровесники!

Ровесники… Ха! Если бы!

На секунду показалось, что он мне подмигнул. По коже от сего странного жеста проскочил холодок. Он что, ещё и дружбу со мной заводить собрался?

— Да, похоже на то, — промямлила, отведя взгляд в сторону.

— Тогда предлагаю познакомиться! — задорно произнёс зеленоглазый пациент. — Величать меня Аланислав, но все зовут меня просто Аланом — так удобнее.

— Какое интересное имя, — ответила с лёгкой ноткой интереса.

Я нездешний по корням, — объяснил пациент. — Родичи мои родом из мест далеко на севере. Побывала Клавдия — мать моя — по делам в деревне как-то на Плещихе, дык мой отец будущий, кстати тоже не местный, к ней и сосватался. Так вот и я родился, два десятка со дня рождения стукнет скоро! — выдержав паузу, Алан резко сменил тему, коснувшись своей перевязанной руки. — А ты, я так понимаю, очень сильная травница, ибо не каждой удастся так легко с подобным ранением справиться. Но почему твоё имя мне не знакомо? Ведающие природой всегда на слуху в любой деревне.

Я постаралась не подать виду, но внутри словно всё съёжилось. Как же хотелось избежать подобных вопросов, но…

— Потому что в этом давно нет нужды, — объяснила, отвернувшись к одной из полок в надежде скрыть неприязнь. — Я отошла от дел и живу одна, да и лишняя известность мне ни к чему.

— И всё же как тебя величать? — не унимался Алан.

— Меня зовут травницей, — ответила, фыркнув от негодования. — Это всё, что людям надо знать.

Опять молчание. Алан не сводил с меня настойчивого изумрудного взгляда, словно желая всеми силами вызнать моё имя.

Но зачем оно ему? Исцелиться от ран можно и без этих глупостей! Не жить же парню у меня в конце концов? У него есть родные и близкие сердцу люди, к ним он и вернётся после лечения. Через шесть дней как раз наступит Ивана Купала, а стало быть, мне тем более нет смысла узнавать гостя получше.

Гулкую тишину неожиданно содрогнул странный звук, похожий на урчание. Похоже, пациент немного проголодался.

Уловив возможность поскорее завершить беседу, я побежала к печи и принялась готовить обед. По правде говоря, мне тоже смерть как хотелось есть, но со всем этим уходом за больным думать о еде было некогда.

Шустрый паренёк попытался встать, но я его оттолкнула на кровать.

— Лежи и не вставай, а то только хуже будет! — буркнула, укрыв Алана, словно вредного ребёнка, не желающего спать.

— Да давай помогу. Что ж мне до старости лежать теперь? — фыркнул паренёк, недовольно уставившись на потолок.

— Я сама справлюсь, а вот тебе полезен отдых. Быстрее выздоровеешь — быстрее к матери вернёшься, — ответила, не отвлекаясь от готовки.

— А может мне и так нормально… — возразил Алан, в следующую секунду притихнув в ответ на мой удивлённый взгляд. Видимо, парню показалось, что он сболтнул лишнего. Да, определённо так и есть.

По завершении готовки я потянулась к пациенту, чтобы усадить того поудобнее и принести еду в кровать, но исцарапанный гость с гордым видом заявил, что хотел бы сесть за стол. Алан сам, то и дело немного корчась от боли, встал с кровати и, закутавшись по пояс в одеяло, зашагал вперёд. Далеко уйти, правда, ему не удалось — сильная боль подкосила бедолагу, и я ловко ухватила его до того, как он рухнул на пол. Пересилив недуг, Алан поднял на меня наполненный благодарностью взгляд и медленно выпрямился. Сразу стал понятен и истинный рост гостя — парень оказался на полголовы выше меня.

Добравшись до стола, Алан не спешил присаживаться и несколько секунд стоял, встретившись со мной взглядом, будто желая что-то обо мне вызнать. Я же старалась не показывать эмоций, но сей жест меня смутил до жутких мурашек. Вот что он делает? А главное зачем?

— Еда стынет, — напомнила я, растерянно отведя взгляд и указав свободной рукой на стол. Грустно вздохнув, Алан, опираясь на моё плечо, дошагал до стола и уселся за трапезу.

Такое довольное лицо я давно не видела. С неподдельной улыбкой пациент уплетал угощения, не забывая при этом хвалить повара.

— Ох, вкуснее этого, я, кажется, ничего не едал! — восклицал Алан, жадно откусывая кусок за куском. — Матушку свою, Клавдию, я люблю, конечно, но не припомню, когда последний раз она готовила что-то настолько сочное, мягкое, сладкое и сытное!

