Тесселис. Возвращение

11. Покушение на представлении

После отлёта я вернулся к изучению купленной литературы. Зое о чём-то говорила с респесионистом, но от него ушла недовольная и заперлась в своей каюте. Я вот совершенно не понимал, с чего она такая настороженная. Если бы что-то угрожало нам двоим — понятно. Но она явно опасалась за Диастрист, что… А вот не знаю, может быть, и не беспочвенно. Ну, положим, «хитро смотрящие» на нас — пираты. Можно такое предположить. Но Диастрист — мощнейший и огромный Воздушный Корабль, хорошо вооружённый притом. А что экипаж — криворукие неумехи, так такого просто не может быть. Диастрист летает не первый век, стычки и неприятности случались, да и дисциплина среди экипажа огого, это видно. В общем, даже если и готовится пиратское нападение, то последнее для пиратов. Ну, мне так кажется, хотя некоторое беспокойство эти рассуждения во мне поселили.

Но Грань Нома Нему Диастрист пересёк без каких-то происшествий, как и грань следующего океанического Нома, так что я беспокоиться перестал. Ну и занимался своими делами, а Зое, как раз после второго перехода через Грань, стала вытаскивать меня на тренировки, как и раньше, ни словом не упоминая взволновавшую её ситуацию.

Перелёт нам предстоял долгий, не меньше пары недель. Я даже стал задумываться, а не посетить ли мне персонал заведения мадам Скило Простихо, на тему их профессиональных услуг. Впрочем, сделать я этого не успел: после четвёртой или пятой Грани, в дверь постучали, а за ней находился стюард Ниарос.

— Мистер Хуманум, с вашего позволения, капитан Диастриста приглашает вас и прочих пассажиров в кают-компанию. Будет редкое зрелище, впечатляющее и поучительное, — затараторил парень.

— А поконкретнее? — заинтересовался я, потому как совершенно не понял, что за зрелище решил демонстрировать капитан.

Всё же он — капитан воздушного судна, а не антрепренер представления. Развлечения предоставляет та самая мадам Простихо, а вот на какое зрелище зовёт капитан — интересно.

— На Диастрист нападает пиратский корабль, — с широкой улыбкой сообщил мне стюард. — Так что советую вам поторопиться, мистер Хуманум.

И поскакал к другим дверям, а я чуть не стал биться головой о дверной косяк… Хотя быстро понял, если не всё, то многое. Понял я это, быстро поднимаясь в кают-компанию с группой других пассажиров, и отдельные высказывания и спокойные лица нескольких из них подтверждали мои выводы. А именно: Диастрист — огромный, хорошо вооружённый корабль, чертовски прочный. Возможно, усиленные мистическими усилиями Киру Квалема и Кузьмича борта Вагус Сумбонта были прочнее: таран военно судна гарантирует это. Но это был именно «деянием», конкретной магической работой в конкретное время. А в остальном металлизированное дерево (судя по книгам — именно дерево и именно металлизированное мистиками-ботаниками в процессе роста) было не намного тяжелее дерева простого, но гораздо прочнее. Вполне споря в прочности с рядом металлов, а уж к сопротивлению на разрыв — точно превосходя почти все известные. И Диастрист за счёт размеров имеет неограниченный сектор обстрела, тоже забывать не стоит и, при этом, далеко не самый медленный и манёвренный Воздушный Корабль.

Короче, даже если нас напал полноценный военный воздушный корабль — опасности… практически нет. Разве что такой же корабль атлантов, во что совсем не верится. А значит: Диастрист с лёгкостью справится с нападающим. А вот зовут нас, если подумать, совсем не для развлечения пассажиров. Просто атланты хотят, чтобы лёгкость и быстрота уничтожения нападающего была широко известна, не только с их слов. Чистый прагматизм: отсутствие трат ресурсов на воздушные бои с напуганными рассказами потенциальными пиратами. И снижение риска если не гибели Корабля — это смотрится вообще невозможным, то гибели членов экипажа. Что уже не невозможно, а просто маловероятно, ну и избежать такого захочет любой капитан.

