Тень Империи: Забытая Академия

Глава 5

Я хмуро посмотрел на «варианты». Четверка сильнейших, в свою очередь, с интересом смотрела в нашу сторону.

Марковы, тихонько пискнув, сделали шаг назад. По ним было понятно, они слишком сильно опасались за свои жизни. Для них сделать выбор между этими четырьмя бестиями было слишком сложным решением.

Когда Маша сделала предположение: «Фракция огня считается самой сильной», Золотоволосая Марьяна сделала свой «шаг». Встала с дивана и вышла вперед своих «соперниц». Кстати, мне было интересно, соревнуются ли эти сильнейшие пятого ранга между собой?

Зуева, появившаяся рядом с погодками, стала глотком свежего воздуха для обеих. Но только на мгновение. От её слов девчонки задрожали:

— Сестры Марковы, боюсь, вам придется выбирать разные стихии.

— П… почему?

Валентина Марковна еле заметно улыбнулась, и, подойдя к девочкам вплотную, сухо сказала:

— Каждая Фракция постоянно соревнуется между собой. Поскольку у вас так много силы, было бы несправедливо, чтобы какая-либо стихия имела преимущество.

Услышанное пришлось мне не по вкусу:

— Так нас трое из тех, кто владеет всеми четырьмя стихиями. Получается, одна из стихий окажется без сильного студента?

— У нас есть студенты с двумя стихиями. Мы уровняем шансы.

В тот же миг она махнула рукой, подзывая к себе двух парнишек. На глаз ребята были крупноватыми, но судя по лицам — туповатыми. Их лично Зуева определила во Фракцию Земли, забрав у нас право выбора этой стихии.

«Занимательно, — послышался голос Венеры. — Бабушка словно специально подталкивает к выбору».

Я даже ответить ничего не успел, когда Маша метнулась в сторону «огня». А её сестра, Света, побежала к «воде».

— Да твою же мать…

Проследив взглядом за девицами, я остановился на улыбающейся Ориане. Выбора, по словам Зуевой, у меня не было. Неужели они специально это сделали? Чтобы я развивался рядом с противником?

Валентина Марковна, заметив моё промедление, спросила:

— Ваш выбор, Максим Евгеньевич?

Стараясь выдохнуть, особо не нагнетая обстановку, спокойно ответил:

— Огонь.

— Так нельзя! — тут же вспыхнула Зуева-старшая. — Я вам говорила про баланс!

Я покосился на женщину. Что-то мне подсказывало, она не просто так всё это затеяла. И смысл было говорить что-то про выбор?

— У вас, — она говорила медленно, растягивая слова. — Осталась только Фракция воздух. Нужно было сразу говорить, молодой человек.

Молча кивнув, я зарубил себе на носу, что Валентина Марковна ещё тот фрукт. Но раз не было выбора, значит придётся преподать Ориане урок. Попозже. Терпеть её выходки я не намерен.

Островская, довольная результатами, двинулась в мою сторону. Остановилась в метре, так, чтобы я мог чувствовать её духи. А они были весьма вкусными, к слову, еле слышно добавила:

— Добро пожаловать в стаю, смертник.

«Смертник» эхом прозвучало в моей голове. После Валентина Марковна, хлопнув в ладоши, привлекла внимание собравшихся:

— Отлично! Раз все определились со своей Фракцией, прошу старост ввести новичков в курс дела!

Ориана лукаво улыбнулась и, не дожидаясь остальных первокурсников, подхватила меня под руку. Её прикосновение было неожиданно сильным, но в то же время каким-то… обманчиво нежным. Она повела меня через просторный зал, мимо удивленных и любопытных взглядов. Я пытался уловить хоть какой-то намек на то, что происходит, но Ориана молчала.

Мы вышли на улицу, с другой стороны этого здания.

Запах сырой земли и прелой листвы ударил в ноздри, вытесняя затхлый воздух прошлого помещения. Воздух здесь был гуще, ощутимее, будто его можно было потрогать.

Фонари, мерцающие вдали, казались призрачными огоньками, манящими вглубь незнакомой чащи. Что-то тревожное, почти осязаемое, витало в воздухе, заставляя кожу покрываться мурашками.

Сильнейшие, которые, как оказалось, были нашими старостами, дождались, когда на улицу выйдут все поступившие. А затем, не сговариваясь, двинулись вперед, в сторону мерцающих огоньков.

Под ногами хрустели сухие ветки, шелестели опавшие листья. Ветви деревьев переплетались над головой, образуя мрачный свод, сквозь который едва пробивался лунный свет. Казалось, лес живой, наблюдает за нами, оценивает незваных гостей.

