Тень Империи: Забытая Академия

Глава 25

Он замер, словно его окатили ледяной водой. Ножик в руке противника предательски дрожал. В его глазах читался страх, смешанный с какой-то отчаянной решимостью. Я ожидал чего угодно, но не такого резкого перепада в настроении. Мой вопрос, видимо, вывел его из какого-то транса.

— Я… я не знаю, что на меня нашло…

Влад тут же повторил эту фразу. А затем затараторил, повторяя её вновь и вновь. Со стороны, он был похож на психопата, который только что зарезал какого-то родственника и сам не верил в произошедшее.

Я медленно опустил руку, стараясь не делать резких движений. Нож в его руке продолжал дрожать, угрожая упасть в любой момент. Необходимо было выиграть время, понять, что происходит. До этого момента Влад казался уверенным в себе, даже наглым. Что могло так резко изменить его?

— Влад, успокойся. Просто положи нож на землю. Все хорошо.

Голос звучал спокойно, но внутри все кипело от напряжения. Один неверный шаг, одно неловкое слово, и ситуация могла выйти из-под контроля.

Влад продолжал бормотать одну и ту же фразу, как сломанная пластинка. Глаза бегали по сторонам, словно он искал выход.

Постепенно дрожь в его руке стала стихать. Нож, звякнув, упал на землю. Влад рухнул на колени, закрыв лицо руками. Плечи его затряслись в беззвучных рыданиях. Я осторожно приблизился, стараясь не напугать его.

Твою же мать, что здесь происходит?

Тем временем вокруг нас столпились другие первокурсники, которые искоса поглядывали на сложившуюся ситуацию. Мотая головой из стороны в сторону, понимал, что надо уходить от лишних глаз.

Нагнулся, подхватил этого «брутального» идиота под локоть, поднял и направил к двери своей комнаты. Затем подобрал ножик и припрятал его в карман.

Через минуту отпаивал неудавшегося убийцу горячим чаем, пытаясь понять, что с ним приключилось. Но если честно, я и так понимал, что произошло. Учитывая, что у пацана был затуманен взгляд, очевидно, его контролировали. А вот для чего?

Ну, ответ тут слишком банален. Кто-то пытался мне навредить. К слову, это была не Ориана, я был уверен в этом.

Прошло по крайней мере минут десять, прежде чем Влад заговорил. Его история оказалась простой. До опизде… до смешного.

Парнишка встретился в темном коридоре между пар с какой-то девушкой. Она коснулась губами его шеи и всё. Больше он ничего не помнил.

Это был очевидный контроль от нежити. Так что кто-то захотел мне напакостить. Только вот кто именно?

Островская в данный момент на моей стороне. Других кровососов я не трогал. Может, Татьяна? Или, например, Венера?

В общем, с решением этого вопроса мне придётся столкнуться в скором времени. А дальше время покажет, как и с кем мне придётся разбираться.

Подготовка к утреннему тесту на Отрешённого не заняла у меня много времени. А если быть точнее, никак не повлияла на моё настроение. Моё пробуждение было банальным: я встал под песню группы «Ленинград» на моём планшете.

Умылся, попил кофе и вспомнил, что раньше моё утро не начиналось без сигарет. Затем я получил пару предсказаний о своём дне от того же планшета. Там, в этих коротких сообщениях, не было никаких гадостей и угроз. Так что, учитывая, что в целом они были верными, день обещал быть продуктивным.

Привычно окинув взглядом комнату, я заметил, что накопилась пыль. Банальщина, конечно, но я ещё ни разу здесь не убирался. Может, стоит подумать про клининг? Или как здесь обслуживают комнаты?

Надо бы протереть, подумал я, но тут же отмахнулся от этой мысли.

Вместо этого я направился к зеркалу. Отражение не удивило — всё тот же слегка помятый вид, привычная усталость в глазах. Подумалось, что пора бы, наверное, заняться собой. Спортзал, правильное питание, режим — вещи, о которых я раньше постоянно думал.

Сейчас же наплевал на старые привычки. Можно ли считать эти внутренние изменения нормальными? Да и вообще, следят ли Забытые за своей физической составляющей?

Или же, раз ты оборотень, то, например, априори являешься горой мускулов. А будучи вампиром, имеешь охрененную физическую силу?

