Убей тамплиера

6

До начала сбора винограда и оливок мы сделали еще три рейса. Туда возили стратегические товары, запрещенные Папой Римским, обратно — колониальные, как я называл в шутку. В итоге сильно приподнялся по деньгам, отбив все расходы на покупку земельной собственности, а также дома и ремонта его. Часть товаров раздал в кредит. Это было выгоднее, чем давать в рост под шесть-восемь процентов годовых.

Для шхуны изготовили кильблоки, установили их на берегу, а потом затащили на них шхуну после выгрузки. Пусть отдохнет до весны, высохнет. Нанял двух сторожей, которые будут дежурить на ней сутки через сутки, получая два агонтано в месяц. Работы зимой в городе мало, поэтому желающих нашел быстро, причем из членов экипажа. Уж они-то проследят, чтобы с судном ничего не случилось.

Я с Тинтой и Чори перебрался в свой новый дом. К тому времени основные работы в нем уже закончили. Осталось накрыть красновато-коричневой черепицей крышу нового сеновала над конюшней и довести до ума горн и ветряную мельницу. Этих же рабочих и их жен я нанял для сбора винограда и оливок. Еще две женщины получили постоянную работу: одна стала горничной, а вторая — поварихой и заодно помогала первой. То, что готовит Тинта, не устраивало не только меня, но и Чори.

Сад и виноградники были молодыми, урожай с них собрали не ахти. Как бы там ни было, оливкового масла надавили, оставили себе на год, а остальное, большую часть, продали. Мои односельчане оценили пресс, решили скинуться и сделать себе пару таких же. Пользоваться моим за плату постеснялись, наверное. Не хотят баловать.

Наделали и вина, красного и белого, разлили по огромным кувшинам, просмоленные снаружи. Когда будет готово, разольем по огромным дубовым бочкам, которые лежат на помостах в деревянных ложах, напоминающих кильблоки. Мне советовали добавить в сусло разные травы и специи, как делают сами, но я отказался. Предпочитая пить чистое. Получится плохим, продам александрийским коптам. Они не шибко разбираются. Лишь бы не уксус, лишь бы вставляло.

После чего сад и виноградники были обрезаны по моим указаниям, а не так, как здесь принято. Односельчане отнеслись к этому, как к придури богача, не разбирающегося в сельском хозяйстве так же хорошо, как они. Я уже настолько привык в подобной недооценке моих знаний и умений, что даже не обижаюсь. Урожай по осени посчитаем. Деревья и лозы были покрыты бордосской смесью, неведомой здесь. Тоже сочли придурью, хотя тех же зайцев здесь валом, и следы их зубов на стволах видел неоднократно. Я уже не говорю о менее заметных насекомых-вредителях и грибках. Теперь всем им древесина будет не по вкусу. Заодно добавили ржавчины под корни лоз, потому что заметил листья, пораженные хлорозом.

Поле засеял люцерной, семена которой купил еще в Дамаске, когда понял, что пора где-нибудь осесть. На Апеннинском полуострове люцерну пока не жалуют, хотя для нее хорошо подходят местные известковые почвы. Поле и междурядья в саду и на виноградниках обработали с помощью плуга с железными вставками в лемех, изготовленного в Анконе по моему заказу. Он пахал глубже и отваливал пласт, что улучшало структуру почвы, перераспределяло плодородные слои, насыщало воздухом, избавляло от сорняков и в конечном итоге повышало урожайность. К моему удивлению, это оценили, и хозяин арендованных мной волов, заодно выступавший в роли пахаря, попросил в счет оплаты за них перепахать его поле, с которого был собран урожай чеснока. Оно было меньше моего раза в три и явно нуждалось в мульчировании. Я рассказал хозяину, зачем и как это сделать с помощью пшеничной или ячменной соломы, которой здесь много, или опавших листьев, собранных в лесу.

