Темный Лорд Устал. Книга I

Глава 5

Итак, решение было принято. Для строительства моей крепости требовались ресурсы, а самый быстрый способ получить их в этом примитивном обществе — отобрать у тех, у кого их в избытке. Я вызвал своего нового, полезного «буфера».

— Себастьян, — произнес, когда дворецкий появился в дверях библиотеки. Он уже не пытался меня поправлять. — Мне нужна информация. Найди самое эксклюзивное, самое богатое игорное заведение в этом городе. Место, где местная так называемая элита просаживает свои состояния. У тебя час.

— Слушаюсь, господин, — сдержанно кивнул он и, не задав ни единого лишнего вопроса, удалился.

Он вернулся через сорок пять минут с тонкой папкой. Эффективно. Я начинал ценить этого старика.

Открыл папку. Внутри была краткая, но емкая справка. Казино «Золотой лабиринт». Вход — только по рекомендации или для членов высших кланов. Минимальная ставка за столами — годовая зарплата местного рабочего и, самое интересное, — владелец.

Родион Мефистов. Глава одноименного клана, который, в отличие от прочих «бояр», сделал состояние не на промышленности или торговле, а на куда более тонких материях. Его сила, как гласил отчет Себастьяна, заключалась в псионике и магии иллюзий. В узких кругах он был известен как «эстет унижения». В отчете приводились слухи о том, что он любит не просто побеждать своих конкурентов, а ментально их ломать, загоняя в изощренные психологические ловушки и наслаждаясь их унижением.

Я хмыкнул. Псайкер. Иллюзионист. «Эстет унижения». Какая театральность. Какая провинциальная напыщенность. В моем мире таких «эстетов» держали в специальных зверинцах для развлечения придворных, пока они не надоедали, после чего их умы скармливали моим боевым гончим, но здесь, в этом захолустье, он, видимо, считался опасной фигурой. Что ж, тем забавнее будет его разочарование.

Вечером того же дня я был готов. Себастьян, с лицом профессионального заговорщика, предложил мне подать экипаж рода Вороновых — старую, но все еще представительную автокарету. Я лишь отмахнулся. Появляться в клоаке порока под гербом этого угасающего рода? Лишнее внимание. Я отправлюсь сам, как частное лицо.

Единственное, что я взял у него — это немного денег, хотя понятия не имею откуда он сам их взял. Но начальную ставку надо делать, а у меня в кармане ветер свистит.

Мой наряд был прост. Темный, идеально скроенный костюм без единого опознавательного знака. Одежда человека, которому не нужно кричать о своем статусе с помощью побрякушек. Моя цель — быть незаметным ровно до того момента, пока я сам не решу стать центром всеобщего внимания.

Я вызвал обычное городское такси. Поездка сквозь ночной город стала для меня очередным сеансом изучения местной фауны. Я смотрел из окна на суетливые толпы, на их лица, озабоченные мелкими, ничтожными проблемами: ссорой с женой, грядущей оплатой счетов, мнением соседа. Их мысли были открытой книгой, полной самых скучных историй. Этот город, как и любой другой, был муравейником, полным бессмысленной суеты и шума.

«Поразительно, Ваше Темнейшество, — прокомментировал в моей голове дух-ИИ. — Эффективность их транспортной системы составляет 12%. Простейший планировщик мог бы оптимизировать эти потоки и сократить пробки на 80%».

«Не отвлекайся, — мысленно оборвал я ее. — Просто сканируй окружение на предмет аномалий».

«Сканирую, — с ноткой обиды в голосе ответила она. — Кроме аномального уровня глупости в архитектурных решениях, ничего интересного».

Такси высадило меня в квартале от цели, перед фасадом помпезного здания. Я расплатился и вышел. У входа в «Золотой Лабиринт», подобно каменному изваянию, застыл охранник в строгом костюме.

Он преградил мне путь молчаливым движением руки.

— Ваше имя и рекомендация? — его голос был таким же безжизненным, как и его лицо.

— Калев Воронов, — бросил я.