Что же. Каждый день — все больше и больше вопросов к самому себе и к этому миру, в частности.

Взяв со стола ключи, я вышел из комнаты. Коридор встретил меня пустотой. Не было привычных первокурсников, слоняющихся по коридорам и наперегонки бегущих к лифту.

Не было небольшого шума и жизни, я бы так сказал.

И направляясь к лифту, я машинально отметил отсутствие каких-либо признаков жизни вокруг. Ни единой души, ни случайного взгляда. Казалось, все обитатели этого места тщательно избегают встреч друг с другом. Или же просто еще спят.

Я почему-то думал, что наоборот, будут толпы народа, стремящихся увидеть, найдут ли среди других студентов Отрешённого или нет.

Лифт бесшумно доставил меня на первый этаж. Легкий осенний ветерок приятно освежил лицо, когда я вышел на улицу. Небо было чистым и безоблачным, солнце только начинало подниматься, окрашивая горизонт в нежные розовые тона. День обещал быть хорошим, несмотря на все мои внутренние терзания.

У башни было всего парочка студентов. И то не моего курса и Фракции.

Два огневика посмотрели на меня без какой-либо заинтересованности и продолжили дожидаться кого-то.

Вызвав планшет в руку, я составил себе маршрут до нужного здания, до которого ещё нужно было добраться через арки и переходы между двумя Контурами. Ну а дальше просто пошёл по указаниям навигатора.

По пути почти никто не встречался. Я прошёл несколько полян, попал на причудливый мостик через реку, которой не существовало, и перешёл три арки, которые перекидывали меня то в мир людей, то в «наш».

Наконец я добрался до нужного мне места. Последняя арка перенесла меня на огромную площадку какого-то промышленного склада. Пустующего, разумеется. И вот тут было до хрена личностей.

Во-первых, судя по старшекурсникам, здесь было много желающих поглядеть на результаты.

Во-вторых, все, как мне показалось, дожидались именно меня.

Кстати, здесь я увидел большую часть своих одногруппников, которых не застал в коридорах башни-общежития. Видимо, они решили прийти ещё раньше, чтобы посмотреть, сдам я всю эту хреномуть или нет.

Но и разумеется, здесь было очень много взрослых: медики в типичных халатах и с какими-то чемоданами, профессора, которых я уже знал, а также старосты всех Фракций.

Среди взрослых выделялся высокий мужчина в строгом костюме, с непроницаемым выражением лица. Он стоял чуть в стороне, наблюдая за происходящим с явным интересом. Я предположил, что это кто-то из руководства Академии. Взгляд его был направлен прямо на меня, отчего я почувствовал себя некомфортно.

Просканировав взглядом толпу, я заметил и нескольких знакомых лиц из других фракций. Они переговаривались между собой, посмеиваясь и бросая в мою сторону оценивающие взгляды. Чувствовалось напряжение в воздухе, словно перед каким-то важным событием. Все ждали, что же я покажу «миру».

В центре площадки стояла небольшая платформа, окруженная какими-то светящимися камнями. Судя по всему, именно там должен был проходить тест. Я глубоко вздохнул, стараясь успокоить нервы. Все-таки, несмотря на показное равнодушие, меня немного беспокоило, что меня ждет.

Медики, как коршуны, окружили платформу, поправляя свои медицинские халаты и что-то громко обсуждая, но разобрать слова было сложно из-за окружающего гула толпы. Очевидно, вся эта процессия больше походила на цирк, чем на серьезное испытание.

Когда я сделал первый шаг к «судьбе», дорогу мне перегородила Островская, за спиной которой появилась Зуева-старшая. Девушка с волнением на лице посмотрела в мои глаза, как-то глупо улыбнулась и отвела взгляд. Что именно она хотела от меня — я понятия не имел. Да и в целом меня её забота больше беспокоила, чем успокаивала.

Она мой враг. Я это прекрасно помнил. И никакие «милости» и добрые слова это не затмят. И вместо Островской заговорила Зуева:

— Готов, Бурдин?

В её глазах были нотки красного и зелёного цвета, что говорило об опасности в её «лице» и одновременно о заботе. Женщина явно не хотела, чтобы на ком-то из первокурсников поставили жирный крест.

Тем более, если кто-то окажется Отрешённым, тут начнётся месиво. Я плюс-минус понимал, чем закончится подобный тест, если кто-то окажется врагом Забытых.

