Убей тамплиера

21

В начале ноября до Анконы добралась новость, что Папа Римский Григорий призвал к Третьему крестовому походу. Сперва откликнулся только Фридрих Барбаросса, король Германии и правитель Римской империи. Впрочем, в Константинополе его считали самозванцем, а не императором. Королям Франции и Англии было не до походов на Ближний Восток, выясняли отношения между собой. Генрих Плантагенет, которому я когда-то помог получить трон, воевал с Филиппом и своим сыном Ричардом, который получит погоняло Львиное сердце, хотя выиграет всего два второстепенных сражения. Первыми начнут писать историю англичане, а уж они-то всех людей другой национальности считают второсортными, а себя такими же по отношению к своим правителям. По их мнению, английские короли самые, так сказать, англичанистые, то есть наивысшего сорта, какими бы идиотами и извергами ни были.

Весной следующего года в графство Триполи потянулись искатели приключений разных мастей и национальностей. В основном добирались по морю на халяву. Просились и на мою шхуну. Я сообщил, что могу отвезти в Александрию, где их тут же обезглавят. Не захотели. Напросились позже на караван, который шел на Кипр.

Первым рейсом я смотался в Акру, отвез туда вино со своих виноградников. Обратно набил трюма специями и благовониями, которые не влезли в прошлом году. Навигация галер еще не началась, поэтому отдали мне товар очень дешево. Скоро по суше в Акру прибудут новые караваны со специями и благовониями. Вторым рейсом побывал в Александрии, где договорился с несменяемым Рашидом ибн Памбо о продолжении взаимовыгодного делового сотрудничества. После чего осел в Анконе, занялся охотой и рыбалкой, изредка отвлекаясь на разные прибыльные дела.

Дочка родилась светловолосой, в папу, поэтому назвали ее Бьянкой (Белой). К ней Арлета привыкла быстрее, несмотря на то, что не кормила ее грудью. Возилась с девочкой большую часть дня. Видимо, хотела иметь дочь или грудной ребенок скорее вызывает материнские чувства. К тому же, подросшему сыну стало не до нее. Гуго все больше интересовало оружие и лошади. Иногда брал его на охоту. Все остальное время он проводил с местной ребятней во дворе или на улице. Гуго быстро освоился в Анконе, выучил язык. В Акре он редко выходил со двора своего дома. Только с родителями в церковь. В Анконе и Варано жизнь спокойнее. Ребятня без опаски носится по улицам, изредка пробегая по всем комнатам нашего дома и соседних и исчезая до того, как им влетит за шум и гам. Поскольку Гуго посидел в осаде в Акре и увидел настоящих сарацинов, стал у местной детворы авторитетом. Они типа крестоносцы, а пацаны с соседней улицы типа сарацины или наоборот. Война идет не на жизнь, а на смерть, то есть носы разбивают друг другу часто. Младший Джакомо бегает за ними и постоянно жалуется мне, что с ним не хотят играть. Три года разницы в их возрасте — это слишком много. Главное, что старший брат помог ему забыть о Тинте, привыкнуть к Арлете. Первое время Джакомо часто спрашивал меня: «Когда вернется мама?». Не умею я отвечать на такие вопросы: и врать не хочу, и правду говорить.

Через два года после призыва Папы Римского к Третьему крестовому походу умер король Генрих Плантагенет. Трон занял его сын Ричард, который тут же помирился с Филиппом, королем Франции, и договорился вместе отправиться освобождать Иерусалим. Одному идти нельзя, потому что второй тут же захватит оставленное без правителя королевство или хотя бы кусок его. На это мероприятие требовалось много денег. Король Ричард нашел их, ограбив, кого смог, в первую очередь иудеев, и продав все, что смог, включая независимость Шотландии за десять тысяч марок (почти две с половиной тонны) серебра и разные государственные и церковные должности. На этом поприще он заработал первое погоняло, о котором стараются не вспоминать — Да-Нет, потому что быстро менял свои решения. Обе армии дотопали вместе до Лиона, откуда король Франции направился в Геную, чтобы там сесть на нефы и галеры, а король Англии — в Марсель. Они опять встретились в Генуе, откуда вместе переплыли в Мессину и застряли там надолго. Ричард узнал, что его сестру, вдову Вильгельма, почившего короля Силиции, обижают и восстановил справедливость в его понимании этого слова, захватив город и пару замков. В итоге застрял там до весны следующего года.

