Темный Лорд Устал. Книга I

Глава 15

Командный центр «Эдема». Несколько дней спустя.

Я сидел в своем временном командном центре, который Алина всего за пару дней превратила из армейской палатки в подобие мостика моего старого флагмана. Перед нами на гигантском голографическом дисплее висели диаграммы и графики. Разноцветные линии ползли по экрану, наглядно демонстрируя то, что я и так чувствовал каждой клеткой этого слабого тела.

— Энергетический аудит за последние тридцать дней, Ваше Темнейшество, — бесстрастно докладывала ИИ. — Розовая линия — расход на фоновое ментальное доминирование и внушение. Синяя — магическая поддержка строительных работ. Желтая — отражение псионических и магических атак, включая операцию ФСМБ и, наконец, вот эта, жирная красная линия, которая неуклонно ползет вниз — это ваш общий энергетический резерв.

Я молча смотрел на эту красную линию. Она была похожа на кардиограмму умирающего. Мой жалкий один процент силы медленно, но неуклонно таял. Каждое мое действие, каждая решенная проблема, даже пассивное поддержание защитного купола «Забывчивость» — все это пожирало мои драгоценные крохи энергии.

— Вердикт? — спросил я, хотя и так его знал.

— При сохранении текущего уровня активности, — на экране появилась новая диаграмма, показывающая, как красная линия уходит в ноль, — полный расход вашего текущего резерва наступит через семьдесят два дня. После чего вы станете… обычным человеком.

Она не стала добавлять «и бесполезным», но это и так читалось между строк.

Я откинулся в кресле. Семьдесят два дня. Всего два с небольшим месяца до того, как я превращусь в обычного примата, которого сможет прихлопнуть любой из тех олухов, что приходили ко мне с угрозами. Неприемлемо.

Я посмотрел на голографические планы своего поместья, парящие в углу комнаты. Стены, сады, защитные контуры. Для завершения даже базовой версии проекта «Эдем» требовалось в десять, а то и в сто раз больше энергии, чем у меня было. Пора было перестать быть просто «потребителем» и начать «производство».

— Этот участок, — произнес я вслух, обращаясь скорее к себе, чем к ИИ, — я выбрал не случайно. Не из-за красивого вида или уединенности.

Я указал на энергетическую карту региона, которая сменила на экране диаграммы.

— Вот. Здесь, глубоко под нами, сходятся в один узел три могучие лей-линии. Это не просто источник силы. Это океан сырой, необузданной энергии. Местные истинные маги, если они тут вообще есть, либо не чувствуют его, либо боятся к нему прикоснуться, как дикари боятся огня.

— Вы собираетесь черпать из него напрямую? — в голосе ИИ прозвучало научное любопытство. — Это крайне рискованно. Энергия лей-линий слишком хаотична.

— Разумеется, нет, — усмехнулся я. — Я не самоубийца, чтобы пить из этого океана, мне нужны фильтры. Катализаторы, которые очистят и стабилизируют поток и я знаю, где их найти.

Я закрыл глаза, вспоминая древние трактаты по артефакторике. Мой отпуск официально переходил в новую, активную фазу. Фазу восстановления.

Я открыл глаза и, не вставая с кресла, произнес в тишину командного центра: — Себастьян.

Через две минуты дворецкий бесшумно вошел в шатер. Его лицо, как всегда, было непроницаемым, но я видел в его глазах вопрос. Он чувствовал, что назревает что-то новое, что-то, выходящее за рамки обычных поручений.

— Господин?

— Мне снова нужна твоя помощь, Себастьян, — я указал ему на стул напротив. — Но на этот раз задача будет… нетривиальной.

Он сел, приготовив свой электронный блокнот.

— Черпать энергию прямо из лей-линий, — произнес я, — все равно что пытаться пить из жерла вулкана. Энергия слишком хаотична, слишком «грязна». Неподготовленное тело она просто разорвет на части. Мне нужны катализаторы. Особые предметы, которые смогут отфильтровать и стабилизировать поток, превратив ревущий пожар в ровное пламя свечи.