Через несколько минут мы были в кают-компании, где в стеклянном куполе наблюдалась такая картина: на Диастрист действительно нападали, при этом Воздушный Корабль атакующих… просто ничего не мог сделать. Корабль был немаленьким, конечно, не военным, а торгово-военным, но прекрасно вооружённым, ведущим непрерывную стрельбу. Вот только результата от этой стрельбы не было, вообще: какое-то мистическое проявление, сходное действием с духами-лоа пиратов Лацетти, но гораздо более эффективное, защищало Диастрист. То есть снаряды просто замирали с яркой вспышкой (не слепящей, потому что относительно далеко, но прекрасно видной из-за этой самой яркости) и бесславно летели в океан, потеряв скорость а, вместе с ней, опасность. И… это, похоже, не только и не столько мистическое проявление «вообще», дошло до меня, когда я стал думать и вчувствоваться. Это некая работа Очага Трисмегиста и Котельной, совместная, неизвестной природы. Каким-то… точнее, мистическим образом энергия полёта снарядов переводится в тепловую, часть металла сгорает, вызывая вспышку, а раскалённые куски металла либо взрываются на месте, либо падают в океан. И, кстати, вряд ли взрываются: от взрывчатки в снарядах есть вполне эффективные мистические виды защиты, не требующие от мистика особого напряжения, так что взрывающиеся снаряды описывались как древняя диковинка. Дольше всех они продержались на военных Кораблях, которым нет смысла беречь противника из-за добычи (не откажутся, как понятно, но эффективность боя военным всё же важнее добычи). Но и там практически исчезли: смысл нагружать снаряд взрывчаткой, если эта самая взрывчатка будет взорвана мистической защитой на подлёте к цели, сделав выстрел просто бессмысленным. Но вот то, что снаряды электропушек замирают в воздухе — такого я не видел и не предполагал, что такое вообще возможно.

Впрочем, кроме самого этого факта «любоваться» было нечем. Диастрист не стрелял, явно ожидая команды капитана, который стоял спиной к пассажирам, наблюдая за «боем». И вот вроде — бессмысленное чванство, показная поза. Но если причина сбора пассажиров — именно нужные слухи, то и поза, и поведение вполне понятны.

Впрочем, любоваться вспышками и тылом капитана Диастриста, и вправду оказавшегося антрепренёром, мне вскоре надоело. Не до того, чтобы покинуть кают-компанию: что за пушки у Диастриста, мне чисто технически интересно. Скорее всего, обычные электропушки, но на фоне защиты, которую искусственная память называла «щитом» — возможно, будет что-то интересное. Но от нападавшего я взгляд отвёл, оглядывая других пассажиров. Последние в большинстве своём завороженно смотрели на вспышки и тыл. Что-то из этого им было интересно и не надоедало, впрочем, вкусы у разумных разные. Меньшая же часть беседовала друг с другом, время от времени бросая небрежные взгляды в на пирата. А так же я встретился взглядом с Зое, тоже оказавшейся в кают-компании, но в отдалении от меня. Правда, своеобразно пообщаться нам это не помешало: мимикой, жестами и пантомимой. Беседа эта выглядела так:

«Ну что, я же говорила, что что-то с этими матросами на Нему было не так?» — важно подбоченилась Зое.

«Не спорю, была права», — развёл я руками с соответствующей мимикой. — «Но это — опасность?» — состроил я скептическую физиономию, взглядом указывая на бессмысленно переводящего боезапас пирата.

«Это — нет», — признала девица. — «Но основания — были!»

«Так я же говорил — не спорю», — с улыбкой пожал плечами я.

И думал уже было повернуться и смотреть внимательно: капитан изменил позу. То ли устал неподвижно стоять, но мне кажется — сейчас будет какой-нибудь преисполненной важности красивый жест, после которого пират отправится на дно. Пауза перед кульминацией уже начинала затягиваться даже для самого непритязательного зрителя.

Но тут мой взгляд царапнула неправильность. По крайней мере, так сынтерпритировало сознание ещё не осознанное: неправильность, разболтвшуюся шестерню, трещину в котле. Ещё не работающего механизма но, несомненно, при запуске приведущую его к необратимой поломке. А именно: один из пассажиров, стоящий несколько в сторонке, медленно и аккуратно извлекал револьвер из кобуры. Делал он это настолько плавно и естественно, что на него просто не обращали внимания, тем более, что взгляды большинства из присутствующих были прикованы к пиратскому Кораблю. Как впрочем, и этого мужчины: револьвер он вытаскивал, не отрывая взгляда от… хм, капитана. Что-то мне совсем не нравится происходящее! Нет, ситуации бывают разные, и в некоторые, хоть и со смертоубийством, приличному джентльмену влезать не стоит. Но уж точно не в случае тайного покушения, тем более, несмотря на то, что на текущий момент капитан явно актёрствовал, он для Корабля весьма и весьма важная и нужная деталь.