Приближаясь к факелам, мы стали различать их очертания. Это были не просто факелы, воткнутые в землю. Они были закреплены на высоких деревянных столбах, искусно вырезанных в форме звериных морд.

Пламя в их пастях металось и плясало, отбрасывая зловещие тени на стволы деревьев. Запах горящей смолы смешивался с запахом сырой земли, создавая странную, почти ритуальную атмосферу.

Выйдя из леса, мы оказались на просторной вершине скалы, откуда доносился шум прибоя.

Повернув голову, я с удивлением обнаружил, что студенты других стихий — пропали. Здесь были только «наши», владельцы дара воздуха.

Повернув голову обратно к старосте, увидел башню, к которой мы приближались. Вскоре я смог оценить её воистину огромную высоту. Её темно-серый кирпич выглядел древним и обветренным.

В стенах располагались вертикальные проемы, а на самой вершине находилась массивная вращающаяся деревянная конструкция, которая двигалась, подчиняясь ветру, который я не ощущал.

Ориана обернулась к нам, стоя у арочного входа из кованого железа. Над ним, вырезанный в камне, был крупный знак стихии воздуха — причудливые узоры. Девушка подняла руку, и знак озарился ярким белым сиянием. Через секунду железные врата с грохотом отворились, как будто их запирающий механизм был освобожден.

Староста, глядя на меня с вызовом, промурлыкала:

— Ну что, смертник, готов к первому дню в раю?

В её глазах плясали черти, и я понял, что легко не будет. Очень не легко. Тем временем она продолжила:

— Первокурсники, выстройтесь передо мной, потому что повторять я не стану.

Около сорока студентов тут же выполнили её требования. Под пристальным взглядом старосты многие взволнованно прижались друг к другу, словно боялись её.

Островская, выждав небольшую паузу, начала нам пояснять все нюансы входа в «дом» Фракции:

— Поскольку это ваш первый день, врата в дом уже открыты. Но с завтрашнего дня, если вы не почувствуете в себе силы или не сможете призвать ветер, вы не попадете сюда. Собственно говоря, на этом вы падаете в низший класс, так же, как и мелкая нежить.

Услышав слова старосты, некоторые начали перешептываться. Очевидно, были испуганны услышанным.

А вот я…

Внимая словам Орианы, призадумался. Может, всё-таки я сплю? Ничего этого вокруг нет, и, очнувшись от этого фэнтезийного бреда… я…

Буду дома?

— Если вам страшно, первачи…

Островская улыбалась, переводя взгляд с одного юнца на другого:

— Попробуйте вызвать ветер. Чтобы у вас была уверенность в завтрашнем дне.

О, знакомая фраза! Где-то я её слышал раньше! Быть уверенным в завтрашнем дне. Хех.

Потирая руки, я сощурился, разглядывая метку над воротами. Как использовать магию, которая, типа, у меня была, я не знал. Но стоять на месте не собирался.

Не хватало мне ещё не проснуться, как говорится, в настоящем мире, оказавшись здесь. А потом ещё и обделаться.

Черт, а как вообще должна была проявиться сила?

Парнишка, выше меня на голову, стоявший рядом со мной, начал энергично качаться на пятках. Его нервное состояние было заметно невооруженным глазом. Словно он предчувствовал что-то нехорошее.

Переняв его эмоции на себя, я посмотрел на открытые врата и, сосредоточившись, заметил кое-что.

Там, в темноте проёма, были другие студенты. Я видел искры в их глазах. Но они не выходили к нам, выжидали чего-то.

Всяческие попытки первокурсников вызвать ветер были нулевыми. Ориана, явно, наблюдала за всем этим с неописуемым восторгом. Думала, видимо, что ей достались на сей год полные ничтожества. Я вот никаких попыток не предпринимал, ибо не знал, как вообще пользоваться своей силой.

И, как я и думал, вскоре началась дичь. Улыбающаяся староста неожиданно для всех заговорила:

— Теперь вас ждёт кое-что интересное. Ты, — она указала на меня пальцем. — Подойди ко мне!

«Ага, щас. Взял я и подошёл к тебе».

— Вас ждёт посвящение!

Из башни в этот миг посыпались другие студенты. Старшекурсники. Скрывая свои лица и пол под капюшонами темно-синих мантий, они набросились на нас, пытаясь напялить на головы мешки.

Но меня такой расклад событий не устраивал.