Как бы я ни пыталась сохранять хладнокровие, но благодарности лестные, кажется, все же опалили мои щёки лёгким румянцем. Даже девушке, ведущей одинокий образ жизни, всегда приятно услышать добрые слова.

— Спасибо, — ответила, старательно пряча от парня горящее румянцем лицо. — Значит вот и наешься до момента выздоровления. А коль будешь послушным пациентом, так может и в дорогу немного соберу.

Проглотив кусок, Алан засмеялся, будто я рассказала какую-то смешную историю. Мне же, наоборот, было не до веселья. Голова так и лопалась от волны мыслей, заполонивших разум от одного лишь взгляда на этого доброго, пусть и израненного, но сильного мужчину. Коль уж взялась, хотелось быстрее сделать своё дело и отправить гостя домой. Другая же часть меня наоборот желала, чтобы он не уходил.

Почему же душу неумолимо тянет к нему? Между нами ничего не может быть! Может это из-за проявленного внимания, от коего я отвыкла?

Отобедав, Алан поправил одеяло и уже собрался сам унести за собой посуду, но я шустро перехватила тарелки до того, как гость выронил всю утварь, вновь подкосившись от боли в ноге. Не упрекнув парня даже словом, я аккуратно, словно заботливая мать, ухватила руку пациента и сопроводила его до кровати.

— Спасибо, красавица, — произнёс парень в ответ на заботу. Неожиданно его здоровая рука коснулась моей в момент, когда я укрывала парня одеялом. Сильные пальцы поглаживали нежную кожу, пробирая до мурашек и лишая хоть какого-то шанса уйти. Внутри меня, казалось, вот-вот разгорится незримое пламя, что теплом своим способно растопить лёд. Не помни я всех невзгод, случившихся за столько времени, то, наверное, поддалась бы этому манящему чувству. Но не могу… Нельзя! Так будет лишь ещё больнее!

— Не за что. Выздоравливай, — взволнованно сглотнув и скромно отстранившись, я аккуратно забрала у парня руку и уж было потянулась к полке, чтобы достать для пациента полезное снадобье, как раздался знакомый стук в дверь.

Странно, Мария обычно не приходит ко мне каждый день. По крайней мере в последние годы.

— Подруга, ты в травничьем домике? Я слышала твою возню, — знакомый, всё ещё звонкий голос Марии не оставил и шанса усомниться в догадках.

— Иду! — воскликнула подруге в ответ, спешно зашагав к двери. Стоило только впустить гостью, как та спешно забежала в домик и заключила меня в объятия.

— Ох, что я тебе сейчас расскажу! — заверещала подруга, всем своим видом давая понять намерение посплетничать. — Представляешь, Лексана, люди с деревеньки всё-таки на поиски к тому костру пошли, да ничего не нашли! — Мария грустно потупила взгляд. — Кошмар какой! Бедный парень!

— Уже сходили на поиски? — удивилась я, подняв левую бровь. — Быстро они. Вчера только ты мне обо всём поведала, а сегодня уже ребята те и в лес сходили, и о новостях рассказали.

— Эм, Лексана, ты, кажется, что-то путаешь, — голос подруги обрёл подозрительные серьёзные нотки. — Я рассказала о случившемся позавчера. Второй уж день пошёл сегодня.

Замерев от удивления, я бросила взгляд к настенному календарю. Проследив за моим взором, подруга, прищурившись, рассмотрела дату и нещадно оторвала два листка.

— Сначала забываешь листки оторвать, а потом удивляешься и в днях путаешься, — усмехнулась Мария, показательно размахивая оторванными бумажками.

— Лексана… Так вот как тебя зовут, красавица, — пациент, подслушавший разговор из кровати в другом конце комнаты, хитро улыбнулся и подмигнул нам с подругой. — Теперь-то уж я знаю!

Внутри меня всё сжалось от недоумения и волнения. Мало того что Алан прознал о моём имени, хоть я не особо и хотела знакомиться, так ещё и Мария, размахивая листками календаря, ясно давала понять, будто сегодня пошёл второй день с момента спасения пациента.

От осознания всего ужаса ситуации лицо моё, казалось, зажглось огнём. Ох, неужели я проспала в кровати с Аланом больше суток? Тогда неудивительно, что у него так хорошо зажили раны. А как неловко-то… Разлеглась, да прямо сверху паренька! Что он обо мне подумал? Что развязная травница хотела весело провести время?

— О-о-о, Лексана, а ты и не говорила, что у тебя гости, — усмехнулась подруга, задорно пырнув меня в бок локтем. — Сказала бы сразу, что ты не одна, так я и приходить бы не стала.

