Вдохновение с побочкой, или Через строчку – в другой мир

Глава 40

Рита

– Ну, наконец-то! Всё, тихо-тихо. Успокойся. Всё хорошо. Хорошо.

Я испуганно вы́таращилась на мужчину, который навис надо мной как огромная скала.

Меня трясло от пережитой боли, но мозг уже начал понимать, что всё позади, и напряжение начало постепенно сходить на нет, а дыхание – выравниваться.

Мужчина крепко держал меня за плечи, не давая дёргаться. Лицо было крайне напряжено, а в тёмно-карих глазах плескался испуг.

Что?.. Как он попал в пещеру?

– Напугала меня до чёртиков! Болит где-то? Потерпи. Сейчас придёт врач. Я уже отправил за ним медсестру.

Не отрывая от него взгляда, я отрицательно покачала головой.

Какой врач?.. Целитель?

– Ваша светлость… – прохрипела, едва ворочая языком. – Вы откуда?..

Хотела спросить, откуда он здесь взялся, ведь я ясно сказала им с Марго улетать. И даже видела, как они улетели.

Что случилось?! Зачем он вернулся? И где Марго?

Мужчина хмыкнул. Испуг в глазах сменился насторожённостью.

– Ваша светлость?.. Так меня ещё никто не называл, – аккуратно опустив меня, он присел рядом, а я удивлённо распахнула глаза.

Его широкие плечи больше не заслоняли мне обзор на то место, где мы находились. И это явно была не пещера.

Я лежала на чём-то мягком. В воздухе витал едва ощутимый запах чистоты и лекарств, а откуда-то из-за головы слышался тонкий писк приборов.

Я коротко вздохнула.

Где я?..

И главное – кто я?..

Ладно, с "кто я" я явно перегнула. Я – Маргарита Синицына, это я точно знаю. Но вот где я?.. В больнице?

Я снова взглянула на мужчину, который пристально и с затаённым беспокойством продолжал наблюдать за мной. Тёплый тёмно-серый свитер с высоким воротом, непривычно растрёпанные волосы, морщинка между бровей, которой раньше не было...

– Глеб Сергеевич?..

Знаю, спрашивать было довольно глупо, ведь я уже поняла, что передо мной не Его светлость герцог Ровенхолд. Но вдруг это всё же не моя реальность? А какая-то ещё – параллельная параллельной. Почти такая же, но всё равно не моя. И я снова в чужом теле. Очень похожем на моё, но всё же другом. А мужчина передо мной, хоть и вылитый Разумовский, но тоже совсем не он...

Бредя́тина, конечно, но после последних событий я уже ничему не удивлюсь.

– Ну отлично. Значит, с памятью у тебя всё в порядке, – усмехнулся он, заметно расслабившись.

Тонкая ниточка надежды прокралась в сердце. Значит, я... я вернулась? Безумно страшно ошибиться. На всякий случай нужно проверить ещё.

– Что случилось?

Я закашлялась, удивляясь, насколько хриплым и слабым был мой голос.

– Голова болит? – спросил он вместо ответа.

– Нет, – ответила я и снова переспросила: – Что случилось?

Глаза мужчины сузились, брови гневно сошлись на переносице.

– Не помните, Маргарита Андреевна? Хорошо, я напомню. А ещё, как только Вас выпишут из больницы, проведу экскурсию по зоопарку, – он резко перешёл на официальный тон. – Покажу Вам одно чёрно-белое животное. Называется зебра. Вы же, как я понял, не в курсе, что зебра – это не просто полосатая лошадка, а ещё и переход. Так вот, я Вам на пальцах, с примерами объясню, что перебегать дорогу по переходу можно, а где вздумается – нельзя! А потом ещё и книжку подарю. Детскую. С картинками.

Я ошарашенно вскинула брови и не удержалась от вопроса:

– З-зачем?..

– Для наглядности. Чтобы напомнить Вам, что нужно учиться смотреть по сторонам и соблюдать элементарные правила дорожного движения, – пояснил он холодно. – А если не поможет, проведу наглядный урок, с примерами из жизни.

Вместо того, чтобы обидеться на грубую о́тповедь, я внезапно широко улыбнулась.

Ура. Я дома.

Вредный начбез и этот мир – мои. Точно мои.

Я открыла рот, чтобы сказать, что с удовольствием пойду с моим дорогим безопасником и в зоопарк, и на экскурсию на пешеходный переход, и даже на подарок в виде книжки с картинками (да хоть и раскраску!) согласна... Но в этот момент в палату быстрым шагом вошёл врач, а следом за ним влетела немного запыха́вшаяся медсестра, и мы с Разумовским одновременно обернулись к ним.