Я резко отшатнулся от девушки, выставив перед собой руки. Инстинкт самосохранения вопил, словно сирена воздушной тревоги. Посвящение? Звучит не очень-то доброжелательно, особенно в сочетании с набрасывающимися из ниоткуда старшекурсниками в балахонах.

Перекручивая перстень на среднем пальце, приготовился ломать носы. А может, и челюсти.

Пока мои одногруппники отбивались от нападающих, я принялся оценивать обстановку. Башня, судя по всему, служила главным источником опасности. Оттуда вываливались всё новые и новые фигуры, облаченные в синие мантии. Необходимо было придумать, как минимизировать их влияние.

Мой взгляд зацепился за валяющийся неподалеку каменный осколок, отколовшийся, видимо, от стены башни. Схватив его, я бросил в ближайшего старшекурсника, пытаясь сбить его с ног. Расчет оправдался: мешок выпал из рук, а фигура пошатнулась. Это дало мне небольшую передышку.

Удовлетворившись кратковременным успехом, я осознал, что одной передышки недостаточно. Старшекурсники быстро адаптировались к контратакам. Были и другие первокурсники, которые не хотели участвовать в этой херне.

Так что натиск противников становился всё более яростным. Нужно было что-то более радикальное, чтобы переломить ход событий. Я огляделся в поисках союзников, но мои одногруппники были слишком заняты отражением атак, чтобы прийти на помощь.

Отчаяние начало подкрадываться, но я отбросил его. Паника — плохой советчик. Нужно мыслить трезво. Мой взгляд лихорадочно скользил по окружающей территории в поисках решения. И тут я заметил: факелы! Они были вставлены в стены башни, и их пламя жадно лизало воздух.

В голове созрел план. Рискованный, но другого выхода я не видел. Схватив ближайший факел, я размахнулся им, словно дубиной, отгоняя нападающих. Пламя опалило воздух, заставив старшекурсников отшатнуться.

А дальше произошло нечто. Когда мой взгляд зацепился за кровожадное выражение лица Орианы, внутри закипела злоба.

Разум словно помутился, и я почувствовал, как неведомая сила наполняет меня. Огонь факела, послушный моей воле, зазмеился в воздухе, образуя вокруг меня огненный щит. Крики и проклятия старшекурсников потонули в гуле пламени, пожирающего воздух.

Я ощущал, как страх сковывает их, как они пятится назад, понимая, что столкнулись с чем-то, что выходит за рамки допустимого. По крайней мере, на сегодня.

Сердце колотилось в бешеном ритме, но в глазах не было страха. Лишь холодная, расчетливая ярость. Я поднял руку, и огненная змея послушно метнулась в сторону Орианы. Она взвизгнула, попыталась уклониться, но пламя, словно живое, преследовало ее.

Но по итогу я попал по другому старшекурснику. В тот же миг староста взревела, а её голос, усиленный чем-то непонятным мне, оглушил всех:

— НЕ СМЕТЬ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЧУЖУЮ СТИХИЮ!

Не знаю, почему эти слова имели какой-то вес, но я тут же «потух». Пламя вокруг меня угасло. Все те, кто были рядом со мной, смотрели на меня глазами, полными ужаса. Ориана тем временем уже стояла возле меня, скрестив руки на груди.

— Всем в башню, — зло процедила она. — Немедленно!

Больше никакой угрозы ни от неё, ни от других я не чувствовал. Изобразив на лице ухмылку, я кивнул и направился в сторону проёма в башне. Некоторых студентов, кого успели «оседлать», вели с мешками на головах. Но большая часть, стараясь не задерживаться, шла за мной шаг в шаг. Впереди была Ориана.

Что это было, твою мать? Как я смог управлять огнем?

Ступени, по которым мы поднимались, казалось, никогда не закончатся. Я, если честно, устал подниматься, но всё равно шёл вперед. Подъём до вершины башни занял около десяти минут, и когда мы оказались на огромной, по всем меркам, площадке, за спиной слышались возмущенные голоса первокурсников.

Все они устали. Всем им не нравилось происходящее.

Отдышавшись, я осмотрелся.

Площадка, как и сама башня, была выполнена из серого камня, иссечённого временем и ветром. Местами виднелись трещины, поросшие мхом. Ограждение, состоящее из зубчатых парапетов, едва доставало мне до пояса, и я с интересом выглянул вниз.

Голова закружилась от высоты. Внизу, словно игрушечные, копошились фигурки учеников, а лес, окружавший башню, казался бескрайним зеленым морем. Да и водную гладь я увидел, только так и не понял, где мы находимся.