Так что раздумывать я не стал. Правда, немного выждал: риска не было никакого, но хватать пассажира из-за того что он, например, «поправил револьвер» — не слишком пристойно, с точки зрения окружающих. Этак и меня скрутить могут, да и заточить в карцер или иное место для содержания нарушителей и преступников на Диастристе. Так что дождался я, когда этот мужчина стал вскидывать револьвер, и его положение ну вот никак на «случайно поправить» не выглядело, и ухватил его руки и ноги трактаторами, надёжно зафиксировав. Кстати, несколько выстрелов этот тип всё же сделал, но не в капитана, а в стекло обзорного купола. Причём прочность этого материала наглядно показала, что это не просто стекло, а то и не стекло вовсе: пули отрекошетили от него, не оставив ни скола, ни царапины. К счастью, рикошетами никого не задело, а в кают-компании возникла если не паника, то ОЧЕНЬ сильное волнение, гвалт и гомон. Центром которого был я и удерживаемый мной злодей. На текущий момент — точно злодей: не говоря о выстреле, так грязно и мерзко сквернословить может только очень дурной человек.

— Открыть огонь, — совершенно не пафосно, явно в разрез с «программой представления», бросил капитан. — Что случилось, почему вы его удерживаете⁈ — гораздо громче произнёс он, обращаясь ко мне.

Да и зашагал быстрым шагом в моём направлении, тогда как пассажиры перед ним расступались. А я краем глаза отметил Зое, незаметно пробравшуюся поближе ко мне, и занявшую позицию телохранителя: чуть сзади и справа, чтобы правая рука была свободна и могла действовать, не будучи перекрыта оберегаемым. Пока капитан (а чуть позже явно абордажники или какие-то подобные матросы Диастриста) пробирались к нам, я успел благодарно кивнуть подруге, получил ответный кивок и улыбку.

А подошёл ко мне капитан в момент, когда артиллерия Диастриста исполнила его приказ. Были это обычные электропушки, но в весьма впечатляющем количестве. Так что момент, когда капитан до нас добрался, был оттенён зрелищем разваливающегося на куски и падающего Воздушного Судна у него за спиной. Нельзя не признать — в качестве сцены выходило гораздо более впечатляюще, чем задумывалось атлантами изначально.

А удерживаемый мужчина на разрушения корабля задёргался, засквернословил ещё более отвратно, хотя это, казалось, было невозможно. Но ответил своими криками капитану гораздо лучше меня, потому что помимо брани были слова:

— Ничем это вам не поможет, нехорошие атланты и пассажиры! А за Деррокадор и его экипаж вам отомстят, и мучиться вы будете долго!

— Понятно, — явно игнорируя, как и я, брань злодея, произнёс капитан. — Благодарю вас, мистер… Хануманум? — вопросительно посмотрел он на меня.

Оскорбляться я, как понятно, не стал: одно то, что капитан помнил хотя бы созвучие моей фамилии — показатель отменной памяти. Экипаж, сотни, а то и тысячи пассажиров, это никакая память не удержит.

— Хуманум, господин капитан…? — ответил я, вопросительно смотря на него.

Моё незнание его имени… не более предосудительно, конечно. Равноценно — он не знает меня, я не знаю его. А что я «должен знать» — это глупости, пусть кто должен, тот и знает, я за собой таких долгов не признаю.

— Гермес Пова, мистер Хуманум, — ухмыльнулся он краем рта. — Этот негодяй покушался на меня?

— Думаю, что так, капитан Гермес.

— Принят на борт на Нему, — пробормотал капитан. — Передайте негодяя эпививасам, страже корабля, — пояснил он, что я и сделал: отпустил трактаторы, тогда как подоспевшие вооружённые матросы скрутили злодея. — И заткните его, — бросил капитан, слегка поморщившись, подчинённым, которые с готовностью нанесли захваченному несколько ударов.

Против чего я не находил (даже если бы хотел) ни слова возражений: брань этот негодяй изрыгал совершенно преотвратную, даже появилось желание то ли заткнуть уши, то ли тщательно их помыть.

— И… — начал было говорить капитан, но был принуждён к молчанию.