Он на мгновение замер, и я уловил в его мыслях тень удивления. «Воронов? Эти еще живы?». Затем охранник сверился с каким-то устройством на запястье. Имя моего рода, хоть и покрытое пылью забвения, все еще было в списке тех, кому дозволено просаживать здесь свои деньги.

Охранник молча отступил в сторону и открыл передо мной дверь. Я шагнул внутрь, оставляя за спиной прохладную ночь и вступая в душную, сюрреалистичную атмосферу театра иллюзий.

Моему взору предстало то самое произведение искусства, о котором говорил Себастьян.

Роскошный, декадентский интерьер, но с едва уловимым чувством «неправильности». Лестницы, казалось, вели в никуда. Перспектива стен неуловимо искажалась, заставляя пространство казаться то больше, то меньше. Свет от хрустальных люстр был слишком мягким, цвета — слишком насыщенными. Все это было рассчитано на то, чтобы вызвать у посетителей легкую дезориентацию, трепет и подавить их волю, сделав более сговорчивыми за игорным столом.

«Обнаружено семнадцать низкоуровневых пси-ловушек, Ваше Темнейшество, — немедленно доложил в моей голове дух-ИИ. — Рассчитаны на внушение эйфории и снижение критического мышления. Примитивно, но против местных, видимо, эффективно».

Я чувствовал, как эти слабые ментальные щупы пытаются коснуться моего разума. Это было все равно что пытаться пощекотать гранитную скалу пуховым перышком. Я просто проигнорировал эти детские шалости и прошел в главный зал.

Воздух был пропитан запахом дорогих духов, алкоголя и отчаяния. Вокруг столов толпились мужчины и женщины в дорогих нарядах, их лица были масками азарта. Я прошел мимо них, направляясь к столам с самыми высокими ставками. Моя цель на сегодня — не просто выиграть, а привлечь внимание хозяина этого цирка. Пора начинать представление.

Я выбрал самый оживленный стол. Играли в местный аналог покера. Моими оппонентами оказались трое: напыщенный юнец с лицом, которое так и просило, чтобы его ударили, холодная дама бальзаковского возраста, увешанная бриллиантами, и хмурый, похожий на бульдога промышленник. Все они считали себя хищниками. Какая прелесть.

Первые несколько раздач я играл сдержанно, намеренно позволяя себе немного проиграть. Это было необходимо. Во-первых, чтобы усыпить бдительность этих самодовольных индюков. Во-вторых, чтобы изучить их. Я не просто смотрел на их манеру игры — она была примитивной и предсказуемой, я также чувствовал их эмоции. И вкупе с этим, мне даже мысли их не надо было читать, чтобы понимать, о чем они думают.

Это было все равно что рассматривать детскую книжку с большими и очень глупыми картинками.

«У него сильная карта, надо сбросить», — паниковал юнец, едва на его руках оказывалась пара ниже валета.

«Этот выскочка Воронов… нужно поставить его на место, разорить, втоптать в грязь», — с холодной злобой думала дама в бриллиантах, чье тщеславие, очевидно, было задето моим присутствием.

«Еще одна рука, и я точно отыграюсь», — именно об этом думал некий промышленник, загоняя себя все глубже в долговую яму.

Их разумы были все равно что открытыми книгами, полными самых банальных человеческих эмоций: жадности, страха, тщеславия и глупой надежды.

«Вероятность того, что дама в бриллиантах будет играть арессивно в следующей раздаче, составляет 97,3%, Ваше Темнейшество, — прошелестел в моей голове голос ИИ. — Она не сомневается, что вас раздавит. Ее пульс учащен, а в мыслях она уже примеряет новое колье, которое купит на ваш проигрыш».

«Спасибо за „ценную“ информацию, — мысленно огрызнулся я. — Конечно, без твоих подсказок я бы не справился с этой „сложнейшей“ аналитической задачей».- примитивность мышления местных аборигенов лишь навевала скуку.

Пора было начинать представление. Моей целью была дама. Она считала себя самой умной и была самой высокомерной за этим столом, а значит, ее поставить на место будет наиболее интересно.