Его разорвут на мелкие кусочки прилюдно. Никаких, нахрен, изучений и опытов не будет. Убьют и всё. Я искренне сомневался в гуманности Академии Забытых, учитывая, что тут каждому приходилось выживать и бороться за свою жизнь.

— Насколько я знаю, у меня нет выбора.

Мои слова эхом отразились от металлических стен склада, заглушенные общим гулом. Зуева коротко кивнула, пропуская меня вперед.

Островская, все еще стоявшая позади нее, бросила на меня быстрый, словно извиняющийся взгляд. Я проигнорировал его, сосредоточившись на платформе впереди.

Подходя ближе, я заметил, что светящиеся камни, окружавшие платформу, были исписаны непонятными рунами. Они пульсировали мягким, теплым светом, словно живые.

В центре платформы находился небольшой пьедестал, на котором лежал какой-то предмет, накрытый темной тканью. Интрига нарастала с каждым моим шагом, и я не мог отделаться от ощущения, что сейчас произойдет что-то важное.

Поднявшись на платформу, я почувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев. Руны вокруг засветились ярче, и воздух наполнился слабым запахом озона.

Ко мне тут же подошла парочка медиков. Один из них попросил закатать рукав формы, когда второй уже достал откуда-то из своего халата непонятный мне прибор.

Он представлял собой небольшую коробочку с кучкой огоньков. Когда он «показался» миру, по студентам вокруг нас прошёлся недовольный гул, словно этот прибор был опасен или раздражал всех.

Но всё было куда проще.

Этот прибор предназначался для определения гена по крови. Как именно он работал, увы, я не знал. Но он ничего «нехорошего» во мне не показал.

Когда у меня взяли кровь на анализ, а гул прекратился, все, как и я, смотрели, что же покажет эта хреномуть. Она замигала зелеными огоньками, и напряжение, которое я видел в лицах медиков, улетучилось.

— Тест крови показал, что Максим Евгеньевич Бурдин не является Отрешённым!

Эти слова были бальзамом на душу. Мне аж неловко стало. Но это был еще не конец.

Подумав о том, сколько же времени потратят медики, да и остальные участники теста, чтобы проверить всех, я сделал шаг к ткани на платформе. Тут же рядом возник Борис Черный.

Мужик сравнил меня взглядом и недовольно дернул носом. Даже, как мне показалось, от раздражения у него пульсировала венка на лбу.

Этот хрен явно хотел убедиться в том, что я Отрешённый. Это видно было по взгляду:

— Не трогай ткань. Это последнее испытание.

После его слов я только было хотел послать его или сказать что-нибудь заумное, как к ДНК тесту пошли другие студенты.

Я пожал плечами, демонстрируя полнейшее безразличие к его предупреждению, хотя внутри меня все кипело от возмущения.

Он реально хочет, чтобы я оказался Отрешённым? С чего бы вдруг?

Я отошел в сторону, наблюдая за тем, как остальные студенты по очереди подходили к платформе, сдавали кровь и напряженно ждали результатов. Гул недовольства возобновлялся каждый раз, когда медик доставал свою коробочку, и каждый раз затихал, когда она мигала зелеными огоньками.

Борис Черный продолжал сверлить меня взглядом, словно ожидая, что я в любую секунду сорвусь и убегу отсюда.

Его подозрения были мне непонятны. Почему именно я? Может, что-то во мне вызывало у него такую реакцию? Внешность? Поведение? Или просто не нравилась моя фамилия?

Наблюдая за происходящим, я начал терять терпение. Сколько еще это будет продолжаться? Какого черта меня поставили первым в списке, если тест не продолжается?

Но когда был проверен последний первокурсник, Зуева старшая сделала объявление. Женщина с неприкрытой радостью объявила нам, что дальше нас ждет психологический тест.

Для этого нам раздадут специальные камни-кристаллы, которые создадут вокруг нас иллюзорную обстановку. И от наших действий зависит наше будущее.

Мне вручили небольшой граненый камень, излучающий мягкое, пульсирующее свечение. На ощупь он был теплым, почти живым.

Зуева старшая, не переставая улыбаться, объяснила, что нам нужно просто сконцентрироваться на камне, и он перенесет нас в пространство, созданное нашим подсознанием. Главное — оставаться собой и действовать так, как велит сердце.