Несколькими событиями подряд: первое, Диастрист внезапно дёрнулся, так что часть пассажиров просто не удержались на ногах. А, помимо этого, в куполе стали видны несколько разрывов Грани, в которых появлялись Воздушные Корабли.

Дело практически небывалое, насколько мне известно: проходя Грань, корабль выходит на границе Нома. Это самим смыслов слов определяется. Но и не невозможное, насколько мне известно. Теоретически, разорвать Грань можно и в центре Нома, просто дело это не слишком разумное, опасное. Да и требующая длительной предварительной подготовки, что я вычитал из мистической литературы относительно недавно.

А вот выйти из-за Грани… просто не знаю. Судя по увиденному, да и логике — возможно. Да и реальность это однозначно утверждала. Но удивление и даже волнение и страх появление этих Кораблей вызвало очень ощутимое.

— Пассажиров в каюты! — рявкнул капитан, явно перестав обращать внимание на меня и на покушение. — Все службы корабля — к бою! Срочный доклад о неполадке!

Кричал он это в некий артефакт в виде розового овального камня на погоне сюртука, покидая кают-компанию быстрым шагом. А стюарды бежали к нам, громогласно оповещая, что надо непременно следовать за ними. Ради нашей безопасности и во исполнение приказа капитана.

А кораблей было не меньше полудюжины. И огонь по Диастристу они открыли тотчас же, как прошли пелену Грани. И да, что за «неполадка», если не авария, вызвала толчок? Впрочем, ответов на эти вопросы никто не собирался предоставлять, так что я безропотно направился вслед за Ниарисом. Наши соседи по отсеку громогласно (и, как по мне, истерично) обсуждали происшествие по пути, а я негромко переговаривался с Зое.

— Такого даже я не ожидала. Прорыв Грани, почитай, в центре Нома, — скорее удивлённо произнесла девица.

— А ты с таким знакома? — заинтересовался я.

— Да, это… Ну считай, что нужен сильнейший мастер Грани, магистр или что-то такое, я в рангах мистиков не слишком разбираюсь.

— А они везде разные, да и не везде эти ранги есть, — ответил я.

— Вот-вот. Кроме того, на Корабле будет куча поломок и смертей, даже если Мастер Грани и справится. И в обитаемом Номе такого шутника просто повесят, — фыркнула Зое, пояснив на мой вопросительный взгляд: — Бури, грозы, мистическая хренотень от таких прорывов случаются. В морском Номе без разницы, но вот в обитаемом… — не договорила она, но было понятно.

Тут действительно можно массу вреда нанести, так что везунчик, так покинувший грань, будет повешен за шею и будет висеть, пока не умрёт — это просто справедливо, за совершенно безответственное пренебрежение окружающими. Про собственный корабль и жизнь можно и не говорить: я, пусть примерно, но уже понимал, «как», и выходило, что этот «выход в центре» — редкостное безумие. Но тут полдюжины, не меньше, Кораблей. И все безумцы, для того чтобы напасть на Диастрист? Странно…

— Стой, Фик, — вдруг прервала мои размышления Зое, уже в нашем коридоре. — На судне могут быть пираты, — пояснила она мне, да и окружающим.

— Команда Диастриста справится… — начал было говорить успокаивающим тоном Ниарис.

— Когда? Сколько их? Сколько пассажиров село на Нему? — отрывисто и резко, командно озвучила Зое.

— Не знаю, госпожа, — потерянно признал стюард. — Но…

— Но мы не собираемся мешать команде. Но лично я не собираюсь торчать в запертой каюте, гадая, справится ли команда, либо дверь взломают пираты.

— Так если пираты, то какая разница⁈ — взволнованно (скорее истерично) возопил пожилой джентльмен.

— Разница есть, — ответил уже я. — В каютах нас ограбят, подвергнут насилию или даже убьют поодиночке. А вместе мы вполне сможем оборонить коридор. Лично я в то, что пираты захватят Диастрист, не верю, — дополнил я. — Но команда будет защищать командирский пост и Котельную. Так что позаботиться о себе — разумно и правильно. Я — за боезапасом, дамы и господа. И рекомендую всем, кто знаком с оружием, собраться через пять минут в коридоре: будем решать, как обороняться.

Зое одобрительно кивала и даже показала восхищённый жест. Пассажиры, вроде бы, прислушались к моим словам, несмотря на мою юность. А Ниарис выглядел потерянно-задумчивым, но ничего не возразил против, в общем-то, разумных и правильных слов.