По периметру площадки стояли шесть каменных статуй, изображающих каких-то стариков. Их лица, обрамленные бородами из мха, казались суровыми и непреклонными. Я подошел к одной из статуй, пытаясь разглядеть детали, но камень был слишком изъеден временем.

В центре площадки располагался большой круг, выложенный из разноцветных камней. Каждый камень излучал едва заметное свечение, создавая ощущение легкой пульсации. Именно в центр и вышла Ориана. Когда остальные старшекурсники выстроились вокруг нас, староста, глядя на меня, велела:

— Постройте их на краю. Нам нужен прыжок веры!

Среди первокурсников послышались жалобные возгласы, но, слыша их, старшекурсники лишь смеялись.

Прыжок веры? Вы что, на всю голову наглухо отбитые? Вы в игрульки свои переиграли?

Одна из моих сверстниц жалобно простонала, упав на каменный пол, сжавшись:

— Я не буду прыгать! Я не умею пользоваться силой!

— Ты разберешься с этим, девочка, — ободряюще крикнула Ориана.

Силком большую часть первачей подтащили к краю этой «пропасти». Я двинулся к краю добровольно, с интересом рассматривая остальных людей. Островская, дождавшись исполнения её приказа, пояснила нам кое-какие правила:

— На счёт три вы прыгните, и если не остановите себя от удара о землю, то разобьетесь. А если не прыгните, вас столкнут.

Вот это мне не понравилось. Теряя самообладание, закипая от злости, я только было открыл рот, когда староста рявкнула:

— Один!

Вокруг началась паника. Студенты начали пищать. Кто-то даже плакать. А я… думал, как мне заставить воздух подчиняться мне.

— Два!

Вздохнув, я закрыл глаза. Всё происходящее вокруг меня — либо сон, либо бред сивой кобылы. Огонь я обуздал во время стресса, значит, и сейчас нужно испытать нечто подобное. Может, тогда я просто проснусь? Или действительно смогу летать?

Но «три» не прозвучало. Открыв глаза, я начал озираться по сторонам. Все студенты замерли, словно забыли, как дышать и двигаться. И, как мне показалось, время тоже остановилось.

Ориана, выйдя из светящегося круга, уверенной походкой направилась ко мне. В этот миг я убедился, что время действительно застыло.

— Маленький наглый бастард…

Она двигалась быстрее человеческого, деловито покачивая бедрами. Схватив меня за запястье, она потянула мою руку на себя, но не добилась успеха. Я стоял как вкопанный. Что-то не давало мне сдвинуться, и это ей очень не понравилось:

— Знаешь, когда я услышала о тебе, то не поверила своим ушам. Направила к тебе низших, чтобы они надрали твою задницу.

— Так это твоя выходка? Да? Когда потрепали Хомяка?

Мои слова были проигнорированы. А я, в свою очередь, понял, что тогда, на той узкой улочке, появление Венеры уберегло от последствий. Если бы не она, пожалуй, меня бы обглодали до косточек.

— Из-за тебя мы потеряем все наши ресурсы и власть. Ты не должен был родиться, Максим.

— Увы и ах, я здесь.

Она улыбнулась, отпуская мою руку. Сделав один шаг назад, она в прямом смысле этого слова поднялась в воздух. Поднимая руки к небу, начала вызывать свою стихию.

Ветер взвыл, подхватывая пряди ее светлых волос, словно танцуя в безумном вальсе. Мантия развевалась, как черное знамя, а глаза горели неземным огнем. Я завороженно наблюдал, как стихия подчиняется ей, как она становится ее продолжением, ее голосом.

Земля под моими ногами задрожала, и я почувствовал, как в воздухе нарастает напряжение, плотное и осязаемое.

Она произнесла слова на языке, который я никогда не слышал, но который, казалось, проникал в самую суть моего существа. Слова эти звучали как древнее заклинание, как призыв к силам, спящим в недрах земли.

Ветер усилился многократно, превращаясь в настоящий ураган. Пыль и мелкие камни взмыли в воздух, больно хлеща по лицу.

Стена из всего того, что поднимал ветер, толкала меня в сторону «пропасти». И продраться через неё было просто невозможно. Я чувствовал сопротивление, пытаясь протянуть руку или сделать шаг в эту стену, но ничего сделать не мог.

Стиснув челюсти, разъяренный тем, что меня загнали в угол, я повернулся спиной к ветру.

Втянув побольше воздуха в легкие, чувствуя, что вот-вот и меня столкнут, я сделал шаг в пустоту.