Следующая раздача. Мне на руки пришел откровенный мусор. Статистически — верный проигрыш. Идеальная рука для осуществления задумки. У дамы же, как я тут же выяснил, был натсовый фулл-хаус. Она была абсолютно уверена в своей победе и уже предвкушала, как заберет мои фишки.

Торги начались. Я вел себя неуверенно. Слегка закусывал губу, делал вид, что колеблюсь, прежде чем уравнять небольшую ставку. Я позволил ей увидеть в моих глазах сомнение и в тоже время легкую надежду. Она клюнула. Ее мысли были полны презрения: «Дрогнул, щенок. Боится. Но я сделаю так, чтобы ты не сорвался с крючка!».

Она аккуратно поднимала ставку. А я видя это, снова «колебался», а затем неуверенно уравнивал.

«Она уверена, что у вас слабая рука, которую легко размажет на вскрытии, — доложила ИИ. — Психологический профиль указывает на склонность к доминированию. Она попытается раздавить вас одной ставкой».

«Я на это и рассчитываю».

На последнем круге торгов, когда на столе уже была внушительная гора фишек, она сделала то, чего я ждал. Она посмотрела на меня холодным, победившим взглядом и двинула в центр стола почти все свои фишки.

— Поднимаю. Только не пугайся, мальчик, — пропела она сладким голосом она так, словно была на моей стороне.

Теперь моя очередь. Я снова изобразил мучительные раздумья, посмотрел на свои бесполезные карты. В этот момент, едва заметным движением, которое никто не мог уловить, я позволил своей магии, части того самого 1% силы, что осталась при мне, коснуться карт. Они изменились. Невероятная, статистически невозможная комбинация, которая могла существовать только в моем присутствии, материализовалась в руках. Маска неуверенности спала с моего лица, сменившись ледяным, скучающим безразличием.

— Уравниваю, — произнес я тихо и подвинул свою гору фишек в центр.

Ее лицо расплылось в улыбке, этого она и ожидала. Ведь она была уверена в своей победе. Но…

— И поднимаю, — добавил я. — Ставлю все. Ва-банк.

Вот теперь ее мир пошатнулся. Маска уверенности мигом слетела с лица. Ее разум лихорадочно метался: «Что у него⁈ Стрит-флеш? Каре? Не может быть! Я следила за картами! Но его взгляд… он смотрит так, будто уже победил! Он блефует? Неужели у него рука сильнее моей⁈ Как это возможно⁈»

Она смотрела на меня, пытаясь прочесть хоть что-то на моем лице, но видела лишь спокойную, непроницаемую пустоту и этот мой покой пугал ее больше, чем любая возможная комбинация карт.

Однако также понимала, что не может сдаться, она уже слишком много поставила на кон. У нее не было другого выбора, кроме как принять мою игру. И ожидаемо, она не выдержала.

— Уравниваю, — процедила женщина сквозь зубы, с ненавистью бросая оставшиеся фишки в центр. — Вскрываемся! У меня фулл-хаус, дамы на тузах!

Она торжествующе бросила свои карты на стол, ожидая моего поражения.

Я же… с легкой, почти незаметной ухмылкой, перевернул свои две карты. В итоге, они сложились в комбинацию с картами на столе, которая заставила ее глаза расшириться от ужаса.

Роял-флеш. Пять карт одинаковой масти, идущих подряд, от десятки до туза. Вероятность его выпадения менее 1 к 600000!

Это была статистически практически невозможная комбинация. Тем не менее, именно она была у меня.

Ее лицо стало напоминать доску мела. Она проиграла. С натсовым фулл-хаусом. Это было немыслимо. Но именно это произошло.

«Невозможно!» — пронеслось в ее мыслях, когда она смотрела на мои карты, пытаясь найти подвох. Но подвоха не было. Была лишь моя воля.

Я не скрывался. Я действовал нагло, с легкой, скучающей улыбкой, словно сам бог удачи решил сесть за этот стол и поиграть от моего имени. Игра продолжилась.