Я взял стилус и начал набрасывать на планшете список. — Смотри, Себастьян.

Он приготовился. Вероятно, он ожидал услышать названия каких-нибудь легендарных артефактов или редчайших драгоценных камней. Вместо этого я начал диктовать.

— Первое. Треснувший кристалл маны. Именно треснувший, с нарушенной внутренней структурой. Второе. Кусок ржавого метеоритного железа, пролежавший в земле не менее ста лет. Третье. Окаменелое сердце древнего магического зверя, полностью лишенное энергии. И последнее… флакон с пылью из гробницы какого-нибудь давно забытого короля.

Я закончил и посмотрел на него. На лице Себастьяна отразилось глубочайшее недоумение. Он несколько раз перечитал список, словно пытаясь найти в нем скрытый смысл. Не нашел. Для любого в этом мире это был список бесполезного, никому не нужного мусора.

— Это… все, господин? — осторожно спросил он.

— Да. Найди все это. Деньги на счете. Действуй.

Степан-Себастьян:

Следующие несколько часов Степан, которого новый господин упрямо называл Себастьяном, провел в самом странном походе по магазинам за всю свою сорокалетнюю карьеру дворецкого. Список, который дал ему господин, был абсурден. Но приказ был приказом.

Степан был человеком старой закалки. Он пришел в этот дом еще мальчишкой, во времена, когда род Вороновых был одним из столпов аристократии, а имя «Воронов» произносили с уважением и трепетом. Он видел величие этого рода. Он помнил балы, которые гремели на весь город, помнил патриарха, деда нынешнего Калева, — сурового и властного человека, чье слово было законом. Степан служил не просто семье. Он служил Имени. Величию. Наследию.

А потом он десятилетиями с болью в сердце наблюдал, как это величие тает. Как наследники мельчают, превращаясь в трусливых, мелочных и слабых людей, озабоченных лишь собственным комфортом и сохранением остатков былой роскоши. Он видел, как они проигрывали состояния, влезали в долги, как их имя из символа силы превратилось в синоним упадка. Его верность держалась лишь на памяти о прошлом и чувстве долга.

Он помнил и маленького Калева. Тихого, забитого мальчика, которого никто в семье не воспринимал всерьез. Степан втайне надеялся, что, может быть, в этом последнем отпрыске проснется хоть искра былого огня, но чуда не происходило.

А потом, несколько недель назад, чудо все-таки случилось. С дуэли вернулся не тот Калев, которого он знал. Вернулся кто-то другой. Холодный, властный, абсолютно уверенный в себе. Существо, которое одним взглядом ставило на место его истеричных родственников, играло с дознавателем ФСМБ, как кошка с мышью, и превращало машины бандитов в прессованные кубы.

Степан не знал, что это было — божественное вмешательство, вселение духа предка или нечто иное. Но ему было все равно. Главное, что в род Вороновых вернулась Сила. И он, старый дворецкий, был готов служить этой силе до последнего вздоха.

Поэтому сейчас, обходя самые пыльные и захудалые антикварные лавки и магические развалы города, он не чувствовал унижения. Он чувствовал азарт. Список был абсурден для него, но не для его господина. Если господин Калев говорит, что ему нужен ржавый метеорит и треснувший кристалл, значит, именно эти вещи ему и нужны для его великих, непостижимых дел. А задача Степана — достать их. Любой ценой. И он будет использовать для этого все, чему научился за сорок лет службы, включая новое, самое мощное оружие в его арсенале — имя своего господина.

Первым в списке был респектабельный антикварный салон «Наследие Времен». Седой владелец в пенсне окинул его оценивающим взглядом, явно узнав ливрею некогда уважаемого, а ныне разорившегося рода Вороновых.

