Тень Империи: Забытая Академия

Глава 17

Я шагнул вперед и опустился в предложенное кресло. Оно оказалось на удивление удобным, словно обнимало со спины, но это не помогло мне справиться с волнением. Передо мной сидел человек, чьими книгами нас изрядно замучили в школе.

Его лицо, знакомое по бесчисленным обложкам и портретам в учебниках, казалось, с возрастом стало еще более выразительным.

Глубокие морщины, прорезавшие лоб и щеки, говорили о прожитых годах, полных размышлений и, возможно, разочарований. Глаза, обычно описываемые как пронзительные и всевидящие, сейчас смотрели с тихой усталостью.

Толстой несколько секунд молча смотрел на меня своими пронзительными, всевидящими глазами. Затем он вздохнул и начал говорить:

— Вы, наверное, удивлены, Максим Евгеньевич, оказавшись здесь. Ваша жизнь меняется настолько быстро, что вы не успеваете сразу во всём разобраться.

Безусловно, он был прав:

— Верно. Я многие моменты до сих пор не понимаю. Даже… — я замялся, подбирая нужные слова. — Я ничего не знаю. По идее, мне следовало с первого дня начать изучать всё вокруг себя, дабы не встревать в неприятности.

— Это обусловлено резкой сменой жизни, — поддержал меня директор. — Понимаешь, Максим, оказавшись на твоём месте, любой здравый человек подумал бы, что вообще оказался во сне.

Мне на миг показалось, что он всё это время читал мои мысли, подбирая правильные слова. Выждав небольшую паузу, он продолжил:

— Таких Забытых, как ты, было всего трое за историю именно нашей Академии. Поверь, они вели себя куда глупее тебя: заперлись в своих комнатках и напрочь отказывались выходить. В твоём же случае, хоть ты и многого не знаешь, ты стараешься делать вид, что ничего не случилось.

Я кивнул, соглашаясь с его «оценкой» моего поведения. Отчего Лев Николаевич заулыбался:

— Я более чем уверен, что ты высмеиваешь проявление магии. Думаешь, что вокруг одни фокусники и шарлатаны, пытаешься ссылаться на здравый смысл, не принимая то, что творится вокруг тебя.

Это было попаданием прямиком в цель. Увидев на моём лице выраженное удивление, Толстой рассмеялся. Затем как-то по-дружески, даже как-то по-родственному улыбнулся и продолжил разговор.

Он не пытался меня переубедить, что всё вокруг меня — это бред. Он сказал вполне простую фразу: просто прими действительность. Ты маг — Забытый. И всё вокруг тебя — это просто новый мир, к которому придётся привыкнуть.

И ведь был прав, черт возьми! Я действительно пытался найти рациональное объяснение всему происходящему, отмахивался от магии, как от назойливой мухи, цеплялся за остатки привычного мира.

Даже не то чтобы отмахивался, а просто считал большую часть сил, которые видел, — откровенной ерундой. Ну, вот как объяснить фанату книг, что магия действительно существует?

Как сравнить то, что происходит вокруг, с вымыслом, в который ты был поглощён, где любой навык нёс с собой разрушение? А тут ты вызываешь еле заметный ветерок, стенку огня или создаешь какую-то растительную хрень на руке.

— Тебе не нужно сразу во всё верить, — продолжил Толстой, словно угадывая ход моих мыслей. — Просто допусти возможность, что это правда. Открой свой разум для нового опыта. Изучай, наблюдай, сомневайся, но не отрицай с порога. Мир гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, Максим Евгеньевич. И ты сейчас находишься на пороге открытия его новых граней.

Его слова звучали как мудрый совет, как напутствие опытного наставника. В них не было давления или принуждения, лишь искренняя забота и желание помочь мне адаптироваться к новой реальности.

Я почувствовал, как напряжение постепенно покидает мой мозг, а на смену ему приходит любопытство.

— Хорошо. Я попробую.

А затем он сказал мне очень интересную вещь — как раз относительно того, что я читал всю свою жизнь.

— Видишь ли, Максим, книги — это лишь отражение мира, преломленное сквозь призму восприятия автора. И даже самая фантастическая история может содержать зерно истины, намек на возможности, скрытые за пределами нашего обыденного понимания. То, что ты читал — это не просто выдумки, это потенциальные модели реальности, альтернативные варианты развития событий. И если ты научишься видеть эти модели, анализировать их, то сможешь лучше понять и этот новый мир, в котором оказался.