Напряжение росло. Юнец уже проигрался в пух и прах и вылетел из-за стола с проклятиями. Промышленник-бульдог до этого удваивал ставки, пытаясь задавить меня массой, но лишь быстрее опустошал свои карманы. Только дама в бриллиантах, которая основательно докупила фишек, еще держалась, и сейчас ее холодное лицо давно превратилось в ледяную маску, но я чувствовал, как за этой маской кипит бессильная ярость.

В своем кабинете, за стеной из затемненного стекла, Родион Мефистов наблюдал за происходящим на дюжине экранов. Он откинулся в кресле, его тонкие пальцы элегантно держали бокал с вином. Он не был зол, а был заинтригован.

Обычно мошенников в его заведении выявляли за несколько минут. Его пси-сканеры и ментальные ловушки были совершенны, но этот Воронов… он не попадался. Он не взламывал защиту, он ее просто не замечал. Не обманывал, а просто… выигрывал. С такой абсолютной, статистически невозможной уверенностью, что это переставало быть мошенничеством и становилось искусством.

«Он не скрывается, — подумал Мефистов. — Он выступает. Демонстрирует себя. Но для кого?»

Он почувствовал знакомый укол хищного азарта. Это был не просто вор, пришедший за деньгами. Это был другой хищник, забредший на его территорию. Сильный. Наглый. Интересный. Идеальный экспонат для его коллекции сломленных умов.

— Подготовьте «Приемную», — бросил он в селектор. — Кажется, наш одаренный гость заслужил личную аудиенцию.

В уединенной VIP-ложе, скрытой от посторонних глаз за односторонним зеркальным стеклом, за происходящим наблюдал еще один человек. Его не интересовали иллюзии Мефистова или пафос аристократии. Его интересовали только цифры.

Константин Лебедев, по прозвищу «Костыль», не пил. Алкоголь затуманивал разум, а разум был его главным активом. Он смотрел на голографический дисплей, где в реальном времени отображалась статистика по всем столам казино. Его взгляд был прикован к одной аномалии. Стол номер семь.

Сначала он списал это на банальную удачу. Какой-то выскочка из захиревшего рода Вороновых поймал кураж. Бывает, но по прошествии часа Лебедев понял, что дело не в удаче. Удача — это статистическое отклонение, а то, что делал этот Воронов, было не отклонением, а полным и тотальным уничтожением самой концепции вероятности.

Он выигрывал не просто часто. Он выигрывал именно тогда, когда нужно, срывая самые крупные банки. Заставлял оппонентов сбрасывать сильные руки и вкладываться в слабые с неестественной точностью. Этот Воронов не играл в карты. Он играл на психологии, на страхе, на жадности своих противников. Он видел их насквозь.

«Это не просто одаренный, — подумал Лебедев, его глаза холодно блеснули. — Одаренный может повлиять на карты или кости. Этот же… он словно управляет хаосом. Он берет систему с десятками переменных и гарантированно получает нужный результат».

Для Константина Лебедева это было высшей формой искусства. Искусства бизнеса. Он не видел в Калеве мага или аристократа. Он увидел в нем самый ценный актив, который когда-либо встречал. Ходячее «нечестное преимущество». И такой актив не должен пропадать зря.

«Калев Воронов», — мысленно занес он имя в свою идеальную картотеку. — «Нужно будет навести о нем справки».

Лебедев откинулся в кресле. Он не знал, что происходит между этим Вороновым и хозяином казино Мефистовым, но был уверен в одном: кто бы ни вышел победителем из этой схватки, он, Константин Лебедев, найдет способ на этом заработать.

Финальная раздача. На столе гора фишек, эквивалентная состоянию небольшого африканского государства, как сообщила мне дух. Остались только я и дама в бриллиантах. У нее на руках был сильный сет — три дамы, и она была уверена в своей победе. Она снова много поставила, ее глаза горели предвкушением.

Я видел ее карты так же ясно, как свои — у меня на руках был полный мусор — семерка и тройка. Но я также видел в ее голове отчаянную надежду и страх. Она была уверена, что на этот раз победит. Но в тоже время я знал, что в глубине души она боялась повторения прошлого.