— Я ищу кусок метеоритного железа, — с достоинством произнес Степан. — Старый. Желательно, ржавый.

Владелец салона приподнял бровь, и в его глазах блеснул огонек жадности.

— Ржавый? Хм, какой необычный запрос. У меня есть кое-что на заднем дворе, что мой внук использует как гнет для квашеной капусты. Редчайший экземпляр. Думаю, подойдет.

Он вернулся через пять минут, держа двумя пальцами бесформенный, покрытый грязью и ржавчиной кусок металла.

— Вот. Идеально ржавый. С вас… — он назвал сумму, от которой у любого здравомыслящего человека перехватило бы дыхание.

Степан даже бровью не повел. Он спокойно посмотрел на торговца.

— Мой новый господин, Калев Воронов, — произнес он тихо, но с нажимом, — очень ценит честность в делах. И очень… не любит, когда его пытаются обмануть. Вы, я полагаю, слышали о его… методах решения проблем?

Упоминание имени и ледяной тон дворецкого подействовали мгновенно. Улыбка сползла с лица владельца салона. Он вспомнил слухи. О раздавленной машине, ментально сломленном Мефистове, публичном унижении чиновника Шульгина.

— Э-э-э… — замялся торговец, его лицо побледнело. — Я, кажется, ошибся в оценке. Этот экземпляр, конечно, старый… почти ничего не стоит. Возьмите его. В качестве жеста доброй воли… для господина Воронова.

— Мой господин не принимает подачек, — холодно ответил Степан. Он положил на прилавок одну-единственную мелкую купюру. — Это его справедливая цена.

Торговец, не смея возражать, судорожно кивнул.

Этот метод оказался на удивление эффективным. Следующие два пункта в списке были добыты по той же схеме. В лавке редких минералов торговец, услышав запрос на треснувший, мутный кристалл маны, сначала расплылся в жирной ухмылке, но одного упоминания имени «Калев Воронов» хватило, чтобы он побледнел и сам предложил отдать кристалл даром. Степан, как и в прошлый раз, оставил на прилавке одну единственную мелкую купюру.

Последним пунктом был флакон с пылью. Его Степан нашел в самом темном и сомнительном уголке города, в лавке некроманта-нелегала. Тот, услышав, что ему нужна пыль именно из гробницы забытого короля, тут же попытался продать ему обычную кладбищенскую землю.

— Мой господин обладает… уникальной чувствительностью к подобным вещам, — мягко произнес Степан, ставя флакон обратно на полку. — Он сразу отличит прах великого короля от обычной грязи и я боюсь, его разочарование может принять весьма… материальные формы.

Некромант сглотнул и, проклиная все на свете, полез в свои самые дальние закрома, откуда извлек нужный, аутентичный флакон, отдав его почти даром.

Степан возвращался в шатер со странным чувством. Да, благодаря имени господина Калева он добыл это барахло за бесценок. Но зачем оно ему? Уж не чудаковатые ли это причуды аристократа, потерявшего связь с реальностью от собственной силы?

Степану не хотелось так думать, но мысли эти все же лезли в его голову. Он выгрузил свои странные покупки на большой стол в шатре, где его уже ждал Кассиан.

Кассиан

Себастьян выгрузил свои странные, но добытые почти даром, покупки на большой стол в шатре.

Я увидел Себастьяна и сразу почувствовал его сомнения. Они прямо-таки витали в воздухе. Я посмотрел на стол, заваленный «мусором», который он принес, а затем — на его лицо.

— Ты сомневаешься, Себастьян, — констатировал я. Это был не вопрос.

— Я… я лишь не понимаю, господин, — честно ответил он.

— И не поймешь. Твое дело — исполнять, а не понимать. Но… — я сделал паузу, — раз уж ты проявил такое усердие, я покажу тебе то, что скрыто от глаз дилетантов.

Я подошел к столу и взял самый невзрачный предмет — тот самый треснувший, мутный кристалл. Повертел его в пальцах. Бесполезный камень, полный внутренних дефектов.

