Вадбольский – 6

Глава 4

К счастью, мы ничего не заказывали, иначе всё бы полетело на пол, настолько он дёрнулся и даже попытался вскочить в великом возмущении, приподняв край стола со своей стороны.

— Чего?

— А также, — продолжил я невозмутимо, — участок земли с выходом к речной пристани и прямой дорогой к прокатным станам.

Он стукнул кулаком по столу.

— Шутите? Это чересчур!

— Разве ваша Ольга того не стоит? — отпарировал я. — Вы же понимаете, все аристократы Питера будут пересчитывать каждую копейку в приданом. Нельзя показаться скупыми, урон чести роду Долгоруких. Видите, я забочусь, чтобы о вас не пошла плохая слава!

Он не стал поправлять, что Долгоруковы не Долгорукие, понимает, использую один из способов вывести из равновесия, ответил более деловым тоном:

— Мы проработали много вариантов. Почти половина членов Рода готова продолжать борьбу до победного конца, но я не хочу остаться победителем с половиной уцелевшего рода и ослабленной экономикой.

— Вы оптимист, — вставил я.

Он нахмурился, бросил рассерженно:

— В то, что вы сможете долго выстоять, не верят даже сторонники компромисса.

— Если их так важно переубедить, — сказал я любезно, — могу… э–э… изъять из обращения остальных Долгоруковых. Не смотрите по сторонам, ваши бойцы за пределами ресторана пока ещё на позициях, но в затылок каждого упирается ствол винтовки или пистолета в руках моего человека. А ещё группа моих гвардейцев сейчас заняла позиции перед вашим главным дворцом, что не дворец, а настоящая крепость! Думаю, государь император не огорчится, если будет уничтожен. Все крепости должны быть в руках главы государства. Кардинал Ришелье вообще сносил крепости феодалов, что не принадлежали королю.

Он заметно напрягся, на висках вздулись толстые синие вены, я буквально чувствовал, как сильное сердце закачивает в мозг горячую кровь, заставляя нейронные сети работать в полнейшую мощь. Глаза на несколько секунд вообще остекленели, что с ним происходит, не знаю, может быть, с помощью магии переговаривается с Советом Рода, что сейчас заседает во дворце?

— Блефуете, — произнёс он уверенным тоном, но я не уловил в голосе настоящей стойкости. — На этот раз всё проработано и всё учтено.

— В смысле, — сказал я, — мне отсюда всё-таки не выйти?.. Понимаю, за всеми столиками ваши люди. Лучшие из лучших!.. Демон Пустыни, отстрели на пальце этого глупого человека бриллиант с его печатки…

Я не успел договорить, на пальце Долгорукова коротко вспыхнуло, и вместо родового перстня повисла раскалённая золотая дужка. Капля расплавленного золота упала на белоснежную скатерть. Там же мелкие остатки бриллианта, почти алмазная пыль.

Долгоруков стряхнул с пальца остатки раскалённого ободка, его глаза, кажется, изменили цвет. Эта незримая пуля, что с такой точностью сострелила с его кольца печатку, её прикладывал на бумаги рядом со своей подписью, так же ювелирно могла пройти насквозь его голову в любом месте.

— Демон Пустыни, — пробормотал он осевшим голосом, — даже не слыхивал.

— А я о ваших тайнах родовой магии, — ответил я любезно, — тоже не имею представления. Что ж, в конце схватки должен остаться один, так? У вас всё по старинке, верно?.. Эти ваши богатыри хороши в рукопашной схватке, я с детства обожал былины о богатырях, но что сможет Илья Муромец или Добрыня Никитич, получив пулю в лоб?

Он поморщился, но не ответил, да и что говорить, если всё очевидно.

Я продолжил, чуть понизив голос, чтобы наш разговор оставался только для нас:

— А это здесь случится, если сделаете хоть малейшую ошибку с оценкой своих и моих сил.