Я посмотрел на нее, затем на гору фишек. Скука.

Небрежно подвинул все свои фишки в центр стола.

— Уравниваю и поднимаю. Ва-банк!

Я снова поставил на кон немыслимую ставку, демонстрируя абсолютную уверенность.

Ее лицо тут же дрогнуло. Она вспомнила. Вспомнила тот роял-флеш, который появился из ниоткуда. В тоже время она видела мою невозмутимость. Ее разум лихорадочно метался, пытаясь выбраться из клетки неуверенности и я лишь усиливал это чувство легким ментальным воздействием — это была даже не промывка мозгов, а всего лишь… воздействие на примитивные инстинкты. Она пыталась найти логическое объяснение происходящему, но его не было. Только иррациональный страх перед тем, что я снова вытащу из рукава нечто невозможное.

Она не выдержала.

— Пас, — процедила женщина сквозь зубы, с ненавистью бросая свои сильные, но не показанные карты на стол.

Я в ответ лишь улыбнулся и… перевернул свои карты. Это было необязательно делать, ведь уже выиграл, но…. Ох, надо было видеть выражение лиц всех за этим столом, и особенно у этой дамы! Кажется, у нее сейчас произошел срыв. В любом случае игра была окончена и вокруг стола стояла мертвая тишина.

В этот момент ко мне подошел начальник охраны — высокий мужчина с лицом профессионального убийцы.

— Господин Воронов, — произнес он с безупречной, но холодной вежливостью. — Ваш выигрыш слишком велик для стандартной процедуры выплаты. Наш владелец, господин Мефистов, желает лично засвидетельствовать вам свое почтение и обсудить ваш феноменальный талант. Прошу вас проследовать за мной.

«Ну наконец-то, — подумал я, поднимаясь из-за стола. — Я уже начал засыпать».

Ловушка захлопнулась. Точнее, они думали, что она захлопнулась.

— Ведите, — с легкой скукой бросил я, направляясь за ним вглубь этого театра иллюзий.

Начальник охраны проводил меня до двустворчатой двери из черного дерева и, поклонившись ниже, чем того требовал этикет, буквально испарился. Я вошел без стука.

Кабинет Родиона Мефистова был воплощением дурного вкуса и показной власти. Панорамное окно с видом на ночной город, стол из цельного куска полированного обсидиана, и коллекция артефактов в защитных витринах, большинство из которых были бесполезными, но красивыми побрякушками. Сам хозяин сидел в высоком кресле, встречая меня с покровительственной, хищной улыбкой.

— Калев Воронов, — протянул он, его голос был бархатным, но с ядовитыми нотками. — Признаюсь, вы меня заинтриговали. Давно в моем заведении не было столь… одаренных гостей. Ваша удача почти сверхъестественна.

Я молча прошел в центр комнаты, ожидая, когда он закончит этот дешевый спектакль.

— Я ценю талант, — продолжил он, поднимаясь. — И я всегда готов дать ему шанс проявить себя. Поэтому мы не будем говорить о деньгах. Мы поговорим об искусстве. О настоящем искусстве контроля.

Он щелкнул пальцами.

Звук был тихим, но реальность вокруг меня поплыла. Роскошный кабинет растворился. Стены, потолок, окно — все исчезло, сменившись бесконечным серым лабиринтом из одинаковых, давящих коридоров под низким, тусклым небом. Его личный мир-иллюзия и игровая площадка.

«Какая банальность, — прокомментировала в моей голове ИИ. — Бесконечный лабиринт. Это было избито еще во времена третьей династии Некролордов».

Из-за углов начали появляться твари — сгустки чужих страхов, уродливые создания с множеством глаз и капающей с клыков слюной. Они рычали и бросались на меня, но проходили насквозь, как дым, пытаясь воздействовать не на тело, а на разум. Затем стены лабиринта начали транслировать образы — картины поражений, предательства, одиночества, смерти. Голоса шептали мне о моей ничтожности, о тщетности моих попыток.