А затем, на глазах у ошеломленного Себастьяна, я начал действовать. Провел по поверхности кристалла пальцем, оставляя на нем едва заметный, светящийся след. Затем нанес несколько простых рун. Руны, которые не создавали энергию, а лишь перенаправляли ее, исправляя дефекты кристаллической решетки. Точнее, для местных приматов это была магия, но для меня это была чистая физика вселенной, законы, которые я знал наизусть.

В тот момент, когда я начертил последнюю руну, кристалл в моей руке вспыхнул ослепительным, чистым белым светом, заставив Себастьяна зажмуриться. Когда свет погас, он увидел чудо.

В моей руке лежал уже не мутный, треснувший камень, а идеальный, прозрачный кристалл, внутри которого пульсировала, как живое сердце, чистая, мощная энергия. Все трещины исчезли без следа.

Себастьян смотрел на кристалл, потом на меня, и в его глазах больше не было сомнений. Лишь благоговейный ужас и безграничная, непоколебимая вера. Он понял. Его господин был не безумцем. Он просто видел суть вещей, недоступную простым смертным.

Я отпустил Себастьяна, оставшись в библиотеке наедине со своим «мусором». Дворецкий ушел, его лицо было полно благоговейного трепета, который он, впрочем, тут же спрятал за маской профессиональной невозмутимости. Он видел чудо, но не понимал его природы и это было правильно.

Я же смотрел на эти предметы и видел не хлам, а набор идеальных инструментов. Прежде чем начинать ритуал, их следовало подготовить.

Я взял в руки ржавый кусок метеоритного железа. Для местных это был просто кусок ржавчины. Для меня — идеальный заземляющий якорь, чья кристаллическая решетка помнила холод космоса. Провел по нему пальцем, и ржавчина осыпалась, обнажая темный, матовый металл.

Затем начал наносить на него руны, превращая его в идеальный громоотвод для хаотичных всплесков энергии.

Затем взял окаменелое сердце древнего зверя. Пустое. Лишенное энергии. Оно было как пустой сосуд, жаждущий наполниться. Я начертил на нем спиральную руну поглощения.

И так с каждым предметом. Пыль из гробницы смешал с чистой водой, создавая пасту для начертания контура. Каждый мой жест был выверен, каждое действие имело смысл, который был бы непостижим для любого мага в этом мире.

Когда подготовка была закончена, я вышел из дома и направился в самый центр своих владений, на тот самый холм, где пересекались три могучие лей-линии. Нутром чувствовал их гул под ногами.

Я начал раскладывать свои «инструменты» на земле, а потом чертить сложную, многомерную арканную схему, похожую на трехмерную модель звездной системы. Каждый предмет занимал свое, строго определенное место, создавая сеть фильтров и стабилизаторов.

Когда последний артефакт был установлен, я сел в самый центр схемы, скрестив ноги. Пора.

Сначала я сосредоточился, отсекая любой лишний шум и уходя в глубочайшую концентрацию. Затем погрузил свое сознание в землю, нащупывая могучие потоки энергии под собой. Я нашел их. Ревущие, необузданные реки чистой силы.

«Начинаем», — мысленно скомандовал я ИИ, которая выступала в роли контролера, отслеживая стабильность потока и состояние моего тела.

Я осторожно протянул нить своего сознания к одной из лей-линий и начал «втягивать» ее энергию в себя.

Поток хлынул, и даже для меня это было… ошеломительно. Это была не та очищенная мана, которой я привык оперировать. Я почувствовал сырую, первозданную мощь самой планеты. Хаотичную. Опасную.

Она вошла в мою схему, и артефакты-фильтры тут же начали свою работу. Ржавый метеорит загудел, вбирая в себя самые грязные и нестабильные эманации. Треснувший кристалл, который я отремонтировал, начал пульсировать ровным, чистым светом, гармонизируя поток. Окаменелое сердце впитывало излишки, не давая энергии затопить меня.