Он вздохнул, погладил бороду, пальцы заметно подрагивают.

— Будь я помоложе, — проговорил он тусклым голосом, — я бы подал сигнал для схватки… Но видите какая у меня борода?.. Внуков ещё нет, но через год-два будут, и я не хотел бы их оставить на пепелище даже победителями. Я не знаю какие у вас тайные силы, а они у вас точно есть, вы не знаете, что у нас в склепах на такой вот чёрный день… Потому предлагаю остановиться.

— А как же война до победного конца?

Он вздохнул, лицо омрачилось.

— Тех крикунов остановим. Если понадобится, то объединёнными усилиями. Но я не хочу, чтобы это дурацкое столкновение перешло в полноценную войну. Заметьте, мы даже не пытались захватить ваши активы в виде ружейных заводов Мак-Гилля, взорвать пороховую и патронные фабрики, а сил у нас хватает, чтобы держать в каждом крупном городе отряд своих людей.

Я покачал головой.

— Не хитрите. Вы не взрывали мои фабрики и заводы лишь потому, что надеялись захватить их целёхонькими и сразу продолжить выпуск моих винтовок уже как своих. А затем перенести технологию производства на остальные свои заводы с допотопными методами обработки металла.

Он скупо улыбнулся.

— Угадали. Но не взорвали, верно? А можем.

Я ответил очень серьёзно:

— А я могу взорвать весь ваш род. Думаете, я блефовал, когда сказал, что отряд моих боевых магов, держит на мушке вашу крепость и может её уничтожить?.. Со всем вашим проклятым Родом?

Его лицо тоже посерьёзнело, застыло на пару мгновений, стало как вырезанное из гранита изваяние.

— Не знаю, — проговорил он наконец сдавленным голосом. — Скорее всего, блефуете. Но в ваших руках есть силы, природы которых не понимаю, но доказательство… гм…

Он осторожно поднял со скатерти опалённую половинку кольца, уже остыла, повертел в пальцах, осматривая оплавленные края. Верхняя часть сострелена не пулей, понятно, но тогда как?

— Хорошая была печать, — пробормотал он. — Не представляете, как трудно вырезать на бриллианте даже имя, а уж герб Рода…

— Нужна была демонстрация, — напомнил я. — Я её дал. Могу расширить. Например, все в этом зале моментально умрут, никто не успеет вытащить пистолет. Или у них револьверы Кольта? Да, револьверы. А у того в коричневых сапогах два. А, так это сам Игнат Груздев, воевода и глава безопасности Рода!.. Как он уцелел при ударе по дворцу? Второй раз не повезёт…

Его загорелое лицо чуть посерело, он сказал с трудом:

— Мы же договорились заморозить боевые действия?..

— Тогда, может быть, — продолжил я, не спуская с него взгляда, — приурою тех, кто ждёт моего выхода?.. А то у моих людей уже пальцы затекли держать стволы у затылков ничего не подозревающих придурков.

Он грустно усмехнулся.

— Сейчас уберу. Это вообще была не моя инициатива. Так о чём мы договорились?

— Ещё ни о чём, — напомнил я. — В качества приданого вы отдаёте металлургический завод с прокатным станом, это главное. Ну и остальное уже по мелочи, миллионов пять рублями, не оставлять же княжну нищей?

Он подумал, я ждал, что возмутится, но он сказал очень серьёзным голосом:

— У нас встречное предложение. Мы готовы отдать вам не один, а два металлургических завода, но взамен получаем право на размещение заказов производства ваших винтовок на двух фабриках нашего Рода. Или больше, чем на двух. И технологии, естественно.

Я застыл, этого не ожидал, признаться, он застал меня врасплох. Думай, Вадбольский, думай быстрее…

— Предложение необычное, — согласился я. — Император будет доволен. Но важнее, чтобы были довольны мы сами.

— Обе стороны, — уточнил он.