Я зажал кристалл в руке, закрыл глаза и попытался успокоиться. Вокруг царила напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим шепотом остальных студентов. Сначала я ничего не чувствовал, но постепенно тело начало охватывать тепло. Затем в голове возникла легкая дымка, которая быстро рассеялась, обнажив яркую картину.

Я стоял на краю бескрайнего леса. Солнце пробивалось сквозь густые кроны деревьев, создавая причудливые тени на земле. Вдалеке слышалось пение птиц, а в воздухе витал свежий аромат хвои и влажной земли.

Это место казалось мне до боли знакомым, словно я уже бывал здесь раньше. И тут я услышал крик о помощи. Не раздумывая, я побежал вглубь леса, в сторону, откуда доносился звук.

Бег давался легко, словно лес сам помогал мне, расступаясь передо мной. Ветки не цеплялись за одежду, корни не путались под ногами.

Сердце бешено колотилось, подгоняя меня вперед. Крик повторился, теперь громче и отчетливее, полный отчаяния и страха. Я узнал этот голос. Он принадлежал моему «приятелю», Хомяку!

Но что он делал в моём подсознании?

Выбежав на небольшую поляну, я увидел его. Толстяк стоял посредине, окруженный кольцом высоких, темных фигур. Их лица скрывались под капюшонами, а в руках они держали горящие факелы.

Хомяк что-то тараторил, выставив перед собой руки, в попытке защититься.

Фигуры двигались вокруг него, словно хищники, загоняющие добычу в угол. Они что-то выкрикивали, но слов разобрать было невозможно. Голос Хомяка дрожал от страха, он умолял их остановиться, говорил, что он ничего не сделал. Но фигуры не слушали, они продолжали надвигаться на него, сжимая круг.

Не раздумывая ни секунды, я бросился на помощь.

Ярость вскипела во мне, словно лава в жерле вулкана. Я не знал, кто эти люди и что они хотят от Хомяка, но я не позволю им причинить ему вред. Подбежав к ближайшей фигуре, я с размаху ударил ее кулаком в лицо. Капюшон слетел с головы, обнажив бледное, искаженное злобой лицо одного из моих однокурсников.

Тот отшатнулся от удара, выронив факел. Остальные фигуры обернулись ко мне, и я увидел в их глазах удивление и злость.

Они больше не обращали внимания на Хомяка, все их внимание переключилось на меня. Фигуры двинулись ко мне, угрожающе наступая. Я понимал, что драться со всеми сразу будет непросто, но отступать было некуда. Хомяк стоял за моей спиной, и я должен был его защитить.

В этот момент я почувствовал, как тепло кристалла в моей руке усилилось. Свет, исходящий от него, становился все ярче и ярче, пока не ослепил меня. Я зажмурился, и когда открыл глаза, фигур больше не было.

Я стоял все в том же ангаре, глядя на то, как улыбается Зуева старшая.

Что, неужели все?

Студенты, которые стояли в бесформенном «круге», один за другим возвращались в мир. Кто-то со сжатыми от злобы кулаками, кто-то со слезами на глазах. Но, проходя мимо каждого, Зуева или медики лишь довольно кивали.

Все поголовно прошли тест. И я невольно вспомнил, чем отличались Отрешённые от Забытых.

У них не было эмоций. Не было страха. То есть, по логике вещей, если бы я был этим существом, то не стал бы закрывать спиной Хомяка? Да? Верно?

Мне не требовался ответ на этот вопрос. Тем более, что мы плавно перешли к заключительной части этого испытания. Мне было велено зайти на площадку и коснуться последнего теста.

Под чутким взором всех присутствующих, прошёл через толпу студентов и зашёл на площадку.

Я медленно снял ткань с пьедестала. Под ней оказался небольшой хрустальный шар, наполненный переливающейся разноцветной жидкостью.

— Это и есть ваш тест, индивидуальный тест, Бурдин, — раздался голос Чёрного. — Сейчас мы все увидим, что же творится на твоей душе!

Он стоял у края платформы, скрестив руки на груди:

— Возьмите шар в руки и позвольте ему показать вам то, что скрыто внутри вас. Не бойтесь, просто доверьтесь ему.

Я колебался лишь мгновение, затем протянул руку и взял шар. В тот же миг меня словно ударило током, и мир вокруг поплыл.