Я задумался над его словами. Действительно, в каждой книге, в каждом мифе есть что-то, что цепляет, что кажется знакомым и близким.

Может быть, это отголоски древних знаний, забытых способностей, дремлющих в глубинах нашей души.

А может быть, это просто сила воображения, способная создавать целые вселенные, не уступающие по своей сложности и красоте реальному миру. Но в любом случае, отрицать ценность этих историй было бы глупо. Ведь они учат нас мечтать, верить в чудеса и не бояться неизведанного.

— Но как я могу использовать эти знания на практике? Как отличить правду от вымысла, реальность от фантазии?

Толстой улыбнулся и покачал головой:

— Это и есть самая сложная задача. Нет готовых ответов, нет универсальных правил. Тебе придется самому искать свой путь, полагаясь на интуицию, логику и, конечно же, на свой собственный опыт. Но помни одно: не бойся ошибаться. Ошибки — это неизбежная часть обучения. Главное — уметь извлекать из них уроки и двигаться дальше. И еще… не забывай о том, что ты — Забытый. Это не просто статус, это дар.

После последних слов, наконец, мы перешли к делу. Моё желание встретиться с директором сегодня было услышано неизвестными силами. Вопрос, который задал Толстой, сам крутился у меня на языке: что с моей настоящей семьей, есть ли у меня какие-то средства, а главное — имения.

— Твои корни, Максим, уходят глубоко в историю этого мира. Твой отец оставил след, который невозможно стереть. У тебя есть самое настоящее поместье, обширные земли во втором Контуре и ресурсы. Но самое главное — у тебя есть гвардия.

Я затаил дыхание, переваривая эту информацию. Звучит как начало какой-то сказки. Опять же, пора переставать воспринимать всё как фантастику.

— И где находится это поместье?

— Недалеко от Академии, в живописном уголке, окруженном лесами и озерами. Оно долгое время было заброшено, но сейчас там ведутся работы по восстановлению. Думаю, тебе будет интересно взглянуть на него. И да, у тебя есть опекун, который все эти годы присматривал за твоим имуществом. Он свяжется с тобой в ближайшее время.

После я выслушал более развернутую информацию относительно всего остального.

Земли во втором Контуре представляли собой «загоны». То есть определенную территорию с высокими стенами, домами охоты и казармами. По сути, это была зона отчуждения, где наиболее часто появлялись Твари. Таких точек по второму Контуру у меня было шесть.

За каждой присматривали Островские, получая восьмидесятипроцентный доход с каждой территории. А это очень большие деньги.

Как зарабатывались эти деньги? Тут всё просто. Сердца тварей высоко ценились Забытыми, ибо представляли собой особый деликатес при правильной готовке. Сердца были способны восполнить внутренний запас маны и были особо полезны тем, у кого собственный ресурс был очень маленьким.

Гвардия — это небольшая армия. Даже их можно было назвать наёмниками. Пока им платят деньги — они верны семье. Деньги заканчиваются? Они разрывают контракт и ищут нового работодателя.

Сейчас моя гвардия оставалась верной роду, так как получала зарплату со счета моего отца, покойного, прошу заметить. Запас был достаточно большим, что позволит держать их при себе еще лет десять не меньше.

Сумма, которая была на счетах, исчислялась двенадцатью нулями, разумеется, в прекрасной отечественной валюте.

Островские, которые присматривают за территориями, являются совладельцами территории по причине кончины моего отца. То есть, официально, они не могут забрать земли, пока «фамилия» не обанкротится. Они терпеливо дожидаются окончания ресурсов, дабы получить земли задаром.

Выкупить они не имеют права.

Правда, когда я появился на горизонте этих событий, продажа земель стала ближе к ним, как никогда раньше.

Голова шла кругом от свалившейся информации. Словно я внезапно выиграл в лотерею, только вместо денег получил поместье, земли, кишащие тварями, и целую армию наемников. И все это — наследство от отца, о котором я практически ничего не знал. Но одно было ясно: жизнь моя перевернулась с ног на голову.

Перспектива стать владельцем земель, на которых охотятся за сердцами тварей, звучала одновременно захватывающе и пугающе.

С одной стороны, это огромные деньги и власть, с другой — постоянный риск и необходимость разбираться в тонкостях ведения подобного бизнеса. Что уж говорить о наемниках, которым нужно платить, следить за их лояльностью и, в случае чего, быть готовым к предательству.