— Да-да, — согласился я. — Обе стороны. Нужно обсудить это с моим партнёром, Мак-Гиллем. Всё производство в его руках.

Он сказал уверенно:

— С Мак-Гиллем мы знакомы. Он коммерсант, выгоду не упустит, увидит все карты на столе, согласится. Политика его не интересует.

— Потом соглашение проверит мой финансовый директор, — продолжал я, — а последнюю подпись поставлю я. Если не увижу подвоха. А я буду смотреть внимательно, я вам не доверяю. Никому из Долгоруковых.

— Это честная сделка, — заверил он. — Вы и мы выиграем и в глазах императора, и в финансовом плане. Нужно успеть собрать сливки, пока другие оружейники не разобрались и не начали тоже совершенствовать свои винтовки. На это уйдет года два–три, за это время мы завалим рынок своим товаром и захватим позиции на будущее. Наши финансисты уже всё подсчитали, ваш, думаю, придёт к тем же выводам.

Когда я покинул ресторан, Мата Хари радостно вскричала:

— Демон Пустыни?.. Как прекрасно!.. Это будет моим позывным?.. Демон Пустыни!.. А, правда, я на него похожа?.. А вот так, в профиль?.. А если крылья растопырю?

— Он убрал охрану?

— Ещё когда разговаривали. Наверное, подал какой-то знак. Он всё время шевелил пальцами под столом, как делали в Месопотамии жрецы, я всё записала. Потом попробую расшифровать.

— Попробуй, — согласился я, — хотя это и неважно. Мы свои позиции чуточку пересмотрели. У них там раскол.

— На большевиков и меньшевиков?

— Скорее на монтаньяров и жирондистов, хотя на мой взгляд последние были не такие и жирные…

— Divide et impera, — сказала она с пониманием. — Но бить будем тех и других?

— Бить будем всех, — подтвердил я, — кто не мы. Но позже. Этот закон выживания сформировал человечество, он в крови даже самых вроде бы миролюбивых интеллигентов.

Она согласилась, взглянув на меня большими круглыми глазами фасеточных линз:

— Да, я уже видела, как моментально слетает пацифизм.

— Жизнь такая, — буркнул я. — Чтобы оставаться пацифистом, нужно противников так пацифистить, чтобы мокрого места не оставалось. И тогда мы придем к победе пацифизма и всеобщего суфражизма!.. Давай, промониторь, куда отправится и с кем встретится. И о чём будут гутарить.

— Если в помещениях, — предупредила она, — разговоры записать не смогу. Сил не хватит, а нанитами для апгрейда не делишься.

— Есть идея, — сказал я. — Спустимся оба в Щель. Мои наниты слишком медленные, да и мало их, я же не входил в элиту. Но за неделю, думаю, сумеем.

Она сказала с жаром:

— Я уже составила список, что улучшить, изменить, добавить, расширить, заменить, установить…

— Стоп-стоп, — прервал её я. — Захватывать мир ещё рано, обойдёмся без атомных бомб в твоем арсенале. Но в процессе эксплуатации стало понятно, что нужно менять.

Она передразнила с обидой:

— В процессе эксплуатации! Ты что, эксплуататор?.. Как ты можешь так грубо? Потому что самец, да?.. Да ещё и альфач?

— Я тебя люблю, — сообщил я, как положено правильно отвечать женщине в любых случаях, и сел в автомобиль.

Здесь каждое моё шевеление пальцем отслеживается не только ею, как личным телохранителем, но и Шаляпиным. Ему вверено оберегать дом под номером девяносто шесть, но так как весь Петербург пока ещё далеко не мегаполис, он видит всё до самых до окраин.