Мефистов пытался сломить меня, используя стандартный набор псионика-самоучки. Он копался в моем сознании в поисках страхов, но находил там лишь ледяное безразличие и выжженную тысячелетиями пустоту.

Я медленно шел по его убогому лабиринту, разглядывая его творения с вежливым любопытством ученого, изучающего примитивные наскальные рисунки. Кошмары были яркими, но лишенными всякой фантазии. Он даже не потрудился создать оригинальных монстров, а лишь компилировал образы из общедоступного астрального бестиария.

Наконец, мне это надоело. Я остановился посреди очередного коридора.

— Примитивно, — произнес я вслух, и мой голос прозвучал в этом иллюзорном мире чисто и ясно, разрушая его гнетущую атмосферу. — Моя очередь.

Я не стал ломать его иллюзию. Зачем уничтожать такой удобный холст? Я просто взял ее под свой контроль.

Серый лабиринт не рассыпался. Он растаял, как восковой, и преобразился. В одно мгновение мы оказались в моем тронном зале. Огромное пространство из черного, как сама пустота, обсидиана. Высокие колонны, уходящие во мрак и огромное, во всю стену, панорамное окно, но за окном был не ночной город. За окном умирала галактика.

Миллиарды звезд скручивались в гигантскую воронку, засасываемую в черную дыру в центре. Целые звездные системы гасли, как свечи на ветру и все это происходило в абсолютной тишине.

Я почувствовал, как разум Мефистова, все еще подключенный к своей иллюзии, которую я теперь контролировал, захлебнулся этим зрелищем. Его мелкие, человеческие страхи — боязнь смерти, боли, одиночества — были просто ничтожны по сравнению с этим безмолвным, холодным и безразличным величием конца всего сущего.

Он закричал. Это был не человеческий крик ярости или боли. Это был визг разума, который заглянул в бездну и понял, что он — даже не пылинка. Он — ничто.

Иллюзия схлопнулась.

Я снова стоял в роскошном кабинете. Родион Мефистов лежал на дорогом ковре, свернувшись в позе эмбриона. Его глаза были широко открыты и абсолютно пусты. Он дрожал и пускал слюни, что-то бессвязно бормоча про мертвые звезды.

Я брезгливо посмотрел на него. Эстет унижения, лежащий в собственной луже. Какая ирония. Какая пустая трата времени.

Но раз уж я потратил на него свои силы, пора было получить компенсацию.

Я сделал шаг к распростертому на полу телу — это был последний штрих к портрету, финальный мазок на картине его полного и безоговорочного поражения.

Я снова прикрыл глаза и протянул нить своего сознания к разуму Мефистова. Его ментальные щиты были разрушены, а сознание представляло собой выжженную пустыню, усеянную пеплом его кошмаров. Найти то, что мне было нужно, в этом хаосе было все равно что найти одну конкретную песчинку на пляже. Для кого-то другого, но не для меня.

Я без труда нашел его «хранилище» — глубоко запрятанный уголок подсознания, где он держал ключи доступа, пароли, псионические подписи для управления своими активами. Этот ментальный сейф был защищен сложнейшими ловушками и шифрами, способными свести с ума любого телепата, который посмел бы туда сунуться.

Но для меня эти замки не существовали. Я не стал их взламывать. Просто прошел сквозь них, как призрак проходит сквозь стену.

Нашел нужный ключ — сложный ментальный конструкт, отвечающий за финансовые транзакции и просто… воспользовался им. Заставил его собственное, находящееся без сознания тело отдать приказ. Где-то в глубине банковских сетей этого мира система зафиксировала абсолютно легитимный запрос, подтвержденный уникальной и неподдельной псионической подписью Родиона Мефистова, на перевод колоссальной суммы на только что созданный мной анонимный счет.

Я отозвал свое сознание, обрывая последнюю нить, связывающую меня с этим ничтожеством. Затем, не оборачиваясь, я вышел из кабинета, оставляя за спиной сломленного врага.

Ну что же, по крайней мере, теперь он будет знать, что есть просто хищники, а есть — сама бездна. И заглядывать в нее без приглашения не стоит.