Однако больше всего меня волновали Островские. Их терпеливое ожидание банкротства моего рода превращало их в потенциальных врагов.

Они наверняка будут искать способы ускорить этот процесс, и мне придется быть начеку, чтобы не дать им осуществить задуманное. Возможно, стоит попытаться наладить с ними отношения, предложить им более выгодные условия, чем ожидание краха. Но что, если их жадность не знает границ?

В любом случае, мне нужно время, чтобы осмыслить все происходящее и разработать стратегию. Поместье, земли, гвардия, Островские — все это части сложной головоломки, которую мне предстоит собрать. И от того, насколько правильно я это сделаю, зависит мое будущее и будущее моей семьи.

Собственно говоря, Ориана уже показала зубки и свой острый язычок. Так что перспектива была очевидной. Мне придётся столкнуться с ней.

А затем, мы перешли к разговору о моём отце.

Евгений Михайлович Бурдин оказался весьма любопытной личностью. На земле он прожил четыреста пятнадцать лет, имея при этом внешность сорокалетнего мужчины. Эти слова вызывали во мне самые разные мысли насчёт возраста:

— Как он мог прожить столько?

Лев Николаевич встал из-за стола, отложив в сторону какие-то бумаги, которые всё это время перебирал, разговаривая со мной. Он подошел к окну и несколько минут молча смотрел вдаль, на уходящее за горизонт солнце. В его позе чувствовалась усталость, словно груз прожитых лет давил на плечи, хотя выглядел он вполне бодро.

— Думаю, ответ ты и сам знаешь, — наконец произнес Лев Николаевич, не оборачиваясь.

— Забытые живут дольше обычных, потому что наделены магией и физически-магическими свойствами?

Он повернулся ко мне, и я увидел в его глазах грусть:

— Верно. Но не дольше нежити.

Когда я в его глазах увидел красную искорку, тут же нашёл ответ на все интересующие вопросы. Учитывая, сколько столетий назад умер этот выдающийся писатель (казалось бы, писатель, а на деле маг), я быстро нашёл объяснение тому, что он стоит тут, прямо передо мной. Он нежить. Причём, как я считал, второго уровня.

— Я боюсь представить, сколько вам лет. Хотя догадываюсь, — осторожно сказал я. — И много таких «старых», как вы?

— Достаточно. Цена долголетия — это одиночество. Видеть, как уходят твои друзья, любимые, родные… оставаться одному, когда все вокруг меняется, а ты остаешься прежним. Твой отец был очень одинок, поверь мне. И он сделал все, чтобы ты избежал этой участи. У тебя было одиннадцать сестёр и три брата. Только вот, они не смогли прожить долгую жизнь в течение этих четырёх веков.

— Почему?

— Контур, — грустно ответил директор. — Он забирает всех, не жалея. А затем, двадцать пять лет назад, появился ты. Потеряв всю семью, Евгений ушёл в четвёртый Контур ради какого-то исследования, вернувшись оттуда с весьма интересной, неизвестной дамой — твоей матерью.

Вот тут я затаил дыхание. Казалось, даже сердце начало биться медленнее и тише.

— Кто она?

— Никому не известно. Мы лишь знаем, что он прятал вас от Забытых. Он хотел, чтобы ты прожил обычную, человеческую жизнь, полную любви и радости. Но, как видишь, судьба распорядилась иначе. А затем что-то случилось.

Пятнадцать лет назад, со слов директора, мой отец пропал. А я, собственно говоря, попал в детский дом. Тело моего отца так и не было найдено, как и тело матери.

— Что с ними случилось? — нетерпеливо спросил я, чувствуя, как внутри нарастает волнение.

— Мы не знаем, — развел руками Лев Николаевич. — Просто исчезли, не оставили ни следа. Мы пытались их найти, но всё было тщетно. Словно растворились в воздухе.

— А вскоре после этого я оказался в детском доме.

Лев Николаевич кивнул:

— Кто тебя туда подбросил и зачем — тоже загадка. Но пытались найти тебя все эти годы. Так уж вышло, что мы опоздали с твоим совершеннолетием. Но твоё тело выдержало Перерождение. Поэтому сейчас тебе просто восемнадцать лет, как и должно было быть семь лет назад. Никто точно не знает про твой возраст. А тайна рождения Бастарда осталась тайной для всех. Лишь единицы знали о твоём появлении в семье.