– Валерий Матвеевич, она так кричит... – выдохнула медсестра, явно заканчивая фразу, начатую ещё в коридоре, но увидев, что я смотрю на неё вполне осмысленным взглядом и даже улыбаюсь, осеклась и замолчала.

– Так-так, – врач, которого назвали Валерием Матвеевичем, подошёл ко мне, тёплыми пальцами коснулся запястья и ненадолго замер. – Ну что ж, пульс в норме. Отлично. Глеб, – он повернулся к Разумовскому, – выйди-ка ненадолго. Мне нужно осмотреть пациентку.

Разумовский кивнул и перевёл взгляд на меня.

– Поправляйтесь, Маргарита Андреевна. Наш разговор ещё не окончен, – сказал он ровным голосом, после чего встал и вышел.

Валерий Матвеевич проследил за мужчиной каким-то непонятным взглядом, а затем переключил внимание на меня и внезапно подмигнул.

Чего это он?

Не успела я зациклиться на непонятном поведении врача, как меня взяли в оборот. Проверили общее состояние, взяли кое-какие анализы, а заодно и объяснили, что меня действительно сбила машина. Удар пришёлся по касательной, и, к счастью, обошлось без переломов. Так что мне повезло. Но в результате я всё равно упала и сильно ударилась головой об асфальт, после чего провела без сознания чуть больше недели.

Кстати, как я и подозревала, от более серьёзных травм меня спас Разумовский. Это действительно была его машина. Он увидел, как я шагнула прямо под колёса едущего автомобиля, вывернул на встречку и врезался в ту машину, чтобы спасти меня от удара. Но об этом мне сообщили немного позднее, потому что первые дни я ещё не очень хорошо себя чувствовала, много спала, а проснувшись, не сразу понимала, где нахожусь.

Но, когда моё состояние стабилизировалось, я с нетерпением начала ждать визита Разумовского. Я была ему очень благодарна, о чём и хотела лично ему сообщить. Да что там – я была бы счастлива даже просто его увидеть. Я скучала. Очень. Хотела сказать ему это. Хотела… просто посмотреть ему в глаза. Но... с того момента, как он вышел за дверь моей палаты, я его больше не видела. Он не пришёл, не позвонил и вообще никак не давал о себе знать.

В больнице я провела две недели. Несколько раз меня навещала Алёна. После того, как она не дождалась меня в кафе, а потом не дозвонилась, подруга приехала ко мне на работу, узнала от охранника о несчастном случае и развила бурную деятельность. Она выяснила, на какой машине меня увезли, в какую больницу доставили, примчалась сюда, выяснила моё состояние, а потом каждый день звонила врачу и узнавала об изменениях. Она была первой, не считая Глеба Сергеевича, кто приехал ко мне, когда я пришла в себя.

Когда через несколько дней мне, наконец, вернули телефон и разрешили короткие звонки, я позвонила маме и очень удивилась, получив от неё нагоняй за... беспечность.

– Рита, как тебе не стыдно? Как ты могла забыть телефон на работе? Я же волновалась! – немного обиженно сказала она. – Звоню, а трубку берёт незнакомый мужчина. Я так испугалась, что что-то случилось. Хорошо, что твой начальник быстро представился и предупредил, что тебя срочно отправили в какую-то командировку за границу. Хотя я не понимаю, какие командировки могут быть у обычных бухгалтеров?

После её слов я выпала в осадок.

– Какой начальник?

– Ну как же, – заволновалась она, – Глеб Сергеевич, он так представился. А что, я что-то не так поняла?

Да, маму не обманешь. У неё какой-то эзотерический нюх.

– Да нет, – поспешила я её разубедить. – Всё правильно. Я вот только вернулась и сразу звоню. Прости, мам. Обещаю больше так не косячить и не пропадать.

Родители у меня живут довольно далеко, и у мамы давно достаточно серьёзные проблемы со здоровьем, поэтому мне не хотелось волновать её грустными новостями. И я снова ощутила благодарность к начбезу за придуманную им ложь. Но сам факт того, что он интересовался моей личной жизнью у Алёны, с которой познакомился в день аварии здесь же, в больнице... Зачем ему вообще это было нужно?

– Рита, какой мужчина. Столько сделал для тебя, – весело фыркнула подруга во время очередного визита ко мне и рассказала в подробностях свой разговор с Разумовским. – Он столько вопросов задавал. А уж как переживал... Колись, что между вами?

– Ничего, – ответила я и неожиданно покраснела.