Пока короли готовились и неторопливо перемещались, султан Салах ад-Дин не терял время попусту. Он захватил много городов и замков на территории Иерусалимского королевства. После продолжительной осады сдался Керак. После смерти Рено де Шатильона отвага покинула замок. Больше никто не мешал движению купеческих караванов и паломников. Только Тир устоял, выдержав многомесячную осаду и несколько штурмов. Более того, прибывший на помощь сицилийский флот разгромил египетский. Пришлось султану строить новый, для чего потребовалось много досок, изготовленных на моей лесопилке.

Наверное, победы вскружили голову Салаху ад-Дину, потому что через год после пленения отпустил на свободу Ги де Лузиньяна, мужа иерусалимской королевы, оставшейся без большей части своих владений. Предполагаю, что счел это ничтожество неопасным. Оказалось, что даже такие никчемные люди могут чего-то добиться, если им на помощь приходят сильные духом и опытные воины. Несмотря на то, что Ги де Лузиньян поклялся в обмен на освобождение больше никогда не воевать против мусульман и даже уплыть в Европу, как только в графство Триполи прибыло много авантюристов, полукороль и клятвопреступник собрал большую армию и осадил Акру. Султан в это время был занят зачисткой бывшего Иерусалимского королевства, поэтому не сразу верно оценил опасность, понадеялся на высокие толстые городские стены. Поняв, что это не просто налет, пошел на помощь.

Четвертого октября тысяча сто восемьдесят девятого года состоялось сражение между крестоносцами и мусульманами. Сперва тамплиеры смяли правый фланг, а потом и центр. Казалось бы, выиграли сражение. Но тут вмешалась жадность. Добравшись до вражеского лагеря, крестоносцы забыли о преследовании, занялись грабежом. Когда они с трофеями возвращались к себе, на них напала мусульманская конница и перебила многих. Среди погибших был и великий магистр тамплиеров Жерар де Ридфор. Видимо, умение выбираться из любой передряги не сработало потому, что катастрофу создал не он. В итоге армия Ги де Лузиньяна закрепилась на горе Турон у города, а армия Салаха ад-Дина окружила ее. Получился слоеный пирог: осаждавшие крестоносцы были сами осаждены мусульманами. Султан больше не рисковал, ждал, когда голод и болезни сделают свое дело. Он не учел, что пополнение будет поступать врагам постоянно. Западная Европа переполнена пассионарностью и, как следствие, полезными идиотами. Место умерших и погибших занимали вновь прибывавшие.

Так продолжалось почти два года. Происходили локальные стычки, сменявшиеся походами в гости к врагам и совместными пирушками. Крестоносцы ходили пожрать, потому что с едой у них было туго, а мусульмане — за вином и к проституткам, которые тоже прибыли освобождать Святую землю. Вторая зима была особенно суровой. От голода и болезней умерли королева Сибилла, патриарх Кесарии, пять архиепископов, двенадцать епископов, сорок герцогов и графов, не считая баронов и прочих рыцарей, которых никто не считал. Осада Акры превратилась в воронку смерти для крестоносцев.

Оказалось, что нет худа без добра. После смерти Сибиллы и двух ее дочерей от брака с Ги де Лузиньяном, что сочли карой за нарушение им клятвы, он потерял право быть королем. Бароны тут же посадили на трон Коррадо дель Монферрато, сеньора Тира, который женился на Изабелле, младшей сестре почившей королевы. Оба состояли в браке, но их быстренько развели и потом поженили. Новый муж новой королевы был человеком решительным и хорошим полководцем. Правда, после женитьбы он тут же умотал с супругой в Тир, чтобы заняться производством наследников престола. Весной тысяча сто девяносто первого года флот крестоносцев, понаехавших из Западной Европы, прорвал блокаду египетского флота и доставил осажденным осаждавшим еду, пополнение и весть, что короли Англии и Франции вот-вот прибудут.