Со временем надо будет завести пару собственных тягловых животных. Они пригодятся и для транспортировки грузов из Варано в город и обратно. Здесь много дубовых рощ, заготавливают доски и брусья, которые продавали, в том числе, и мне, но с посредническими накрутками. Подумал, что неплохо бы завести собственную лесопилку, работающую от ветряка. Задувает здесь постоянно и неслабо. Крылья будут вертеться часто и быстро.

До холодов появились всходы, довольно крепкие. Значит, в следующем году у моих лошадей будет качественная добавка к рациону. Сейчас они щиплют сухую траву и пробившуюся после осенних дождей молодую на холмах, где их пасет Чори, а зимой будут давиться пшеничной соломой. В Варано, как я понял, заготавливать сено не принято. Зима короткая, скот в хлеву стоит недолго, так что хватит и соломы.

В селе был хороший столяр, которому я заказал мебель. Пока что она убогая у аборигенов, что деревенских, что городских. В городе я купил красивые столы, стулья, кресла, комоды, кровати. Все остальное изготовил местный мастер: шкафы для одежды и посуды, тумбочки, этажерки и, самое главное, диван с кожаными подушками, набитыми конским волосом. К моему удивлению, ничего подобного здесь до сих пор нет. Это притом, что каждый мужчина с рождения является защитником дивана, при каждой возможности закрывает его своим телом от любых посягательств и в любом положении — сидя, лежа на боку, кверху задницей или пузом — охраняет этот предмет мебели денно и нощно. Только изощренное женское коварство или грубая мужская сила могут отвлечь его от этой, не побоюсь сказать, святой обязанности.

Затем столяр сделал по моим чертежам десяток ульев. Я решил опять заняться пчеловодством. Мне не хватает сладкого. Сахар уже появился в Индии, но до Европы добирается редко и в малых количествах. К тому же, мед намного полезнее. Деревянные разделительные решетки я заказал в Анконе, чтобы никто не догадался, как устроены ульи. Городскому мастеру сказал, что нужны для сортировки черного перца, отбора крупных горошин. Он в пряностях разбирался плохо, поэтому поверил запросто.

За делами и заботами я не забывал посещать воскресную мессу. Народец сейчас шибко набожный, и за мной, как новеньким, пригляд особый. Я человек занятой, часто ходить в церковь не могу, но по воскресеньям обязан. Поскольку я судовладелец, землевладелец и просто самый богатый в селе человек, место мне в первом ряду. Я по скромности не придал сперва этому значения, сел сзади, спрятавшись, как двоечник, за чужими спинами, чтобы учитель (падре) не заметил, что не слушаю его, думаю о своем.

После службы падре Игнасио — пожилой старик с брылями, как у бульдога, и сочными алыми губами, как у влюбленного юноши, попросил меня задержаться и указал на два места в первом ряду сразу справа от прохода:

— Будет правильнее, если ты вместе с женой будешь сидеть здесь, — и поинтересовался: — А почему она не пришла? Чувствует себя плохо из-за беременности?

Я уверен, что он прекрасно знает, что Тинта не христианка. Такое не утаишь от двух служанок, а если знает одна баба, знает вся планета. Ранее я общнулся с падре Игнасио на латыни, выдал байку, что, как младший сын, готовился к церковной карьере, поэтому воспринимает меня почти, как коллегу.

— Моя жена язычница. Выкупил ее у мусульман, — выдал я секрет полишинеля. — Не тороплю ее, иначе заупрямится. Норов у нее дикий. Пусть сама придет к истинному богу. После родов, когда оправится, начну приводить Тинту на мессу. Тогда она будет мягче, не такой строптивой.

У нынешних людей, что христиан, что мусульман, навязчивая идея переманить в, по их мнению, истинную веру представителей других конфессий и религий. За это им пообещали прощение всех грехов, как совершенных, так и будущих. Хороший стимул, потому что люди без грехов ничто, как и они без нас.