Выгода странной сделки с Долгоруковыми ещё и в том, что вообще перестану заниматься винтовками, что для меня уже вчерашний день, а займусь более перспективными вариантами: дирижаблями, электричеством… Мата Хари моментально выдала мне справку «Девятнадцатый век подарил генералам и адмиралам первый пулемет, первую подводную лодку, морские мины, неуправляемые ракеты, бронированные стальные корабли и торпеды. Солдаты получили взамен красных и синих мундиров, годных только для парадов, удобную и незаметную на поле боя форму. Для связи стал использоваться электрический телеграф, а изобретение консервов сильно упростило обеспечение армий продовольствием. Многим раненым спасла жизнь, изобретенная в 1842 году анестезия».

Ну, пулеметы и мины изобретать не буду, как и всякие там торпеды, но анестезию, батарейки для хранения электричества… их же создал ещё полвека назад Александр Вольта!.. Фарадей двадцать лет тому изобрел генератор, что может превращать механическую энергию в электрическую, а это возможность строить ГЭС на реках, их в России несметное количество, а лампы накаливания, опыты с которыми идут уже двадцать лет?

И пенициллин создавать не буду, слишком рано, хоть и могу, но вот фотография уже есть, могу мощно так это усовершенствовать, велосипед тоже создан сорок лет тому и постоянно совершенствуется, но я могу сделать его намного лучше, и на этом заработать,

Двадцать лет назад создали зерноуборочный комбайн, его и сейчас таскают по полю по восемь лошадей или две пары волов, почему-то никто не додумывается вместо животных приспособить автомобили, ну, не совсем автомобили, назовем их тракторами, это будет заметная революция в сельском хозяйстве…

Зингер три года назад основал свою фирму по производству швейных машинок, но они далеки от тех образцов, какими станут через десяток лет, я могу это сделать сейчас и перехватить часть патентов и сделать жизнь простолюдинов ярче и богаче.

Сейчас отправляют дорогостоящие и опасные экспедиции за океан в поисках каучука. Помню, в детстве смотрел фильм «Охотники за каучуком», сердце леденело от ужаса, что только отважным искателям не приходилось переживать, пока найдут в диких джунглях эти особые деревья и наберут из них каучуковый сок, но резину удалось получить, насколько помню, где-то в это время, а она, даже плохая, намного дешевле и не липнет в жару к рукам и не дубеет на морозе.

Мак-Гилль выслушал, нахмурился, долго высчитывал что-то в уме, наконец проворчал:

— Долгоруковы нас раздавят. Сперва отожмут всё…

— А юристы на что, — сказал я. — Составим взаимообязывающие договора. Мимо Сюзанны комар не проскочит. Она набрала помощников, как я рекомендовал?

— Двух, — ответил он. — Хотя, если что-то её прижмёт, может обратиться за помощью к отцу. Тот вообще акула!.. Но если винтовочный бизнес отойдет Долгоруковым…

— Весь не отойдет, — заверил я. — Кроме того, Роман Романович, неужели я выгляжу таким дураком?.. Мы можем выиграть на том, что пока никто ещё не делает! Нитроглицерин — мощная взрывчатка…

— Знаю, — прервал он. — Взрывается ещё в мастерских, рабочих калечит…

— Пара дешёвых добавок, — заверил я, — и нитроглицерин превращается в безобидный динамит, по которому хоть молотком бей!.. И хотя динамит тоже пойдет в армию, но сперва его начнем использовать для прокладки каналов, туннелей, открытых месторождений… Поверь, это громадные деньги! Нобель уже работает над превращением опасного нитроглицерина в безопасный.

— Нобель, — сказал Мак-Гилль с недоверием, — это тот, кому принадлежат две пороховые фабрики в Петербурге?..

— Он и живет в Петербурге, — ответил я. — И уже делает опыты по превращению нитроглицерина в нечто менее опасное для производства. Нужно его опередить. Во всяком случае, именно мы начнем производить динамит в промышленных масштабах. И деньги от продажи винтовок покажутся копейками!

Он подумал, вздохнул.

— За тобой не поспеешь. Но поспевать надо.