– Не верю. Его эмоции я видела, хотя позже он их отлично скрывал. Ну, а твои так и вовсе на лице все написаны, – хохотнула она, протягивая мне очищенный мандарин. – Хочешь, я побуду Вангой? – она наклонилась ближе и понизила голос. – Думаю, его фото достойно висеть у тебя на кухонном шкафу.

Я возмущённо фыркнула, но потом посмотрела на подругу и, не удержавшись, весело рассмеялась.

Зато когда подруга ушла, на меня напали грусть и тоска. Я почувствовала себя обманутой. Я, может, только ради него стремилась вернуться в свой мир как можно быстрее, а он?

«Наш разговор ещё не окончен».

Бе-бе-бе. Ну, говорите, я готова выслушать. Где же Вы?

Нахмурившись и скрестив руки на груди, я привалилась спиной к подушке и с обиженным видом уставилась в окно.

Какие, блин, эмоции Алёна могла у него разглядеть? Он же чурбан бесчувственный! Глыба ледяная! Скала каменная! Всё, я обиделась! И нашей встречи больше не жду. Ну вот ни капельки! Понятно, Глеб Сергеевич?

– Маргарита Андреевна, как себя чувствуете? – спросил врач, входя в палату и прерывая мои молчаливые разговоры с самой собой.

Присев на стул рядом с моей кроватью, врач аккуратно оттянул мне веки, чтобы осмотреть глаза, а затем проверил пульс.

Я подтянулась на руках, села повыше и поправила за спиной подушку.

– Замечательно.

– Мне тоже так кажется, – улыбнулся мужчина. – Я думаю, сегодня ещё раз возьмём контрольные анализы и проведём кое-какие проверки. И если всё будет в порядке, то завтра можно будет выписывать Вас домой. Недельки две ещё побудете на больничном, наберётесь сил, а там уже можете и на работу возвращаться. Только постарайтесь несколько ближайших месяцев избегать усиленных физических нагрузок и переутомления.

– Спасибо, постараюсь.

Валерий Матвеевич сделал несколько записей в карточке и снова посмотрел на меня.

– В целом, всё стабильно, но лучше перестраховаться и не перегружать не только тело, но и мозг. Понимаете меня?

– Понимаю. Только я его итак не перегружаю, – иронично хмыкнула я. – Телефон строго дозированно, ноутбук нельзя. Мне кажется, я от скуки уже тупею, а мой мозг покрывается мхом и плесенью.

– Это Вам только кажется, – мужчина ласково похлопал меня по руке и встал. – Я видел Ваш мозг на КТ, нет там никаких наростов.

Я едва сдержала весёлый смех. Хороший у меня врач, тот ещё тролль.

Кстати, о троллях и оставшихся в другом мире друзьях.

Мои подписчики в первую неделю меня потеряли. Хорошо всё-таки, что у меня есть Алёна, которая съездила ко мне домой за ноутбуком и под диктовку оставила сообщение о временном форс-мажоре и клятвенных заверениях, что в скором времени я продолжу свой роман. Я подогрела их любопытство, сообщив, что далее в сюжете будет абсолютно новый неожиданный вы́верт.

Да, я решила не выдумывать велосипед, а просто рассказать в книге... свою историю – историю попаданки.

Вот так!

Конечно, мне не терпелось начать писать, но Валерий Матвеевич строго запретил в ближайшее время напрягать мозг, поэтому всё, что мне оставалось, пока я тухла от скуки в больнице – это вспоминать моих друзей, скучать по ним и жалеть, что они меня не помнят. Ну да, вот так, по умолчанию, я решила, что мне не привиделся магический мир. Ну, просто воспоминания были такие яркие и берущие за́ душу, что я не хотела даже думать, что их породила моя бессознательная фантазия.

А ещё... Ещё я много думала, почему Разумовский так поступил? Подставил свою хорошую дорогую машину, организовал и оплатил мне место в хорошей клинике, всю неделю, пока я была без сознания, практически неотлучно находился рядом со мной, в чём ему помог его хороший друг и по совместительству мой лечащий врач. И при всех данных составляющих – с тех пор, как я пришла в себя, ни разу меня не навестил.

Странное и нелогичное поведение начбеза добивало больше всего. Алёнка ни о чём, кроме фантомного проявления эмоций, рассказать не могла, и у Валерия Матвеевича тоже ничего разузнать не удалось.

– Встретитесь и спро́сите у Глеба сами, – коротко сказал он, когда я вывалила на него свои вопросы, и перевёл тему.

Просидев дома на больничном ещё две недели и окончательно сойдя с ума от скуки, я с огромным удовольствием закрыла больничный и на подрагивающих от волнения ногах, наконец, отправилась на работу.