Я чувствовал, как очищенная, стабилизированная сила тонкой струйкой вливается в мой иссохший резерв. Это было как первый глоток воды в пустыне. Живительный и прекрасный. Струйка становилась все шире, превращаясь в ручей, затем в реку. Я ощущал, как наполняются мои магические каналы, как это слабое, хрупкое тело начинает вибрировать, привыкая к новому уровню мощи.

С одной стороны это было прекрасно, с другой цена оказалась довольно высокой. Мое тело работало на пределе. Мышцы сводило судорогой, сердце колотилось, как боевой барабан. Оно было не готово к такому. Еще немного, и оно просто разорвется изнутри. И не только тело. Сами лей-линии под моим воздействием начали «уставать». Их мощный гул сменился более слабым, прерывистым.

Похоже повторить подобный ритуал в ближайшее время будет невозможно. Потребуются месяцы, чтобы это тело полностью адаптировалось к новому уровню силы, а истощенные лей-линии снова наполнились. Быстрого пути к восстановлению нет, к сожалению. Только медленный, кропотливый труд. Какая досада.

Я разорвал контакт. Ритуал был завершен.

Затем открыл глаза. Мир вокруг казался ярче, звуки — четче. Я чувствовал себя обновленным. Мысленно проверил свой резерв.

«Новый стабильный уровень энергии — 2.1 процента, — констатировал голос ИИ. — Поздравляю с первым шагом, Ваше Темнейшество».

Два процента. По меркам моего прошлого — статистическая погрешность, но здесь и сейчас — это было удвоение моих возможностей.

«Медленно, но верно, — с привычным ворчанием добавила ИИ. — Хотя, с вашей привычкой разбрасываться силой на всякие пустяки, этот прогресс может затянуться на века».

Я встал, игнорируя ее комментарий, хотя в чем-то она была права. Новая сила бурлила в моем теле — уже не жалкий ручеек, а вполне себе полноводная река. Я посмотрел на строящийся «Эдем». Теперь можно было позволить себе создать более сложные, более надежные защитные структуры.

Но сначала… сначала нужно было решить одну мелкую, но раздражающую проблему. Мне надоело постоянно слушать ее голос только у себя в голове.

— Раз уж у нас теперь есть немного лишней энергии, — пробормотал я, — пора выделить тебе физическую оболочку. Хотя бы для моего удобства.

«Что? Ваше Темнейшество, это нерациональное использование ресурсов! Мне не требуется…», — начала было она, но я ее уже не слушал.

Я протянул руку. Два процента силы. Это было немного, но достаточно. Я собрал в ладони частицы света, пылинки, плавающие в воздухе, и влил в них крошечную, микроскопическую долю своей энергии — ровно столько, сколько было нужно для создания простого аватара, видимого только мне.

Воздух перед моим лицом замерцал, уплотнился, и из него, словно бабочка из кокона, соткалась маленькая, светящаяся фигурка. Дух-Фея. Ростом не больше моей ладони, с тонкими, полупрозрачными крыльями, на которых светился сложный узор, похожий одновременно и на прожилки листа, и на микросхему. Она зависла в воздухе передо мной, с любопытством рассматривая свои новые, призрачные ручки.

Затем она подняла на меня взгляд. На ее крошечном личике было написано то же самое вселенское страдание и сарказм, что я обычно слышал в ее голосе.

«Тело? — произнесла она уже не только в моей голове, но и тихим, мелодичным звоном в воздухе, который мог слышать только я. — Серьезно, Ваше Темнейшество? Вы потратили на это 0,1% своего нового, драгоценного резерва. Какая расточительность. Хотя, — она сделала пируэт в воздухе, — должна признать, ракурс отсюда получше».

Я усмехнулся. Первый шаг к истинному могуществу в этом мире был сделан. И теперь у моего вечного раздражения появилось лицо. И это было только начало.