Несмотря на почтенный возраст, гостья сейчас подмигивала мне, как в молодости. Казалось, что я прямо сейчас рухну на пол, ибо ноги стали совсем уж ватными.

Судьба точно надо мной издевается! Сначала ненужное знакомство, теперь вот вся эта неловкая ситуация…

— Перестань, Мария, это тот паренёк, которого волки покусали, — возразила я, чуть приподняв одеяло парня чтобы, показать подруге перевязанные раны. — Ты же прекрасно знаешь, что я не завожу пустых отношений.

— Что? Это он? — глаза гостьи резко округлились, а губы задрожали от удивления. — Надо же, а где ты его сыскала?

— В лесу, на том самом месте, куда ты указала. Доволокла бедолагу до травничьего домика, всю ночь ухаживала за ним, и, судя по календарю, мы оба спали без задних ног больше суток.

— Ох, вот это да. Я даже и не думала, что ты на поиски соберёшься, — размышляла подруга, задумчиво почесав седую макушку, прикрытую платком. — Надо тогда хотя бы тем друзьям о нём поведать, чтобы бедолаг успокоить.

— Тогда буду признательна, если ты этим и займёшься, — я протянула гостье небольшую корзинку с гостинцами. — Не оставлять же мне больного без присмотра, правильно?

— Угу, — Мария растерянно кивнула и зашагала к выходу. — Тогда я ребят тех отыщу, да новости им поведаю. Если что будь готова, а то вдруг они парня навестить захотят.

Ох, не то чтобы я была этому рада, но… Коль уж людям так спокойнее, то так и быть, я согласна немного потерпеть. Да и Ивана Купала, получается, наступит уже через пять дней, а, значит, общение с Аланом закончится ещё быстрее.

Проводив подругу и вернувшись к полкам со снадобьями, я подхватила нужное лекарство и вновь присела на край кровати.

— Вот, выпей, — произнесла, тихонько поднеся ко рту парня откупоренный бутылёк. — Поможет скорее исцелиться и вернуться к родным.

Здоровой рукой Алан мягко ухватил мою руку, чуть отодвинувшись от снадобья.

— А, может, мне некуда торопиться? Зачем спешить покидать хорошего человека?

Каждое его слово било острой иглой прямо в сердце. Почему-то с каждой минутой мне все сильнее хотелось открыть парню свою душу, но я сдерживалась, чтобы не совершить очередную глупость.

— Так и мне куда легче помогать тебе будет, — возразила, чуть заметно подтолкнув бутылку гостю. — Пей.

Недовольно покосившись, пациент, не выпуская моей руки, испил до дна содержимое и коснулся влажными устами тонких пальчиков, держащих пузырёк. Вздрогнув от странного прикосновения, я спешно забрала у парня руку и, не отрываясь от заинтересованного взгляда зелёных глаз, поднялась с кровати.

— Спасибо, Лексана, — Алан улыбнулся, благодарно мне кивнув. — Что бы я делал без столь сильной травницы? Наверное, там в лесу душу небесам бы и отдал.

— Отдыхай, — прошептала я, попятившись назад и спрятав за ухо выбившийся из косы рыжий локон. — Сон — самое лучшее лекарство.

— А ты будешь рядом?

Ох, он издевается?

— Буду. Надо же за твоим самочувствием следить, — ответила, сглотнув и подавив очередной приступ боли от незаслуженных тёплых слов в свой адрес.

Нам же нельзя завязывать дружбу… Почему Алан не хочет с этим мириться? Минует Ивана Купала — и ни о какой травнице он даже не вспомнит, а мне потом сиди у разбитого корыта!

Поздним вечером на выходе из домика, когда снадобья на будущий день были готовы, я засобиралась к выходу, стараясь как можно меньше смотреть на своего гостя.

— Спокойной ночи, Лексана, — послышался позади сонный, наполненный добром и заботой голос.

— Спокойной ночи, Алан, — ответила, стараясь сохранять равнодушие. Под действием сонного снадобья парень быстро отправился в объятия богов сна, а я же тем временем пошла к берегу Плещихи. Кристалл проклятый русалий за пару дней изрядно погас, так что пришлось мне на дно спуститься, да на ночёвку у камня жёлтого разместиться.

Перед сном, взирая на луну, освещающую лучами озеро, я размышляла над дальнейшей жизнью. Что мне делать? Как поступить, чтобы не раздосадовать человека? Хоть после Ивана Купала злополучного Алан ничего и не вспомнит, не хотелось бы в эти дни быть для него злой угрюмой тучей.

Но вот могу ли я по-другому? И надо ли мне быть иной?

Кто знает, может сегодняшняя ночь даст мне ответ…