— Не сходится, — помотал я головой. — Получается, если я родился двадцать пять лет назад, то, относительно моего возраста, родители должны были пропасть восемь лет назад. Другие начнут задавать вопросы.

— Их не будет. Официально его пропажу подтвердили как раз восемь лет назад. Я это сделал. По счастливой случайности это сыграло нам на руку. Так что, относительно твоего возраста, никто никаких вопросов не будет задавать. Но и ты ничего не говори про свою прошлую жизнь. Никому. Даже самым близким.

В комнате повисла тишина. Я пытался переварить услышанное. Отец — маг, проживший больше четырехсот лет, пропавшая мать, происхождение которой неизвестно, таинственные Забытые, от которых он меня прятал. Все это казалось бредом, но красные искорки в глазах Льва Николаевича, его возраст и слова, полные грусти, убеждали в обратном.

Опять же, стоит перестать считать все происходящее бредом.

— И что мне теперь делать? — наконец спросил я, спустя минуту тишины. — Просто жить?

— Верно, — ответил Лев Николаевич. — Управлять поместьем, землями, разбираться с Островскими, командовать гвардией. Твой отец оставил тебе все, что у него было. И наша задача — помочь тебе в этом. Мы будем рядом, чтобы поддержать и направить. Но выбор всегда останется за тобой.

Он подошел ко мне и положил руку на плечо:

— Ты не один, — сказал он, глядя мне прямо в глаза. — И помни: самое главное — оставаться человеком, несмотря ни на что. А теперь тебе пора. Когда будет время, мы с тобой прокатимся в твои имения. Когда ты станешь посильнее, я покажу, что принадлежит тебе по праву во втором Контуре.

Звонок, раздавшийся на планшете Орианы Островской, обещал быть не самым приятным. Её отец крайне редко звонил ей. А учитывая последние дни, он и вовсе не хотел разговаривать со своей дочерью.

С небольшим страхом на душе девушка взяла «трубку». Услышав то, что говорил ей отец, она сжала кулачки.

Михаил Алексеевич Островский сообщил ей, что её «преданный возлюбленный», с кем она должна была связать свою жизнь, разорвал контракт с семьёй. Свадьба аннулирована, и обратного пути нет.

Эта новость обрушилась на Ориану словно ледяной душ. Она чувствовала, как кровь отливает от лица, оставляя после себя лишь холодную пустоту.

Все её тщательно выстроенные планы рассыпались в прах, словно карточный домик от легкого дуновения ветра. Ярость и обида клубились внутри, смешиваясь с отчаянием и ощущением полной беспомощности.

Она молча слушала, как голос отца на другом конце провода звучал сухо и отстраненно. Он говорил о финансовых потерях, о репутационных рисках и о необходимости найти новое, более выгодное решение.

Но Ориана не слышала этих слов. В её ушах звенела лишь одна фраза: «Свадьба аннулирована».

— А теперь, кровинушка, — холодный тон отца раздражал девушку, — слушай меня внимательно. Разбейся, но, чтобы Бурдин был у тебя под рукой. Территории, которыми владеем мы, отныне под угрозой. Расположи его к себе, но без контролирующей магии. Её могут проверить при составлении договора продажи.

— Договора?

По ту сторону «трубки» послышалось напряжённое сопение. Затем, откашлявшись, Михаил Алексеевич закончил:

— Включи свой мозг, Ориана. Бурдин должен стать твоим, без всяких навыков. Понятно? И чем быстрее, тем лучше. Он уже в том возрасте, когда может подписать нужные мне договора. Срок — полгода. Если не справишься, я очень хорошо подумаю на счет наследства.

На этом «добром» слове послышались короткие гудки.

Она отшвырнула планшет на кровать, вскочила и начала нервно расхаживать по комнате. Ярость требовала выхода.

Но сделать с ней ничего не могла. Как и с приказом отца. Она заставит Бурдина желать её, сделает так, что он сам добровольно отдаст ей всё, что нужно её отцу. И тогда, когда он станет полностью зависим от неё, она разорвёт его сердце на кусочки.

Сожрёт, выпьет всю кровь. Порвёт на куски и бросит на съедение собакам.

От этих мыслей ухмылка тронула её губы. Она надела самое откровенное платье, которое смогла найти, и с блеском в глазах вышла из комнаты. Ориана знала, что делать дальше. Не нужно развивать полгода «отношений», чтобы сделать всё так, как нужно было отцу.