Падре Игнасио оказался ничем не лучше, поэтому радостно заявил:

— Правильное решение! Мы всей общиной поможем ей обрести истинную веру! — и пообещал: — Я попрошу прихожан, чтобы не занимали место, предназначенное для твоей жены, и проконтролирую, чтобы никто не давил на нее!

Тинта родила в начале февраля мальчика, получившего при крещении имя Джакомо в честь крестного отца Джакомо Стракко, передавшего к тому времени обязанности главы следующему члену Совета. Я выдал ему два крупных товарных кредита, последний из которых он погасил в начале января, приехав ко мне в гости. Увидев, что Тинта скоро должна родить, выказал желание стать крестным отцом ребенка. Я не устоял от возможности породниться со знатным и богатым семейством. Сейчас крестный отец считается таким же родственником, как и кровный. В свою очередь Джакомо Стракко теперь первый в очереди на получение товарных кредитов, что поможет обогащаться, не имея оборотного капитала.

После окончания процедуры у меня дома состоялась славная пирушка в кругу старших людей Варано, включая падре Игнасио. Гостям подали блюда римской кухни, забытой потомками, которым я научил свою повариху: салат моретум из мягкого овечьего сыра, оливок, чеснока и оливкового масла, растертых в кашицу, гороховую похлебку с колбасой и ветчиной, курицу в соусе с тимьяном и финиками, зайца в винном соусе, свиные эскалопы, выдержанные в винном соусе в течение четырех часов, запеканку из разных сортов рыбы, либум — сырный кекс, обильно посыпанный маком, который язычники-римляне приносили в жертву богам. Ко всему этому были лепешки из чистейшей пшеничной муки, чему подивились гости, и местное красное сладкое вино, как по мне, не самое хорошее, но остальным понравилось.

Разомлевший после пира крестный отец пересел на диван с такой естественностью, будто охранял его уже много лет, и посоветовал мне, занявшему место рядом:

— В центре города есть разрушенный дом. Хозяева его погибли во время осады, а наследник, младший сын, уехавший в Рим еще молодым, до сих пор не объявился. Может, его уже нет в живых. Развалины портят вид и служат пристанищем для всякого отребья, поэтому Совет принял решение выставить участок на продажу. Вырученные деньги будут переданы наследнику, если объявится. Ты мог бы принять участие в торгах.

Я так и сделал, и всего за две тысячи восемьсот серебряных агонтано стал владельцем большого участка неподалеку от здания Совета. После чего нанял рабочих и приступил к строительству. Внешние стены были в хорошем состоянии, а внутри все равно надо переделывать, чтобы получился дом моей мечты. В первую очередь в нем должны быть приличный санузел и система отопления. Зимы здесь нехолодные, поэтому дома обогреваются слабо. Хватает чадящих жаровен, которые мне не нравятся. Из-за запаха дыма снятся пожары. Вдобавок я с детства привык, чтобы в доме было натоплено, хоть в одних трусах ходи, и форточка нараспашку.

Первый раз Тинта пошла в церковь из любопытства. Неожиданно для меня ей очень понравилась обрядность, которая была намного красочнее и сложнее, чем языческие ритуалы. В итоге форма оказалась ценнее содержания.

— Как красиво! — сделала жена вывод после мессы и спросила: — Ты хочешь, чтобы я приняла твою веру?

— Я уже говорил тебе, что мне без разницы, но нам здесь жить. Если ты будешь одной веры с местными жителями, будут относиться к тебе и нашему сыну намного лучше, — ответил я.

Довод сработал. Тинта еще с месяц походила на мессы, после чего сказала падре Игнасио, что готова стать христианкой. Крестили ее через неделю после Пасхи. Праздновало все село, потому что каждый считал себя сопричастным к этому великому событию. Да и это был первый такой случай у них. Раньше иноверцы не попадали в Варано по доброй воле и становиться католиками не собирались.